Жителям небольшого посёлка, на чью долю выпало немало испытаний до и во время военных действий, судьба приготовила новый удар. В 1958 году мирная жизнь была омрачена ужасной трагедией – огромным пожаром. Огонь уничтожил большую часть поселения, особенно сильно пострадала часть, называемая "крючки", где почти все дома превратились в пепел, что составляло половину посёлка. Причиной быстрого распространения огня стали крыши, покрытые соломой, и сильный порыв ветра.
Согласно рассказам очевидцев, в огне погиб по крайней мере один человек. Наш дом и все надворные постройки тоже сгорели. Моя сестра Мария рассказывала, что меня, совсем маленького, успели вынести из пылающего дома вместе с колыбелью. Всё, что у нас было, сгорело. После пожара наша семья собралась на огороде, но оставаться на ночь было негде. Мои родители нашли временный приют у Алексея Максимовича, а нас, детей, в том числе и меня, приютили дедушка Герасим и бабушка Прасковья Кононыхины.
Многие из тех, кто потерял жильё, не стали восстанавливать дома и уехали из деревни, что ещё сильнее уменьшило число жителей. Но наши родители, несмотря ни на что, построили новый деревянный дом. После пожара в Красной Заре осталось только двадцать дворов. Но, несмотря на случившееся, жизнь в посёлке продолжалась, люди работали не покладая рук. Местные жители были очень трудолюбивы. В деревне работала конюшня с небольшим количеством лошадей, которых использовали в хозяйстве, телятник и свиноферма.
В 1965 году в посёлке появилось радио. По всему посёлку установили столбы, протянули провода, и в каждом доме зазвучал голос Ключевского радиоузла, передававшего новости и местные объявления. Но при этом в посёлке по-прежнему не было электричества, и люди пользовались керосиновыми лампами и фонарями. Только в 70-х годах появилась местная электростанция, работавшая от мотора. За этой установкой следил Иван Иванович Иноземцев, который каждый вечер запускал мотор, обеспечивая посёлок светом до полуночи. Магазин тоже был уничтожен тем пожаром, его не удалось спасти. Медицинского пункта в деревне никогда не было. Вот и все немногочисленные блага цивилизации.
Лес был для нас как кладовая. Как только начинал таять снег, дети бежали туда. Сначала появлялся дикий чеснок, а потом щавель, медуница, кислица, земляника, костяника, ежевика, малина, калина, шиповник, черёмуха, смородина, разные грибы, луковицы саранок (маслянки) – и это, наверное, только часть того, что там росло. Это был наш общий сад. И не перечесть всех трав и цветов, начиная с фиолетовых подснежников, ландышей, луговых цветов, колокольчиков, ромашек… всего того, что мой дядя Анатолий Максимович называл раем. Начальство из района, которое иногда приезжало, хорошо отзывалось о жителях. С ними приезжали фотографы. В один из таких дней меня и сестру сфотографировали на фоне природы.
Серебристый ковыль на пригорках создавал иллюзию зыбкой белой глади. Поля, полные урожая, тоже напоминали море, радуя глаз. Цветущий лён, слегка покачиваясь на ветру, казался океаном. Невозможно было оторвать взгляд. Рожь поднималась выше нас. В тихую погоду я видел, как наши колхозники, сидя на лошадях на расстоянии примерно двадцати метров друг от друга, протаскивали верёвку над колосьями. Пыльца поднималась над полем, как туман. Так опыляли рожь.
Сенокосная страда – время особенное. Артель косцов, человек десять, выбирала участок для покоса. Возглавлял шествие Сергей Ефимович Широбоков, чей рост и мощь соответствовали величине его косы. Один его взмах равнялся почти двум взмахам обычного косаря. За ним двигались остальные, взрослые мужчины, стараясь не отставать. Косящий следом подгонял идущего впереди, не давая ему замешкаться. В мгновение ока поляна оказывалась скошенной. Воздух наполнялся душистым запахом свежескошенной травы, а детишки принимались искать в ней созревшие ягоды. После того, как скошенные ряды травы подсыхали, к работе подключались женщины, укладывая сено в стога.
Вечерами мы собирались возле школы и веселились до поздней ночи. В эти тёплые дни и ночи мы устраивали ночёвки на лапасе (пристройке к сараю), спали под открытым небом, смотрели на звёзды и засыпали сладким сном. Утром нас будили трели соловьёв и солнечные лучи. А днём плескались в озере, играли в разные игры.
Красный уголок, созданный для тружеников колхоза, стал любимым местом отдыха для детей. Там был бильярд, проигрыватель, а также настольные игры, домино и шашки.
