Продолжаем в «Покеболе с предсказанием» рассказывать о прочитанной манге — культовой и не очень. Давно хотели поговорить о японском хорроре — и начнем с классика Кадзуо Умэдзу, чьи работы повлияли на многих наших любимых авторов (от Дзюндзи Ито до Синго Нацумэ, придумавшего и снявшего «Сонни Боя»). Полвека назад странствие «Дрейфующей школы» началось в Weekly Shounen Sunday, где затем выходили «Ранма 1/2», «У Коми проблемы с общением» и «Провожающая в последний путь Фрирен». Об оглушающем эффекте, который манга производит даже сегодня, рассказывает Максим Бугулов. Осторожно, арты не для слабонервных!
Еще утром шестиклассник Сё Такамацу был обычным ребенком: не любил учиться, хотел лишь играть и веселиться, а главное — никогда не взрослеть. После импульсивной и нелепой ссоры с матерью Эмико он отправился в школу, чтобы уже никогда из нее не вернуться: по неведомым причинам, учебное заведение вместе с 862 детьми и членами преподавательского состава буквально растворилось в воздухе. Пока в Токио родители пребывали в ужасе, чиновники разводили руками, а полицейские искали хоть какие-то зацепки, пленники школы выясняли, куда же их занесло. Вокруг — бесконечная пустыня, скрывающая невообразимые и смертоносные ужасы. Только главная угроза для детей — не монстры и стремительно тающие припасы, а взрослые и ближайшие друзья.
«Дрейфующая школа» — этакий «Повелитель мух», заряженный контролируемыми веществами: Кадзуо Умэдзу требуется всего несколько страниц, чтобы пролить первую кровь. Глядя на бесконечные панели с оттисками детской агонии, легко списать всё на эксплуатационные мотивы, но основной упор мангака делает не на расчлененку, а на психологические мучения.
Вообще, gore в этом произведение — многостаночник, приходящий на выручку всем компонентам. Перво-наперво насилие — идеальный доминантный бэкграунд. Как и Голдинг, Умэдзу рисует взросление через потерю невинности. На глазах Сё один из взрослых, чтобы остановить детскую панику, хватает первого попавшегося ребенка и вонзает в него лезвие — через минуту выясняется, что преподаватель ранил сына. Следом Такамацу видит разбивающихся об асфальт первоклассников. Учителей, истребляющих учеников из-за еды, воды и приступов психопатии. Огромных плотоядных жуков, раздирающих детей на части. Крошечных жучков, оставляющих от человека кучу костей. Борьбу за власть и проявления оголтелого фанатизма, который превращает друзей по начальной школе в заклятых врагов. Разумеется, Сё не приходилось сталкиваться с подобным, но он быстро соображает. И учится: врать, защищаться, делегировать, жертвовать. И убивать.
Графическое насилие мощнее любых слов живописует бездну между ребенком, который накануне показывал школьнику помладше чудеса на турнике, и этим же ребенком — когда приходится в 11-летнем возрасте совмещать роли отца, премьер-министра и примера для подражания. Гипертрофированная жестокость позволяет читателям беспрепятственно воспринимать образы экзистенциального ужаса из взрослого мира.
В то же время калейдоскоп чрезмерной агрессии подчеркивает проблеск надежды. Она — слабая и хрупкая, почти призрачная: человек, уже поживший, даже не стал бы за нее цепляться. Только дети мыслят по-другому — и ради мизерного шанса на спасение готовы на всё, ведь они еще не пропитаны горечью разочарований, а потому невозможное им кажется посильным.
Тут же Кадзуо Умэдзу обозначает излюбленный мотив, кочующий из одной манги в другую: дети против взрослых. «Я никогда не хочу взрослеть!» — кричит читателю нарисованный Сё, но на самом деле это — вопль самого мангаки. Как и его герои, он не желал вырастать в сухаря при галстуке и даже с возрастом не растерял симпатию к силе детских логики и воображения. Внутренний конфликт, порождаемый трансформацией психики ребенка в образ мышления взрослого, в «Дрейфующей школе» выражен через абсолютную угрозу. В манге практически нет половозрелых персонажей, которых можно было бы назвать приятными. Почти все они несут для младшеклассников смертельную опасность — кроме Эмико: невзирая на конфронтацию с мужем, силами правопорядка и всем японским обществом, она готова идти ради сына на любые риски.
Где-то в стыках между панелями проступает страх ядерного апокалипсиса и ярость на общечеловеческую беспечность, эмоциональную близорукость и жадность. Там же мерцает исключительно семидесятническая мысль: даже толики эмпатии хватит, чтобы нас спасти.
В отрыве от визуальной составляющей эти мотивы могут показаться тривиальными, но стиль Умэдзу превращает их в снаряды со смещенным центром тяжести, которые проникают в мозг с устрашающей скоростью. У «Дрейфующей школы» высокий темп, балансируемый плотностью панелей (до десяти на страницу). Они создают ощущение клаустрофобии, одновременно давая возможность сосредоточиться на деталях: мангака особое внимание уделяет глазам и мимике, а крики Сё — это практически отдельный персонаж.
Концентрация панелей дает и полную эмоционально-психологическую картину персонажей в конкретной ситуации, а полные развороты на их фоне выглядят еще монументальнее — этакий оглушающий эффект панорамы после череды локальных переживаний. При этом наполнение кадра впечатляет детализированностью: Умэдзу скрупулезно перерисовывает лица, здания, груды мусора и коридорные фоны. Такой подход — не просто удальство мастера: реалистичные и детализированные задники конфликтуют с окружающим ирреальным хаосом, усиливая чувство угрозы. Контрастность сохраняется и в работе Умэдзу с пропорциями и человеческой анатомией: натуралистичность преобладает до тех пор, пока ключевые персонажи спокойны. Как только их разум захлестывают страх или ужас, тут же возникают гротескные позы, искажения лиц и удлинение конечностей.
«Дрейфующая школа» выходила на страницах журнала Weekly Shonen Sunday, который читали в том числе и ровесники Сё. Как-то Умэдзу спросили, не расстраивает ли его, что в Америке мангу оградили от младшеклассников жестким рейтинговым ограничением. Тот лишь слегка посетовал, что детям гораздо проще сопереживать ровесникам, а с возрастом те же сцены будут восприниматься иначе. «Впрочем, никогда не поздно наладить диалог с внутренним ребенком», — заметил Умэдзу. Так, отдельные сегменты манги отдают ледяным фатализмом: к примеру, некоторые персонажи лишь в этом аду по-настоящему обретают себя и не желают возвращаться в обычный мир. Мнится, что в 11-летнем возрасте это вызвало бы совершенно иные ассоциации.
- Все интервью о манга- и аниме-индустрии можно прочитать тут
- Поддержите канал, если читаете и любите, что тут творится