Катя Мельникова
Он меня поцеловал! Конечно, не в губы и даже не в щеку. Всего лишь в кончик носа, как сестру, или старую подругу. Но все равно удивительно…
Еще он извинился. Мой босс Родион Алмазов, который прав всегда и везде, попросил у меня прощения. У меня! Есть от чего обалдеть…
Стою у лестницы, прихожу в себя, и тут пиликает мой телефон. Подношу экран к глазам и настроение мгновенно портится – Кате с «Мамбы» пришло сообщение от… абонента «Родион»!
Печально усмехаюсь: значит пообщался с некрасивой Катей и сразу начал писать красивой Катерине. Очень по-мужски!
Не успеваю ответить, как приходит второе сообщение, а у меня появляется ощущение, что мой затылок сверлит чей-то взгляд. Резко оглядываюсь, уверенная, что за спиной стоит Алмазов, но в холле пусто.
Решив не испытывать судьбу, бегу по лестнице наверх и закрываюсь в своей комнате – ну что же, абонент «Родион», пообщаемся!
Печатаю ответ:
- У меня настроение отличное! А у тебя?
- У меня двойственное. Я только что сделал неожиданное открытие и не знаю, что чувствую по этому поводу.
- На какую тему открытие?
- О человеке, которого, как я думал, знаю плохо, а оказалось, не знаю совсем.
- Да, так бывает. Мы даже о себе знаем далеко не все, что уж говорить о других? Они для нас закрытая книга, лишь иногда позволяющая перевернуть страничку-другую.
- Хм. Пожалуй, я не готов согласиться с такой идеализацией человеческой натуры. Неужели тебе не встречались люди, готовые рассказать и показать все самое сокровенное в своей "книге"? И даже настойчиво предлагающие взглянуть на внутренности обложки, хотя туда смотреть мало кого тянет.
- Думаю, все люди любят показать себя. Особенно женщины. Особенно, когда влюблены. Хотят продемонстрировать свои привлекательные, сильные стороны.
Но никто не покажет тебе изнанку, потому что считается, что она некрасива и постыдна. Хотя именно за это скрытое люди и любят друг друга, считывая его на уровне интуиции. В идеальное люди поверхностно влюбляются. Любят по настоящему за изъяны, которые совпадают с нашими собственными.
- Ты философ, Катерина?
- А ты, Родион?
- Я циник.
- А я ведьма.
- Думаю, ты добрая волшебница.
Невольно улыбаюсь и пишу:
- Спокойной ночи. Моя рабочая командировка уже началась и завтра придется рано вставать.
После паузы от него приходит ответ:
- Ты пришлешь мне свое фото? На рабочем месте…
Долго думаю, что ответить. Ограничиваюсь нейтральным:
- Посмотрю по ситуации.
- Буду ждать. Спокойной ночи, Катя-Катерина.
Закрываю переписку. Какое-то время сижу, покусывая губы, и размышляю обо всем, произошедшем сегодня. В основном, думаю о поведении босса и своей странной реакции на его смех, а потом поцелуй.
Я на него обиделась, словно он не начальник, а… близкий человек, сделавший мне больно. Но ведь это не так! Он босс, я подчиненная, и сегодняшний поцелуй в нос – это ни о чем. Да и его предложение купить мне новые очки – это просто вежливость. Ничего особенного, а я волнуюсь, словно влюбленная школьница.
Но ведь я не влюблена в него, а он в меня тем более. Он даже в Катю с "Мамбы" не влюблен нисколько. Максимум, чувствует симпатию, а в основном у него голый расчет - подходит девушка для его целей, или нет.
Интересно, кстати, для чего ему понадобился этот брак? Какие у такого мужчины могут быть проблемы, что нужно искать фиктивную жену?
Тут я вспоминаю, что хотела поговорить с Родионом Юрьевичем насчет Эльвиры… Обязательно сделаю это, прямо завтра.
Если я не решу этот вопрос, то просто-напросто буду бояться выйти на работу в приемную. Вдруг первая помощница снова на меня накинется, а Клары Никитичны с пачкой бумаги рядом не окажется?
Еще мне неожиданно приходит в голову, что я должна все рассказать Родиону Юрьевичу про мамину затею с моим замужеством. И про аксакала, «уважаемого человека», который прислал свою сестру следить за мной.
Стыдно, конечно, такие вещи рассказывать постороннему человеку, тем более такому как Алмазов.
