В тот год Женя работал в подрядной организации, которая ремонтировала промышленное оборудование, и не так давно его повысили до мастера.
В основном, они работали на двух объектах: металлургическом комбинате и кирпичном заводе. Организаций, желающих заниматься столь прибыльным делом, было много, поэтому начальников, решающих, с кем заключать контракт, нужно было время от времени благодарить. Особенно "прожорливым" было руководство металлургического комбината.
И вот Жене впервые предложили поучаствовать в таком "акте благодарения". Задача была несложной: приехать на парковку торгового центра, сесть в указанный автомобиль и оставить там пакет с деньгами. С большими деньгами.
Это не была подстава или что-либо подобное. Практически все мастера в его организации занимались этим. Женю выбрали по двум причинам. Во-первых, за него поручился Данил – его хороший товарищ и коллега. Во-вторых, Женя был новеньким среди всей этой "верхушки", а значит, его "не пасли" специально обученные люди.
Глава 1. Богатство неправедное
Деньги лежали у Жени с утра. Он спрятал их в кладовке за банками с огурчиками – хрустящими, в горчичном маринаде. Их закрывала для него мама, жившая в деревне. А вечером он должен был ехать в ресторан, на день рождения фирмы.
Корпоратив выпал на субботу – народу было валом. После четвертой стопки новоиспеченный мастер вошел в раж и начал заказывать дорогие коктейли, путать столы и подсаживаться к чужим компаниям. Перебрал. В итоге, ему вызвали такси и отправили домой.
Банкет на этом не закончился, потому что домой Женя поехал, прихватив из ресторана двух новых знакомых, с которыми они громко обсуждали какие-то темы, на тот момент казавшиеся чрезвычайно важными. На следующий день, ближе к обеду, он проснулся не в лучшей форме и судорожно вспоминал события минувшей ночи. В квартире были следы гостей, а в кладовке от пакета с деньгами следов не осталось.
Мгновенно придя в себя, Женя начал названивать всем подряд, но сумел только дозвониться до Юрика – коллеги-сварщика и приятеля по совместительству. Но разговор с ним не прибавил ясности, потому что тот не видел, с кем Женя поехал домой в такси.
Про деньги Юре рассказывать было нельзя – он мог проболтаться. Женя безучастно дослушал рассказ о том, что было вчера, и, попрощавшись, положил трубку. В голове крутились дикие варианты. Ехать в ресторан? Бежать в полицию – «Караул! У меня украли деньги для взятки»? Через шесть часов нужно было выдвигаться к месту встречи, поэтому он позвонил Данилу и все ему рассказал.
Данил долго ругался, затем, остыв, сказал, что будет звонить боссу, а до того ничего предпринимать не надо. Босса Женя вообще никогда не видел, только имя знал – Николай Николаевич.
На следующий день, после смены, у проходной, его ждал автомобиль. Женя перетек в машину, словно слайм. Николай Николаевич неторопливо пожал ему руку – ладонь у него была большая и мягкая, как будто он первую половину жизни тягал штангу, а вторую гладил кошек. И сам он был спокойный словно Будда.
– Деньги вернешь сам. Ментам ни слова, – сказал он негромко. – Квартира есть?
– Снимаю.
– А у родителей что?
– Мама в деревне живет. Отца нет.
– Ну, молодой еще... Отдашь потихоньку. Банки работают.
Глава 2. По бездне стопами
Отработав еще один день, Женя пустился в бега. Вытащил симку из телефона, собрал вещи и, никому ничего не сказав, поехал к маме, в область.
Людмила Викторовна была скромной, культурной и хорошо воспитанной женщиной – настоящий советский интеллигент, для которого "совесть" была таким же реальным термином, как "закрутки" или "чернозем". Она проработала учительницей всю жизнь, воспитала сына в одиночку, а на пенсии стала помогать в сельском храме: продавать свечи, следить за порядком.
Не найдя ее дома, Женя пошел в храм. Там он нашел маму в окружении подруг-прихожанок, которым она раздавала иконки Соловецких святых.
– Это Герман, это – святитель Филипп… А это – Елеазар Анзерский…
Недавно она приехала с Соловков и все еще была под впечатлением.
Женя, конечно, наврал ей, что приехал в отпуск, а телефон у него сломался.
