Это был уже двадцатый прыжок. Эритель Аргус дремала в кресле. Ей снился бабушкин дом, когда тревожные попискивания вплелись в спокойную мелодику навигационной системы. Почему-то все в её семье дом называли «бабушкин», хотя бабушку Эритель никогда не видела и не знала. В доме жил дедушка. Невысокий, худенький. На вид хрупкий и слабый. Весной он в одиночку вскапывал гектар земли при доме, засеивал рожью. К началу осени пёк самый вкусный хлеб во Вселенной. Девятого сентября Эритель приезжала в бабушкин дом. Дедушка встречал у шоссе, потом они неторопливо шли через лес, останавливались на мостике через речушку Воронку, где жили огромные серебристые раки. Немногословный дедушка молчал, но зелёные глаза его искрились счастьем — внучку свою он любил.
Когда Эритель закончила академию лётного мастерства, после похорон дедушки ей досталась вся дедушкина библиотека и архив. Просидев безвылазно в доме две декады, разбирая стопки бумаг, журналов, дневников, официальных документов, она поняла, почему от неё скрывали, что бабушка — героиня.
В уши упорно врезался писк тревоги. Эритель с трудом разлепила глаза — когда снится дом, просыпаться всегда тяжело. На приборной доске призывно мигал сигнал опасности «Экстренное торможение». Такое торможение может быть только в одном случае.
Современная навигационная аппаратура способна прокладывать траекторию движения с учётом всех космических объектов вплоть до шестой категории массивности на два-три световых года вперёд.Предупредительный принцип, заложенный в навигацию, — неотъемлемая часть прыжковой технологии передвижения. Невозможно лететь сквозь пространство со сверхсветовой скоростью, не ощущая, что находится впереди по курсу. Словно выпущенная из лука стрела, корабль несётся от точки до точки, маневрировать невозможно — необходим чистый коридор. Поэтому корабль Эритель и делал небольшие прыжки в космосе с возможностью скорректировать направление. Но это торможение было незапланированным.
Эритель глянула на сканер пространства — по курсу находился объект пятой категории массивности. В сделанных перед прыжком последних навигационных слайдах никаких объектов, влияющих на полёт, в этой точке нет.
— Что бы это могло быть? Астероид? Пылевое облако? Откуда?
Космос в состоянии сверхсветовой скорости изучен мало, корабль Эритель, кроме всего прочего, напичкан исследовательской аппаратурой. Собираемые данные, особенно в таком длительном полёте, могли бы помочь учёным лучше разбираться в технологии передвижения. Но за тонкой аппаратурой приходилось приглядывать. Чем Эритель и занялась, остановив бессмысленный поток вопросов, — всё равно чёткое изображение объекта будет получено часа через три, и все вопросы исчезнут сами собой. Проверяя работоспособность измерительных устройств, просматривая полученную ими информацию, Эритель снова вспомнила дом, семью.
Всё детство от неё скрывали не только бабушку, она практически ничего не знала о своих прапрапра- бабушках. Плохо помнила маму. По мужской же линии всё было ясно чуть ли не до десятого колена. Спортсмены, охотники, поэты, художники. Папа был знаменитым музыкантом, дедушка, как теперь оказалось, — известным целителем-травником.
Что ж, теперь она знает. Все женщины рода Аргус связаны с космосом.
До открытия прыжковой технологии, когда принципы полётов в космос основывались на сокращении активной фазы биологических существ во время путешествия, научные изыскания двигались в сторону совершенствования гипнотических технологий. Чем эффективнее человек «спит» во время полёта, тем большее ускорение может развить космический корабль. Во время одного из тестирования этой технологии не проснулась прабабушка Эритель, Сильвана Аргус.
