— Ты действительно веришь, что он женится на такой как ты? — её смех прозвучал как удар хлыстом, заглушая даже оглушительную музыку деревенского клуба. — Он просто развлекается с провинциальной простушкой!
Катя почувствовала, как пол уходит из-под ног. Эти слова её сводной сестры Вероники больно ранили именно потому, что попадали в самую суть её тайных страхов. Она сжала в руке стакан с теплым лимонадом, глядя на свою сестру. Вероника, вся в ослепительно белом платье, которое словно светилось в полумраке танцпола, стояла перед ней, поджав губы в надменной улыбке. Её глаза, подведенные дорогой подводкой, выражали неподдельное презрение.
Мысль Кати металась, как пойманная в клетку птица: «Она права. Кому я такая нужна? В застиранном ситцевом платье, с руками, покрасневшими от щелока… А она… Она всегда была такой — яркой, ухоженной, пахнущей городом и дорогими духами».
Они стояли в углу сельского клуба «Рассвет», где по субботам собиралась вся местная молодежь. Воздух был густым от запаха дешевого парфюма, пыли и пота. На самодельной сцене диджей, он же местный электрик Васька, ставил очередной шлягер, и под визг гитар десятки пар кружились в танце. И именно здесь, среди этого привычного хаоса, неделю назад появился Он. Алексей.
Он приехал из города, как все думали, в командировку от какого-то сельхозуправления. Высокий, светловолосый, в дорогих джинсах и рубашке, которая даже здесь, в пыльном клубе, выглядела безупречно. Он был другим. Чужим. И от этого невероятно притягательным.
И вот он, нарушая все неписаные деревенские законы, подошел тогда именно к Кате, скромно сидевшей за столиком с подругами, а не к Веронике, которая уже готовилась принять его приглашение на танец.
— Танцуешь? — его голос был низким и спокойным.
Катя лишь кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Они танцевали. Вероника смотрела на них с того самого столика, и её взгляд мог бы испепелить.
Сейчас, неделю спустя, история повторялась. Алексей снова был здесь, о чем-то оживленно беседовал с местными парнями у бара, и обе сестры, находясь в разных концах зала, следили за ним украдкой.
— Он городской, Катька, — язвительно продолжала Вероника, скрестив руки на груди. — Ему нужна девушка, с которой не стыдно в ресторан сходить. А не молчаливая забитая мышка, которая только и умеет, что коров доить и полы мыть.
— Оставь меня, Верка, — тихо, но с внезапной для самой себя твердостью проговорила Катя. — Это мое дело.
— Твое дело? — Вероника фыркнула. — А знаешь, где он был вчера вечером? У нас в гостях. Сидел на веранде, пил папино вино. И много чего интересного рассказывал. О том, что у него в городе есть невеста, почти жена.
Удар был настолько неожиданным и точным, что у Кати перехватило дыхание. «Невеста? Но он… он же говорил… ничего такого…» Они виделись каждый день этой недели. Гуляли у реки, он помогал ей донести ведра из колодца, смеялся над ее деревенскими историями. И ни словом не обмолвился про невесту.
— Не веришь? — сладко протянула Вероника, видя ее замешательство. — Спроси сама. Или боишься услышать правду?
Прежде чем Катя успела что-то ответить, к ним подошел Алексей. Его появление было подобно свежему ветру в спертом помещении.
— Девочки, а я вас ищу. Вроде как сестры, а стоите в разных углах и хмуритесь, — он улыбнулся, и его улыбка была такой ослепительной, что у Кати защемило сердце. Его взгляд скользнул по Кате, теплый и живой, а затем перешел на Веронику, став чуть более формальным. — Вероника, твой отец только что звонил, просил передать, чтобы ты срочно позвонила ему домой. Кажется, что-то с водопроводом.
— С водопроводом? — на лице Вероники отразилось неподдельное раздражение. Она явно не хотела уходить. — Хорошо, я сейчас.
Она бросила на Кату уничтожающий взгляд, полный обещания продолжения разговора, и, вихляя бедрами, направилась к выходу.
Алексей повернулся к Кате, и его выражение лица снова смягчилось.
