Оренбург – один из крупнейших городов Приуралья. За свою почти трёхсотлетнюю историю он стал неотъемлемой частью российского культурного кода. Как и в случае с Санкт-Петербургом или Екатеринбургом, название, данное городу на немецкий манер по моде первой половины XVIII века, сейчас нисколько не режет наш слух. Собственно говоря, мы даже не задумываемся, как "город на Ори" – а ведь именно так переводится "Оренбург" – оказался почти в 250 километрах от реки Орь, по которой он и получил своё название. Между тем, это довольно занимательная история.
К 1720-м годам Младший Жуз древнего Казахского ханства оказался в весьма затруднительном положении: с юга поджимали джунгары, горевшие желанием поквитаться с казахами за недавние поражения в Туркестане, а на севере, где проходила граница леса и степи, уже не первое десятилетие тлело вялое, но оттого не менее кровопролитное противостояние с башкирскими племенами. В этой непростой ситуации Абулхаир-хан, пользуясь известным принципом "враг моего врага – мой друг", решился на отчаянный шаг. В 1730 году казахское посольство прибыло в Санкт-Петербург, где было благосклонно принято императрицей Анной Иоанновной. Итогом переговоров стало соглашение о вхождении Младшего Жуза в состав Российской Империи. Так ещё один "осколок" некогда могучей Золотой Орды пожертвовал своей независимостью в экзистенциальном стремлении сохранить национальную идентичность.
Символом русского присутствия на территории Младшего Жуза уговорились сделать новый город – очередной форпост империи в бескрайних азиатских степях. Место для строительства города хан предложил самолично – в северной части Жуза, в месте впадения реки Орь в Яик. Абулхаир утверждал, что невысокая гора, стоящая здесь – место для казахов святое, а потому новый город как бы духовно подкрепит узы возникшей между русскими и казахами дружбы. Но, скорее всего, хан, которого современники характеризовали как мудрого и дальновидного политика, выбрал место с иным умыслом: эти земли не так давно были отвоёваны им у башкир, и строительство на них русского города как бы косвенно закрепляло права казахов на них. Будущий город в устье реки Орь назвали на западный манер – Оренбург. Ещё несуществующему пока что городу императрица заочно даровала значительные по тем временам "вольности": местное самоуправление, право на ведение беспошлинной торговли в течение 3 лет и полную свободу вероисповедания для его жителей.
На бумаге всё было решено – оставалось претворить намеченные планы в жизнь. Для этого под руководством обер-секретаря Сената Ивана Кирилловича Кирилова (одна буква "л" в его фамилии – не опечатка) была создана так называемая Оренбургская экспедиция, целью которой было строительство города Оренбурга и налаживание торговли с народами Средней Азии. В состав "экспедиции" вошли люди самых разных профессий – военные, инженеры, медики, ученые, представители духовенства. О возглавившем дело Кирилове я уже рассказывал в одной из своих предыдущих публикаций. Для своего времени это был крайне просвещённый человек, увлечённый географ и картограф. При Петре І он окончил Московскую навигационную школу, а впоследствии руководил работами по топографической съемке России и составлении первого в истории картографического атласа Российской Империи.
Путь Оренбургской экспедиции к устью Ори выдался непростым. Дорога от Теченской слободы – тогдашнего русского фронтира в степях – заняла больше пяти недель. Огромная колонна, ведущая за собой обоз из нескольких сотен телег с провиантом, вооружением и боеприпасами, достигла намеченного места лишь 6 августа 1735 года. По легенде, на берегу Ори Кирилов спешился, напился речной воды и лично указал место, где будет заложена крепость: "Оренбургскую крепость будем строить у той горы, и отсюда более никуда не стронемся…". Спустя десять дней он рапортовал императрице:
"С порученною командою до Орь реки благополучно дошли и августа 6 числа в лагерь против устья Орскова стали. А как стали осматриваться с местом, где быть Оренбургу, одну гору я заприметил и назначил её под цитадель, а на ней на память о дне окончания пути первую церковь Преображения Господня заложил. Августа 15 с призыванием Всемогущего Бога об утвержении Оренбургская крепость о четырёх бастионах купно с цитаделью малою на горе Преображенской при пушечной пальбе заложена, и теперь следует земляная работа со всей поспешностью…".
