Материал подготовлен автором IQ HSE на основе исследования культуролога из НИУ ВШЭ Ксении Романенко. РБК Тренды приводят его сокращенную версию. С полным текстом можно ознакомиться на научно-образовательном портале IQ.
А в чем тренд?
Фанфикшtн — жаргонизм, обозначающий продукт любительского творчества (рассказ, рисунок, арт, видео) по мотивам популярных оригинальных литературных произведений, фильмов, мультипликации, комиксов, компьютерных игр. Термин закрепился в обиходе примерно в 1956 году, однако явление существовало и задолго до этого. Увлечение фанфикшен объединяет огромное количество людей по всему миру. Некоторые русскоязычные сайты, аккумулирующие фанатское творчество, существуют уже более 20 лет.
Гарри Поттер стал ученым, сестры Беннет из романа «Гордость и предубеждение» Джейн Остин борются с зомби, Илья Обломов практикует онлайн-дейтинг. Дерзкая и забавная игра, нежелание расставаться с любимыми героями, попытка исправить «ошибки» классиков и переписать «плохие» финалы — все это фанфикшен: читательские и зрительские фантазии на темы литературной и киноклассики. С одной стороны, творчество фанатов опирается на культурные образцы. С другой — борется с ними и предлагает собственные ориентиры. В любом случае высокое искусство уже не может не замечать фанатские практики — и как собственное отражение в зеркале, и как пространство новых возможностей.
Переписать Толстоевского
Фанатские произведения, будь то фанфики, фан-видео или фан-арт, свидетельствуют о сложном комплексе чувств к литературной и киноклассике. Lovehate, любовь-ненависть — так можно обозначить это отношение к культурным канонам. Что угодно, только не равнодушие. В магнетических мирах, созданных в произведениях Пушкина, Толстого, Тургенева, Достоевского, Конан Дойла, Толкина и других богов литературного пантеона, все же хочется что-то переделать. Например, не дать умереть Андрею Болконскому, подружить Онегина и Печорина, научить Базарова вести детективные расследования, познакомить Раскольникова с Холденом Колфилдом из романа «Над пропастью во ржи».
В фанфикшен, по словам культуролога Натальи Самутиной, уникальная конфигурация художественного мира выстраивается «из заимствованных и самостоятельных фрагментов, крупных и мелких кластеров общепринятой и новой информации». Авторы фанфиков, что называется, «типичные представители» дженкинсовской «культуры соучастия». Они воспринимают себя как сотворцов произведений.
Смелые ходы в фанатских текстах говорят о влюбленности и одновременно об отторжении «сакральных» образцов. Фанфикшен произрастает на почве классики, но при этом приносит диковинные плоды, порой с шокирующим вкусом. Любопытно, что в этом странном саду нередко блуждают и профессионалы — именитые писатели и режиссеры. Фанатские чудеса могут давать им вдохновение и направлять.
Культуролог, доцент Института образования НИУ ВШЭ Ксения Романенко отмечает парадоксальное устройство фанфикшена: «Он зиждется на специфичном каноне — коллективно отобранных кино- и литературных текстах, — движется поклонением, эмоциональной привязанностью и вниманием, при этом изначально работает как борьба с каноном, критика канонов и изменение канонов».
Фанфикшен в системе культурных иерархий
Слово «канон» в исследовании Ксении Романенко понимается как в «высоком», исследовательском смысле, так и в фанатском, сленговом. Общий знаменатель здесь — «кодекс» определенных правил, который полагается соблюдать.
Основанные на сюжетах других произведений, фанфики, фан-арт и фанвидео невольно посягают на законы об авторском праве. В связи с этим появилась практика «дисклеймеров» — предупреждений о некоммерческом характере фанфикшена. Впоследствии «дисклеймеры» органически встроились в фанатские тексты: они включают в себя описание сюжета, историю создания и мнение фикрайтера, а также предупреждают о «триггерах» — потенциально шокирующих моментах в тексте.
Поскольку фанатское творчество — некоммерческое, оно выбивается из массовой культуры с ее фокусом на рейтингах и прибыли. Однако у фанфикшена есть собственные индексы популярности, например внутренние конкурсы. А в ряде случаев — и собственные способы коммерциализации, например через продажу сувениров и выпуск фанфиков «по требованию» (print on demand) с помощью средств, собранных на краудфандинговых платформах.
Впрочем, когда сходятся популярность и отсутствие ответственности в связи с авторским правом, фанатские практики могут вырастать в развитые индустрии развлечений. Так, в другом исследовании Романенко показано, как успех романов Джейн Остин в 1990–2000 годах привел к появлению туристических маршрутов, исторических балов, выпуску тематических предметов интерьера и написанию сиквелов. Причем эти произведения «остиноманов» массово продаются и экранизируются.