— Катя, пойдем прогуляемся? Здесь слишком душно. Давай выйдем к реке.
— У тебя… в городе есть невеста? — выпалила Катя, не в силах сдержаться. Она смотрела ему прямо в глаза, пытаясь уловить малейшую тень лжи.
Он помолчал, и его лицо стало серьезным.
— Это… не так просто, Катя. Давай выйдем, и я все тебе расскажу. Все.
Он протянул ей руку. И она, после мгновения мучительных сомнений, положила свою ладонь в его. Его пальцы сомкнулись вокруг ее руки, крепко и надежно. Она позволила ему вести себя через толпу, к выходу. Она чувствовала на себе спины десятков глаз. Завистливых, осуждающих, любопытных. Но больше всего она чувствовала ледяной взгляд Вероники, которая, обернувшись у дверей, наблюдала за ними. И в этом взгляде была не просто злость. Была ненависть.
Мысль Вероники была острой и ядовитой, как жало скорпиона: «Хорошо, сестренка. Ты взяла верх сегодня. Но это еще не конец. Я не позволю тебе, серой мыши, отобрать у меня того, кто по праву должен быть моим. Ты пожалеешь, что вообще родилась на свет».
Алексей и Катя вышли из клуба в теплую летнюю ночь. Воздух, напоенный ароматом цветущей липы и свежескошенного сена, был невероятно сладок после клубной духоты. Где-то вдалеке перекликались лягушки, да изредка доносился лай собак.
— Так что с этой невестой? — не сдавалась Катя, останавливаясь на краю пыльной дороги.
Алексей вздохнул и провел рукой по волосам.
— Да, была. Помолвка. Но все кончено, Катя. Я разорвал эти отношения еще до того, как приехал сюда. Она… не та, кого я ищу. Она хочет блестящую жизнь, коктейли, светские рауты. А я… Я устал от этого. Я искал чего-то настоящего. И, кажется, нашел.
Он посмотрел на нее, и в его глазах было столько искренности и тепла, что все сомнения Кати начали таять, как утренний туман.
— Но почему ты не сказал?
— Потому что это больная тема. Я хотел забыть, начать все с чистого листа. Здесь. С тобой.
Он сделал шаг вперед и взял ее за руку.
— Вероника вчера действительно была очень настойчива. Она пригласила меня к себе, устроила почти допрос. И да, она сама догадалась про невесту и выудила это из меня. Но все это в прошлом. Поверь мне.
Катя смотрела на него, на его открытое лицо, освещенное лунным светом, и хотела верить. О, как она хотела!
— Хорошо, — прошептала она. — Я верю тебе.
Они пошли по тропинке, ведущей к реке, оставляя позади шум клуба и сложные сети деревенских интриг. Но Катя чувствовала, что это только начало. Начало большой войны, где главным призом будет сердце этого городского парня. А Вероника никогда просто так не сдается. Впереди темнела гладь реки, от которой веяло ночной прохладой. Катя всё ещё чувствовала на своей ладони тепло его руки, но внутри всё сжималось от тревоги.
— Она ведь не просто так тебе это сказала, — наконец нарушила Катя тишину, осторожно убирая свою руку. — Вероника... Она ведь не из добрых побуждений.
Алексей замедлил шаг, внимательно глядя на неё.
— Я знаю. Я видел, как она на тебя смотрела. Это... — он замялся, подбирая слова, — неприятно. Как будто она тебя ненавидит. Но вы же сёстры?
Катя горько усмехнулась.
— Сводные. И мы никогда не были близки. После того как её мама вышла замуж за моего отца... Всё изменилось. Она всегда считала себя лучше меня. Умнее, красивее... — Катя замолчала, не в силах объяснить всю глубину их противостояния.
Воспоминания нахлынули на неё, яркие и болезненные. Вероника, лет десять назад, в новом платье, купленном специально для неё, кружится перед зеркалом. "Смотри, Катька, какая я красивая! А ты в своём старье и рядом не стой". Отец смотрит на это и молчит. Всегда молчит.
— Она с детства отбирала у меня всё, что мне нравилось, — тихо сказала Катя. — Игрушки, книги, даже подруг. А теперь... теперь ты.
