Особняк, которому суждено было войти в историю под именем дома Ипатьева, был построен в 1878 году горным чиновником Иваном Ивановичем Редикорцевым. В то время Вознесенская горка считалась одним из самых престижных районов города, и позволить себе жилье здесь могли немногие. Статский советник Редикорцев мог. Происходя из прославленной династии горных инженеров, Иван Иванович долгое время был смотрителем Миасских заводов. На Южном Урале он вёл разведку золотых россыпей и составил уникальную "Карту минеральных копей округа Миасского завода". Правда, к тому времени большая часть Вознесенской горки уже была застроена. Редикорцеву достался участок на самом крутом и неудобном для строительства западном склоне горы.
Перепад высот здесь был столь значительным, что нанятому им архитектору, имя которого история для нас, к сожалению, не сохранила, пришлось прибегнуть к необычному решению: восточный фасад особняка, выходивший на Вознесенский проспект, был одноэтажным, а западный, обращённый в сад – двухэтажным. Значительная часть первого этажа, как бы "зарывшаяся" в склон горы, получилась подвальной. Несмотря на это, особняк в итоге вышел довольно большим и роскошным – общая площадь его комнат превышала 1000 квадратных метров. Особняк оформили в модном тогда псевдорусском стиле с обилием лепнины и чугунного литья. Здесь даже имелись автономный водопровод, канализация и электрическое освещение – неслыханная роскошь по тем временам.
В 1898 году Редикорцева обвинили в коррупции. Затянувшиеся судебные тяжбы подорвали не только здоровье пожилого статского советника, но и его финансовое положение – чтобы поправить свои дела, он вынужден был продать роскошный #особняк золотопромышленнику Ивану Григорьевичу Шаравьеву. Биография этого человека – типичная история охотника за уральским "диким счастьем", который всё же смог ухватить удачу за хвост. Шаравьев работал кучером на Берёзовском золотом прииске. То ли утаивая часть золота, то ли проворачивая ещё какие-то тёмные делишки он сумел скопить некоторую сумму денег и приобрёл прииск в долине реки Исс. Шаравьеву повезло – прииск оказался крайне доходным. К 1895 году Иван Шаравьев стал одним из влиятельнейших уральских золотопромышленников – одной только платины на принадлежащих ему приисках ежегодно добывалось по 20 пудов. Но в конце концов прииски начали истощаться, а большую часть своего состояния Иван Григорьевич спустил на кутежи, собачьи бега и скачки. В 1908 году он переселился в меблированные комнаты "Эрмитаж" на Покровском проспекте, а роскошный особняк на Вознесенской горке выставил на продажу. В том же году дом купил инженер-строитель Николай Николаевич Ипатьев.
Ипатьев попал на Урал, можно сказать, случайно – до начала XX века ни он сам, ни его семья к Каменному поясу никакого отношения не имели. Николай Ипатьев, происходя из зажиточной московской семьи, сделал блестящую военную карьеру, окончив Николаевское инженерное училище в Санкт-Петербурге и Военно-инженерную академию и дослужившись до звания штабс-капитана инженерной службы. В Екатеринбурге в то время был настоящий рай для талантливых инженеров-строителей – активно строился Транссиб, да и сам #город стремительно разрастался. Переехав в столицу Урала, Ипатьев активно включился в бурную жизнь развивающегося города, открыв на первом этаже своего дома весьма успешную контору подрядных работ по железнодорожному строительству.
Достоверно неизвестно, почему именно #дом инженера Ипатьева захватившие власть большевики выбрали для размещения перевезённой в Екатеринбург в 1918 года семьи последнего российского императора Николая II. Быть может, членам Уральского совета в своё время приходилось бывать у Ипатьева в гостях – в конце концов, тот тоже не чурался политики и в своё время принимал деятельное участие в жизни уральской кадетской партии. Так или иначе, в последних числах апреля особым распоряжением властей дом Ипатьева временно реквизировали и начали готовить к прибытию высокопоставленных арестантов. Самого Николая Николаевича обязали в двухдневный срок освободить помещение, все его личные вещи складировали в кладовой, дверь которой в присутствии хозяина опечатали. Дом обнесли двойным забором с единственной калиткой, перед которой постоянно дежурил часовой. По периметру дома организовали восемь постов охраны, а на чердаках соседних зданий оборудовали пулемётные точки.