Что касается высокой литературы, то она противостоит фанфикшену своей профессиональностью, эстетическими установками и, в терминах французского социолога Пьера Бурдье, монополией на литературную легитимность. Чтобы «войти» в культуру фанфикшена, специальное образование не нужно. А литературные объединения, премии и фестивали заменяются регистрацией на фанатских сайтах, соблюдением фандомных конвенций, организацией фанатских встреч и бескорыстной помощью в редактировании. Появляются и «самиздатовские» статьи с советами для начинающих фикрайтеров.
Пересборка миров
Фанфикшен трансформирует отношение к культурному канону и с помощью восприятия литературных миров не как текстов, а как «космологий для вхождения». Поклонники относятся к героям кино и литературы как к живым. По словам Генри Дженкинса, фанаты «входят в царство вымысла, как если бы это было осязаемое место, в котором они могут жить».
Фикрайтеры могут «высвечивать» отдельных незаслуженно обойденных героев. Так, в ходе исследовательского интервью одна из авторов фанфиков заметила: «У главного треугольника Пьер / Наташа / Андрей очень много времени в «Войне и мире». А моим любимым княжне Марье с Николаем Ростовым досталось только полтора тома, и то на фоне 1812 года, когда всем не до них». По сути, фикрайтер пыталась «реконструировать» ту линию событий, которой «не успел» уделить время Лев Толстой.
Количественное исследование корпуса фанфиков показало, что в них наблюдается и деприоритизация главных героев (в центр помещают других персонажей), и значительный перевес женских персонажей по сравнению с каноном (часто фанфики пишут женщины). Исследователь Дерек Джонсон отмечает феномен «фантагонизма» (от «фанатство» плюс «антагонизм»): конфликты внутри фандомов, желание фикрайтеров поправить авторов, ненависть к одним героям и стремление реабилитировать других.
Так, можно дать слово волшебнице Цирцее из «Одиссеи» (так поступила специалист по античной литературе Мадлен Миллер). А можно сосредоточиться на Элен Безуховой, антигероине Толстого. Можно женить Айвенго на Ревекке, как сделал с героями Вальтера Скотта другой классик, Уильям Теккерей, еще в 1849 году.
«Браконьерство» и «осквернение»
На сайтах фанфикшена есть и рефлексия над внутренними жанрами, и перепубликация исследований фан-арта, и руководства по созданию фанфиков. Одно из таких эссе советует, как «посылать» канон.
Канон сильно ограничивает преобразования текста-исходника. В то же время без канона нет фанфикшена. О создателях фанатских текстов нередко «судят по тому, насколько хорошо они придерживаются канона или отходят от него». Неслучайно Дженкинс описывал фанфикшен и фикрайтеров одновременно и как «культуру соучастия», и как «браконьерство» (textual poachers).
Одна из участниц исследовательского интервью заявила: «Слова о том, что своим творчеством я оскверняю классику, лишь больше меня подстегнули». Отчасти это «протестная» мотивация, вызов. Но и это понятно: у многих — сложные отношения со школьным каноном.
В фанфикшене есть свои внутренние классификации: некоторые жанры копируются у кино и литературы (драма, приключения, детектив и пр.), некоторые — изобретаются. Например, «флафф» (англ. fluff — пушок) — о приятных событиях или «ангст» (англ. angst — тревога, страх) — о страданиях персонажей.
Существенная часть «местных» жанров связана со способами трансформации изначального произведения. Среди них — «пропущенная сцена», «фиксит» (англ. fix-it — исправить), фанатское исправление логической нестыковки или сюжетной неясности в каноне. Есть жанр «OOC» (англ. out of character — что-либо нетипичное для данного персонажа) — герой сильно меняется по сравнению с каноническим образом. Есть AU (англ. alternative universe) — «альтернативная вселенная». Исследовательница фанфиков Шина Пью замечает, что вышеназванные жанры отвечают на два вопроса — «Что, если?» и «А что еще?».
Иные вселенные
AU-фанфиками могут считаться и истории, которые содержат неожиданные повороты сюжета (персонаж, вопреки канону, не умирает, и это старт для новой вселенной), и эпизоды, которые переносят героев в другой контекст. Один из ярких примеров AU-фанфикшена — довольно популярный роман «Гарри Поттер и методы рационального мышления» американского эксперта по искусственному интеллекту Элиезера Юдковского. Расхождение с сюжетом Роулинг заложено еще в предыстории. Тетушка Гарри Петуния Эванс выходит замуж за университетского профессора, Гарри растет в интеллектуальной среде, а магию оценивает с позиций научного познания.
В фанатских историях воображаемые миры становятся более полифоничными. Фикрайтеры обращаются не только к конкретной книге или сериалу, но и к иллюстрациям, адаптациям, черновикам, биографиям и высказываниям писателей, режиссеров и актеров в СМИ.
Обсуждая твиты Джоан Роулинг или сравнивая биографии Пушкина и Гоголя, «фанаты расширяют границы канона для собственных историй», отмечает Ксения Романенко. К тому же благодаря фанатам каноны изучаются детальнее.