Гравитационные реакторы — основа любого космического двигателя. Без него путешествие во Вселенной обречено на провал. Максимально, на что способно человечество без них, — это десять-двадцать процентов скорости света.А это тысячи, миллионы непозволительных для человеческой жизни лет в один конец. И возвращаться тем более совсем бессмысленно. Считается, короткая жизнь и смертность человека — главный барьер к завоеванию Космоса. Но и бессмертие — тот же самый барьер. Какой смысл бессмертному лететь в одну сторону миллион лет? Да, он долетит. Но найдёт ли он цель своего путешествия на том же самом месте? Может быть, звезда давно сколлапсировала, взорвалась, исчезла, улетела на миллиарды километров от первоначальной точки. Даже если допустить, что всё удачно, какой смысл возвращаться обратно? За два миллиона лет с родной планетой может произойти что угодно. Человечество может погибнуть в природной катастрофе, деградировать. Сменятся цивилизации, поймут ли тебя другие бессмертные, когда ты вернёшься обратно? Будешь непонятным, непринятым одиночкой, никому не нужным, считай мёртвым… Да и звезда может к тому времени потухнуть. Нет-нет. Только высокая скорость перемещения может преодолеть этот барьер.
На заключительных испытаниях нового мультигравитационного реактора погиб руководитель проекта — Гвиневра Аргус, бабушка Эритель. Мощный выплеск энергии схлопнул экспериментальную станцию в точку, оставив пустое место. Гвиневра Аргус, понимая, что вывод реактора на критические значения опасен, выдворила со станции всех сотрудников. Как чувствовала, что не вернётся.
Во время старта первой прыжковой ракеты погибла мама, Фрейя Аргус, пилот-испытатель первого класса. Ракета вылетела из дока и через двадцать две секунды взорвалась.
Тогда, после дедушкиных похорон, Эритель читала историю своего рода, и понимала, её оберегали от трагической судьбы. Все. Все женщины погибали, пропадали, исчезали… Эсма Аргус, Хильда Аргус, Руби Аргус… Все связаны с космосом, и все погибли.
Она вспомнила день, когда сообщила о своём решении поступать в академию лётного мастерства. Папа сжал губы и опустил глаза. Дедушка же смотрел на неё, и во взгляде была и боль, и гордость, и радость, и тревога. Младший брат, подскочив от такой новости на месте, во весь голос закричал: «Я! Я тоже хочу!»
Судьбу, как видно, не обманешь. Она стала пилотом. И её выбрали в этот важнейший для человечества полёт.
Зависнув над показаниями счётчика когерентных завихрений на поверхности корабля, Эритель задумалась, почему-то в детстве, а потом и в юности, она больше думала об отсутствии бабушки, чем мамы. Может быть потому, что была окутана папиной заботой и вниманием? Папа, решающий все её девчачьи проблемы, запросы, желания, — был всегда рядом, даже когда был далеко. А может потому, что бабушка её подруги с неиссякаемой нежностью относилась к ней, угощала пирожками с абрикосами, брала с собой в кинотеатр, смотреть взрослые фильмы про любовь. А может...
Негромким колокольчиком позвал к себе пульт управления полётом, получены изображения объекта, рассчитан режим сближения.
Затаив дыхание, не отрывая взгляда, Эритель смотрела на экран. Плавные идеальные ровные линии гиперболического конуса не оставляли сомнений. Такие математически выверенные формы способна родить только одна могучая сила во Вселенной — сила человеческого разума.
— Иная цивилизация. Корабль. Откуда? Почему здесь? Почему неподвижен? Выходит, мы не одни! Чрезвычайное открытие. Неужели ещё один вечный вопрос человечества наконец-то получил ответ?
Человечество всегда интересовалось, есть ли ещё разумная жизнь среди мириад звёзд Вселенной. Разум и логика подсказывали, в бесконечности Вселенной должно быть бесконечное количество цивилизаций. Но те же разум и логика утверждали, что вероятность возникновения даже элементарного коленного сустава бесконечна мала, и эта вероятность уже реализовалась, что уж говорить о сознании. Возникновение двух независимых друг от друга разумов — ещё более невероятное событие.
И вот перед Эритель доказательство этого невероятного события.
Что делать? Изучать? Вступать в контакт? Вернуться с известием на родину? Продолжать свою миссию?
