— Ты знаешь, что я сегодня видел? Прикованную цепью женщину-инвалида, к батарее. Цепью. Как собаку. Ее муж приковал так.
— Что?! Алексей, ты в своем уме? С чего ты взял? Тебе может показалось?
Маша замерла с кастрюлей в руках, ее лицо выражало смесь шока и недоверия. Алексей стоял в дверях кухни, его пальцы все еще непроизвольно сжимались, будто держали тяжелую цепь. Весь этот день давил на него свинцовой тяжестью, и теперь эта тяжесть выплеснулась наружу в виде обрывочной, ужасающей фразы.
С чего начать? — пронеслось у него в голове. С того, что мир сошел с ума? Или с того, что мой собственный мир начал сходить с ума два года назад?
И он начал. Не с сегодняшнего дня, а с самого начала. С того, что привело его в ту самую вонючую хрущевку.
Два года назад жизнь Алексея Петрова была предсказуемой, как таблица умножения. Сорок три года, крепкий, как сибирский кедр, он пятнадцать лет отдал компании «ПрофИнструмент». Он не просто продавал перфораторы и шуруповерты. Он был мастером переговоров, психологом, который с полуслова понимал, чего хочет владелец строительного гипермаркета. Он водил почти новый внедорожник, носил дорогие рубашки, а его семья — жена Маша и двое детей-подростков — жила в уютной трешке, за которую он исправно платил ипотеку.
Все рухнуло в один четверг. Совещание в конференц-зале с панорамным видом на Москву. Его начальник, Аркадий Семеныч, человек, с которым они когда-то начинали с лотка, избегал смотреть ему в глаза.
— Леша, рынок меняется, США перестали возвращать контейнеры в Китай, а потом объявили им войну... Это было год назад. А теперь мы дружим с Китаем, тесно — голос Аркадия звучал натянуто и неестественно. — Но не только мы, и покупатели. Все теперь покупают на Озоне и Вайлдберриз. Прямые поставки из Китая. Дешевле в десятки раз, сервис быстрее. Наши дилеры закрываются один за другим. Нам нечего им предложить. Компания оптимизирует штат. Твоя должность… упраздняется.
Слово «упраздняется» прозвучало как выстрел. Алексей не нашел, что ответить. Он видел, как его коллеги, такие же «динозавры» живых продаж, опускали глаза. Мир, который он так хорошо знал, вышвырнул его за борт.
Последующие месяцы стали для Алексея временем унизительного прозрения. Его резюме, разосланное по всем мыслимым вакансиям, вызывало вежливые, но безрезультатные отказы. «Опыт впечатляющий, но мы ищем кандидатов с более гибким подходом и знанием цифровых инструментов. ДА и годков вам уже много». Ему, человеку, чувствующему клиента кожей, предлагали места менеджеров с окладом втрое-четверо меньше прежнего. Почти как пенсия у его матери. Он чувствовал, как его уверенность в себе, его мужская состоятельность, тают с каждым днем.
Маша первое время поддерживала: «Ничего, найдем что-то другое, главное — не падай духом». Но в ее глазах все чаще читалась тревога. Ипотека, кружки детей, планы на отпуск — все это теперь висело на волоске. Их некогда теплые отношения начали покрываться инеем взаимных упреков и горького молчания. Алексей замыкался, подолгу сидя в гараже, бесцельно листая ленту новостей на телефоне. Он стал раздражительным, вспыльчивым. Дом, бывший его крепостью, превращался в клетку.
Именно в один из таких вечеров, в отчаянии листая объявления на Авито, он наткнулся на спасательную соломинку, которая больше походила на насмешку. «Требуются курьеры на личном автомобиле в сервис доставки «Магнит». Свободный график. Доход еженедельно».
«Свободный график». Это означало, что не нужно ни перед кем отчитываться, терпеть унизительные взгляды кадровиков. «Еженедельный доход». Это означало, что можно хотя бы оплачивать самые неотложные счета, не опускаясь до просьб о деньгах у родни.
Первый день стал для него шоком. Вместо деловых костюмов — красная куртка и кепка с логотипом М. Вместо переговоров в кабинетах — беготня по подъездам этажам с пакетами, запах чужих квартир, вечные проблемы с парковкой и бездушное приложение в телефоне, отдающее письменные приказы. Но был в этом и плюс, странный и горький. Он был сам себе хозяин. Выбрал смену — работаешь. Не выбрал — сидишь дома. Не нужно никому улыбаться, никого уговаривать.
