Парадоксально, но новейшую историю описывать гораздо сложнее, чем прошлые эпохи – не проведен еще полноценный анализ, не раскрыты архивные материалы, события развиваются неожиданным образом, да и сам летописец порой находится в плену эмоций. Но, все же с достаточной уверенностью можно считать 2014 год неким новым рубежом для истории жизни русской деревни, это отразилось даже в цифрах. Так, именно в 2014 году впервые за 25 лет произошло увеличение площади сельскохозяйственных угодий на 1,8 тыс. га, площади пашни - на 16,8 тыс. га. Всего площадь сельхозугодий составила: пашни 121,5 млн. га, залежи - 4,9 млн. га, многолетних насаждений - 1,8 млн. га, сенокосов - 24,0 млн. га, пастбищ - 68,0 млн. га. [1167]
Не вдаваясь в политические события, скажем, что нарастающая с нулевых конфронтация между западными державами и Россией в 2014 году перешла на новый уровень. Вспыхнула Украина, где с новой силой оживилась русофобия. При тесном взаимодействии с западными державами стала происходить дискриминация русскоязычного населения, спровоцировавшая гражданскую войну, на карте бывшего СССР появилась новая горячая точка. Правительство России неожиданно резко отреагировало на ситуацию. Новообразованные республики были поддержаны, а Крым стал субъектом РФ. А уже в 2022 году противостояние вышло на новый уровень, началась специальная военная операция с прямым участием России в украинском конфликте. В ответ коллективный запад ввел экономические санкции против России. По многим параметрам межгосударственные отношения приняли более жесткий характер, чем во времена Холодной войны. Как и в советское время нашу страну вновь попытались огородить экономическим «железным занавесом». Новая торговая война 2014 года спровоцировала масштабный экономический кризис во всем мире, который, надо сказать, и так нарастал. Катастрофическое падение импорта в России произошло не только из враждебных стран, но и вполне лояльных: за январь-апрель 2015 года импорт уменьшился из стран ЕС на 45,4%, из Вьетнама – 14,4%, из Китая – 30,6%, из Южной Кореи – 53,4%, даже из ЕАЭС, куда входят ближайшие страны СНГ – на 37,7% [1184]. Одновременно с этим обвалились цены на нефть: с ноября 2014 г. до марта 2015 г. цена барреля сырой нефти марки Brent с 110 долларов США резко снизилась примерно до 60 долларов США. Начался вывод иностранного капитала из отечественной экономики. Все это привело к снижению курса рубля. Если в январе 2014 г. один доллар обменивался в среднем на 34 рубля, то к середине декабря курс опустился уже до 80 рублей за доллар. За год рубль обесценился на 45%. [1165]
Таким образом, Россия была поставлена в жесткие ограничительные условия, угрожающие в том числе и продовольственной безопасности страны. В такой ситуации руководству надо было найти быстрое и наиболее надежное решение продовольственных проблем. Был объявлен курс на импортозамещение и обеспечение продовольственной безопасности. Экономика вновь кардинально подпала под государственный контроль. В силу стали входить ранее предусмотрительно созданные государственные корпорации, вроде Ростеха, Росатома и т.д. В 2015 году была создана специальная правительственная комиссия по импортозамещению. Сельское хозяйство, на ряду с промышленностью и высокими технологиями, также считалось приоритетным направлением.
Вообще 2014 год ознаменовался заметным духовным подъемом общественности, который позже назвали Русская весна. Угрозы со стороны Украины и ее западных союзников сплотили как народ, так и власть. Санкции и последовавшие за ними экономические трудности привели к обратному результату – государственная власть не ослабла, а усилилась при поддержке большинства населения России. То, что государство и народ стали активно реагировать на русофобию, не могло, конечно, не радовать, в этом виделось начало духовного оздоровления нации, которая еще 20 лет назад довольно индифферентно восприняла развал страны и дискриминацию русских в бывших советских республиках. Впрочем, это субъективная оценка автора. Как уже говорилось – современность сложно воспринимать объективно.
В сфере сельского хозяйства ставка власти была сделана на крупные агрохолдинги. На них возложили обеспечение продовольственной безопасности и наращивание экспорта сельхозпродукции, вместо просевшей нефти. Такое решение можно объяснить следующими причинами:
- Технически правительству было гораздо проще договориться с крупными уже давно известными агрохолдингами, с которыми связи были уже налажены, чем с миллионами мелких хозяйств, которые казались ненадежны, особенно после разочарования в «эффективных собственниках» в 1990-е. Такое решение было следствием несовершенства законодательной базы и плохо проведенной земельной реформы. В условиях принятия быстрых вынужденных решений проще было оттачивать умение договариваться с крупными игроками, чем приводить в порядок законы, которые бы запускали работу системы автоматически.