– Ну, как ты съездила? – спросил он, понимая, что хочет больше слушать, а не рассказывать.
– Ой, ты себе не представляешь… Все говорят – север, край света. А это рай настоящий! Такая красота! Летом туда со всего мира едут. И из Франции, и из Австралии туристы были. Таксист рассказывал. Весь остров – один большой заповедник. Туда даже ради одной природы стоит съездить!
– А где ты там жила?
– Там много гостиниц. Но мы оформились трудницами – это когда живешь в монастыре бесплатно, но выполняешь там какую-то работу. Мы, например, чистили подсвечники, огороды поливали. Все по силам дается, никто не надорвался. В самом монастыре, конечно, живут трудники-мужчины. А мы жили в поселке, за территорией.
– А сколько так можно жить?
– Хоть всю жизнь! Работы там всем хватит. Столько лет разрухи… Там же тюрьма была при Сталине, потом школа юнг.
– А долго туда ехать?
Интерес сына к этой теме вызывал у Людмилы Викторовны радость. Она давно мечтала и молилась, чтобы ее отпрыск пришел к вере.
– Недолго! За сутки доехать можно. Садишься на любой поезд до Мурманска, выходишь в городе Кемь – это на границе Мурманской области и Карелии. Потом едешь на такси или автобусе до Рабочеостровска, поселка на берегу Белого моря. Там еще снимали фильм "Остров" с Мамоновым, помнишь? Оттуда ходят суда на Соловки. Если погода хорошая, плыть часа два с половиной. Но такой путь только летом. В сентябре навигация закрывается до мая. Туда, конечно, можно полететь на самолете из Архангельска, но я не знаю, как они летают. Да и дорого это.
– А погода там какая?
– Летом по-разному. Если ветра нет и солнышко, то практически как у нас. А если непогода и ветер, то можно и шапку надеть. Зимой, конечно, солнца всего четыре часа в сутки. Снега по пояс. Там всего сто километров до полярного круга, как ты хотел?.. Съезди туда как-нибудь. Не пожалеешь.
– Может и съезжу… – заерзал Женя. – Так… А навигация там закрывается, говоришь?
– Ну, хочешь я позвоню в паломнический центр, спрошу с какого числа точно? Позвонить?
– Позвони.
Людмила Викторовна ушла торопливо в другую комнату. Она непривычно громко разговаривала, думая, наверное, что раз звонит на Соловки, ее плохо слышно. Наконец, она с радостью сообщила, что навигация будет открыта еще три недели.
Глава 3. Новая жизнь
На следующий день Женя купил билет до Апатит. До Кеми специально не взял, хоть он и дешевле, чтобы запутать следы. «Поживу в монастыре до лета. Потом годик по вахтам помотаюсь, а там осяду где-нибудь. Страна у нас большая, сварщики везде нужны», – думал он.
Архипелаг встретил его туманом, штилем и криком чаек. Женя пытался настроить себя на удовольствие от нежданного путешествия, но у него плохо это получалось.
Каждый желающий остановиться трудником первым делом беседовал с благочинным монастыря, отцом Ианнуарием. При встрече с ним, Женя поздоровался и протянул руку для рукопожатия. Благочинный, конечно, насторожился, но по лицу понял, что Женя не пьяница и не преступник.
– Кем трудитесь? – спросил отец Ианнуарий, развернув паспорт.
– Сварщиком.
– В церковь ходите?
– По праздникам… стараюсь. Мама вот была у вас недавно. Посоветовала съездить.
– У нас ворота в коровнике нужно заварить. И по сантехнике есть работа. Справитесь?
– А сварочный аппарат есть?
– Есть.
– Справлюсь.
Справился Женя за два дня. А через неделю с материка привезли новые радиаторы отопления. Их нужно было поставить в келиях вместо старых батарей. Так Женя побывал в гостях практически у всех монахов обители. Их строгий, аскетический быт, аккуратность и даже запах запечатлелись у него в памяти.
В прошлом он часто слышал разговоры о толстых попа́х, утопающих в роскоши. И даже участвовал в них. Но здесь он своими собственными глазами увидел христиан не от мира сего. Среди молодых иноков вообще многие обедали один раз в день, после вечерней службы. Был один старенький монах, который не обедал вовсе. Он приходил по окончании трапезы, когда уже убирали и мыли посуду, собирал всякие недоеденные корочки – тем и питался. Причем, что удивительно, все иноки были очень разные. Да, они имели очень схожий распорядок дня, читали одни и те же книги, одевались одинаково. Но это все не стерло их индивидуальность.
