— Барсик! Барсик! Да где же эту черную бестию носит? — Ирина Ивановна приплясывала на крыльце, запахнув кофту.
Зимнее садоводство молчало. Домики торчали из нетронутого снега, словно острова посреди океана. Впрочем, стоп! Вон цепочка следов... И, конечно, тянется она по соседскому заброшенному участку прямиком к дверям старого обветшалого дома. А вон и сам кот — черная заплатка на белом покрывале.
— Барс!
Кот послушался, пошел к хозяйке, добавляя на белое новые точки следов.
— Ах, ты, свинтус мохнатый! Сколько тебя звать можно!
Барсик проскользнул мимо разгневанной хозяйки, юркнул в приоткрытую дверь. Ирина Ивановна зашла следом.
— Стой, охламон непослушный! Дай отряхну! — Она наклонилась, чтобы смахнуть с черной кошачьей спины белые снежинки и обомлела...
Это был вовсе не снег! Это был тополиный пух! Самый что ни на есть настоящий, летний!
— Где же ты это нацеплял? — Ирина Ивановна поднесла к очкам маленькую пушистую кисточку. — Во-первых, сейчас декабрь, а во-вторых, у нас в округе вообще нет тополей!
Но кот поглядывал на хозяйку янтарным глазом и молчал...
***
Ирина Ивановна не могла себе даже представить, что когда-нибудь будет жить на даче. И не только летом, а круглый год. Уж как они ссорились с мамой, светлая память, из-за Ириной нелюбви к их шести соткам. Мама Иры свою дачу боготворила. Хоть и была эта дача у черта на куличках, добираться — никаких сил и нервов не хватит. Да и домишко — так себе. Маленький, неказистый. Отец его всю жизнь облагораживал, сколько Ирина себя помнила. Что-то доделывал, ремонтировал, пристраивал.
А мама тем временем царила в огороде. Сажала, полола, копала, окучивала, поливала. И требовала от Иры во всем этом живого участия. А она не хотела! Вот не хотела и все.
Но и оставить маму совсем без помощи никак не могла. Поэтому несколько раз за лето она мужественно ездила на эту чертову дачу. Сначала одна, а потом и с мужем, Игорем.
— Эх, Ирка, не в меня ты пошла, — сокрушалась мама. — Не любишь ты землю. Видать, это уже не поправишь. Хотя однажды у меня появилась надежда. Помнишь, как ты мне сказала, что обожаешь наш дом и огород, и сорняки, и меня заодно! Я правда сначала подумала, что тебе голову напекло, а потом обрадовалась: за ум дочка взялась.
— Да не было такого! — отпиралась Ирина.
— Нет, было! Я прекрасно помню. Такое же разве забудешь.
— Ну и когда?
— Да когда... Лет двадцать пять тебе тогда было. Неужто не помнишь, или просто придуриваешься?
Ира качала головой: нет, не помню.
А потом мама умерла. Вскоре и отец отправился следом. Опустела дача. Долго она стояла без хозяина. Ирина с мужем изредка приезжали, проверяли дом, косили зеленые джунгли. Вроде и ненужная обуза, а продать ее у Иры рука не поднималась. Память как никак. . .
. . . читать далее >>