- За годы спокойного существования агрохолдинги и власть стали сращиваться. Следовательно, опять же для максимальной быстрой и эффективной отдачи надежнее было положиться на своих знакомых и родственников, обладающих мощным экономическим потенциалом, чем на множество мелких чужих фермеров.
- Важное значение после 2014 года приобрел и экспорт сельхозпродукции, валютная выручка от которого становилась с каждым годом все весомее. Сельское хозяйство – стало не только гарантом обеспечения продовольственной безопасности, но и важным источником доходов страны. Так, в 2019 году экспорт зерна принес почти двадцать миллиардов долларов дохода, сельскохозяйственная продукция стала вторым по величине экспортным продуктом после нефтепродуктов, обогнав ВПК [1165]. Рост экспорта продолжился даже в кризисный пандемийный 2020 год – более чем на 20%, с 25 млрд. долларов в 2019 году до 30 млрд. в 2020 году. Причем всё большую долю экспорта занимает продукция животноводства: рост мясной и молочной продукции составил 38%, увеличившись с 849 млн. долларов в 2019 году до 1176 млн. долларов в 2020 году. [1193]. Такой рост опять же был обеспечен крупными компаниями, имеющими широкие возможности для сбыта своих товаров за рубеж. Отметим, что даже в царское время товарным производством, настроенным на экспорт, занимались в основном только крупные помещичьи хозяйства. У мелких хозяйств таких возможностей почти не было. Так что стратегические задачи в сложившихся условиях можно было возложить только на мощные предприятия, обеспечивающие быструю и надежную отдачу.
- В условиях сокращения доступа к западным финансовым рынкам банковская система также столкнулась с проблемами, что спровоцировало банки ориентироваться на крупные предприятия, которые по объективным причинам являлись более надежными клиентами, чем фермеры и могли гарантировать возврат заемных средств.
- Возможно, свою роль сыграли и ментально-исторические причины. Как в обществе, так и во власти до сих пор сильна тяга к гигантизму, крупные производственные предприятия еще с социалистических времен, воспринимаются более надежными и эффективными, чем мелкие хозяйства.
Таким образом, сложившаяся политическая ситуация, серьезность проблемы и сжатые сроки вынудили власти пойти по наиболее простому и надежному пути. Лозунги импортозамещения и экспорта продовольствия фактически узаконили безоговорочную государственную поддержку агрохолдингов. Схожим образом, наверное, думали и в 1930-е годы, когда грядущая военная угроза вынуждала государство наладить надежное продовольственное снабжение страны. Только тогда еще не было индустриальных и технологических предпосылок для эффективного выстраивания системы АПК, а насильственные методы обеспечения снабжения «любой ценой» привело к широкомасштабной трагедии. С 2014 года началась и своеобразная новая индустриализация в промышленности, когда России пришлось с трудом отказываться от импортных деталей и технологий в производстве, обеспечивая экономическую независимость государства. Все большее значение стали приобретать национальные проекты, государственные программы развития и т.д. В условиях перманентной войны с Западом происходил возврат к легкой форме мобилизационной плановой экономики. Нельзя, конечно сравнивать это с советским прошлым, т.к. современные программы создаются в рамках рыночной экономики, хоть и сильно зависимой от госаппарата. Такую ситуацию некоторые исследователи называют «государственным капитализмом», где ведущую роль в экономике начинают играть госкомпании, и вся деятельность рынка осуществляется под тотальным контролем государства. В этом несомненно есть свои минусы и плюсы. Как уже говорилось, мобилизационная экономика имеет свои преимущества в выполнении глобальных стратегических задач, связанных с обороной и безопасностью страны. Основной минус в том, что при этом «летят щепки» в виде сворачивания малого и среднего бизнеса, который начинает явно проигрывать крупным госкорпорациям, лишается субсидий и рынков сбыта.