Алексей остановился и повернул её к себе.
— Я не вещь, Катя. Меня нельзя "отобрать". Я сам выбираю, с кем мне быть. И я выбираю тебя.
Его слова звучали так искренне, что слёзы выступили на глазах у Кати. Она так долго ждала, чтобы кто-то выбрал именно её, а не её блестящую сестру.
— Но почему? — прошептала она. — Вероника такая... яркая. У неё есть образование, она работает бухгалтером в городе. А я... я всего лишь доярка на ферме.
— А мне нравится, как пахнет сеном от твоих волос, — мягко сказал он, касаясь её пряди. — И как ты смеёшься, когда стесняешься. И как горячо защищаешь своих коров, когда кто-то говорит о них неуважительно. Ты... настоящая.
Он наклонился и поцеловал её. Это был нежный, осторожный поцелуй, но для Кати в нём был весь мир. Вся та робкая надежда на счастье, которую она так тщательно прятала ото всех.
Когда они наконец дошли до реки, луна уже высоко стояла в небе, отражаясь в тёмной воде. Они сидели на старом полуразвалившемся причале, и Алексей рассказывал о своей жизни в городе. О работе, которая его не радовала, о друзьях, оказавшихся ненастоящими, о невесте, которая хотела от него только денег и статуса.
— А здесь... — он сделал широкий жест рукой, — здесь я чувствую себя живым. Просыпаюсь под крик петухов, иду по росе, дышу этим воздухом... И встречаю тебя.
Катя слушала, обняв колени, и впервые за многие годы чувствовала себя по-настоящему счастливой. Но даже в этот прекрасный момент где-то на краю сознания шевелился червячок сомнения.
А мысль Алексея была сложнее, чем он показывал: "Она такая хрупкая. И такая... чистая. Но что будет, когда она узнает всю правду? Не только про Анну, но и про долги, про тот провальный проект, из-за которого я сбежал сюда? Сможет ли она принять всё это?"
Он отогнал эти мысли. Сейчас он просто хотел наслаждаться моментом.
Тем временем Вероника, вернувшись домой, не стала звонить отцу. Водопровод был в полном порядке — это была просто уловка Алексея, чтобы остаться с Катей наедине. Эта мысль злила её ещё сильнее.
Она стояла перед зеркалом в своей комнате, сжимая в руках дорогой флакон духов.
— Доится, — сквозь зубы прошипела она, глядя на своё отражение. — Ничего из себя не представляет. Ни ума, ни красоты. Почему он?!
Память услужливо подсказывала ей другую картинку. Алексей в их доме, вчера вечером. Он учтив, но холоден. На все её намёки отвечает шутками. А потом его взгляд падает на старую фотографию на комоде — Катя лет десяти, с двумя косичками, держит на руках котёнка. "Милая", — говорит он, и в его глазах появляется та самая теплота, которой нет, когда он смотрит на неё, Веронику.
Она швырнула флакон в стену. Стекло разбилось, и терпкий аромат дорогих духов заполнил комнату.
— Хорошо, — прошептала она, глядя на осколки. — Хочешь войну — получишь войну. Посмотрим, как он будет на тебя смотреть, когда узнает, с кем ты имеешь дело.
Она достала телефон и нашла номер. Тот самый номер, который ей дала подруга из города. Номер Анны, бывшей невесты Алексея.
— Алло? — послышался сонный женский голос.
— Анна? Здравствуйте, это Вероника. Мы вчера кратко общались... Насчёт Алексея. Я думаю, нам есть о чём поговорить. Подробнее.
На другом конце провода воцарилась тишина, а затем голос прозвучал настороженно:
— Что случилось?
— Кажется, ваш бывший жених нашёл себе здесь... утешение, — сладким голоском сказала Вероника. — И я думаю, вы будете не в восторге, когда узнаете, кто она.
Она улыбнулась, глядя на своё отражение в тёмном окне. Игра начиналась. И на этот раз она была уверена — проигравших не будет. Точнее, один проигравший уже был предопределён. Это Катя.
— Значит, Алексей нашел себе деревенскую дурочку? — холодным тоном спросила Анна, сжимая в руке телефон. Она сидела в своей стильной городской квартире, и этот звонок перечёркивал все её планы на вечер.