Но я была не права, что разозлилась на его вопросы о моих проблемах. Глупая я, надо было не возмущаться, а все рассказать ему.
Тетя Сурат и Кымсат, наверняка, уже догадались, что я сбежала и сообщили об этом маме и аксакалу. Что, если «жениха» мой побег не заставит отказаться от женитьбы и меня начнут усиленно искать?
Вдруг они каким-то образом выйдут на этот дом и явятся сюда? Конечно, поселок охраняется, но… Если этот аксакал такой могущественный, ему не составит труда проникнуть на территорию и в дом. А я тут одна с двумя маленькими детьми…
Представив эту картину, хватаюсь за голову. Первый порыв - бежать к Алмазову и все рассказать.
Я даже выхожу в коридор и спускаюсь на первый этаж. Заглядываю на кухню, в надежде, что мужчина еще там, но свет уже везде погашен и кругом тишина.
Возвращаюсь на второй этаж и иду к спальне Родиона Юрьевича. Долго стою возле двери, прислушиваясь – вдруг уловлю музыку или шаги, означающие, что он еще не спит.
Но из комнаты не доносится ни звука, и я так и не решаюсь постучать. Ладно, ночью все равно ничего не случится, а утром обязательно поговорю с ним. Во всем честно признаюсь, и если он меня выгонит, не захотев связываться с моими проблемами, что же... Пойду прятаться в другом месте.
Приняв это решение, заглядываю в комнату к детям. Убедившись, что они сладко спят, иду к себе. Принимаю душ, чищу зубы и со стоном блаженства вытягиваюсь на кровати. Все-таки день был очень тяжелым, прав Родион Юрьевич.
С этой мыслью закрываю глаза и проваливаюсь в сон.
Родион Алмазов
Утро начинается со звонка отца.
- Да, — хриплю в трубку косясь на часы – шесть утра!
Сегодня суббота, между прочим. Я поспать собирался подольше, сколько Динка даст. Еще была мысль провести сегодняшний день дома. С дочерью, с новой няней Катей и ее сыном. Попробовать, что это такое – жить с малознакомой женщиной и чужим ребенком в одном доме. Хотя, Катя уже и не малознакомая, а… вообще непонятно, кто она мне теперь...
Да, все это было у меня в планах… Но отца не пошлешь лесом за ранний звонок.
- Родион, как у тебя дела? – его голос звучит странно. Устало и как-то обреченно, что ли.
- Бать, ты звонишь в такое время узнать, как у меня дела, или случилось что-то? Лучше сразу с проблем начинай.
- Да нет, ничего такого. Просто не посмотрел на часы. У меня-то бессонница, я давно проснулся.
- А-а, — мычу, не зная, что сказать.
- Родион, что у тебя с поисками жены?
- Бать, ты об этом говоришь так, словно я запонку потерял и пытаюсь ее под кроватью отыскать.
- Запонку, не запонку, а твой брат Рамиль уже почти решил этот вопрос.
- Отец, у меня нет брата с таким именем. Если у ТЕБЯ есть сын Рамиль и между вами полное согласие, то желаю вам счастья, — я начинаю раздражаться.
Тема новоявленного братца бесит до невозможности. Особенно раздражает то, что, исполняя свои хотелки, отец совершенно не думает о чувствах мамы.
- Родион, не горячись, — голос отца становится жестким. – Я своего решения не изменю – компанию получит тот из вас, кто первым женится и родит наследника. Это касается всех моих сыновей, как бы ты не относился к Рамилю.
- Я рад за него, рад за тебя. Только совершенно не рад за маму. И за то направление в нашем семейном бизнесе, которое я много лет развивал, превратив в процветающую, прибыльную сеть.
Но, честно говоря, очень удивлен, что ты собрался отдать все это в руки какого-то Рамиля. Просто потому, что когда-то переспал с его матерью, а он первым нашел себе жену и забабахал ей ребенка. Прости, но мудростью от этого решения не пахнет.
- Не смей так со мной разговаривать! – рявкает отец зло.
Делаю несколько глубоких дыханий, чтобы успокоиться, и цежу сквозь зубы:
- Извини…
- Ладно, проехали. Я тебе звоню сказать, что у Рамиля уже назначена дата свадьбы. Твое приглашение у мамы…
- И я требую, — отец повышает голос, когда я пытаюсь сказать что думаю об этой новости. – Нет, я прошу тебя принять это приглашение и прийти на торжество, Родион!