Инвестиции в сельское хозяйство с этого времени на порядок выросли. Так, в 2015 году на реализацию мероприятий Госпрограммы развития сельского хозяйства было направлено 223,3 млрд. руб., в 2016 почти столько же – 223,2 млрд. руб., 2017 – 242,2 млрд. руб. Господдержка стала стабильной и достаточно значительной, обеспечивающей рост производства продукции сельского хозяйства: с 2012 по 2016 гг. — 112,1%, при среднегодовом темпе прироста — 102,3%. [1194]
Львиная доля этой поддержки уходит агрохолдингам. Методы ухода денег к крупным игрокам разнообразны, от прямых договоренностей с властью, до тонкостей законодательства. Например, в связи с курсом на импортозамещение летом 2015 года (Постановление Правительства РФ № 624 от 24.06.2015) был введён новый вид поддержки – компенсация государством 20–35% прямых понесенных затрат инвестора на создание и модернизацию объектов АПК. Возврат средств предполагался только тем инвесторам, которые соответствовали статусу «инвестиционный проект». Так, в молочном животноводстве только тем, кто сроит ферму не менее чем на 400 голов, при строительстве хранилищ – объемом не менее 10 тыс. т и т.д. Очевидно, что мелкому хозяйству такой объект построить невозможно, да и никакой банк не дал бы кредит частнику на осуществление столь сомнительных и рискованных затей. При этом конкуренция на получение компенсации была огромной, в том же году только семь инвестиционных проектов были отобраны для этих целей. [1184]
Фактически соблюдается следующий принцип – чем меньше масштабы предприятия, тем меньше абсолютные и относительные возможности привлечения внешнего финансирования и господдержки [1195]. Если в целом господдержка сельского хозяйства стала стабильной, то конкретно поддержка мелких хозяйств осталась импульсивной, распределяющейся по остаточному принципу или по случаю. Так, в том же 2015 году на поддержку начинающих фермеров и на развитие семейных животноводческих ферм на базе ЛПХ выделили около 6 млрд. руб. Деньги эти были получены только по просьбе ассоциации крестьянских (фермерских) хозяйств и сельскохозяйственных кооперативов России (АККОР), которые напрямую обратились к президенту, как к гостю их съезда. [1184]
В 2016 году на развитие фермерства предполагалось выделить 14 млрд. рублей из 237 млрд. рублей. Скорее всего эта цифра в реальности оказалась меньше, т.к. и общее финансирование снизилось до 223 млрд. рублей. В итоге, в среднем агрохолдингам уходило 94% господдержки, а фермерам – 6%. Так распределились приоритеты государства в середине десятых годов. [1184]. Однако, в последние годы наметилась тенденция на увеличение доли поддержки малым предприятиям, о чем речь ниже.
Не будем сравнивать поддержку фермерства России с другими странами. Это довольно сложно, у каждого государства слишком много особенностей, зависящих от исторических, политических, социальных, географических и иных факторов. Лучше смотреть на результат принятых мер. И тут для России все складывается не так уж плохо. Очевидно, что принятые решения привели к успеху в сельском хозяйстве. Для обоснования этого утверждения приведем фактические цифры:
- За последние 20 лет в России наблюдается устойчивый опережающий рост производства зерновых. Советский уровень производства был достигнут еще в самом начале нулевых, далее рост продолжился, достигнув абсолютных рекордов по валовому сбору в 2017 году – 135,5 млн. тонн. При этом росла посевная площадь (с 43,5 млн. га в 2010 году до 47,9 млн. в 2020 году) и урожайность (с 18,3 ц/га до 28,6 ц/га соответственно), увеличившись только за последние 5 лет на 23% [1196], обеспеченность регионов страны семенами зерновых и зернобобовых культур составляет на 2020 год 100,4% [1197]. Все это позволило уже в начале века ежегодно наращивать экспорт зерновых. То есть импорт советского времени сменился на экспорт. Уже в 2016 году Россия вышла на первое место по экспорту пшеницы, продав около 25 млн. тонн [1198]. В 2018 году экспорт этой культуры составил уже 44 млн. тонн, превзойдя лучший за всю историю экспорт США 1981 года (43,9 млн. тонн) [1199]. Таким образом, Россия не только обеспечила хлебом себя, но вновь стала мировой житницей для других стран, как это было до революции.