30 апреля 1918 года Романовы прибыли в дом Ипатьева. В его стенах им предстояло провести 78 дней. Николай II так описал дом в своём личном дневнике:
"Дом хороший, чистый. Нам отведены четыре комнаты: угловая спальня, уборная, рядом столовая с окнами в садик и с видом на низменную часть города, и, наконец, просторная зала с аркой без дверей. Разместились следующим образом: Аликс, Мария и я втроём в спальне, в столовой – Нюта Демидова, в зале – Боткин, Чемодуров и Седнёв. Вокруг дома построен очень высокий дощатый забор в двух саженях от окон, там стоит цепь часовых, в садике тоже..."
Между собой #большевики называли дом Ипатьева домом особого назначения. Его охрану несли почти восемь десятков красноармейцев, набранных из числа рабочих Сысертского завода – 19 человек внутренней охраны и 56 наружной. Комендантом был назначен слесарь Александр Авдеев. По сохранившимся до нас дневниковым записям Николая II и членов его семьи, охрана вела себя крайне вызывающе – толкала и задирала мужчин, скабрезно подшучивала над женщинами, отбирала продукты, которые присылали арестованным монахини Ново-Тихвинского монастыря, разворовывала личные вещи и драгоценности царственной четы, постоянно пьянствовала и сквернословила.
4 июля 1918 года Авдеева сместили с поста коменданта. Его заменил уральский чекист Янгель Юровский. По одной из версий, "кадровые" перестановки были связаны с тем, что до членов ЧК дошли слухи о неподобающем поведении охраны и порядках, царящих в доме особого назначения. По другой, в начале июля было принято окончательное решение о дальнейшей судьбе царской семьи и, когда начались приготовления к казни, было решено заменить коменданта на более надёжного человека. Юровский быстро навёл порядок: заменил большую часть охраны на чекистов, решительно пресёк воровство и имевшие место злоупотребления. О комфорте царской семьи при этом он волновался в последнюю очередь – для него это был прежде всего вопрос безопасности: ведь склонных к воровству охранников легко подкупить.
В ночь с 16 на 17 июля 1918 года Николай II, Александра Фёдоровна, их дети, доктор Боткин и три человека прислуги были без суда и следствия расстреляны в подвале Ипатьевского дома. Их тела под покровом ночи были вывезены за пределы Екатеринбурга и поспешно уничтожены, чтобы скрыть следы преступления. Об этих событиях я уже подробно рассказывал в статье, посвященной Алексею Авдонину – человеку, обнаружившему место упокоения царских останков на старой Коптяковской дороге спустя полвека. Уже через пару дней после расстрела дом вернули в собственность инженера Ипатьева. А ещё через неделю Красная армия оставила Екатеринбург, отступив под натиском Чехословацкого корпуса армии адмирала Колчака. При белых Николай Николаевич Ипатьев входил в состав городской думы, преподавал в Горном институте, но в свой особняк возвращаться не захотел – он добровольно передал его представителям Сибирской армии, которые организовали там свой штаб. Когда в 1919 году Белая армия оставила Екатеринбург, Ипатьев покинул город вместе с отступающими войсками. Впоследствии он эмигрировал в Чехословакию и скончался в Праге в 1938 году.
После окончания Гражданской войны дом инженера Ипатьева некоторое время использовался как общежитие для студентов и госслужащих, а в 1923 году был передан вновь организованному Музею революции. Главным экспонатом, конечно же, стала подвальная комната, в которой была расстреляна #царская семья . Почти полтора десятка лет в это мрачное помещение с испещренной пулевыми отверстиями стеной водили экскурсии. Здесь охотно фотографировались пионеры, красноармейцы и гости города. Стена, к слову, была муляжом – подлинную разобрали и увезли с собой отступающие белогвардейцы как одно из вещественных доказательств злодеяний большевиков. Площадь перед домом Ипатьева переименовали в площадь Народной Мести – правда, при этом на ней зачем-то установили гипсовый бюст Карла Маркса, который эту самую "народную месть" явно не олицетворял.
В середине 30-х годов советская власть, по-прежнему испытывавшая если не угрызения совести, то, как минимум, некоторое неудобство из-за поспешного расстрела Николая II и его семьи, решила сделать всё, чтобы поскорее стереть из народной памяти воспоминания о случившемся. Музей революции в доме Ипатьева поспешно преобразовали в Антирелигиозный музей, а площадь Народной Мести переименовали в площадь Уральских комсомольцев, установив на ней соответствующий памятник. В расположенной неподалёку помпезной усадьбе Расторгуевых-Харитоновых организовали Дом пионеров – один из лучших в СССР. Антирелигиозный #музей просуществовал недолго – после Великой Отечественной войны он приказал долго жить, а дом Ипатьева, что называется, "пошёл по рукам". В последующие годы его занимали самые разные инстанции – Совет безбожников, ректорат Урало-Сибирского коммунистического университета, отделение Института культуры, Областной партийный архив, управление Союзпечати.