Глава 4. Первая исповедь
На службы Женя ходил вместе со всеми, но выстаивал их с трудом. Он не столько молился, сколько запоминал ненароком отдельные стихи, а затем подолгу их вспоминал и мысленно любовался ими. «Всякое дыхание да хвалит Господа»... «Слава Тебе, показавшему нам свет»... «…Достигнем в соединение веры и в разум неприступныя Твоея славы». Однажды, он сваривал вместе два металлических уголка и забыл опустить защитную маску. Сварочная дуга мгновенно ослепила его. Он несколько минут сидел, пытаясь проморгаться, и улыбался, словно дурачок. «Вот такая неприступная слава и у Бога, наверное… А защитная маска – видимый мир», – пришло ему в голову.
Первый раз он причастился за компанию. Трудники, с которыми он жил в одной комнате, пошли в субботу вечером читать Последование ко причащению. Боясь прослыть неверующим, Женя пошел с ними. Затем, как и все, подошел к Чаше и причастился. Отойдя на запивку, он долго стоял и смотрел на очередь ко причастию. Внутри него разлилась какая-то тихая, чистая сладость. В этом блаженстве была неподвластна ничему земному свобода – не бунтарская свобода, а свобода любви. Его как будто оправдал самый главный Судья, после решения Которого все остальное не играет роли.
Он вернулся в келию и от накопившейся усталости заснул. Проснувшись, он почувствовал, что в его сердце появилась какая-то новая глубина, и его "я" живет в этой глубине, как в блиндаже. Все помыслы, тревоги, печали пролетали где-то на поверхности, в мыслях, не в силах достать до этой сокровенной, безопасной глубины.
В день первого причастия он узнал, что навигация до Соловков в этом году закрыта.
О том, что перед причастием нужно исповедоваться, Женя узнал из книг. Рядом с каждой кроватью в их келии стояла тумбочка c небольшим количеством православной литературы – Новый Завет, Лествица и книжечка "В помощь кающимся". Открыв ее, Женя прочитал в предисловии общие сведения об исповеди, а затем начал читать перечень грехов. Празднословие, тайноядение, любление плоти... Некоторые слова из этого списка он видел впервые. Но в целом ему было ясно, что он мог идти с этой книгой на исповедь и зачитывать ее там от А до Я.
Прочитав половину списка, он положил книгу себе на грудь и, закрыв глаза, попытался сформулировать те слова, которыми хочет покаяться перед Господом искренне. «Господи! Я прожил жизнь, полную грязи. Нет во мне ни грамма чистоты. Прости меня!». Такой была его первая исповедь.
Глава 5. Совесть
В келии для трудников вместе с Женей жили четверо, еще две кровати пустовали. Среди них был один мужичок, Петрович, который сильно докучал ему расспросами о прошлой, до монастырской жизни.
Сам Петрович был из неблагополучных: сначала пил, потом сел в тюрьму за грабеж, пока сидел в тюрьме – оказался без жилья. В итоге, через вокзалы, подвалы и стройки пришел в монастырь. Цель его расспросов была одна: доказать всем, что Бог тут ни при чем, а «все мы тут просто выживаем». На службы он практически не ходил, работал, спустя рукава. На него много раз жаловались благочинному, но тот отвечал: «Терпите, за него пол-обители молится. У христианина всегда должен быть тот, кого приходиться терпеть. Если нам некого терпеть, значит, мы сошли с креста».
Было такое, что они даже чуть не подрались. Женя пришел уставший с послушания, а Петрович, как обычно, начал ехидничать.
– Ну что, за ипотеку легче платить? – спросил он, лежа на кровати.
Стиснув зубы, Женя пошел умываться на первый этаж, а перед сном задумался. «За что я хотел его ударить? За то, что он не дает мне спокойно врать, скрывать свое прошлое? Он ничего не скрывает, а я считаю его хуже себя».
На следующий день, когда все готовились ко сну, Женя окликнул Петровича:
– Петрович!
– Что?
– А ты прав! Мы здесь просто время коротаем. Но не все. Ты, например, спасаешься.
– Почему?
