Когда я вернулась домой, Олег ещё не приехал с работы, а няня сообщила, что увезла Сашу в парк аттракционов — мальчик неделю выпрашивал эту поездку, и я сама дала разрешение, совершенно забыв об этом в водовороте последних событий.
Дом встретил меня гулкой тишиной — той особенной пустотой, которая бывает только в больших, роскошных домах, когда в них никого нет. Я медленно обошла квартиру — роскошную клетку, которую когда-то считала своим домом, своим убежищем, своим маленьким миром.
Каждая вещь здесь была выбрана мной — от французских штор цвета слоновой кости до итальянской мебели из натурального дерева. Каждая картина на стене, каждая ваза, каждый коврик — всё подбиралось с любовью и вниманием к деталям, создавая образ счастливой, благополучной семьи. Ироничный парадокс: я, дизайнер интерьеров, создала идеальную декорацию для пьесы, в которой играла роль счастливой жены. Лжи, которую я поддерживала годами, сама того не осознавая.
В гостиной я остановилась перед камином, на полке которого стояли семейные фотографии в серебряных рамках. Мы с Олегом в день свадьбы — я в белом платье с открытой спиной, он в безупречном смокинге, оба улыбаемся, глядя в объектив. Наша поездка в Италию на годовщину — загорелые, счастливые, с бокалами вина на фоне лазурного моря. Саша в парке, смеющийся, с мороженым, которое тает и капает на его футболку. Идеальные моменты, вырванные из потока времени, замороженные навсегда. Но были ли они настоящими? Или это лишь тщательно подобранные фрагменты, создающие иллюзию счастья, которого никогда не было?
В спальне я остановилась перед большим напольным зеркалом в резной раме — ещё одно дорогое приобретение, восхищавшее гостей. Кто эта женщина с усталыми глазами и напряжённой улыбкой? Эта незнакомка с безупречной стрижкой и маникюром. Она выглядела утончённой, элегантной и совершенно несчастной. Когда я превратилась в неё? Когда позволила Олегу стереть настоящую Алису — амбициозного дизайнера с собственными мечтами и планами? Когда потеряла себя в погоне за чужой мечтой, за чужим представлением о том, какой должна быть идеальная жена?
Я открыла гардероб и начала перебирать вещи. Дорогие платья, костюмы, туфли — всё подобрано со вкусом, но не мной. Олег лично утверждал мой гардероб, настаивая на определённых брендах и стилях, отвергая то, что считал «слишком простым» или «слишком ярким».
«Жена успешного человека должна выглядеть соответствующе», — любил повторять он, просматривая покупки, которые я приносила из магазинов, отбраковывая то, что не соответствовало его представлениям о статусе.
Я провела рукой по шёлковым блузкам, кашемировым свитерам, шерстяным пальто — качество, которое можно почувствовать кончиками пальцев. Сколько стоил весь этот гардероб? Сотни тысяч рублей? Миллионы? Одежда, которая должна была сделать меня счастливой, но вместо этого стала ещё одним символом моей зависимости, моего подчинения.
В глубине шкафа я нашла старую коробку с фотографиями — обычную картонную коробку из-под обуви, которую каким-то чудом не выбросила при многочисленных переездах. Внутри были снимки, которые не попали в глянцевые рамки на каминной полке — более искренние, настоящие моменты нашей жизни.
Вот мы с Олегом на лавочке в парке, только познакомившись — я с копной непослушных волос, в простой футболке, он в джинсах и рубашке навыпуск, без галстука и запонок. Мы смеёмся над чем-то, наши плечи соприкасаются, в глазах — та особенная искра молодой, ещё не испытанной жизнью любви. Вот наша первая съёмная квартира — крошечная, с протекающим краном на кухне и скрипучим диваном, но наша. Вот я за столом, заваленным чертежами и эскизами, готовлюсь к защите дипломного проекта, а Олег приносит мне кофе, чмокнув в макушку.
Мы выглядели такими счастливыми, влюблёнными, настоящими. Когда всё изменилось? Когда любовь уступила место собственничеству, когда поддержка превратилась в контроль, когда партнёрство стало доминированием? Или это всегда было иллюзией, а я просто не хотела видеть правду, слишком упоённая образом идеальной любви, идеальной семьи, который создала в своём воображении?