В сериале «Убийства в одном здании» (2021) обыгрывается это свойство фанфикшена, когда фанаты помогают раскрыть дело авторам своего любимого детективного подкаста, поскольку пристально следят за деталями. Генри Дженкинс трактует это свойство фанатов в терминах коллективного разума — с его помощью фан-сообщество выясняет для себя нюансы канона.
Вечное возвращение к классике
В дотошном знании канонических произведений прочитывается желание фанатов возвращаться к знакомым мирам, получая от них все больше. Это напоминает практики просмотра культового кино, где культовое кино — это «стратегия зрительского восприятия», а не свойство самих фильмов.
Иногда специфика произведений, вынесенных фанатами в канон, усиливает это желание уютной повторяемости. Кроссоверы по русской классике, объединяющие «Героя нашего времени», «Евгения Онегина» и «Войну и мир» в воображаемый холистический мир XIX века, или сиквелы к роману «Гордость и предубеждение», в которых бесконечно фигурируют балы и свидания, но отсутствует присущая Остин социальная сатира, предлагают исключительно комфортное, терапевтическое «общение» с воображаемыми мирами.
В целом фанфики по русской классике, авторы которых описывают свой опыт через категории ответственности и вины, несут в себе больше, чем фанфикшен на другом материале. Особая ответственность выражается в фактчекинге исторических деталей, имитации «старинного» языка, а иногда и авторских приемов типа онегинской строфы. Обычно повествование в фанфиках эротизировано, но авторы работ по русской классике себя явно сдерживают (из уважения к оригиналу).
Чувство вины у фикрайтеров проявляется, когда они сравнивают свои повести и романы с актами уничтожения «культурного наследия», литературного канона. Но в то же время канон постоянно прокручивается. Через это прокручивание появляется и фанон.
Фанатский «кодекс»
Фанон — вся совокупность типичных сюжетов фанфиков, популярных фанатских историй, внутренних правил и типов преобразования оригинала. Типичный фанон показан в третьем сезоне сериала «Шерлок», когда поклонники гениального сыщика строят версии о трагических событиях серии «Рейхенбахский водопад». Они, по сути, и работают в жанре «фиксит» (объясняют исчезновение Холмса), и создают альтернативные вселенные.
Чересчур шаблонные решения, разумеется, периодически высмеиваются. Так, частые фанфики о внезапно похорошевших героинях дали начало мему «Гермиона сильно изменилась за лето». И все же фанон сохраняет устойчивость. Каждый новый фанфик отсылает ко всем предшествующим фанатским текстам и дискуссиям. Часто фикрайтер прямо выстраивает свой рассказ в соотнесении с коллективным фаноном. В этом смысле фанфикшен — еще и линза для восприятия канона и «настройки» фанона.
Оригинальные миры
Каждый фанфик должен демонстрировать что-то новое и одновременно соотноситься и с исходным каноном, и с фаноном. Этот баланс оригинальности и повторяемости фанона заметен в таком жанре фанфикшена, как «ориджинал» (англ. original). Подобные тексты предлагают собственные воображаемые вселенные.
Баланс новизны и традиционности фанфиков во многом достигается благодаря комбинации коллективного и индивидуального. Фанатское восприятие всегда формируется за счет вклада других фанатов и мотивируется желанием дальнейшего взаимодействия с более широким культурным сообществом.
Какова механика трансформации правил? Есть единый канон, выбранный фанатами. Его преобразует фанон — через серию хедканонов (индивидуальных решений) и посредством множества реакций коллектива авторов–читателей. Кстати, эта коллективность нужна не только для коммуникации, но и для удовлетворения максимума читательских запросов.
Зеркало новой культурной матрицы
Равноправием альтернативных версий одного и того же сюжета фанфикшен напоминает мифологию. Возможна и ассоциация с академическими текстами. В них тоже сбалансировано уже известное и новое (есть теоретическая рамка и цитаты, но присутствует и научная новизна — свежие результаты).
Важно, что такие способы обращения с культурными продуктами, как фанфикшен, постепенно оказываются повсеместными. Практики, которые ранее считались «предметом локального интереса фанатов» (включение медиатекстов в нарративы о личной идентичности, творческое переписывание текстов), становятся все более распространенными.
Массовая культура сознательно включает в себя трансмедийные продукты и истории со множественными концовками или активной ролью зрителей в развитии сюжета.
Так, во франшизах Marvel или «Звездных войнах» стирается разница между канонным и фанонным. Авторы последних сезонов «Доктора Кто» признаются, что в детстве были поклонниками сериала и теперь могут воплотить свои фантазии в жизнь. Так произведение становится фанфиком на самого себя.
Очевидно, что, с одной стороны, фанфикшен рифмуется с уже существующими культурными феноменами — от сиквелов и приквелов (предысторий) популярных фильмов до жанра литературной пародии. С другой стороны, фанфикшен с его движением от индивидуального к коллективному, от подчиненного воле автора-творца — к управляемому авторами-и-аудиторией «становится самым ясным зеркалом для пересоздаваемого культурного канона», резюмирует Ксения Романенко.