— Именно так, — сладким голоском ответила Вероника. — И поверьте, вы бы очень удивились, увидев его новый «выбор». Простая доярка, даже школы нормально не окончила. Но Алексей, кажется, всерьёз увлёкся.
Анна медленно подошла к окну, за которым сияли огни города. Она не любила проигрывать. Особенно кому-то вроде этой провинциалки.
— Почему вы мне это рассказываете? — спросила она, стараясь сохранять спокойствие.
— Потому что я считаю, это несправедливо, — лицемерно вздохнула Вероника. — Вы — блестящая пара. А эта... Катя... она ему не ровня. Я просто хочу восстановить справедливость.
— Что вам нужно? — прямо спросила Анна, ненавидя эти намёки.
— Мне? Ничего. Просто хочу помочь. Может быть, вам стоит приехать сюда? Убедиться во всём своими глазами.
Анна бросила телефон на диван. Эта деревенская дура решила использовать её в своих целях. Но что, если это правда? Что если Алексей и вправду нашёл себе какую-то... доярку?
На следующее утро Катя шла на ферму с лёгким сердцем. Воспоминания о вчерашнем вечере согревали её, придавая сил. Даже привычная работа казалась сегодня в радость.
— Кать, слышала, твой городской вчера опять к тебе бежал, — подмигнула ей подруга Маша, когда они вместе мыли аппараты для дойки.
Катя смущённо улыбнулась:
— Не бежал, а просто проводил до дома.
— А Верка-то злая ходит, — понизив голос, сказала Маша. — Вчера в клубе, слышно, ей такую оплеуху отвесили, что до сих пор не отошла.
В этот момент дверь коровника открылась, и на пороге появилась сама Вероника. Она была в своём городском костюме, но лицо её было бледным, а под глазами — тёмные круги.
— Катя, тебя отец зовёт, — холодно бросила она. — Срочно. Домой.
— Что случилось? — встревожилась Катя.
— Узнаешь, когда придёшь, — Вероника повернулась и вышла, даже не взглянув на сестру.
Катя, сняв фартук, поспешила домой. Сердце бешено колотилось — отец редко её так срочно звал.
Домой она прибежала запыхавшаяся. На крыльце её ждал отец, Иван Петрович. Его лицо было суровым.
— Заходи, дочка, — он открыл дверь.
В горнице за столом сидела Алексей. Рядом с ним — незнакомая женщина. Высокая, стильная, в идеально сидящем платье. Её холодные глаза оценивающе скользнули по Кате с ног до головы.
— Катя, это Анна, — тихо сказал Алексей. — Моя... бывшая невеста.
— Не совсем бывшая, — поправила Анна, изящно поправляя прядь волос. — Наши отношения, Алексей, просто переживали кризис. А теперь я понимаю, что твой побег сюда — это просто попытка убежать от проблем.
Катя почувствовала, как подкашиваются ноги. Она посмотрела на Алексея, ища в его глазах поддержки, но он смотрел в стол.
— Я не понимаю, — тихо сказала Катя. — Что происходит?
— Происходит то, что Алексей возвращается в город, — твёрдо сказала Анна. — У нас там незаконченные дела. Контракты, обязательства. И он не может всё это бросить из-за... — она снова окинула Кату уничижительным взглядом, — мимолётного увлечения.
— Это неправда! — вырвалось у Кати. — Алексей, скажи же им!
Но Алексей молчал. Его пальцы нервно барабанили по столу.
— Всё, Катя, — наконец поднял он на неё глаза, и в них она увидела муку. — Анна права. Мне нужно вернуться в город. Уладить дела.
— А я? — прошептала Катя, чувствуя, как по щекам катятся предательские слёзы.
— Ты останешься здесь, — вмешалась Анна. — Там тебе не место.
В этот момент в горницу вошла Вероника. Она остановилась у двери, скрестив руки на груди, и на её лице играла едва заметная улыбка торжества.
Мысль Кати билась в отчаянии: "Так вот для чего она звонила Анне! Чтобы устроить эту сцену! Чтобы унизить меня перед всеми!"