— Так… девочка моя, успокойся… успокойся… вдох-выдох… — Эритель откинулась в кресле и ровно задышала, — один, два, три, четыре, пять, шесть — вдох, один, два, три, четыре, пять, шесть — выдох.
К когерентному дыханию её приучил дедушка: «Правильное дыхание есть основа мироздания, дыши правильно, и тело будет в гармонии с душой, разум — с Вселенной. Пять минут не сдвинут Вселенную, но сдвинут твоё сознание». Вдох-выдох. «Что там в Уставе сказано про встречу с инопланетной цивилизацией?» — Эритель открыла Устав, нашла нужный раздел.
— «В случае встречи с инопланетной разумной цивилизацией поступайте в соответствии с обстоятельствами». Ну, спасибо! Очень помогли.
Размышляя, что может она сделать, поняла, в её маленьком судёнышке возможностей минимум. Может включить прослушивание спектрального фона, может просигнализировать информационным лучом, может подлететь ближе и установить визуальный контакт.
— Так и сделаем.
Прослушиваемый эфир молчал, кроме привычных шорохов и потрескиваний Космоса — ничего. Записанное сообщение транслировалось в пустоту. Приближающийся неподвижный объект всё больше поражал воображение. Гигантский, в несколько километров длиной, серебристый инопланетный корабль заслонил уже весь обзорный экран. Семнадцать километров высота конуса, восемь — диаметр основания. Объём вытесняемого вакуума — более пяти триллионов тонн.
— Это какой же должен быть двигатель, чтобы носить такую махину?
Да и принцип движения корабля не понятен: в основании конуса не было ни ракетных дюз, ни других разгоняющих устройств. В поисках опознавательных знаков или входных отверстий, или шлюзовых механизмов Эритель третий час облетала конус. Нигде не цепляясь, луч прожектора скользил по отполированной поверхности.
Какие они… там внутри? По гипотезе Робикрайцефера разумные существа должны иметь человекоподобное тело. Закон минимального рационализма Природы в гиперсложных биологических системах не допускает излишеств в виде четырёх рук, пяти глаз, двух голов. Если разумные существа есть внутри, скорее всего она увидит максимально похожих на неё людей.
Интересно, а каким-нибудь разумным ящерам доступно такое же ощущение красоты, точности и формы? Могут ли они своими когтистыми чешуйчатыми лапами отполировать поверхность до зеркального состояния? Или это способность только ловких человеческих пальцев? Ящеры, наверное, тоже себя людьми называют, а мы для них будем ящерами. Человек — такое существо, будет всё очеловечивать, пока не столкнётся с чем-то поистине чуждым, иным, кардинально отличающимся от привычных форм и сред существования. Будет искать планеты, подходящие для жизни, полные кислорода и воды. Будет наделять разум человеческой математикой и человеческими нравственными принципами. Даже Робикрайцефер мог ошибаться, невольно опираясь на антропоморфизм.
Щелчок анализатора оторвал от раздумий. Эритель остановила движение вокруг конуса, увеличила фрагмент поверхности, о которую споткнулся луч прожектора.
— «Вторая надежда», — прочитала Эритель.
И только через секунд пять поняла, что смогла прочитать надпись на инопланетном корабле.
— Вот чёрт! — она разглядывала символы, — наш корабль?.. Но как?! Что-то я не припомню, чтобы запускались такие огромные корабли… Если только… — девушка нахмурилась.
Эритель шла по тёмному коридору. Луч фонаря, не достигая потолка, улетал в глубину, растворяясь в темноте. Справа и слева выхватывались ячейки, похожие на пчелиные соты. И конца не было и края этому улью. Эритель рассчитывала, что, когда окажется внутри конуса, сможет попасть в какое-нибудь человеческое помещение — жилые каюты, пилотный отсек… Но нет… после того, как внутри десятиметровой буквы «О» названия открылась шлюзовая камера, она оказалась в помещении: вокруг было темно, пусто, не было воздуха. За спиной осталась дверь шлюзовой камеры, впереди — нескончаемый коридор. И вот она идёт, идёт. Час? Два? — время потерялось в однообразных декорациях.