Молчу, не зная, что и сказать. В душе дикая смесь злости, возмущения, презрения и ненависти. Еще, почему-то, жалости… Жалости даже не к маме, а к самому отцу, который загнал себя в такую ситуацию, что вынужден просить одного сына за другого…
- Я приду. Ради мамы, — наконец выдавливаю из себя.
Неожиданно для самого себя добавляю:
– Приду со своей будущей женой.
Попрощавшись с отцом, снова откидываюсь на подушку. Лежу, смотрю в потолок, взвешивая все за и против пришедшей в голову идеи.
Приняв решение, встаю – все равно заснуть уже не удастся. Пойду сварю себе кофе и еще раз подумаю, что сказать спящей в соседней комнате Кате Мельниковой, когда она проснется.
Понять бы еще, кто эта красавица на самом деле. Серая мышка, загнанная кем-то в капкан и вынужденная выпускать когти и зубы, чтобы спастись? Или очень хитрая лисичка, водящая за нос лопушка Родиона Алмазова?
Иду в ванную, принимаю душ, продолжая размышлять. Натягиваю свободные домашние штаны, берусь за футболку, и в этот момент раздается робкий стук в мою дверь.
Странно, неужели Джамиля, домработница, в такую рань появилась. Я, конечно, вчера отправил ей сообщение, чтобы сегодня пораньше приехала. Но ведь не в половине седьмого утра.
Распахиваю дверь и застываю, глядя на стоящую за дверью Катю. Нет, на Катерину с «Мамбы», потому что сейчас она без своих уродских очков и без…
Получается, без парика жуткого цвета. Не бледная, как моль, а с нормальными бровями и ресницами. И глаза у нее… Да, те самые красивые глаза, что я видел в кафе и почти узнал, когда лежал со своей второй помощницей в снегу.
Катя какое-то время таращится на меня, потом отводит взгляд и начинает медленно краснеть. Только тут я соображаю, что футболку по-прежнему держу в руках.
Рывком натягиваю ее на плечи и светским тоном интересуюсь:
- Прекрасное раннее утро, не правда ли, Екатерина?
- Да, наверное…, — она возвращает взгляд на мое лицо. – Но я не про время дня пришла поговорить, Родион Юрьевич. Я хочу вам кое в чем признаться…
- Родион Юрьевич, я хочу вам кое в чем признаться…, — от волнения у меня постукивают зубы и сипит голос.
Какое-то время Алмазов молчит, словно не знает, что со мной делать: выгнать, или выслушать. Я едва дышу от беспокойства и стараюсь не пялиться на него, как минуту назад, когда он был без футболки.
- Ну проходи…, — мужчина открывает дверь шире, приглашая в спальню.
- А… может быть… лучше на кухне или в гостиной? – лепечу, занервничав еще больше.
Нет, я не могу... Не стоит мне заходить в его спальню – там, наверное, и постель еще не застелена, и вообще… Спальня - это интимное место. Наверняка, у Алмазова она очень мужская, наполненная ароматом его парфюма, который я всегда жадно втягиваю, когда Алмазов проходит мимо…
И вообще, мне кажется, это неприлично - подчиненной и начальнику беседовать в его спальне.
Зато Алмазов, похоже, не заморачивается такими вещами. Отрезает:
- Не лучше. Давай, Катенька, привыкай без стеснения заходить в мою комнату.
- За…зачем привыкать?! – икаю я и пытаюсь отступить от двери, уже забыв, зачем сюда пришла.
- Затем, что я собираюсь сделать тебе предложение руки и чуть-чуть сердца. После того как ты расскажешь мне свои секреты, конечно, — Родион протягивает руку и за плечо буквально затаскивает меня в комнату.
- Заходи, заходи, мышка – лиса. Откуда столько робости, словно ты пугливая девственница, идущая в пещеру к дракону?
Невольно фыркаю, вспомнив забавную цитату, которую недавно прочитала. "Неважно, как быстро летит дракон, важно, как быстро бежишь ты".
Может, надо бежать от дракона Алмазова?
- Садись сюда, — указывает «дракон» на два широких кресла, развернутые к панорамному окну. За ним стеной стоит лес, сейчас голый и немного печальный.
«Как моя жизнь» - мелькает непрошенная мысль.
Сажусь, куда мне указали и, подтянув ноги под кресло, складываю руки на коленях. Выпрямляю спину, и повторяю про себя слова, с которых хочу начать разговор.