Так и потекли дни. Два года. Он свыкся. Деньги были не те, но цепляться за призраки прошлого оказалось унизительнее. Он научился экономить, откладывать, находить дешевые запчасти для своей десятилетней иномарки, сменившей роскошный внедорожник. Он стал частью городского пейзажа — одним из тысяч безликих курьеров, снующих по городу.
И вот, в один из таких ничем не примечательных дней, он приехал на очередную доставку с «Магнита» в обычную пятиэтажку, хрущевку. Домофон, как это часто бывает в таких домах, был мертв, дверь в подъезд распахнута настежь. Войдя внутрь, Алексей сморщился: воздух был густой, спертый, пахнущий кошачьей мочой, вареной капустой и немыслимой, въевшейся в стены старостью. Кто-то недонёс пакет с мусором, и он, разорванный собаками, забежавшими с улицы, лежал выпотрошенный прямо на втором этаже.
«Ничего, бегом отнесу эти три пакета и обратно, постараюсь реже дышать, надеюсь одежда не провоняет этим смрадом», — подумал он, привычно взбираясь по обветшалым бетонным ступеням.
На пятом этаже он постучал в указанную дверь. Никто не открывал. Он постучал снова, настойчивее. Из-за двери донесся тихий, слабый звук, похожий на скрип. Наконец, щелкнул замок, и дверь медленно отворилась.
Перед ним, в старой инвалидной коляске, сидела женщина. Лет пятидесяти, с бледным, исхудавшим лицом и глазами, красными от слез.
— Простите… Зайдите, пожалуйста, — ее голос был хриплым шепотом. — Не могу… занести.
Алексей, борясь с брезгливостью, переступил порог. Квартира была маленькой, захламленной, сильно воняло мочей и перегаром.
— Кухня налево, — кивнула женщина.
Он зашел на кухню, поставил пакеты на стол и обернулся. Женщина подкатила к порогу и вдруг резко, одним движением, захлопнула входную дверь. Щелчок замка прозвучал зловеще.
— Что вы делаете? — насторожился Алексей.
И тогда она снова заплакала. Тихо, безнадежно.
— Простите… Я не знаю, что мне делать… Он пристегивает меня, когда уходит…
— Кто?
— Муж… Чтобы я не ушла куда… У меня склероз, могу забыться… Но его нет уже три дня. Пропал. Еда кончилась… Вы меня спасли. Хорошо, что есть телефон, заказала…
Алексей почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Он прошел и заглянул в маленькую, тесную ванную комнату. И увидел ЭТО. Тонкую, но прочную металлическую цепь. Один ее конец был прикручен болтом с гайкой к толстой чугунной трубе отопления, другой — закреплен на щиколотке женщины поверх пижамных штанин.
«Господи…» — только и смог подумать он. Сердце заколотилось в груди.
— Почему вы в полицию не обратились? Это же незаконно! Цепь… так нельзя!
— Люблю его, — просто ответила женщина, и в ее глазах была такая безысходная преданность, что у Алексея перехватило дыхание. — И он для меня старается. Чтобы я не вышла и не упала с коляски… Пятый этаж, лестница крутая… Я не хожу, ехать как там?
Алексей стоял, не зная, что сказать. Его мир, уже давно покосившийся, теперь перевернулся с ног на голову.
— Мне… мне идти, — пробормотал он. — Работа.
Женщина молча подкатилась к двери и открыла ее.
— Спасибо вам, — сказала она, и в ее голосе послышалась нотка паники. — Извините за беспокойство… Вы не могли бы… купить мне лекарств? Не к кому больше обратиться… Карта у меня есть.
Она протянула ему смятый листок и старенькую банковскую карту.
Алексей посмотрел на телефон. До конца его длинной смены еще несколько часов.
«Черт. Ладно. Возьму перерыв. Час. Успею может позже хоть немного заработать сегодня, хотя... Нет заказов с мая двадцать четвертого. Крохи каждый день. Только и работаю на бензин и на сигареты».
— Хорошо, — кивнул он, ощущая себя абсолютным идиотом. — Подождите.
Он вышел на лестничную площадку, достал телефон и в приложении «Магнит Курьер» нажал кнопку «Взять перерыв». Система одобрила. Час его времени пошел. Цифры в таймере побежали.