Каждую весну устраивались субботники по благоустройству барского озера. Чистились канавы, по которым талая вода наполняла водоём, от опавших листьев и веток. Иноземцев Максим Иванович на бульдозере чистил дно озера. Он жил рядом с озером, в усадьбе, которая раньше принадлежала барину Целикову, вместе со своей семьёй и постоянно заботился о водоёме. Рядом с его домом росли старые яблони, вероятно, тоже оставшиеся от Целикова, хотя это только моё предположение. Яблоки с этих деревьев были очень вкусными, и дети завидовали, поэтому сад часто подвергался "набегам" детьми разных возрастов.
Поколение, родившееся в период с 1949 по 1953 год, училось в восьмилетней школе в посёлке Ильиновка. Их учителями были супруги Беляевы: Григорий Григорьевич и Елена Ильинична. Они были строгими и требовательными. Например, Григорий Григорьевич активно боролся за чистоту русского языка. За ошибку в произношении ученик должен был стоять в углу пять минут, и время наказания увеличивалось с каждой новой ошибкой. Иногда к концу урока ученики подолгу стояли в углу.
Мы, родившиеся в 1955-1961 годах, после окончания начальной школы должны были пешком ходить семь километров до Ключевской средней школы. У тех, кому повезло иметь велосипед, была другая проблема: местные ребята из Ключёвки постоянно спускали шины, и приходилось катить велосипед домой после уроков. Зимой ученики до 8 класса жили в интернате. Ученики старших классов (9 и 10 классы) снимали жильё у местных жителей в Ключевке. В интернате было четыре комнаты: две для девочек и две для мальчиков. В каждой комнате жили 15 и более человек, как из нашего посёлка, так и из соседних. Воспитательница, София Александровна, была строгой и следила за порядком, мы её побаивались.
Но ни тесные условия зимой, ни ежедневные пешие походы в школу в тёплое время года не мешали нам учиться. Учителя Ключевской школы дали нам хорошее образование. Бывшие ученики, как старшего, так и младшего поколения, с благодарностью вспоминают директора школы Рыжкову Наталью Степановну, учителя физики Андреева Василия Никитовича, учителя географии Андрееву Екатерину Александровну, учителя геометрии Чегодаеву Марию Андреевну, учителя физики Елманова Александра Кузьмича, учителя математики Елманову Надежду Ивановну, учителя немецкого языка Ушакову Клавдию Григорьевну, учителя биологии Починяеву Анастасию Михайловну, учителя физкультуры Колпакова Юрия Яковлевича, учителя труда Солтанова Алексея Кирсановича и многих других. Все они были профессионалами своего дела.
Однажды на новогодних каникулах мы решили устроить праздник для своих родителей. Главными организаторами были Екатерина Егоровна Кононыхина, Нина Алексеевна Иноземцева и Нина Владимировна Иноземцева. Возле ёлки в школе своими силами ставили концерт. Я помню, как мы пели песню хороводом: "Эх, сколько видано, перевидано, вспомнить будет о чём". Как будто знали, что действительно будет что вспомнить.
К 1972-1974 годам родители учеников, заканчивающих среднюю школу, стали уезжать из посёлка Красная Заря. Оставались только те, кто ждал окончания учёбы своих детей. Так случилось и со мной: когда я заканчивал школу, из посёлка уехали последние семьи: Александра Максимовича, Алексея Максимовича и мои родители Николай Максимович с Татьяной Герасимовной. После выпускного вечера в Ключевке я сначала пешком пошёл в Красную Зарю, где уже никого не было. Прошёлся по местам, где прошло моё детство, постоял возле тополей и пошёл в Пономарёвку навстречу своей судьбе.
Алексей Максимович и Любовь Фёдоровна летом возвращались в Красную Зарю. Они продолжали заниматься любимым делом – пчеловодством, оставаясь последними старожилами посёлка и свидетелями того, как бывшие жители приезжали навестить места своего детства.
Теперь, Красная Заря осталась лишь в воспоминаниях. Затерялась среди ковыльных степей, растворилась в шелесте ржи и аромате цветущего льна. Умолкли детские голоса, затихли песни под звёздным небом, опустел барский пруд. Но память жива в сердцах тех, кто вырос в Красной Заре, кто помнит вкус земляники и маслянок, кто знает, как пахнет цветущий лён и как поют соловьи на рассвете.
И хотя Красной Зари больше нет, она навсегда останется в наших душах – маленьким, но ярким огоньком, напоминающим о детстве, о родине, о любви к жизни. О том, что даже после самого страшного пожара можно построить новый дом, а после расставания – найти своё счастье. И что самое главное – помнить свои корни и ценить то, что имеем.