- Ну, Катенька, начинай каяться, — велит Алмазов, падая в кресло рядом. На меня вроде бы не смотрит – мужское лицо повернуто к окну – но мне кажется, что он видит каждую мою эмоцию.
Набираю побольше воздуха и выпаливаю:
- Вы правы, что я дочка прокурора. Но я не живу с мамой уже… с восьмого класса. Они с папой расстались, и я уехала жить к нему в Москву. Официально было объявлено, что ради столичного образования, и чтобы проще было поступить куда-нибудь в МГУ или МГИМО.
- А на самом деле?
- На самом деле, я не смогла жить с мамой, потому что у нее появился мужчина. Молодой, лет на десять ее младше. Он…
Тут я замолкаю – это еще один секрет, который я никому не хочу рассказывать.
- Домогался до тебя? – помогает мне Алмазов.
С резким выдохом киваю.
- Да. Он попытался меня изнасиловать. Только чудом ему это не удалось – я смогла схватить чугунную пепельницу с прикроватной тумбочки и стукнуть его по голове.
- Очень удачно ты ее схватила, — комментирует Алмазов.
- Очень неудачно для Вахита – я проломила ему висок, — криво усмехаюсь.
- Насмерть? – теперь Алмазов совершенно точно смотрит на меня, но что в его взгляде я не вижу – могу разглядывать только лес перед собой.
- Нет, он выжил. Но стал… немного дурачком.
Неожиданно раздавшийся смешок заставляет меня повернуть голову. Алмазов смотрит на меня и поджимает губы, явно с трудом сдерживая смех.
- Ничего веселого, между прочим, — губы болезненно кривятся. – Мама замяла это дело - хорошо заплатила семье Вахита и устроила его брата на... денежную должность. Ну а меня сразу отправили в Москву к папе.
- Твои родители были в разводе?
- Да, к тому моменту года три как. В общем, я поселилась у папы, домой не ездила больше ни разу. А мама…
Тут я замолкаю, потому что снова нужно рассказывать о неприятных вещах…
- Ну давай, Катенька-ниндзя, рассказывай уже все свои секреты, — предлагает Алмазов насмешливо и вдруг берет меня за руку. Кладет мою ладонь на свою и накрывает сверху своей: - Не стесняйся, самые страшные тайны теряют большую часть своей чудовищности, стоит рассказать о них надежному человеку.
- Почему у вас два кресла в спальне? – спрашиваю, чтобы оттянуть время и не показать, как меня смутил жест Алмазова. - Вы же один тут спите…, то есть, ночуете…, то есть, живете!
Окончательно чувствую себя дурой, которая даже вопрос нормально задать не может. Но это все мое нервное состояние виновато, и то, что Родион Юрьевич зачем-то взял мою руку в свои. Пытаюсь выдернуть ей из его ладоней, но он не дает:
- Тс-с, не дергайся, я не кусаюсь. Два кресла здесь, потому что это единственная комната, откуда открывается такой вид, и мы с Динкой часто здесь сидим.
Я просто смотрю на лес и отдыхаю. Дина чаще всего забирается в кресло и играет с какой-нибудь куклой. Иногда мы болтаем с ней о разных вещах. В общем, мы любим здесь сидеть.
- Понятно, — я даже улыбаться начинаю, представив эту милую картину.
Алмазов переворачивает мою ладонь внутренней стороной наверх и что-то внимательно рассматривает.
- Ты не была замужем, Катя. Кто отец твоего сына? – возвращает меня на землю его вопрос.
- Миша только мой. Про его отца я забыла, — говорю резче, чем хотелось и опять пытаюсь забрать свою руку.
- Да сиди ты! – досадливо морщится Родион Юрьевич, пресекая мою попытку. – Ладно, про этого типа мы говорить не будем, если тебе неприятно. Ну а дальше что? Уехала ты в Москву и чем занималась?
- Просто жила у папы. Он к тому времени вышел на пенсию по инвалидности, по ранению. Он военный… был… Вот мы с ним и жили: я училась, он немного подрабатывал, насколько здоровье позволяло.
- Но мама на меня денег давала, так что мы нормально жили, — добавляю зачем-то. Может, потому что меня задели недавние слова Алмазова, что я живу в бедности и недоедаю?
- Давала, а потом перестала? – спрашивает он и снова переворачивает мою ладонь.