Спустившись на улицу, он сел в машину и стал искать ближайшую аптеку. Поблизости не было ничего. Пришлось ехать в соседний район. Настроение было отвратительным. Он ругал себя за мягкотелость, за то, что ввязался в эту странную и пугающую историю.
Наконец, он нашел аптеку, купил все по списку и, уже возвращаясь, стал свидетелем аварии. Рядом с ним, по попутной полосе, ехала старенькая шестерка с дедом, который помнит Наполеона. А рядом с ним почти у бордюра мчался на электровелосипеде молодой парень в розовой куртке курьера из «Самоката». Смуглый, лет восемнадцати, с виду египтянин, в огромных наушниках. Он мчал так быстро как у себя на родине, но, видимо, не справился с управлением, резко дернул руль, задел колесом бордюр и возможно дедову машину. Моментально отлетел в сторону, тяжело шлепнувшись на асфальт и покатившись остановился у поворота. Водитель, которого тот едва не задел, или задел, даже не остановился.
«Вот черт!» — Алексей резко затормозил, выскочил из машины.
Оглянувшись он понял, никого нет больше на дороге.
Парень лежал без движения, из-под его головы расползалось алое пятно. Наушник валялся рядом, из него тонко свистела какая-то арабская веселая музыка.
«Сотрясение, перелом… Надо помочь. А перерыв-то заканчивается!»
Мысли метались. Но долго раздумывать было нельзя. Он подхватил бесчувственное тело парня, с трудом загрузил на заднее сиденье своей машины. В этот момент телефон завибрировал — перерыв закончился.
И тут же приложение начало присылать новые заказы. Один, второй, третий… Система требовала подтверждения. Алексей, ведя одной рукой, другой тыкал в экран, отказываясь от заданий. За каждым отказом следовал гневный звуковой сигнал. Наконец, на экране появилось сухое уведомление: «Вы сняты со слота доставки на сегодня. За систематические отказы начислен штраф: 600 рублей».
Зазвонил телефон. Неизвестный номер с расшифровкой Краснодарский регион.
— Алло? — срывающимся голосом ответил Алексей.
— Здравствуйте, это служба поддержки «Магнит Курьер». Мы зафиксировали
ваши множественные отказы и произошло снятие со смены. Можете пояснить причину?
Внутри у Алексея что-то оборвалось. Вся накопившаяся за день, за месяцы, за годы злость, разочарование и отчаяние вырвались наружу.
— Да пошли вы! — проревел он в трубку. — Я человека в больницу везу! Его сбили! Вы что, совсем ошалели со своими штрафами?! Если хотите увольняйте меня! Достало уже! Тружусь за три копейки, таймеры такие что летать надо, да еще и мучают звонками.
Он швырнул телефон на пассажирское сиденье. Сердце бешено колотилось. Он давил на газ, пробиваясь к ближайшему травмпункту.
Подъехав к больнице, он влетел в приемное отделение.
— Носилки! Срочно! Человека сбили!
Санитары и медсестры лениво переглянулись.
— Документы? Полис? — равнодушно спросила одна из них даже не шелохнувшись.
— Какие на документы?! — взревел Алексей. — Вы видите, он в крови, без сознания! Помогите ему, скорее!
Его крик, наконец, встряхнул их. Носилки привезли. Парня забрали. Врач, выйдя к Алексею, спросил:
— Вы родственник?
— Нет… Я просто мимо проезжал.
— Ждите тогда.
Алексей стоял в коридоре, пахнущем хлоркой и лекарствами, и вдруг вспомнил. Пакет с лекарствами. Для той женщины. Для Елены — так она назвалась, пока он покупал таблетки. Он все еще лежал на переднем сиденье.
«Маму вашу…» — он выругался и, не дожидаясь новостей о парне, выскочил из больницы. Ему было стыдно, но он ничего не мог с собой поделать. Одна драма накладывалась на другую.
Он помчался обратно, в ту самую хрущевку. Поднявшись на пятый этаж, он замер. Из-за двери доносились крики. Мужской, хриплый, пьяный баритон и женские рыдания.
Алексей резко нажал на ручку. Дверь была не заперта.
В прихожей стоял крупный, небритый пузатый мужчина в засаленном тренировочном костюме. Он был пьян в стельку и орал на Елену, которая, все так же прикованная, сидела в коляске, закрывая лицо руками.
— Ах ты коза! Я тебя поил-кормил, а ты тут мужиков приводишь, пока меня нет?! — он замахнулся.