Несмотря на усилия властей, память о трагических событиях 1918 года упорно жила в народе. Довольно часто у дома Ипатьева видели людей, которые при приближении к нему крестились, оставляли поблизости лампадки и зажжённые свечи. Всё это не могло не беспокоить власть имущих – попахивало контрреволюционной деятельностью. К решению проблемы подошли самым радикальным способом. В 1975 году председатель КГБ Юрий Андропов обратился к Политбюро с предложением о сносе дома Ипатьева:
"Антисоветскими кругами на Западе периодически инспирируются различного рода пропагандистские кампании вокруг семьи Романовых, и в этой связи нередко упоминается бывший особняк купца Ипатьева в Свердловске. Архитектурной и иной ценности особняк не представляет, к нему проявляет интерес лишь незначительная часть горожан и туристов. В последнее время Свердловск начали посещать зарубежные специалисты. В дальнейшем круг иностранцев может значительно расшириться и дом Ипатьева станет объектом их серьёзного внимания. В связи с этим представляется целесообразным поручить Свердловскому обкому КПСС решить вопрос о сносе особняка в порядке плановой реконструкции города".
Политбюро предложение Андропова единогласно поддержало. Правда, исполнение поручения растянулось почти на три года – одним словом, брежневский застой. Сначала в доме Ипатьева поработала комиссия, сфотографировавшая и обмерившая его помещения, затем особняк исключили из списка исторических памятников, не без труда "расселили" занимавшие его конторы. Немногие сохранившиеся к тому времени элементы декора передали в хранилище краеведческого музея. За это время успело смениться руководство Свердловского обкома КПСС – его возглавил Борис Николаевич Ельцин, будущий первый президент Российской Федерации. Решение о сносе в итоге подписал именно он. Позже Ельцин, которого поспешили обвинить в уничтожении памятника истории, вспоминал:
"В середине 70-х я воспринял это достаточно спокойно. Помешать сносу я не мог – решение высшего органа страны, официальное, подписанное и оформленное соответствующим образом. Не выполнить постановление Политбюро? Я, как первый секретарь обкома, даже представить себе этого не мог. Если бы даже и ослушался – остался бы без работы. А новый первый секретарь обкома, который пришёл бы на моё место, всё равно выполнил бы приказ".
Теперь #память о доме Ипатьева требовалось уничтожить навсегда. Специально ради этого решили снести не один дом, а целый квартал. Чтобы впоследствии сложнее было установить точное месторасположение особняка, вместе с ним под снос пошли ещё несколько соседних купеческих домов XIX века. Работы завершили в три дня – с 16 по 18 сентября 1977 года. Хотя снос домов осуществлялся под предлогом реконструкции квартала, на самом деле никакого плана реконструкции не существовало даже в помине. В итоге на месте снесённых домов образовался пустырь, отмеченный лишь столетними тополями, под которыми некогда гулял последний русский #император во время своего заключения.
Новый виток поклонения месту гибели последнего русского императора начался в годы перестройки. С началом эпохи гласности на место снесённого дома Ипатьева люди уже в открытую начали приносить цветы и свечи. С 1989 года здесь начали устраивать молебны, а в 1990 году установили первый памятный крест. В октябре 1990 года земельный участок на склоне Вознесенской горки был передан городскими властями в собственность местной епархии "для установления памятного символа на месте расстрела царской семьи". Наверное, тогда под "символом" подразумевали не пятикупольный #храм на 2 тысячи человек, который появился здесь в начале XXI века. Его #строительство растянулось на десять с лишним лет и сопровождалось многочисленными скандалами, хищениями и даже гибелью двоих рабочих, но это отдельная история, которая обязательно появится на моём канале позднее. Примечательно, что храм в итоге поставили не совсем на том месте, где некогда стоял дом Ипатьева. В частности, краеведы установили, что подвальная комната, в которой приняла мученическую смерть царская семья, находилась примерно в десяти метрах к юго-востоку от современного храма.
На страницах этого канала мне уже не раз приходилось рассказывать вам о достопримечательностях Екатеринбурга. К примеру, я уже писал о доме Севастьянова – уникальном образце самой настоящей готики, попавшем на Урал будто бы случайно. Или о мельнице Симанова, словно бы олицетворяющей промышленную архитектуру конца XIX века. Не так давно она была отремонтирована, и теперь в бывшем здании мельницы, как ни странно, располагается элитный жилой комплекс. Ну и конечно же всякий раз, когда речь заходит об утраченных архитектурных памятниках уральской столицы, на ум неизменно приходит недостроенная Свердловская телебашня, остов которой был снесён всего несколько лет назад, в марте 2018 года.