Зачем-то гладит запястье, заставляя меня и краснеть от смущения, и размякать от удовольствия одновременно. Пальцы у него теплые, но подушечки жесткие, шершавые. От их прикосновения по руке вверх от запястья бегут мурашки. Приятно…
- Д-да, перестала, — с трудом возвращаюсь к теме нашего разговора. – Когда я… Когда стало известно, что у меня будет ребенок, мама потребовала избавиться от него. Пригрозила лишить меня финансовой поддержки, если я ослушаюсь.
- Других способов воздействия не было?
Я отрицательно качаю головой:
- Нет, я была совершеннолетней и папа меня поддержал. А мама… Она хоть и говорит про папу всякое… нехорошее, но мне кажется, она его немного… побаивалась, что ли.
В общем, она попыталась меня продавить финансово. Когда это не получилось, почти перестала со мной общаться. Мишу она вообще ни разу не видела. Наотрез отказалась не то, что приезжать, чтобы с познакомиться внуком, но даже фото потребовала не присылать ей.
Я опускаю голову и признаюсь:
- В общем, пока папа был жив, все было более-менее нормально, вдвоем мы справлялись. Но после его смерти стало… тяжело.
Алмазов ничего не говорит на мое признание, и я благодарна ему за это. Слова фальшивого сочувствия мне не нужны.
Вместо этого он ровняым голосом спрашивает:
- Что случилось в твоей жизни в последние дни, что ты буквально ухватилась за предложение переехать в мой дом? И второй вопрос – для чего на работе ты наряжаешься таким пугалом? Уж прости за прямоту, Катя.
- Это маскировка от Эльвиры, — начинаю я со второго вопроса, потому что он легче и проще. – Меня сразу предупредили, что она выживает всех помощниц, если они хоть немного симпатичные. Еще… - тут я смущенно замолкаю.
- Еще? – пристальный мужской взгляд почти осязаемо скользит по моей щеке.
- Меня предупредили, что вы не переносите блондинок, Родион Юрьевич. Я носила парик, очки и специально красилась чтобы ни вы, ни Эльвира не выгнали меня. Потому что мне нужна эта работа и эта зарплата! – заканчиваю с вызовом – мне нечего стыдиться, каждый выживает как может.
- Отличный план и прекрасное исполнение, Катя, — неожиданно хвалит меня сидящий рядом мужчина. Хмыкает. – Надо же, оказывается подчиненные знают всё о моих вкусовых предпочтениях.
Он молчит, некоторое время просто смотрит в окно. Мою руку он уже отпустил, оставив меня с каким-то ощущением пустоты.
- А теперь про мои проблемы, Родион Юрьевич, — набираю полную грудь воздуха. – Моя мама решила выдать меня замуж. За какого-то «уважаемого человека» из своей системы, которому я понравилась. Он хочет меня в жены, но… без Миши. Моего сына мама собирается определить в интернат, а меня отдать этому аксакалу.
- Почему аксакалу? – хмуро интересуется Алмазов.
- Я так поняла, что он очень влиятельный и в возрасте, — я пожимаю плечами. – Он мне звонил… и пугал. А вчера утром ко мне приехали моя тетка и сестра этого мужчины. Они должны караулить меня, пока не приедет сам «жених» и мы не сыграем свадьбу.
- К счастью, у меня уже была собрана сумка с вещами. Я взяла ее, Мишу и ушла на работу. В свою квартиру я не вернусь, но…
Родион Юрьевич, я думаю, что этот мужчина, аксакал, будет искать меня. Раз он такой влиятельный, значит у него есть разные возможности. Он может прийти сюда, в ваш дом, и это может быть опасно не только для меня и Миши, но и для Дины. Поэтому, я пойму, если вы скажете мне собирать вещи и уходить.
Наступает тишина. Я кусаю губы и жду, что скажет Алмазов. Он смотрит в окно и молчит. Через несколько минут, в течении которых я искусала себе все губы и уже потеряла надежду, он поворачивает ко мне лицо…
Продолжение следует. Все части внизу 👇
***
Если вам понравилась история, рекомендую почитать книгу, написанную в похожем стиле и жанре:
"(не) Должностные обязанности", Далиша Рэй ❤️
Я читала до утра! Всех Ц.
***
Что почитать еще:
***
Все части:
Часть 1 | Часть 2 | Часть 3 | Часть 4 | Часть 5 | Часть 6 | Часть 7 | Часть 8 | Часть 9 ️ | Часть 10 | Часть 11 | Часть 12 | Часть 13 | Часть 14 | Часть 15 | Часть 16 | Часть 17
Часть 18 - продолжение