Алексей не думал долго. Привычная к переноске тяжестей мышца напряглась, и он со всей дури въехал кулаком в голову этого мужчину. Тот, не ожидая, с грохотом рухнул на пол.
— А-а-а! — закричала Елена. — Костя! Что вы наделали! Уходите, ради Бога, уходите! Зачем вы пришли...
Алексей, тяжело дыша, смотрел на лежащего мужика, потом на рыдающую женщину.
— Я… полицию вызову.
— Нет! Нет! Не надо! Он же мой муж! Мы сами разберемся! Уходите, пожалуйста!
Ее мольба была истеричной и искренней. Алексей почувствовал, как его решимость тает. Он был здесь чужаком, ворвавшимся в чужую больную жизнь. Он бросил пакет с лекарствами на тумбочку и, шатаясь, вышел. Спускаясь по лестнице, он слышал, как за дверью возобновились крики, теперь уже полные обиды и ярости мужика.
И вот теперь он стоял на своей кухне. В своей, казалось бы, нормальной жизни. И пытался объяснить это необъяснимое...
— …И я просто ушёл. Оставил её там с этим животным. — Алексей умолк, уставившись в свою нетронутую тарелку. Глаза его были пусты.
Маша молчала несколько томительных секунд. Затем её лицо, сначала бледное от услышанного, стало заливаться густым румянцем гнева.
— То есть… то есть ты, — она говорила медленно, отчеканивая каждое слово, — потерял работу. Нашу единственную постоянную работу. Из-за того, что ввязался в историю с какой-то парой психопатов? Ты подрался, Алексей! Тебя могут привлечь! Ты понимаешь это? Еще и машину внутри кровью небось перемазал? Как мы будем без твоей работы теперь? У нас ипотека! Кате репетитор нужен, Вове — курсы! А ты… ты играешь в соцработника!
Она вскочила, её стул с грохотом упал на пол.
— Два года! Два года я терплю твоё вечное нытьё, твоё уныние! «Ах, меня сократили, ах, я бывший торговый представитель». Бывший! А кто ты сейчас, Алексей? Курьер. Которого теперь и с этой работы выгнали! И всё из-за того, что тебе надо обязательно спасать всех убогих, пока твоя собственная семья катится в пропасть!
Её слова били точно в больное место, в ту самую незаживающую рану его мужского самолюбия. Он попытался защититься.
— Маша, там женщину приковали! Цепью!
— А меня кто приковал? — она кричала, и слёзы брызгали из её глаз. — Меня приковала к этой жизни твоя несостоятельность! Я задыхаюсь здесь, Алексей! Смотрю, как ты с каждым днём всё больше опускаешься, и не могу ничего сделать!
— Я работал! Я не бомжевал, я вкалывал как проклятый на этой своей доставке!
— Это не работа, это жалкая пародия! — фыркнула она с таким презрением, что ему захотелось ударить её. — Ты возил гречку старухам, пока другие строили карьеру! Пока другие могли бы обеспечить свою семью!
«Другие…» — эхом отозвалось в его голове. В голове возник образ коллеги по «ПрофИнструменту», Сергея, который ушёл как и он с работы из-за сокращения. Работает уже в «Озон» и сейчас, наверное, возит как и он в доставке.
— Я пошёл, — пробормотал он, отодвигая стул. Ему нужно было уйти, иначе он сорвётся. Ему нужен был воздух.
— Куда? — язвительно бросила ему вдогонку Маша. — К своей инвалидке? Может, она тебя за цепь пристегнёт, раз ты такой сердобольный? Или в больницу к тому египтянину? Ищи себе новую семью, раз у тебя не получается содержать старую!
Он не ответил. Прошёл по коридору, чувствуя, как ноги подкашиваются. Ему нужно было переодеться, снять эту пропахшую больницей и чужим горем одежду. Он толкнул дверь в спальню.
И застыл на пороге.
На его супружеской кровати, развалясь, лежал незнакомый мужчина. Молодой, холеный, с хорошими часами на запястье. Он был без рубашки. Рядом, с лицом, искажённым ужасом, сидела Маша. Вернее, вторая Маша, чуть прозрачная, потому что та, что только что кричала на кухне, всё ещё была там. Его мозг отказывался понимать. Он смотрел на почти невидимую жену в спальне, потом обернулся – да, из кухни доносились её шаги. Она шла за ним.