Что за ячейки? Металлический диск, не обхватишь, метра два в диаметре. Гладкий, без шероховатостей и узоров. Без кнопок и опознавательных знаков. Сотни, тысячи дисков… Для чего? Сосуды с жидкостью? Бочки с ромом? Топливо? Оружие? Снаряды перевозят? Декоративный элемент?
Сначала было захватывающе — вдруг впереди что-то неожиданное откроется, дверь, поворот?.. Теперь понимала бессмысленность своего движения. Чувствовала усиливающуюся усталость. Вернуться? Может, пропустила где-то дверь? Поискать другие входы? Может быть, они есть? И ведут в куда-то более интересное место…
Устала. Эритель села на пол. Потом легла. Выключила фонарь, закрыла глаза. Однообразность утомила.
Зачем такой огромный корабль? Почему он пустой? Почему висит без движения? Куда все девались? Или это автоматический зонд. Что же делать? Вернуться? Продолжать идти дальше? Куда приведёт эта дорожка?.. Мне нужна какая-то кабина, пилотная рубка, пульт управления, хоть что-то, где нет этих бесполезных надоевших дисков в стене. Мозг требует информации… Придётся, видимо, вернуться, кислород не бесконечен.
Когда вернулась к шлюзовой камере, она заметила неприметную дверь сбоку. Дверь свободно отъехала в сторону, корабль, похоже, совсем мёртв — никаких защитных барьеров между границами сред. Даже шлюзовая камера просто пропустила внутрь корабля, не услышала она привычного шипения воздуха.
По пустому коридору, выложенному белыми плитами, Эритель, наконец, добралась до мечты. Ошибиться трудно — это пилотный отсек. И он пуст. Луч фонаря вытаскивал из темноты безжизненные приборы, потухшие экраны, пустые кресла.
В стерильной пустоте казалось, кто-то совсем недавно вышел отсюда, погасив свет. Сомнений не осталось. Это человеческий корабль. Кресла для людей, аппаратура для человеческих пальцев, надписи и индикаторы — человеческие. Куда же все делись?
Эритель осторожно присела на краешек кресла. Под ногами мощно завибрировал пол. Вспыхнул ослепительный свет. Ожили индикаторы на пульте управления. На экранах побежали надписи: «Загрузка системы». Через мгновенье вибрация прекратилась, индикаторы и экраны потухли, свет погас, оставив после себя тусклое красноватое свечение стен дежурного освещения.
Где-то щёлкнуло. Раздался женский голос.
— Говорит капитан корабля «Вторая надежда». Наш перевозчик, следуя курсом в расчётное место встречи с «Надеждой человечества», потерпел аварию. Из строя выведены двигательные установки. Мы не можем продолжать движение, мы зависли в ста миллиардах километрах от предполагаемой точки. Близко, но не дотянуться. Мы не можем вернуться домой. Не можем сообщить о происшествии. Мы ещё живы, но уже мертвы. Бездвижные. Обречённые навсегда остаться… — женщина закашлялась.
— Мы приняли решение законсервировать «Надежду», и уйти в гибернетический стан с надеждой, что когда-нибудь нас найдут. Экипаж: Мия Бальмонд, Франко Бейн, Бруно Кимми, Эстес Дигги и командир корабля Полина Аргус.
Эритель вздрогнула. Огляделась, словно в поисках: «Какая Аргус?»
Она не помнила никого в своей родословной по имени Полина. Она не знала ни одного такого крупного звездолёта. Что происходит? Сюрреализм какой-то. Сон. Она даже ущипнула себя за нос. Выступили слёзы — нет, не спит.
— Полина Аргус, Полина Аргус, — она кинулась было искать какие-то полётные документы, но потом вспомнила про гибернацию. — Где-то должны быть камеры, где лежат… Срочно найти, разбудить!!
Она нашла их, пять камер.
— «Эстес Дигги», «Мия Бальмонд», «Франко Бейн», «Бруно Кимми».
