Пожалуй, на сегодня все. Надеюсь, он вам понравится, увидимся завтра. Я бесконечно благодарна вам за донаты, лайки, комментарии и подписки. Оставайтесь со мной и дальше.
Поддержать канал денежкой 🫰
Деньги, без которых невозможно ни бегство, ни новое начало, оказались самой сложной частью уравнения. На общих счетах были сотни тысяч, но снять их незаметно было невозможно — Олег получал уведомления о каждой операции на свой телефон, иногда реагируя на необычные траты вопросами, которые звучали безобидно, но таили в себе угрозу: «Зачем тебе понадобилось снять наличные? Я же дал тебе достаточно на неделю».
Пришлось действовать иначе, как мелкому жулику: каждый раз, расплачиваясь картой за продукты или одежду для Саши, я снимала небольшие суммы наличными — тысячу здесь, две там. Ненамного больше, чем обычно, чтобы не вызвать подозрений. За две недели мне удалось собрать почти шестьдесят тысяч рублей — не так много, как хотелось бы, но достаточно для первого времени, для аренды, еды и самого необходимого, пока я не найду работу.
Эти банкноты, спрятанные в разных местах квартиры — в коробке из-под обуви, в старой сумке, в кармане зимнего пальто, которое Олег никогда не стал бы проверять в разгар лета — были моей страховкой, моим билетом в новую жизнь.
Но сложнее всего было с Сашей — центром моей вселенной, причиной моих бессонных ночей, источником и моей силы, и моей слабости одновременно. Рассказать ему правду, подготовить к переменам, которые перевернут его маленький мир с ног на голову, но при этом не напугать и не заставить случайно проговориться отцу, которого он обожал, несмотря ни на что. Как объяснить шестилетнему мальчику, что мама и папа больше не будут жить вместе? Что он не будет видеть отца каждый день? Что его ждет новый дом, новый детский сад, новая жизнь — и все это по решению мамы, которая обещала всегда защищать его и делать счастливым?
Я начала с малого — с разговоров о разных семьях, о том, что иногда родители живут отдельно, но все равно любят своих детей. Включала мультфильмы, где у героев были разведенные родители. Читала книжки, где затрагивалась эта тема. Посеять зерно идеи, чтобы оно прорастало постепенно, не вызывая шока и отторжения.
— А почему они живут отдельно? — спрашивал Саша с детской непосредственностью, сидя на кухне за обедом, с ложкой супа на полпути ко рту и серьезным выражением на лице, так похожем на лицо его отца, что сердце сжималось от боли.
— Иногда взрослые не могут жить вместе, хотя и любят своего ребенка, — осторожно объясняла я, подбирая слова, как хрупкие стеклянные шарики, которые могут разбиться от неловкого движения. — Как Петины родители, помнишь? Они развелись, но оба любят Петю, и он проводит время то с папой, то с мамой.
Он кивал, продолжая есть суп, но по его глазам видела, что ему трудно это понять. Шестилетнему мальчику, выросшему в полной семье, где, несмотря на все проблемы между родителями, поддерживался образ благополучия, было непросто осознать концепцию развода, концепцию жизни, разделенной между двумя домами, двумя родителями, которые больше не хотят видеть друг друга.
Я не могла сказать ему прямо: «Мы скоро уйдем от папы». Это было бы слишком рискованно — дети не умеют хранить секреты, особенно от родителей, которых любят. Одно неосторожное слово, одна фраза, брошенная в разговоре с отцом — «А мама сказала, что мы скоро будем жить отдельно» — и весь план рухнул бы, как карточный домик под порывом ветра. Но я хотела, чтобы он был хоть немного готов к переменам, чтобы идея разделенной семьи не была для него полной неожиданностью, ударом, от которого трудно оправиться.
Однажды вечером, когда Олег снова задержался на «деловом ужине», я укладывала Сашу спать — расчесывала его непослушные кудряшки, помогала чистить зубы, читала сказку о драконе, который охранял сокровища, но в итоге понял, что настоящее сокровище — это дружба. Когда он уже устроился под одеялом, прижимая к себе потрепанного плюшевого динозавра, я решилась на более прямой разговор.
— Саша, — начала я, присаживаясь на край его кровати, чувствуя, как сжимается горло от волнения. — Если бы нам пришлось ненадолго уехать, пожить в другом месте, как ты к этому отнесешься?
Он обнял своего динозавра крепче, словно ища в нем поддержки, и задумался, наморщив лоб совсем как взрослый. В темной комнате, освещенной только ночником, его лицо казалось особенно серьезным и уязвимым.
— А папа поедет с нами? — он задал вопрос, которого я боялась больше всего. Прямой, честный, неизбежный.
Я могла бы солгать, сказать «да», и отложить тяжелый разговор на потом. Но это значило бы начать нашу новую жизнь с обмана, и я не хотела этого. Мы и так слишком долго жили в сетях лжи и недомолвок.