«Она меня так рано с работы не ждала…» — эта мысль, которую он думал о Елене, ударила его с чудовищной, невыносимой иронией.
Время замедлилось. Он видел, как побелело лицо мужчины на кровати, как тот метнулся к своей рубашке. Он видел, как чуть видимая Маша в спальне схватилась за простыню, прикрываясь. И он услышал сзади ахнувшую Машу с кухни.
— Лёш… я… это не то, что ты подумал… — пролепетала та, что в спальне.
Алексей не слышал. Он вошёл в комнату. Его взгляд упал на комод. На их семейном комоде стояла чужая чашка с кофе. Он молча подошёл к ящику, выдвинул его, достал чистые носки. Набрал несколько вещей из одежды и трусов. Повернулся и пошёл к выходу.
— Алексей, я могу всё объяснить! — закричала ему вслед Маша с порога кухни, её голос был истеричным.
Он остановился, глядя куда-то в пространство перед собой.
— Не надо. Мне… нужно помочь одному человеку. Её муж пропал. — он бросил взгляд на перепуганного мальчика в его кровати. — А твой… вот он, нашёлся.
Он вышел из квартиры, тихо прикрыв дверь. Спустился на лифте, сел в свою машину. В салоне всё ещё пахло лекарствами для Елены и сладковатым запахом крови того парня. Он завёл двигатель и поехал, не зная куда. По майфону играла какая-то весёлая песня, и он с силой выдернул флешку. В тишине его мысли метались, натыкаясь на обломки его жизни. Измена. Цепь. Увольнение. Кровь. Все смешалось в один сплошной, абсурдный вихрь.
И тут в кармане зазвонил телефон. Незнакомый номер.
— Алло? — хрипло ответил он.
— Алексей Петров? — спросил официальный, но не враждебный женский голос.
— Я.
— Вам звонит служба поддержки «Магнит Курьер». Мы получили официальный запрос из больницы №25. Молодой человек, Рамиль Саид, чью жизнь вы спасли, пришёл в себя. Он и медицинский персонал подтвердили ваше участие в оказании ему помощи. В связи с этими чрезвычайными и уважительными обстоятельствами, штраф в размере 600 рублей аннулирован. Ваша учётная запись разблокирована. Мы приносим извинения за доставленные неудобства и будем рады видеть вас снова в нашей команде. Хорошего дня.
Алексей медленно опустил телефон на пассажирское сиденье. Он смотрел на дорогу, залитую вечерними огнями. Всё в его жизни рухнуло. Безнадёжно и окончательно. Его брак, его семья, его самоуважение. Но какой-то бездушный алгоритм, искусственный интеллект доставки, только что вернул ему ту самую малость, которую он сегодня сам в сердцах отринул — его работу. Курьера в Магнит доставке.
Он не поехал ни к Елене, ни обратно домой. Он свернул в первый попавшийся двор, заглушил двигатель и положил голову на руль. И тогда его наконец накрыло. Не ярость, не боль от измены, не отчаяние. Его накрыл приступ такого неконтролируемого, оглушительного, истерического смеха, что слёзы ручьём потекли по его лицу. Он смеялся над цепью, которая должна была защитить, но лишь приковывала к несчастью. Он смеялся над своим ударом, который ничего не изменил. Он смеялся над женой, которая так боялась за его стабильность, что нашла утешение в постели с кем-то другим. И он смеялся над этим звонком, над тем, что в мире, где рушатся семьи и калечатся судьбы, единственной системой, которая сработала чётко и справедливо, оказалось приложение для доставки гречки и макарон.
Он смеялся до тех пор, пока смех не перешёл в беззвучные, судорожные рыдания. И сидя в своей машине, посреди чужого двора, сорокапятилетний Алексей Петров, бывший торговый представитель, а ныне — курьер, понял, что нелогичность этой концовки — единственное, что было в его дне абсолютно логичным
Читайте и другие наши рассказы
Пожалуйста, оставьте хотя бы пару слов нашему автору в комментариях и нажмите обязательно ЛАЙК, ПОДПИСКА, чтобы ничего не пропустить и дальше. Виктория будет вне себя от счастья и внимания! Можете скинуть ДОНАТ, нажав на кнопку ПОДДЕРЖАТЬ - это ей для вдохновения. Благодарим, желаем приятного дня или вечера, крепкого здоровья и счастья, наши друзья!)