— Папа, скажи же что-нибудь! — обратилась Катя к отцу.
Но Иван Петрович лишь тяжело вздохнул:
— Дочка, может, и к лучшему. Разные вы люди. Не ровня.
Это было последней каплей. Катя выбежала из дома, не в силах больше сдерживать рыдания. Она бежала куда глаза глядят, не разбирая дороги. Она не слышала, как Алексей кричал ей вслед, не видела, как Анна хватала его за руку, не замечала, как Вероника с удовлетворением наблюдала за этой сценой.
Она добежала до своего любимого места — старого заброшенного сарая на окраине деревни. Здесь, в углу, на стоге сена, она дала волю слезам. Все её мечты о счастье рухнули в одно мгновение.
Вечером того же дня Алексей стоял на том же причале, где они были с Катей накануне. В руке он сжимал смятый конверт.
— И что ты теперь будешь делать? — раздался за его спиной голос.
Он обернулся. Это была Вероника.
— Рад, что тебе всё удалось, — с горечью сказал он.
— Мне? — она подняла брови. — Я всего лишь показала Анне, где её жених. А уж она сама решила, что делать дальше.
— Ты прекрасно знала, что будет! Ты специально всё подстроила!
— А ты? — она подошла ближе. — Ты ведь мог остаться с ней. Мог сказать Анне, что всё кончено. Но ты не сделал этого. Почему?
Алексей молчал, глядя на тёмную воду.
— Потому что ты трус, — тихо сказала Вероника. — Ты боишься потерять то, что имеешь в городе. Боишься начать всё с нуля. И Катя для тебя — просто красивое приключение. Не более того.
Она повернулась и ушла, оставив его одного с его мыслями.
Алексей разжал пальцы и посмотрел на конверт. В нём было письмо от его бизнес-партнёра. Тот требовал срочного возвращения, угрожая судом. Долги, проблемы с контрактами... Всё это накрыло его с новой силой. И когда появилась Анна с её связями и деньгами, способными всё исправить... он струсил. Он не нашёл в себе сил выбрать Катю и неизвестность.
Но мысль о Кате, о её глазах, полных слёз и предательства, жгла его изнутри: "Что я наделал? Я потерял единственного человека, который любил меня не за деньги, не за статус, а просто так".
Он швырнул конверт в воду и медленно побрёл назад, в дом, где его ждала Анна — красивая, холодная и безразличная к его душевной боли.
Катя не появлялась дома три дня. Она скрывалась в старом сарае, выходя только ночью, чтобы попить воды из колодца. Она не могла ни с кем говорить, ни на кого смотреть. Позор и боль были слишком сильны.
На четвертый день её нашла Маша.
— Кать, ты здесь! — она забралась на стог и обняла подругу. — Все тебя ищут! Отец места себе не находит!
— Пусть, — безразлично ответила Катя.
— Слушай, я всё узнала, — Маша понизила голос. — Эта Анна сама во всём призналась Ваське, а он мне пересказал. Оказывается, Алексей должен ей кучу денег! Её отец — крупный бизнесмен, он мог уничтожить Алексея! Вот он и струсил!
Катя медленно повернулась к подруге.
— Деньги? — переспросила она. — Из-за денег он... бросил меня?
— Не совсем бросил, — поправила Маша. — Он уехал, но... Он оставил тебе письмо. Передал через меня.
Она протянула Кате смятый листок.
"Катя, прости меня. Я поступил как последний подлец. Но у меня не было выхода. Мои долги — это не только моя проблема. Если бы я не вернулся, пострадали бы мои родители. Я не могу просить тебя ждать меня. Но знай — всё, что я говорил тебе, было правдой. Ты — самое светлое, что было в моей жизни. Прости. Алексей."
Катя долго сидела, сжимая в руках этот листок. Слёзы снова текли по её щекам, но теперь это были слёзы не только боли, но и понимания.
— Что ты будешь делать? — тихо спросила Маша.
Катя медленно поднялась. Её лицо, осунувшееся за эти дни, выражало новую, незнакомую твёрдость.
— Жить, — просто сказала она. — И больше никогда не позволять никому относиться ко мне как к второсортному человеку.