В общем, торжества выдались скромными и даже скомканными, зато той самой тяжёлой "земляной работы" предстояло хоть отбавляй: до наступления холодов нужно было возвести вал и бастионы, построить казармы, склады и прочую сопутствующую "инфраструктуру". Кирилов торопился не зря: с самого начала всей затеи с закладкой Оренбургской крепости башкиры чинили русским всяческие препятствия, поскольку считали (не без серьезных на то оснований), что экспедиция покушается на их исконные земли. Они нападали на солдат, грабили обозы, перерезали линии снабжения – в общем, вели партизанскую войну. Зимой 1735-1736 года, когда отдельные стычки переросли в полноценное восстание, охватившее всё междуречье Белой и Тобола, гарнизон крепости фактически оказался на осадном положении. Для налаживания снабжения Кирилов распорядился построить вдоль тракта, соединяющего Теченскую слободу и Оренбург, цепочку промежуточных крепостей, расположенных на расстоянии дневного перехода друг от друга. Впоследствии многие из них выросли в известные уральские города – Челябинск, Чебаркуль, Миасс, Верхнеуральск.
Будучи занятым подавлением восстания, Кирилов не смог уделить должное внимание заложенной им Оренбургской крепости, а в апреле 1737 года скоропостижно скончался. Приемником Кирилова на посту начальника Оренбургской экспедиции стал небезызвестный Василий Никитич Татищев. Оренбург он посетил в 1738 году, обнаружив крепость в совершенно удручающем состоянии: за минувшие три года даже земляные укрепления не были толком достроены. К тому же, как оказалось, крепость заложили в не самом удачном месте, которое время от времени подтапливалось водами Яика. Поглядев на всё это, Татищев решил... перенести город Оренбург на 180 вёрст вниз по течению Яика, в урочище Красная гора. Впоследствии Оренбург перенесли ещё раз, уже на то место, где он находится и поныне. Примечательно, что в процессе всех этих "перемещений" название за городом старательно сохраняли – ведь оно упоминалось в том самом указе, подписанном императрицей в 1730 году. Ну а крепость в устье Ори, напротив, весьма споро переименовали на русский манер, назвав Орском.
Орск сохранял статус крепости – то есть, военного гарнизона – более ста лет. Лишь к середине XIX века, когда границы Российской Империи отодвинулись далеко на юг, когда отгремели многочисленные башкирские восстания и бунт под предводительством Емельяна Пугачёва, Орская крепость вконец утратила своё оборонное значение и превратилась в станицу Оренбургского казачьего войска, насчитывавшую около 3 тысяч жителей. А 31 мая 1865 года в ходе очередной реформы Орск получил статус уездного города Оренбургской губернии. Жителям новоиспеченного города наконец-то разрешили срыть крепостные укрепления, построив на их месте жилые дома. Занимались орчане преимущественно скотоводством – для более привычного русскому человеку хлебопашества окрестные земли не подходили.
Сейчас в это сложно поверить, но даже в 1920-х годах промышленность в Орске, ныне крупном индустриальном центре, практически отсутствовала. На момент установления советской власти в городе, согласно официальным статистическим данным, насчитывалось всего три десятка промышленных предприятий: кустарные салотопенные, мыловаренные и кожевенные заводики, спиртзавод и конфетная фабрика. Орску суждено было стать промышленным гигантом всего за какие-то двадцать лет – и тому способствовали два события. Первым из них стала индустриализация Советского Союза, когда в Орске за пару пятилеток были построены гигант цветной металлургии "Южуралникель", мясоконсервный комбинат, долгое время считавшийся одним из крупнейших в стране, и нефтеперерабатывающий завод. Последний, правда, работал не на местном сырье, а на нефти из Башкирии и Западной Сибири.
Вторым событием стала, как несложно догадаться, грянувшая Великая Отечественная война. В первые месяцы войны из западных областей Советского Союза на Урал были эвакуированы сотни промышленных предприятий. Орску "достались" 28 из них, включая Днепропетровский комбайновый завод, Ново-Краматорский машиностроительный завод, Ленинградский завод подъёмно-транспортного оборудования, Таганрогский завод строительных машин, Днепродзержинскую швейную фабрику и даже Тульский патронный завод. Чтобы представить масштаб эвакуации, достаточно отметить, что всего за полгода население Орса практически удвоилось – с 72 до 128 тысяч человек. Рабочие, едва выгрузив станки с эшелонов, запускали производственные линии. Не отставали и местные предприятия. Орский мясокомбинат помимо консервов и сублиматов наладил производство 42 видов лекарственных препаратов, включая инсулин, адреналин и пенициллин. Нефтеперерабатывающий завод в рекордно короткие сроки освоил выпуск дефицитных автомобильных и тракторных масел. На "Южуралникеле" начали выплавлять кобальт – важный компонент танковой и самолётной брони. Масштабы производства тех лет поистине впечатляют. Так, в годы войны в Орске производился каждый пятый артиллерийских снаряд, поставлявшийся на фронт, а в 1945 году предприятия Орска суммарно выпустили столько же различной промышленной продукции, сколько в 1913 году давал весь Урал!