— Нет, милый, — сказала я мягко, гладя его по щеке. — Папа очень занят на работе. Это будем только ты и я. Как приключение, — я попыталась улыбнуться, но губы дрожали. — Как те приключения, что мы читаем в книжках.
— Как долго? — он смотрел на меня серьезно, не по-детски понимающе, словно чувствовал, что за моими словами скрывается что-то большее, чем просто временный отъезд.
— Я не знаю точно, — призналась я, продолжая гладить его по голове, наматывая на палец темный локон, такой же упрямый, как у его отца. — Но обещаю, что мы всегда будем вместе. Ты и я. Что бы ни случилось.
— А мои игрушки? — спросил он после паузы, и в этом вопросе было столько детской практичности, что я едва сдержала улыбку сквозь подступающие слезы. — И мой велосипед? И конструктор, который папа привез?
— Самые важные игрушки мы возьмем с собой, — пообещала я, мысленно перебирая, что сможем унести в нескольких сумках, с которыми нам придется бежать. — А велосипед... может быть, купим новый? Еще лучше, с настоящими переключателями скоростей, как ты хотел.
Он задумался, затем кивнул с той серьезностью, которая бывает только у детей, обдумывающих очень важное решение: — Хорошо. Но можно взять с собой Рекса? — он поднял своего потрепанного динозавра, с которым не расставался с трех лет, игрушку, которую Олег считал «слишком детской» и периодически предлагал выбросить.
— Обязательно, — я улыбнулась сквозь слезы, которые уже не могла сдержать и обняла сына, вдыхая запах его волос, шампуня с яблочным ароматом и чего-то неуловимо детского, что всегда заставляло мое сердце таять. — Рекс поедет с нами. Я обещаю.
В ту ночь я не спала, прислушиваясь к дыханию Саши, который устроился в моей кровати (Олег снова был «на встрече», что сейчас играло мне на руку). Светящиеся стрелки часов медленно ползли по циферблату, отсчитывая минуты бессонницы. В голове беспрерывно крутились детали плана, возможные проблемы, запасные варианты. Что, если Олег вернется раньше и заметит сборы? Что, если банк заблокирует счет? Что, если мама проговорится о нашем отъезде? Список «что, если» был бесконечен, и каждый вариант казался более пугающим, чем предыдущий.
Тревога и решимость боролись внутри меня, как две стихии, но с каждым днем уверенность крепла — я делаю правильный выбор. Не только для себя, но и для Саши, который заслуживал расти в доме, где нет постоянного напряжения, где мама не прячет слезы, где отец не использует свою любовь как оружие контроля.
Утром, когда бледный солнечный свет начал просачиваться сквозь щели в жалюзи, расчерчивая полосами смятую постель, я отправила Екатерине Максимовне сообщение: «Все готово. Когда?» Пальцы дрожали над экраном телефона, оставляя невидимые отпечатки моего страха и надежды. Эти четыре коротких слова содержали в себе бездну эмоций — годы унижений, недели тайных приготовлений, часы бессонных ночей. Я смотрела на отправленное сообщение, не в силах оторвать взгляд, словно от его судьбы зависела вся моя дальнейшая жизнь.
Ответ пришел через час — шестьдесят мучительных минут, во время которых я успела приготовить завтрак, собрать Сашу в садик, дважды проверить содержимое сейфа в кабинете Олега и сменить постельное белье, механически выполняя привычные действия, пока внутри бушевал настоящий ураган эмоций.
«Через три дня. Будьте осторожны».
Пять слов, изменивших все. Сердце забилось так быстро, что закружилась голова. Я опустилась на край ванны, сжимая телефон в побелевших пальцах. Несколько недель назад у меня был только план. Теперь у него появилась дата. Из теоретической возможности мой побег превратился в неотвратимую реальность, до которой можно было дотянуться рукой.
Я посмотрела на календарь в телефоне, и внутри разлилось тепло облегчения, смешанного с тревогой. Пятница. День, когда моя мама обычно забирает Сашу на ночь. Идеальное прикрытие, словно сама судьба подстроила это совпадение. Олег не заподозрит ничего до субботы, когда обнаружит, что я не вернулась с «шопинга» или «встречи с подругой» — любой лжи, которую я придумаю в последний момент. К тому времени мы с Сашей будем уже далеко, спрятанные в безопасном месте, неизвестном Олегу.
Оставалось собрать последние вещи, перепроверить документы и ждать. Три дня до свободы. Семьдесят два часа до начала новой жизни. Четыре тысячи триста двадцать минут мучительного ожидания и страха быть раскрытой.
В зеркале напротив отражалась бледная женщина с темными кругами под глазами и напряженной линией губ. Кто она? Беглянка? Предательница? Или просто мать, готовая на все ради своего ребенка? В ее глазах читался страх, но и что-то ещё — стальная решимость, которая раньше пряталась внутри, а теперь вырвалась наружу.