– Ну ты почему сюда попал? Без жилья остался. А остался почему? Сестра обманула: переписала твои полдома на себя. Значит, ты страдаешь за чужие грехи. Почти как Христос! А я вот, Петрович, приехал сюда, потому что много денег должен. Так что я только за свои грехи страдаю.
Петрович пристально смотрел в Женино лицо, словно пытался уловить в нем нотки сарказма. Но Женя говорил серьезно.
– Если б ты начал за свою сестру молиться, – продолжал он, – да поверил, что все это от Бога спасительный крест, то ты бы на небо взлетел аки молния. Сразу святым стал! Но ты не веришь... Поэтому и маешься здесь без толку.
Петрович ничего не ответил. Отвернувшись к стенке, он до самого отбоя молчал.
Прошло шесть месяцев, и Женя твердо осознал, что он здесь счастлив. Не потому что в монастыре было проще. Напротив: ранние подъемы, нехватка солнца, чувство постоянного голода во время многодневных постов, длинные службы... Но внутренне он обрел такой покой и наполненный тихим светом простор сердца, что все эти тяготы переносились легко.
«Наверное, Христос потому и заповедовал все всем прощать, – чтобы не потерять это блаженство», – приходило ему на ум. Мысли о деньгах, конечно, тревожили его. Но чем дольше он жил в монастыре, чем дольше он молился и читал Евангелие, тем больше понимал, что во всей этой истории самое главное не сумма, а то, что он подставил товарищей, и то, какую память о себе он оставил. Он понимал, что рано или поздно ему придется выйти с ними на связь и объясниться, – совесть так велит. Но как увязать этот поступок с решением остаться в монастыре? Ведь если бы ему даже сообщили, что долга на нем нет, и можно спокойно возвращаться и работать, как раньше, то теперь он от этого уже бы отказался...
Глава 6. Важный разговор
Перед Пасхой Женя постучался в келию духовника обители, отца Германа. У него было две новости: он хотел перейти из трудников в послушники, то есть кандидаты в монахи, и, наконец, решился рассказать историю про деньги, которые привели его сюда. Первое решение духовник благословил, напомнив только об одном:
– Если хочешь послужить Господу, приготовь сердце к искушениям. Так сказано в Писании. Святитель Феофан пишет, что мирская жизнь только по наружности привлекательна и разнообразна, а внутри она – сплошь терния и волчцы. Монашеская жизнь, напротив, по наружности кажется сухой и тягостной, а внутри она – рай Божий. Нужно потерпеть немного. В пятницу Спасителя распяли, а в воскресенье Он воскрес. Без терпения мы не получим ничего.
Вторая новость заставила его задуматься.
– Мир-то тесен, – сказал он после долгой паузы. – Узнает кто, что ты такой "подвиг" совершил в миру, – и соблазнится. И не только о тебе соблазнится, а о Церкви Христовой, о монастыре. А это великий грех – когда из-за нас ругается имя Христово. Потому у тебя совесть и не на месте. Так что езжай домой, откройся этим людям, а там – как Бог даст. Не бойся ничего. У нас вон каждое лето работников нанимают за зарплату. То на кухню, то на стройку. И не могут нанять. Будешь тут работать и отдашь долг потихоньку, если Бог благословит.
Глава 7. Возвращение
Не дождавшись, пока откроется навигация с Соловков, Женя взял билет на самолет, оставил подрясник в обители, и, помолившись, полетел в родные края.
Перво-наперво он связался с Данилом. По телефону разглагольствовать не стал, попросил о встрече. Тот, обрадованный, пригласил Женю домой.
На встречу с приятелем Женя шел, как на заслуженную казнь. Но Данил встретил его радостно и по-простому.
– Ну ты, брат, начуди-и-ил… – сказал он, похлопав его по плечу. – Проходи. У меня тут бардак, мы в дом переезжаем. Наконец-то, достроили.
Женя уселся на кухне. Осмотрелся.
– Зря ты так испугался! Хозяин ресторана – это же знакомый Николая Николаевича. Они посмотрели камеры видеонаблюдения, вычислили твоих гостей, а дальше уже босс подсуетился со своими связями. Их быстро нашли, деньги вернули по-хорошему. Не все, правда, там уже успели кое-что потратить. Но это ерунда... Ты-то сам как?