После войны город сохранил свою промышленную специализацию, хоть и переориентировался на выпуск гражданской продукции. В сознании советских граждан Орск на протяжении многих лет твердо ассоциировался в первую очередь с одноименными холодильниками, массово выпускавшимися местным заводом холодильного оборудования. Кстати, по площади Орск входит в десятку крупнейших городов России, причем 2/3 всей этой площади занимают промзоны. Это соотношение во многом определяет облик современного Орска, представляющего собой несколько жилых районов, отделенных друг от друга участками, занятыми промышленными предприятиями и голой степью. В некоторых источниках можно встретить расхожее мнение, что Орск находится в двух частях света: "старый" город стоит в Азии, а "новый" – в Европе. Этим красивым заблуждением мы обязаны всё тому же незабвенному Татищеву, который, посетив Орск в 1738 году, с лёгкой руки провёл и без того несколько условную границу между Европой и Азией по реке Яик. В наши дни принято считать, что эта граница в районе Орска всё же проходит немного восточнее, то есть Орск находится в Европе целиком.
К сожалению, современный Орск не может похвастать обилием достопримечательностей. В старой части города сохранилось несколько образчиков типичной купеческой застройки конца XІХ века. Сохранился и дом, в котором останавливался в 1891 году, путешествуя по России, цесаревич Николай Александрович – будущий император Николай II. Кстати, за полвека до него в Орске побывал, тоже будучи наследником престола, Александр II в сопровождении своего наставника Василия Андреевича Жуковского. Помимо них в разное время Орск посещали и другие известные личности, среди которых можно отметить астронома Христофора Эйлера, академика Петра Симона Палласа, географа Александра Гумбольдта, поэта Тараса Шевченко. Последний оказался здесь не по своей воле, а отбывал в Орске наказание за участие в деятельности Кирилло-Мефодиевского братства. А вот Пушкин, вопреки распространенному мифу, в Орке не бывал – так далеко на восток в своей поездке по Оренбуржью Александр Сергеевич не забирался.
Из прочих "интересностей" в старом Орске можно отметить железнодорожный вокзал – вполне аутентичное здание позапрошлого века. Рядом в память о боевых и трудовых подвигах железнодорожников установлен паровоз Эр732-34. Новый Орск может похвастать довольно интересной планировкой, разработанной в начале 1930-х годов при непосредственном участии архитекторов-градостроителей из Германии, Венгрии, Голландии и Швейцарии – с широкими проспектами, бульварами и скверами. Здесь попадаются не только интересные здания эпохи сталинского ампира, но и самобытные образчики, вышедшие из-под пера архитекторов немецкой школы Баухаус. Из прочего выделяется памятник авиаторам всех поколений в виде установленного на высокий постамент, как бы взмывающего в небо самолета Ил-28. Также в черте города расположены несколько десятков археологических памятников – в основном это древние оплывшие курганы, придающие окружающей степи очень самобытный вид. На южной окраине города расположена гора Полковник – месторождение знаменитой орской пестроцветной яшмы. Впрочем об этом месте я расскажу как-нибудь в другой раз в рамках отдельной публикации, благо оно того заслуживает.
Мне не так часто доводилось путешествовать по Оренбургской области, однако в уральских степях я уже бывал и раньше. О некоторых из этих путешествий я уже рассказывал на страницах своего канала. Например, я писал об Аркаиме – знаменитом памятнике эпохи бронзы, который уже в наши дни оброс целым ворохом мистических, эзотерических и просто псевдонаучных домыслов. Граница леса и степи – явление вообще очень интересное. И, кстати, не только интересное, но и красивое, в чём можно убедиться, прочитав мой рассказ о чудесном месте под названием Карнаев камень. На протяжении многих тысячелетий на стыке леса и степи встречались люди разных культур, религий и мировоззрений. Характерные свидетели таких "контактов" – знаменитые "пляшущие человечки" из Сапоговского клада, найденного неподалёку от современного посёлка Усть-Багаряк.