- Наблюдается устойчивый рост продуктов производства животноводства. Особенно быстрый рост наблюдается в птицеводстве (с 0,767 млн. тонн в 2000 году до 4,060 млн. тонн в 2014 году (в 5 раз)) и свиноводстве с 1,578 млн. тонн в 2000 г. до 2,981 млн. тонн в 2014 г. (в 1,8 раза), после 2014 года Россия также входит в пятерку крупнейших производителей этого вида мяса. Показатели 1991 года по общему производству мяса в убойном весе были превзойдены в 2015 году (9375 тыс. тонн в 1991 году против 9565 тыс. тонн. в 2015 году), при этом производство мясо птицы выросло в 2,8 раз. [1200, 1201]
Сложнее дело обстоит с молочным животноводством и производством говядины, которые требуют больших капиталовложений и больше времени для отдачи. Хотя и здесь в последние годы наблюдается рост, правда по многим показателям он еще значительно ниже советского (по поголовью КРС: 18,0 млн. голов на 2020 год (Данные Росстата), что составляет лишь 33% от показателей 1991 года, когда насчитывалось 54,7 млн. голов [1202]. Средние удои молока при этом выросли за 25 лет в 1,8 раза (с 2783 кг до 5140 кг на 1 корову) [1203]. Уже в 2018 году Россия занимала шестое место по производству коровьего молока и седьмое место по производству говядины [1204]. Всего в 2020 году было произведено 32215 тыс. тонн молока, что немного больше прошлого 2019 года – на 2,7% [1205]. По молочному животноводству Россия обеспечивает себя в среднем на 80% (по Доктрине продовольственной безопасности должно быть – 90%). [1206]
Все это позволило наращивать экспорт мяса и субпродуктов. Всего за 5 лет, с 2014 года по 2019 экспорт мяса и субпродуктов вырос в 4,3 раза, увеличившись с 84 тыс. тонн до 362 тыс. тонн [1207]. В кризисный 2020 год спрос на продовольственные товары сильно возрос, подлетела и их стоимость, и Россия смогла нарастить экспорт еще больше. Экспорт мяса и мясной продукции из России в 2020 году вырос на 55% по сравнению с 2019 годом и составил более 500 тыс. тонн, при чем мясная продукция в 2019 году стала лидером по темпам роста экспорта среди шести основных групп продовольственных товаров. Отгрузки мяса птицы выросли на 41%, до 285 тыс. тонн. Экспорт свинины вырос в 1,9 раза и достиг 187 тыс. тонн в физическом выражении и в два раза, до 324 млн. долларов, в стоимостном. Продажи говядины за рубеж увеличились в 2,9 раза, до 16 тыс. тонн в натуральном объеме и в 3,3 раза, до 85 млн. долларов, в денежном. Таким образом, и по продуктам животноводства из крупнейших импортеров Россия превратилась в серьезного экспортера. [1208]
Постепенно восстанавливается и отечественная сельскохозяйственная селекция и генетика, серьезно подорванная за последние 30 лет. Начиная с 2015 года государство компенсирует 20% прямых затрат на строительство селекционных центров. Число таких объектов постепенно растет, так, уже в 2015 году только по молочному животноводству насчитывалось 1200 таких предприятий. [1209]
Есть надежды на возрождение и самых просевших за постсоветский период культур – технических (льна и конопли), выращиваемых в Нечерноземье. Для этого была разработана отдельная госпрограмма, предусматривающая увеличение посевной площади под лен до 60 тыс. га. Есть спрос на такую продукцию и за рубежом. В 2019 году площадь посевов увеличилась на 13% по сравнению с 2018 и составила 50,6 тыс. га [1186]. В 2020 году площади увеличились еще на 7,1% - 53,2 тыс. га. [1210]. По производству льна-волокна в 2018 году Россия занимала 4-е место в мире, производя 36,7 тыс. тонн (правда сильно уступая бессменному призеру – Франции, которая произвела в том же году 660 тыс. тонн, эта цифра также гораздо меньше советских показателей, так в 1991 году было произведено 102 тыс. тонн, в 1967 рекордные 274 тыс. тонн) [1211, 1212]. С 2013 года начали расти и посевы технической конопли. За 6 лет площади посевов выросли в 4,3 раза, с 2,4 тыс. га в 2014 году до 10,5 тыс. га. в 2020 году. Валовый сбор волокна вырос с 393 тонн до 3289 тонн соответственно. Специальные погектарные субсидии государства по выращиванию технической конопли появились в 2018 году. Среди различных льгот и преференций можно отметить, что возмещение государством прямых понесенных затрат на строительство и модернизацию пенькоперерабатывающих предприятий достигает 50%. [1187]
Продолжение следует.
Предыдущая статья:
С предыдущими разделами книги можно ознакомиться в подборке.