Пять молчаливых, потухших камер. Холодных и окаменелых. Останавливаясь возле каждой, читала имена на карточках.
— «Полина Аргус».
Эритель, уже зная, что увидит, но всё же с огромной надеждой, заглянула внутрь. Под стеклом лежало мумифицированное тело. Она села на пол и расплакалась.
Кто бы ни была эта странная далёкая незнакомая родственница, гибель её и её экипажа — это бесконечная трагедия. Эти чужие посторонние люди в этой бескрайности глубокого космоса стали ей самыми близкими и родными. В маленьком кораблике неслась она сквозь пространство одна одинёшенька. До этой минуты чувствовала за плечами мощь и поддержку цивилизации. Чувствовала себя частью многотысячного общества. Родственники, друзья, история, культура… Нет, она не была одинока! До этой минуты. До этого касания к чужой беде. К чужой непоправимой трагедии. Где за миллиарды миллиардов километров нет никого, кроме неё… Надежды, планы, иллюзии — всё стирает безжалостное время и неумолимая смерть. Бесконечное пространство и конечная человеческая жизнь несовместимы. Мама, бабушка, другие её предки, вся история её рода, вся история человечества — стремились сократить, изничтожить эту несовместимость. С того самого момента, когда человек поднял палку и зажёг огонь, он рвался в Космос, жаждал подчинить пространство и время. Какой ценой! Какими потерями!
Эритель Аргус вернулась к себе на корабль — находиться внутри безжизненной «Второй надежды» не смогла. Да и заряд кислорода уже заканчивался. Нужно было решать, что делать.
Она сидела в пилотной кабине, безучастно глядя в панорамный носовой иллюминатор. Левую часть занимала воронка «Второй надежды», оставшуюся часть заполняла чернота Космоса.
Ужасная смерть. В пустоте, без надежды вернуться, в гибернетическом сне… Они погибли, даже не зная, что умирают.
Не знаю, когда буду возвращаться. Придётся лететь домой, наверное, как я могу оставить их? В холодном тёмном корабле, холодном чёрном космосе… забрать с собой тоже не могу, нет места.
И миссию прервать нельзя. Столько всего было сделано, чтобы отправить меня в эту важную для всей планеты экспедицию. Тысячи людей строили дорогу в космос, чтобы я прошла по ней к звёздам. Нельзя возвращаться…
— Полина Аргус, кто ты? — Эритель открыла родословную, побродила по генеалогическим ветвям, полистала страницы предков, фотографии, — нет никакой Полины. Если только…
Щёлкнул регистратор электромагнитного излучения. Торжественные аккорды хлынули в кабину. Заполнили всё пространство помещения. Задорно застучали барабаны, загремели трубы, завибрировали струнные. Через несколько секунд Эритель поймала себя на мысли, что подпевает: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, преодолеть пространство и простор…». Не понимая, откуда может идти звук, краем глаза заметила в иллюминаторе какое-то движение. В такт марша вакуум вокруг засветился зеленоватым свечением. Сверху, снизу, сбоку, словно рисованные гигантским карандашом, полетели яркие изумрудные линии, формируя рёбра гигантского куба, в центре которого оказалась она и огромная «Вторая надежда».
Вскочив с кресла, Эритель прилипнув к иллюминатору, зачаровано наблюдала за происходящим. В глубинах Вселенной творилось феерическое представление, космическое чудо. Кто? Зачем? Для чего? Природное явление не может быть таким грандиозным, математически точным и музыкальным. Или может? Марш. Откуда тут… тут!.. в пустоте межзвёздного пространства… эта сказка, ставшая былью?!
Куб сформировался, грани залились сплошным бледно-зелёным сиянием, вершины чётко просматривались в проекции, несмотря на расстояния. Музыка прекратилась.
Всё? Представление закончилось?