Звук открывающейся входной двери вернул меня в реальность. Я быстро убрала фотографии обратно в коробку, задвинула её глубже в шкаф и вышла в прихожую. Олег стоял там, держа на руках сонного Сашу, чья голова покоилась на его плече, а рука крепко сжимала плюшевого динозавра — новую игрушку, видимо, выигранную в парке.
— Заснул в машине, — сказал Олег тихо, стараясь не разбудить ребёнка. В его глазах было то выражение нежности, которое появлялось только когда он смотрел на сына. — Няня сказала, что они весь день бегали в парке, катались на всех аттракционах. Неудивительно, что вырубился.
Я взяла Сашу, осторожно перенимая его вес из рук мужа, вдыхая родной запах его волос — шампунь с ароматом яблока, лёгкий запах пота после активного дня и что-то ещё, неуловимо его собственное, особенное, что заставляло моё сердце сжиматься от любви. Саша сонно пробормотал что-то неразборчивое и обхватил меня за шею, прижимаясь всем телом, доверчиво и безоговорочно, как могут только дети. Моё сердце сжалось от любви и страха. Ради него я должна была быть сильной. Ради него я должна была вырваться из этого брака, вытащить нас обоих из медленно затягивающейся петли.
— Я отнесу его в кровать, — прошептала я, стараясь не смотреть на Олега, боясь, что он прочтёт в моих глазах все те мысли, все те планы, которые роились в голове.
В детской, оформленной в морской тематике с множеством милых деталей — игрушечным штурвалом на стене, лампой-маяком, кроватью в форме лодки — я осторожно уложила Сашу, стараясь не разбудить. Аккуратно сняла с него кроссовки, расстегнула куртку, но не стала переодевать в пижаму, чтобы не тревожить сон. Накрыла одеялом с изображением динозавров и поцеловала в лоб, гладкий и тёплый.
— Мама, мы завтра пойдём к динозаврам? — пробормотал сынишка, обнимая новую игрушку, чуть приоткрыв сонные, затуманенные глаза.
Сердце сжалось. Я обещала ему поход в палеонтологический музей на эти выходные. Смогу ли я сдержать обещание? Что будет завтра, через день, через неделю? Сохраню ли я возможность быть с ним каждый день, читать ему на ночь, отвечать на его бесконечные «почему», видеть, как он растёт?
— Обязательно, солнышко, — пообещала я, сдерживая слёзы. — А сейчас спи. Завтра нас ждёт большое приключение.
Выходя из комнаты, я столкнулась с Олегом, который стоял в дверях, наблюдая за нами. Его лицо было нечитаемым, но в глазах мелькнуло что-то похожее на тоску. На мгновение мне показалось, что я вижу прежнего Олега — того молодого человека, который приносил мне кофе, когда я работала над дипломом, который смеялся со мной на лавочке в парке. Но наваждение быстро рассеялось.
— Нам нужно поговорить, — сказал он, направляясь в гостиную.
С тяжёлым сердцем я последовала за ним, чувствуя, как каждый шаг даётся с трудом, словно я иду сквозь глубокую воду. Олег сел в кресло, которое всегда было только его в нашем негласном распределении пространства.
— Я подумал о нашем вчерашнем разговоре, — начал он после долгой паузы, во время которой единственным звуком в комнате было тихое тиканье напольных часов, отсчитывающих секунды нашей разрушающейся жизни. — Возможно, я был слишком резок.
Я молчала, ожидая продолжения, не доверяя своему голосу. В горле стоял комок, а руки, спрятанные в карманы кардигана, предательски дрожали.
— Алиса, я действительно хочу, чтобы у нас был второй ребёнок, — его голос звучал почти искренне, в нём не было вчерашней жёсткости. Он смотрел на янтарную жидкость в своём стакане, покачивая её, наблюдая, как она переливается в свете ламп. — Но я понимаю, что это важное решение. Я готов дать тебе время. Столько, сколько нужно.
