Сегодняшняя статья — шестая в цикле публикаций, посвящённых стрит-арт проекту «Воздух». Мы поговорим о том, как природный ландшафт и городская среда переплетаются, спорят и учатся сосуществовать в пространстве человека.
Вечный дуэт — природа и город
Ах, этот извечный дуэт — природа и город! Парочка влюблённых, которым никак не ужиться друг с другом. Они — словно ноты Вивальди и аккорды индастриал-техно: вроде бы оба — про музыку, но едва окажутся рядом — случится звуковой коллапс. Ну, или сверхмодерновая техносимфония. Тут уже кому как услышится...
Природа — не терпит насилия над формой
Природный ландшафт не терпит, когда речные меандры насильно спрямляются гранитом каналов, а дикое изящество чащи, где светятся жёлтым глаза обитателей вольного леса, подменяет собой пуделиная стрижка садово-парковой флоры и болонки на поводках...
Для природных пейзажей каждый вечер — премьера спектакля, и каждый закат неповторим. Здесь каждое утро — бенефис восходящей звезды, и нет ничего грандиознее этого зрелища на всём белом свете...
Город — театр амбиций
Городская среда — театр амбиций. Арт-галерея для самых продвинутых. Воплощение эстетики эффективности. Здесь не рассвет, а старт рабочего дня. Не закат, а час пик. Здесь ландшафт подчиняет природу, будучи сам подчинён строгим правилам. Линия горизонта ровна, пока не вмешается самовлюблённый нарцисс-небоскрёб, ловящий краски заката в блестящем стекле и любующийся своим отражением в окнах напротив. Здесь красота делает ставку на ритм: перекличку фасадов; калейдоскоп рекламных вывесок; огни стоп-сигналов...
Художники разных школ
Природа — художница старой школы. Мастер, чтящий законы композиции, комплиментарности и доминант. А если решается их нарушать, то обоснованно, дозированно и аккуратно. Город — юный и амбициозный художник, явно закончивший архитектурное. Явившийся переписать учебник эстетики по своему усмотрению. Скрепя сердце он мирится с классикой, без которой его произведения попросту не смогли бы дышать, но уважать её явно не собирается...
Вечная драма — два мира
Зато искусство как таковое только выигрывает от их конфликта. Слияние и противоборство городской и природной среды — золотоносная жила для многих талантливых авторов! От неповторимых пейзажей Климта, где каждый садовый куст сам себе на уме, до городских новелл Юрия Пименова, где дома и мостовые подыгрывают человеческим историям, превращая утро в кино, а вечер — в спектакль. Истории двух очень разных миров, не могущих жить по отдельности, и при том не то чтобы научившихся сосуществовать без ссор и «перетягиваний одеяла». Гордая фея лесов и ковбой бетонных прерий — та ещё парочка. Искры так и летят.
Дом №17: где овраг играет в улицу
Дом 17 по улице Почаинской в Нижнем Новгороде буквально создан для того, чтобы рождать городские легенды. Здесь улица перестаёт следовать логике архитекторов и начинает «играть за другую команду», имитируя типичное поведение лесного оврага. Стремительным зелёным ручейком стекает куда-то вниз, вторя руслу давно исчезнувшей речки Почайны, упрятанной в трубы, прочь с глаз и вон из сердца горожан.
Говорят, в незапамятные времена здесь пролегал тайный ход, ведший из нижегородского кремля (из самой Тайницкой башни!) прямиком к реке. Вообразите себе эти вечно тёмные подземные лестницы, где боязливо колыхался свет фонарей и слышались суетливые шаги заговорщиков... О да, дорогой читатель: всякий старинный город стоит не на асфальте или бетоне, а на холмах и оврагах, берегущих его нерассказанные тайны! И вот сегодня тайный маршрут вернулся к жизни в образе гигантской фантасмагорической лестницы, изображённой на фасаде дома номер 17...
А ещё здесь когда-то был блошиный рынок. Чудаковатое местечко, где безымянные мастера выставляли на продажу странные, но обаятельные вещицы. Навроде игрушечного кораблика на колёсах. Он, словно чей-то детский сон, забытый в коробке с латунными пуговицами и ненужными ключами, вынырнул из мира грёз и теперь скользит красивой выдумкой по кирпичной стене. Или, если угодно, по течению времени. Воскрешая память о «парусном» прошлом волжских просторов и подмигивая собственному будущему, где весь речной транспорт непременно станет экологичным. А значит, немного сказочным...
Максим Има: от «бомбера» до музейного героя
Создателя этого мурала зовут Максим Има. Его творческий путь — редчайший пример того, как наивный подростковый контркультурный бунт умеет превратиться в зрелый художественный язык. Как следы маркера на стенах подъездов дорастают до ранга музейных экспонатов. Как отчаянный «бомбинг» рождает новую философию городских поверхностей.
Вся его биография напоминает граффити. В нулевых он оказывается в Протворе, помогает куратору, учится выстраивать экспозиции, уважать дух города, общаться с пространством. Там же, в 2010-м, случается «Фикция» — первая его персональная выставка. Отмечу удачный выбор её названия, ведь фикция — это и сама игра, и разоблачение игры, и попытка разглядеть обман в самой реальности, чтобы пойти дальше и сделать шаг за её пределы. Осмыслить её извне, как и надлежит художнику.
А дальше был Манеж. С 2018 года Има курирует проект «Новые руины». Опять же: великолепно точное название акции. Оно звучало манифестом поколения: живущим на развалинах империй, среди теней великой утопии, среди щебня и пустоты был нужен свой нулевой уровень смыслов, свой Парфенон и Палантин. Чтобы оттолкнуться от безысходности прошлых символов и полностью осознать нового себя.
В 2020-м его имя оказывается в топ-50 журнала Sobaka.ru. Забавно, что список «знаменитых людей Петербурга» в его случае звучит не как светская хроника, а как признание заслуг. Уличный художник официально стал лицом великого города. Через год на экраны выходит фильм «Трещины» — история не только о мастере, но и о непривычном широкому кругу искусстве, покрытом трещинами и пахнущем битым кирпичом. Искусстве, пробившемся между личным и общественным, между уличным и институциональным, как весенний росток в неплотном стыке каменной мостовой. Победа на Beat Film Festival закрепляет за Максимом статус героя нового времени и новой формации. А кульминацией его похода за мечтой становится граффити «Мои стенания», представленное в Русском музее. Сама мысль о том, что граффити — эта пария подземных переходов и дворовых колодцев — вдруг оказывается на стенах заглавного академического музея страны, звучит как финальный твист приключенческого романа.
Итожим. Максим Има — художник, который научился сам и вдохновил многих иных не просто рисовать на стенах, а превращать их в зеркала времени. В его работах — тени сюрреалистов и посвящения метамодерну. В них руины внезапно становятся началом. В них прошлое перестаёт быть бесплотным, а будущее — отстранённым и колким. Улица → галерея → музей — и далее со всеми остановками по требованию сердца и велению эпохи.
Автор: Лёля Городная