Невдалеке, расширяясь грозовой тучей, заклубилось пространство. Клубок стремительно увеличивался в размерах. Внутри сверкали разноцветные молнии, шевелилась материя. Ещё чуть-чуть, и он поглотит её корабль, а потом и «Вторую надежду». Грозная туча моментально схлопнулась, оставив после себя…
— Ох! — Эритель подпрыгнула. Удивление, восхищение, восторг — взорвались в сознании зефирными шариками. Прикрыв тыльной стороной ладони рот, Эритель рассмеялась.
Такая нереально-реальная, словно игрушечная модель. Со всеми поднятыми парусами. Трёхмачтовая. Каравелла. Зависла в вакууме. Детально были видны все доски обшивки, такелаж, рангоуты, парусные швы, даже болты на иллюминаторных ободах.
Ошарашенная Эритель, широко раскрыв глаза, разглядывала фантастический парусник. Не в силах шевельнуться. Космос. Вакуум. Пустота. Парусник. То, что она встретила в глубинах вселенной человеческий корабль, — уже не было таким чудом по сравнению с возникновением из ниоткуда каравеллы. Что ещё приготовила ей Вселенная?
— «Вторая надежда»? — снова щёлкнул регистратор электромагнитного излучения, — говорит дежурный конструктор Клауд Броуди. «Вторая надежда»?
Эритель очнулась.
— Экипаж «Второй надежды» погиб.
— Кто это?
— Корабль «Время, вперёд!» на связи. Эритель Аргус слушает Вас.
— Эритель?
— Эритель Аргус, начальник экспедиции,— не стала говорить она, что единственный член в этой экспедиции.
Тишина…
— Ждите ответа, — через минуту произнёс тот же голос.
Несколько минут ничего не происходило. Девушка безучастно разглядывала каравеллу. Эмоциональные потрясения, обрушившиеся на неё, вытолкнули мозг в обратную петлю. Ощущалось внутреннее опустошение, слабость. Даже уже подумывала: «А не поесть ли мне? Или лучше — поспать». Зевнула. От каравеллы оторвалась серебристая точка, полетела в сторону «Второй надежды». Вторая — в её сторону.
— «Время, вперёд!», подготовьте шлюзовую камеру.
Статный высокий широкоплечий мужчина — «А кого ты вообще ожидала увидеть после всего этого?!» — в белом костюме, войдя, сразу улыбнулся.
— Здравствуйте, Эритель. Я — Мартис Ло Йи, капитан этой красавицы, — мужчина кивнул куда-то в сторону.
Всё же немного растерявшаяся Эритель, стараясь не выдать своего смущения, пригласила прибывшего в кабинет. Небольшая уютная комната. Стол у стены, на стенах полки с цветами. Мягкий пушистый ковёр. В каждом углу кресло. Приглушённое освещение. Открытое во всю стену окно, в котором на фоне «Второй надежды» мистически висела каравелла. Не хватало только шума морского прибоя.
— Что-нибудь… хотите? Чай, соки?
— Нет-нет, спасибо, — Мартис сел в кресло. Огляделся. — Приятно тут у вас.
— Я здесь иногда работаю, иногда отдыхаю.
— Понятно.
Повисло неловкое молчание.
— Давайте, Эритель, я начну рассказывать о себе, Вас же это волнует больше всего. А там, посмотрим…
Девушка кивнула.
— В далёком, по старому исчислению, две тысячи одиннадцатом году была обнаружена планета Кеплер двадцать два би. Её характеристики максимально подходили для жизни людей. Через тысячу лет наука и техника достигли такого уровня, что позволили человечеству принять смелое, но безрассудное решение. Отправить на эту планету экспедицию. Чтобы через девять тысяч лет, достигнув её, основать там новую цивилизацию. Для этого был выбран крупный астероид с разнообразной структурой ископаемых ресурсов. На нём выстроили город, поселили десять тысяч человек. Соорудили двигатель, и «Надежда человечества» двинулась в сторону Кеплера двадцать два.
Эритель слушала и напряжённо вглядывалась в капитана каравеллы. Её не смущал несколько канцеляристский язык. Её смущало другое.