«Время» — это слово повисло между нами, наполненное неопределёнными обещаниями. Время для чего? Для того чтобы смириться? Для того чтобы забыть об измене, о лжи, об угрозах? Для того чтобы вернуться к роли послушной жены, которая не задаёт вопросов?
— Время на что? — спросила я тихо, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — На то, чтобы смириться с тем, что ты мне изменяешь и считаешь своей собственностью?
Олег поморщился, как от зубной боли. Его пальцы крепче сжали стакан, костяшки на мгновение побелели от напряжения:
— Давай не будем возвращаться ко вчерашнему, — сказал он с ноткой раздражения. — Я был на взводе, сказал лишнего.
— Лишнего? — я почувствовала, как внутри поднимается волна гнева, раскаленная и неудержимая, как лавина. Щеки вспыхнули, а в глазах защипало от подступающих слез, которые я отчаянно пыталась сдержать. — Ты угрожал отнять у меня сына, Олег. Ты говорил о собственности, о покупке, о праве владения мной. Это не просто «лишнее», — мой голос дрогнул, но я заставила себя продолжить, — это показывает, кто ты на самом деле. Человек, которого я, возможно, никогда по-настоящему не знала.
Свет торшера отбрасывал длинные тени на его лицо, подчеркивая резкие черты, делая его почти хищным. Хрустальный графин на баре отражал свет, рассыпая по стенам радужные блики, странно неуместные в тяжелой атмосфере, пропитанной напряжением и горечью.
— И кто же я? — в его глазах мелькнула опасная искра. Желваки на скулах напряглись. Я видела, как пульсирует вена на его виске — тревожный знак, который я научилась распознавать за годы брака.
— Человек, который привык получать всё, что хочет, любой ценой, — ответила я, удивляясь собственной смелости, которая, казалось, возникла из ниоткуда, питаемая годами подавленного гнева и разочарования. — Человек, для которого люди — просто инструменты. Шахматные фигуры в твоей большой игре. Даже собственная семья, — я сглотнула ком в горле, ощущая металлический привкус на языке, — даже мы с Сашей для тебя не живые люди с чувствами и желаниями, а просто... аксессуары. Как твои дорогие часы или машина.
В тишине гостиной мои слова прозвучали почти кощунственно громко. Откуда-то снаружи доносился приглушенный шум проезжающих машин, звук сирены вдалеке, обычные городские шумы, которые сейчас казались отголосками из другого мира — мира, который продолжал существовать за стенами нашего дома, не подозревая о драме, разворачивающейся здесь.
— Ты ничего не понимаешь, — процедил муж сквозь стиснутые зубы. — Всё, что я делаю — ради нас. Ради тебя и Саши. Каждое мое решение, каждый шаг. Ты думаешь, легко быть тем, кто несет ответственность за все? Тем, кто должен обеспечивать семью, давать вам будущее?
В его голосе звучали нотки искренней боли, и на мгновение я почти поверила ему, почти позволила себе усомниться. Но потом перед глазами всплыло лицо Дарьи, её самоуверенная улыбка, её слова: «Мне нравится наша ситуация. Вы играете роль заботливой жены и матери, а я получаю всё остальное».
— Дарья тоже ради нас? — я горько усмехнулась, чувствуя, как от этой усмешки болезненно растягиваются губы. — Или это твой личный бонус за тяжёлые трудовые будни? За все те жертвы, которые ты якобы приносишь ради семьи?
Что-то промелькнуло в его глазах — удивление, смущение, гнев? Он не ожидал, что я снова заговорю о ней, что осмелюсь бросить ему в лицо имя любовницы без страха, без стыда, с открытым вызовом.
Его лицо вновь исказилось от гнева, идеальные черты, которые когда-то казались мне воплощением мужественности и красоты, теперь выглядели почти карикатурно в гримасе ярости:
— Не смей говорить о том, чего не понимаешь!