Я глубоко вдохнула, чувствуя, как воздух наполняет легкие, как расправляются сжатые от постоянного стресса плечи, и позвонила маме. Каждый гудок отдавался в висках пульсацией. Что я скажу ей? Как объясню, что это не обычный визит, а побег? Или лучше промолчать, чтобы не подвергать её опасности?
— Привет, солнышко! — её голос, тёплый и знакомый, с лёгкой хрипотцой от утреннего кофе, пронзил меня волной вины и любви.
— Привет, ты ведь заберешь Сашу в пятницу, как обычно? — слова выходили слишком быстро, выдавая моё волнение. Левая рука непроизвольно теребила край блузки, сминая дорогой шёлк в бесформенный комок.
— Конечно, дорогая, — ответила она, и я услышала в её голосе настороженность. — А что такое? У тебя голос странный.
Мама всегда чувствовала, когда со мной что-то не так. Даже по телефону, даже через город, её материнская интуиция улавливала малейшие нотки напряжения. Мелькнула дикая мысль — рассказать ей все прямо сейчас, услышать её поддержку, получить совет... Но тут же холодная рука страха сжала горло. Нет. Это слишком опасно — для неё, для меня, для Саши. Чем меньше она знает, тем лучше. Потом, когда мы будем в безопасности, я все объясню.
— Все хорошо, — соврала я, и слова обожгли язык горечью. — Просто планирую кое-что... для нас с Олегом.
«Прости, мама, за эту ложь. За все, что я не говорю тебе. За беспокойство, которое причиню. Однажды ты поймешь».
— Ну хорошо, — в её голосе звучало сомнение, но она не стала давить. — Тогда заберу его, как обычно, после детского сада. Приготовлю его любимые оладьи с черникой...
Разговор оставил после себя тяжесть в груди — смесь вины, благодарности и страха. Мама. Ещё один человек, чью жизнь перевернёт моё решение. Выдержит ли её сердце, когда она узнает, что её дочь и внук сбежали от мужа, которого она считала идеальным зятем? Поймёт ли она? Простит ли меня за секреты?
После разговора с мамой я села за кухонный стол, сжимая в руках чашку давно остывшего кофе, и открыла заметки в телефоне. Дрожащими пальцами я записала список самого необходимого, того, без чего невозможно начать новую жизнь: документы (паспорта, свидетельства, медицинские полисы), деньги (наличные, спрятанные по всему дому — пора собрать их), базовая одежда для меня и Саши (только самое необходимое, что не вызовет подозрений при выносе из дома), лекарства (базовая аптечка), любимые игрушки сына (Рекс, конечно же, и, может быть, тот конструктор, который он так любит).
По экрану скатилась одинокая слеза — незваная, предательская, размывая буквы. Я смахнула её тыльной стороной ладони, оставляя на коже влажный след, солёный на вкус, как моё будущее, полное неизвестности и борьбы.
План был готов. Путь назад отрезан, словно кто-то перерубил канат, связывающий меня с прошлой жизнью. Страшно? Безумно. Каждая клеточка тела вибрировала от ужаса перед неизвестностью, перед гневом Олега, когда он обнаружит наше исчезновение, перед трудностями жизни без финансовой подушки, к которой я привыкла.
Но впервые за долгие годы я чувствовала себя живой. По венам бежал адреналин, в груди разливалось странное, почти забытое чувство — предвкушение свободы. Это было похоже на пробуждение после долгого сна, когда каждое ощущение острее, каждый звук ярче, каждый цвет насыщеннее.
Я понимала, что впереди тяжелый путь — суды, борьба за опеку, постоянный страх быть найденной. Знала, что Олег не отпустит нас просто так, что он использует все свои связи, все деньги, всю власть, чтобы вернуть «свою собственность».
Но впервые с того дня, когда я увидела сообщение от Дарьи на его телефоне, я чувствовала что-то кроме боли и страха. Чувствовала надежду — хрупкую, как первый весенний цветок, пробивающийся сквозь снег, но упрямую и сильную.
Три дня. Всего три дня отделяли меня от свободы или от полного краха. Семьдесят два часа балансирования на лезвии ножа, игры в кошки-мышки с человеком, который всегда получал то, что хотел. Но на этот раз я была готова бороться. За Сашу. За себя. За наше будущее.
Продолжение следует. Все части внизу 👇
***
Если вам понравилась история, рекомендую почитать книгу, написанную в похожем стиле и жанре:
"Развод. Осколки идеальной жизни", Лея Вестова ❤️
Я читала до утра! Всех Ц.
***
Что почитать еще:
***
Все части:
Часть 1 | Часть 2 | Часть 3 | Часть 4 | Часть 5 | Часть 6 | Часть 7 | Часть 8 | Часть 9 | Часть 10
Часть 11 - продолжение