— Почти триста лет от астероида шёл поток информации о полёте: всё проходило штатно, люди постепенно привыкали. Но потом сигнал стал слабеть, и прекратился совсем. Мощности передатчика не хватало, или ещё по какой причине, не известно. Пропала экспедиция и с телескопов. Оставалось лишь надеяться, что всё у них там в порядке. К сожалению, размеры Вселенной и медлительность человека — не позволяют реагировать стремительно и приходить на помощь вовремя, обрекая космонавтов на безысходное существование, на состояние кошки Шрёдингера.
Мартис улыбнулся, глянул в экранчик браслета на запястье.
— Прогресс не стоит на месте. В четыреста седьмом году новой эры… это через три тысячи с небольшим лет мы разработали двигатель, способный преодолеть расстояние до Кеплера за шестьсот лет. Корабль, оснащённый этим двигателем, направился вдогонку «Надежде человечества».
Эритель бросила взгляд в иллюминатор.
— Да, это была «Вторая надежда». Сто тысяч гибернационных камер. Мы решили догнать астероид, всех его жителей погрузить в сон. И за оставшиеся триста-четыреста лет долететь до Кеплера. Не за шесть тысяч… не пришлось бы ждать эту вечность.
— А вы не думали о том, что за три с половиной тысячи лет на астероиде уже сложился определённый уклад жизни, и они не захотят покидать родные дома, и спать триста лет?
— Да, этот вопрос стал камнем преткновения. Некоторые влиятельные члены общества были против: зачем тратить ресурсы на дело, которое окажется бесполезным выхлопом. В конце концов, пришли к выводу: кто захочет улететь, улетит, кто не захочет — останется.
— Представляете, сколько людей погибло бы из-за аварии после встречи…
Мартис поджал губы, встал, подошёл к окну. Долго стоял молча. «Вторая надежда» пробуждалась. Светилось название, по корпусу пробегали сигнальные огни, горели в носовой части иллюминаторы. Команда, отправленная с каравеллы, оживляла корабль.
— Так вот. Через семьсот лет, как «Вторая надежда» ушла в экспедицию, случилось изменившее всю нашу жизнь событие. Эпохальное, великое, грандиозное событие.
На тёмном фоне окна капитан выглядел внушительно. Расслабленный, уверенный, он стоял, чуть больше обычного расставив ноги. Костюм не скрывал атлетической фигуры. Мужественный профиль, устремлённый вдаль взгляд. Эритель разглядывала Мартиса. Миллиарды километров отделяют их. Пространство, почти не подвластное разуму, но подвластное человеку. Сотни поколений, тысячи жизней разделяют их бытие. Это не прийти к подруге в гости, перейдя дорогу. Это не восемьдесят минут отсидеть на скучнейшей лекции по философии. Нет. Это пропасть.
— На орбите Луны возник неизвестный объект. Из ниоткуда. Лишь мощный всплеск энергии, по которому его и обнаружили. Инопланетная научная лаборатория. Один единственный человек. Женщина. В полусознательном состоянии. Гвиневра Аргус.
Эритель вздрогнула.
— Как она здесь оказалась, она не понимала, не понимали и мы. Но знания, которыми она поделилась… — Мартис развернулся в сторону Эритель, глаза его горели, голос торжественно вибрировал. — Сколько тысячелетий над математикой висело табу — делить на ноль нельзя. Запрет, который закрывал двери в Космос! Гвиневра Аргус подарила нам новую, нулевую математику.
— Алгебраические матрицы Верасипа мы изучаем на втором курсе Академии.
— Да-да! Матрицы Верасипа управляют моей красавицей, — Мартис снова повернулся к окну, где висела каравелла, и замолчал.
— А ещё мы узнали, что первая «Надежда» каким-то чудом добралась до Кеплера двадцать два. Разработав новый двигатель, оставшееся расстояние они пересекли за четыреста лет, и теперь там вторая Земля. Которая изо всех сил стремилась дать о себе знать Земле первой.
— А раз Гвиневре Аргус ничего не было известно о «Второй надежде», значит, экспедиция пропала.