— Я всё прекрасно понимаю, — мой голос окреп, в нем появилась сталь, о существовании которой я и не подозревала. Я встала с дивана, чувствуя потребность физически противостоять ему, не оставаться в положении просительницы, смотрящей снизу вверх. — Ты её не бросишь, верно? Но и меня не отпустишь. Потому что я часть твоего имиджа. Правильная жена, заботливая мать. То, что должно быть у успешного бизнесмена твоего уровня. Необходимый атрибут для переговоров с партнерами, для светских раутов, для семейных фотографий в рамках из серебра, — слова лились из меня потоком, горькие и острые, как осколки разбитого стекла. — А она — твоё развлечение на стороне. Твоя тайная отдушина. То, что делает тебя живым, в отличие от обязательств передо мной и Сашей, которые ты воспринимаешь как тяжкое бремя.
Олег резко встал, опрокинув бокал, который со звоном покатился по столику. Он подошёл ко мне вплотную, так близко, что я чувствовала запах его одеколона, смешанный с едва уловимым запахом его кожи — сочетание, которое когда-то вызывало во мне трепет, а теперь только отвращение.
— Хватит! — прошипел он, его лицо было в нескольких сантиметрах от моего. Я видела, как расширились его зрачки, как пульсирует вена на шее, как неровно дышит он, раздувая ноздри. — Ты переходишь все границы, Алиса. Когда ты стала такой? Неблагодарной, мелочной, подозрительной?
— Нет, это ты перешёл все границы, — я не отступила ни на шаг, хотя внутри всё дрожало от страха и адреналина. — Когда решил, что можешь распоряжаться моей жизнью как своей собственностью. Когда превратил меня в куклу, которую можно наряжать и выставлять напоказ по своему усмотрению, — мой голос дрожал, но не от страха, а от гнева, накопленного за годы молчаливого подчинения. — Когда стал изменять мне, продолжая играть роль идеального мужа и отца. Вот где настоящее предательство, Олег. Не в моих словах, а в твоих действиях.
Воздух между нами, казалось, звенел от напряжения. За окном начался дождь, капли барабанили по стеклу, словно аккомпанируя нашему противостоянию. В соседней комнате мирно спал Саша, не подозревая, что мир, который он знал, рушится, осыпается, как карточный домик.
Олег схватил меня за плечи, его пальцы больно впились в кожу, наверняка оставляя синяки, которые я буду скрывать под одеждой в ближайшие дни. Его лицо исказилось от ярости, и на мгновение я почувствовала настоящий страх — не за себя, а за то, что Саша может проснуться и увидеть отца таким.
— Я дал тебе всё! — его голос звучал надломлено, в нем смешались ярость и что-то похожее на отчаяние. — Этот дом, машину, одежду, украшения! Все эти вещи, которыми ты пользуешься каждый день! Всю эту жизнь, о которой ты могла только мечтать, работая в своей маленькой дизайнерской студии за копейки!
Его слова ударили больнее, чем могли бы ударить руки. Потому что в них была доля правды. Я действительно пользовалась всеми привилегиями, которые давал его статус. Жила в роскоши, которую не могла бы себе позволить на зарплату архитектора. Но цена, которую я заплатила за этот комфорт, оказалась непомерно высокой — моя свобода, моя идентичность, моё самоуважение.
— Я не просила об этом, — ответила я, глядя ему прямо в глаза, впервые за много лет не отводя взгляд от его гнева. Под рубашкой по спине струился холодный пот, а в ушах стучала кровь, но я продолжала говорить, слова рвались из самой глубины души. — Я просила только об уважении и любви. О партнерстве. О верности. То, чего ты оказался не способен дать. То, что не купишь ни за какие деньги, Олег.
Что-то изменилось в его взгляде, словно моя прямота застала его врасплох. На мгновение мне показалось, что он ударит меня. Его рука дрогнула, поднимаясь, и я непроизвольно зажмурилась, ожидая удара. Но он сдержался, отпустил мои плечи и отступил, словно сам испугался своего порыва…
Продолжение следует. Все части внизу 👇
***
Если вам понравилась история, рекомендую почитать книгу, написанную в похожем стиле и жанре:
"Развод. Осколки идеальной жизни", Лея Вестова ❤️
Я читала до утра! Всех Ц.
***
Что почитать еще:
***
Все части:
Часть 1 | Часть 2 | Часть 3 | Часть 4 | Часть 5 | Часть 6 | Часть 7 | Часть 8
Часть 9 - продолжение