Она вышла из сарая. Яркое солнце ударило ей в глаза. Где-то там, в городе, был человек, который её любил, но не нашёл сил бороться за их любовь. А здесь, в деревне, была её жизнь. Её работа. Её достоинство.
И она собиралась начать всё сначала. Но уже совсем другую жизнь. Жизнь, в которой не будет места слабости и страху.
— Ты уверена, что хочешь это сделать? — Маша с беспокойством смотрела, как Катя перебирает документы на столе.
Это была их маленькая тайна — три месяца назад они арендовали заброшенный домик на окраине деревни. Катя работала день и ночь: дояркой днём, швеёй вечером, а вырученные деньги откладывала на свою мечту.
— Больше чем когда-либо, — твёрдо ответила Катя. — Я прошла курсы онлайн, изучила всё о сыроварении. У меня есть всё необходимое.
Она посмотрела на закваску и ферменты, бережно привезённые из областного центра. Её руки, привыкшие к тяжёлой работе, теперь осваивали тонкое искусство сыроварения.
Мысль Кати была ясной и четкой: «Они все думали, что я сломаюсь. Отец, Вероника, даже Алексей... Но они ошиблись. Эта боль закалила меня».
Первая партия сыра оказалась неудачной. Вторая тоже. Но на третью попытку из-под пресса вышел упругий, ароматный круг — её первая победа.
Тем временем в городе Алексей день за днём расплачивался по долгам. Работа в душном офисе, унизительные встречи с кредиторами... И постоянные мысли о Кате.
— Ты совсем не тот человек, каким был раньше, — как-то раз заметила Анна, наблюдая, как он допоздна засиживается в кабинете.
— Люди меняются, — коротко ответил он, отводя взгляд.
Он нашёл старую фотографию Кати на телефоне — она смеётся, прижав к щеке подсолнух. Эта улыбка преследовала его во сне и наяву.
Вероника тем временем пожинала плоды своей «победы». Но триумф оказался горьким. Отношения с отцом испортились — он не мог прочить дочери её жестокость. Деревенские парни, прежде заглядывавшиеся на неё, теперь открыто насмехались:
— Смотрите, наша Клеопатра идёт! Царицу, которая чужие жизни рушит!
Даже мать, всегда защищавшая Веронику, смотрела на неё с упрёком.
Однажды вечером, возвращаясь с работы, Вероника стала свидетельницей сцены у местного магазина. Катя развозила свои первые сыры, и соседки наперебой расхваливали продукт:
— Катюша, да ты волшебница! Такого вкусного сыра я и в городе не ела!
— Всем нравится? — смущённо улыбалась Катя, и в её глазах горел огонёк, которого Вероника не видела никогда.
В этот момент их взгляды встретились. Катя не отвела глаз — её взгляд был спокоен и полон достоинства. Вероника первая опустила глаза и поспешила прочь.
Через полгода маленькая сыроварня Кати уже не могла справляться с заказами. Её «Деревенский сыр от Кати» полюбился не только местным, но и гурманам из города. Однажды утром к её дому подъехал дорогой внедорожник.
Из машины вышел Алексей. Похудевший, уставший, но с новым, твёрдым выражением на лице.
— Катя, — произнёс он, останавливаясь в нескольких шагах. — Я рассчитался со всеми долгами. Я свободен.
Она молча смотрела на него, не зная, что чувствовать.
— Я заслуживаю твоего презрения, — продолжил он. — Но я должен был тебе сказать... Каждый день я думал о тебе. Каждый день я вспоминал, как предал тебя, и это мучило меня сильнее любых долгов.
— Зачем ты здесь? — тихо спросила Катя.
— Я привёз тебе это, — он протянул конверт. — Договор на поставку сыра в сеть моих магазинов. Это деловое предложение. Ничего больше.
Она взяла конверт, их пальцы ненадолго соприкоснулись. Старая рана заныла с новой силой.
Вероника наблюдала за этой сценой из-за угла своего дома. Впервые в жизни она почувствовала не злость, а горькое осознание собственной ошибки. Успех Кати, её стойкость и достоинство заставили Веронику увидеть себя со стороны — мелочной, завистливой, готовой на подлость ради сиюминутного торжества.
В тот вечер она пришла к Кате. Та открыла дверь, уставшая после долгого дня, и удивлённо подняла брови.
— Мне нужно тебе кое-что отдать, — сказала Вероника, протягивая старую тетрадь. — Это мои сбережения. На развитие твоего бизнеса.
Катя молчала, не понимая.
— Я... я была ужасной сестрой, — с трудом выговорила Вероника, глядя в пол. — И ужасным человеком. Я разрушала тебя, потому что... завидовала. Ты всегда была лучше меня. Добрее, честнее, сильнее.
Слёзы текли по её щекам, но она не пыталась их смахнуть.
— Я не прошу прощения. Я его не заслуживаю. Но я хочу помочь. Хочу хоть что-то исправить.
Катя взяла тетрадь, перелистала страницы. Аккуратные столбики цифр, годы экономии...
— Я принимаю твои деньги, — наконец сказала она. — Но как бизнес-партнёр. Процент от прибыли.
Вероника кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Это было больше, чем она могла надеяться.
Прошёл ещё год. Сыроварня Кати превратилась в небольшой, но процветающий завод. Вероника, с её бухгалтерскими способностями, вела все финансовые дела. Их странное партнёрство работало.
Как-то раз летним вечером Катя сидела на том самом причале, где когда-то целовалась с Алексеем. Она смотрела на реку, думая о странных поворотах судьбы.
Рядом послышались шаги. Это был Алексей.
— Контракт заканчивается на следующей неделе, — сказал он, садясь рядом. — Нужно решать, продлевать его или нет.
— А что ты предлагаешь? — спросила Катя, глядя на воду.
— Я предлагаю начать всё сначала, — тихо сказал он. — Но теперь я буду честен с тобой с самого начала. Со всеми своими слабостями, ошибками и страхами.
Она повернулась к нему. В его глазах она увидела того самого человека, которого полюбила когда-то, но теперь — повзрослевшего, прошедшего через боль и осознавшего свои ошибки.
— Знаешь, — сказала она, — когда ты уехал, я думала, что моя жизнь кончена. Но оказалось, она только начинается. И теперь... теперь я достаточно сильна, чтобы простить. И чтобы дать нам второй шанс.
Она протянула ему руку, и он взял её — уже не как спасатель протягивает руку утопающему, а как равный — равному.
Где-то вдали закат окрашивал небо в золотые и багровые тона. Река тихо несла свои воды, как несёт время — сметая старое, открывая новое. А жизнь, вопреки всем обидам и предательствам, продолжалась.
— Я купил дом, — сказал Алексей, всё ещё держа её руку. — Здесь, в деревне. Рядом с твоей сыроварней.
Катя посмотрела на него с удивлением.
— Ты... переезжаешь сюда? Насовсем?
Он кивнул, и в его глазах читалась твёрдая решимость.
— Я продал свою долю в городском бизнесе. Все магазины. — Он сделал паузу, глядя на закат. — Ты была права. Счастье не в деньгах и не в статусе. Оно здесь.
Мысль Кати лихорадочно работала: «Неужели он действительно изменился? Или это очередная красивая сказка?» Но глядя в его глаза, она видела искренность.
— Покажи мне дом, — попросила она.
Они шли по деревенской улице, и соседи с любопытством смотрели на них. Прошло уже полтора года с тех пор, как Алексей уехал, и все в деревне знали историю их разрыва.
Дом оказался старым, но крепким — тот самый, где раньше жила семья Ткаченко. Алексей уже начал ремонт: были вставлены новые окна, побелён потолок.
— Это только начало, — сказал он, открывая калитку. — Я хочу восстановить его таким, чтобы тебе здесь нравилось.
Катя медленно прошлась по комнатам. В воздухе пахло свежей древесиной и краской. В углу стояли её первые, неудачные сыры — Алексей сохранил их как напоминание о её упорстве.
— Почему ты всё это делаешь? — тихо спросила она.
— Потому что люблю тебя, — просто ответил он. — И потому что наконец научился быть честным. С тобой и с собой.
В этот момент в дверях появилась Вероника. Она несла папку с документами, но, увидев их вместе, замерла.
— Я... я потом зайду, — смущённо сказала она.
— Нет, останься, — сказала Катя. — Алексей, Вероника теперь мой финансовый директор. Без неё я бы не справилась.
Алексей кивнул, глядя на Веронику без прежней неприязни.
— Я рад, что вы смогли найти общий язык.
Вероника молча поставила папку на стол. За последний год она сильно изменилась — стала спокойнее, ушла её надменность.
— Отчёт по поставкам в город, — сказала она Кате. — Твои сыры теперь продаются в два раза лучше, чем полгода назад.
Катя взяла папку, и их взгляды встретились. За этот год они не стали близкими подругами — слишком много боли было между ними. Но они научились уважать друг друга.
Вечером того же дня за столом в новом доме Алексея собралась необычная компания: Катя, Алексей, Вероника и неожиданно присоединившийся к ним Иван Петрович, отец Кати и Вероники.
— Никогда не думал, что увижу это, — хмуро сказал Иван Петрович, глядя на дочерей. — Вы... помирились.
— Мы научились работать вместе, папа, — осторожно сказала Катя.
— А ты, — отец повернулся к Алексею, — вернулся. Думал, навсегда удрал в свой город.
— Я совершил ошибку, Иван Петрович, — честно ответил Алексей. — И теперь исправляю её.
Старик внимательно посмотрел на него, потом на Катю, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на одобрение.
— Ладно, — буркнул он. — Только смотри, если снова...
— Не будет, — твёрдо пообещал Алексей.
После ужина Иван Петрович неожиданно остался помогать Алексею — чинить забор. Это было его молчаливое благословение.
Прошло ещё три месяца. Сыроварня Кати расширялась, теперь в ней работали несколько деревенских женщин. Алексей занимался логистикой и поиском новых рынков сбыта. Их бизнес рос, а вместе с ним крепли и их отношения.
Однажды вечером, когда они вдвоём сидели на веранде отремонтированного дома, Алексей неожиданно встал на одно колено.
— Я хотел сделать это правильно, — сказал он, доставая из кармана маленькую коробочку. — Катя, ты научила меня быть честным, сильным, настоящим. Согласна ли ты стать моей женой?
В её глазах блеснули слёзы, но на этот раз — слёзы счастья.
— Да, — прошептала она. — Да, согласна.
Их свадьба была скромной, но счастливой. На ней были все — и Маша с другими подругами, и работницы сыроварни, и даже Иван Петрович, который впервые за много лет улыбался по-настоящему.
Вероника была свидетельницей. Когда она помогала Кате надевать свадебное платье, их взгляды встретились в зеркале.
— Спасибо, — тихо сказала Катя. — За всё.
— Это я должна благодарить тебя, — ответила Вероника. — Ты простила меня, когда я этого не заслуживала.
Жизнь постепенно налаживалась. Алексей и Катя работали вместе, строили общее дело, общий дом, общую жизнь. Иногда, конечно, всплывали старые обиды и сомнения, но теперь они умели говорить о них, а не замалчивать.
Как-то раз летом они снова сидели на том самом причале, где когда-то всё началось.
— Помнишь, как ты тогда убежала от меня? — спросил Алексей, обнимая её.
— Как же, — улыбнулась Катя. — Думала, сердце разорвётся от боли.
— А теперь? — он посмотрел на неё с любовью.
— А теперь понимаю — иногда большие потрясения нужны, чтобы перейти к чему-то лучшему. Чтобы стать сильнее.
Она прижалась к его плечу, глядя на тёмную воду. Их путь к счастью оказался долгим и трудным, но они прошли его. И теперь знали — какие бы бури ни бушевали впереди, они переживут их вместе
Читайте и другие наши рассказы
Если не трудно, оставьте несколько слов автору в комментариях и нажмите обязательно ЛАЙК и ПОДПИСКА, чтобы ничего не пропустить и дальше. Она будет вне себя от счастья и внимания! Можете скинуть ДОНАТ, нажав на кнопку внизу ПОДДЕРЖАТЬ - это ей для вдохновения. Благодарим, желаем приятного дня или вечера, крепкого здоровья и счастья, наши друзья!)