— И вот мы здесь. Нашли её… и… Вас, Эритель. Что Вы здесь делаете?
Мартис подошёл к креслу Эритель, сел перед ней на корточки.
— Лечу на Землю, рассказать земным людям, что Кеплер двадцать два жив. Жив, развивается. И изо всех сил стремится воссоединиться со своей родиной. Я везу на Землю библиотеку всей нашей истории и культуры, начавшейся три тысячи семьсот пятьдесят лет назад. Везу информацию обо всех наших технологиях. Чтобы и Земля могла прилетать к нам в гости, словно перейдя дорогу в соседний дом… Жаль только, — она бросила взгляд на висящую в иллюминаторе каравеллу, — что моя миссия теперь бессмысленна, и…
— Нет-нет! Что Вы, Эритель?! Мы сейчас возьмём Ваш корабль, «Вторую надежду», и отправимся на Кеплер в гости.
— Каким образом? — Девушка с недоверием взглянула на Мартиса.
— Каравелла — это конструктор пространства. Двигается не корабль, корабль перемещает пространство. Вы всё увидите.
— А… как… можно встретиться… с Гвиневрой Аргус? — почти шёпотом спросила Эритель.
— Можно.
— Она с Вами? — Эритель вскочила.
Мартис, улыбнувшись, поднялся, взяв девушку за руку, подвёл к иллюминатору. Что-то прошептал в браслет. Тут же на каравелле засветился такелаж. По всем верёвкам, канатам, тросам заструился голубоватый свет. Паруса приобрели контуры. На носу под бушпритом зажглось название: «Гвиневра Аргус».
— Бабушка…
— Ваша бабушка покинула нас девять лет назад. Семь дней всё человечество было в трауре. Нескончаемым потоком люди шли прощаться. Оценить её вклад в цивилизацию Земли невозможно.
Эритель плакала. Мартис обнял её.
***
Осень на Кеплере двадцать два би ничем не отличается от осени земной. Те же самые желтеющие и краснеющие листья, что кружатся в воздухе и застилают землю. Тот же аромат намокшей в лужицах листвы. Та же вечерняя прохлада, что заставляет ёжиться и кутаться в куртку. Только небо чуть позеленее и словно выше, и привычные созвездия уже непривычны.
Выискивая Солнце, Эритель смотрит в ночное небо. Невидимое невооружённым глазом, Солнце было там, в растянутой, но всё ещё узнаваемой, фигуре Кассиопеи. Туда, на Землю, она наконец-то собралась. После её эпохального возвращения со «Второй надеждой», с «Гвиневрой Аргус» прошёл год. Долгий, наполненный событиями и неотложными делами, год.
Пройдя по идеально ровной, словно стрела, аллее, Эритель выходит к памятнику. Здесь похоронена её дальняя-предальняя родственница. Вырезанные из янтаря пять фигур в скафандрах выходят из огня вздымающейся в небо ракеты. Опалесцирующее пламя оживляет космонавтов — ещё миг, и вот они уже будут здесь.
— Эстес Дигги, Мия Бальмонд, Франко Бейн, Бруно Кимми, Полина Аргус. — Эритель смахивает слезу. Постояв несколько минут, направляется в космопорт.
И вот она в челноке. Через двадцать минут он доставит её на регулярный рейс. За иллюминатором, стремительно ускоряясь, проносятся огни космопорта. Мощность двигателей усиливается, огни превращаются в светящиеся штрихи. Вибрация взлётной полосы достигает апогея. Незаметный толчок. Тишина. Внизу, промелькнув, здания стремительно превращаются в детские кубики.
Эритель откидывается в пассажирском кресле. Через десять часов она увидит его. Там на далёкой Земле её ждёт капитан каравеллы «Гвиневра Аргус» Мартис Ло Йи.
Автор: Дмитрий Писарев
Источник: https://litclubbs.ru/writers/9042-vremja-vstrechi-kepler.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Оформите Премиум-подписку и помогите развитию Бумажного Слона.
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также:
