Недавно Сигэру Мидзуки включили в Зал славы премии Уилла Айснера — одной из самых престижных наград для комиксистов. Автор «Китаро с кладбища», «Бабушка Нонон», «Дан приказ умереть!» и других культовых произведений в 1992 году дал интервью журналу Kyoto Journal (№21), которое «Покебол с предсказанием» и перевел для наших читателей.
Интервью Мидзухо Тоёсимы оформлено в форме монолога с небольшим авторским предисловием, где она коротко описывает встречу с мэтром. Также в тексте используется слово «кёхай» (kehai, 気配), которое можно перевести как «присутствие», «знак», «проявление», однако, чтобы не запутаться в синонимичных конструкциях, идущих рядом, мы решили оставить термин нетронутым.
Я принадлежу к поколению, которое росло, смотря по телевизору [экранизации] манги Мидзуки о призраках. В детстве он придавал форму нашим фантазиям о призраках, вызывая страх, но вместе с тем и волнение. Мы воспринимали его созданий как реальность. Конечно, это было детское восприятие, которое поблекло со вступлением во взрослую жизнь, но когда я пришел в офис Мидзуки, то почувствовала, как вновь была взбудоражена и слегка напугана. Эти чувства не покидали меня вплоть до момента, когда я увидела его лицо. Он был среднего роста и телосложения. У него по плечо отсутствовала левая рука — результат ранения, полученного в Новой Гвинее во время Второй мировой войны. Но его лицо было светлым и румяным, с мягкими чертами и добрыми глазами. Я расслабилась. Так вот он — человек, создавший всех этих призраков. Это казалось невозможным, и пока мой разум пытался примирить эти несоответствия, он начал говорить о кёхай…
Кёхай равно призраки
Кёхай всегда предшествует явлению призрака или духа. Один вид призраков — это бурубуру (буквально: «дрожь»). Когда вы идете на кладбище, например, задача бурубуру, чтобы у вас пробежал холодок по спине. Когда вы на кладбище ощущаете кёхай — необъяснимое предчувствие, что вот-вот появится нечто, — тогда и возникает бурубуру. Мы испытываем кёхай, а бурубуру следует за ним. Призрак не является просто так, из ниоткуда; его приход всегда предваряется ощущением кёхай или чего-то зловещего. Иначе говоря, без чувства страха призрак не проявит себя. Даже если объект страха расплывчатый и необъяснимый, вы всё равно его ощущаете. Кёхай не предполагает внезапный испуг. Быть застигнутым врасплох — это совсем другое. Кёхай указывает на состояние, которое предшествует событию.
Я уже давно занимаюсь призраками, но человеку в принципе невозможно их увидеть. Когда люди думают, что им явился призрак, то на самом деле они просто ошибочно приняли за него животное, ночесветку или что-то подобное. С другой стороны, звуки существуют, но не имеют осязаемой формы. Если задуматься об отсутствии формы — это и есть кёхай. Иными словами, люди, которые особенно сильно ощущают кёхай, впервые придают ему форму. Я тоже не вижу призраков, я лишь ощущаю их кёхай. А поскольку я не музыкант, мне недостаточно просто ощущать — нужно, чтобы нечто обрело форму. Так что я придаю очертания кёхай, и призраки — это та форма, которую я выбрал. Я думаю, что призраки — это духи, [энергия] ки или другие подобные бесформенные сущности. Еще три-четыре года назад я не был в этом уверен и потому не высказывался на эту тему, но в последнее время мне кажется, что духи стали похожи на то, как я их изображаю.
Я думаю, что мы способны воспринимать больше, чем сообщают наши пять органов чувств. Возможно, мы можем ощущать, например, эфирную паузу, как её называют в области экстрасенсорики. Думаю, я начал рисовать призраков потому, что вырос в среде, где видеть подобные вещи было относительно легко.
Некоторые говорят, что невозможно понять призраков, не постигнув всей духовной сферы, но, даже если посвятить этому всю жизнь, невозможно до конца разобраться, как устроен духовный мир.
Думаю, что кёхай и призраки — хотя эти понятия очень разные — несомненно связаны. В последнее время даже профессор Стивен Хокинг делает довольно странные заявления. В этом мире существуют вещи, которые невидимы глазу, и так и должно быть. Я считаю, что такие вещи — это кёхай. Если в нашей вселенной могут существовать такие странные явления, как черные дыры, поглощающие всё вокруг, то существование бесформенных духов или ки вовсе не кажется чем-то нереальным.
Вот что происходит, когда я ощущаю призраков или, скорее, души умерших, а также ки или, точнее, кёхай, и придаю форму образам, которые они вызывают.
Призраков нужно создавать. Когда художники прошлого изображали их, придавая конкретные очертания, я считаю вполне уместным принимать эти образы и использовать, как есть, если понимаю, что не могу сделать лучше. Это решение дается легко: просто чувствуешь, правильно это или нет.
Поэтому, если говорить об истоках моего творчества, не всё придумано непосредственно мной. Я заимствую из китайской традиции и других источников. Вот призраки, описанные в сборниках народных сказаний Кунио Янагиты, не имеют формы. В этом случае мне ничего не оставалось, кроме как придумать их самому.
Кёхай процветает там, где еще жив анимизм
Люди в Африке и Новой Гвинее, например, придают яркую форму тому, что незримо. (Он достает очень большой фотоснимок. На нем — большая группа почти обнаженных мужчин в огромных фантастических масках, с различными аксессуарами, они выстроились в ряд за костром под покровом ночного леса.) Эти маски изображают духа леса. Их делают так, чтобы они сильно пахли лесом. Существует около 30 различных вариантов этих масок. На первый взгляд все лица на них одинаковые, но у каждой [маски] есть тонкие отличия. Они танцуют вокруг огня, чтобы изгнать болезни или «дурной воздух». Дух леса приходит и выполняет обряд экзорцизма. С помощью звуков и танца они придают форму невидимому духу леса. (Он указывает на пах одного из танцоров.) Посмотрите на конец его пениса. К нему крепится чехол. Неожиданно? Ну, с этим они танцуют до исступления и впадают в состояние транса.
В Японии нечто подобное, несомненно, происходило на протяжении всего периода Дзёмон и Яёй (до 300 года н. э.). Даже сегодня это можно увидеть, например, на огненных фестивалях. В этом отношении Япония довольно развита и разнообразна. Так что, вопреки ожиданиям, нам зачастую легко понимать вещи такого рода.
Кёхай наполняет пространство. Переливается через край. Он присутствует даже в городах, но городской кёхай отличается от того, что я способен ощутить. Тайны ки не считываются в городе. Кёхай может быть невероятно сильным в местах, где мало людей. По моему опыту, такими местами являются Новая Гвинея и Африка. В анимизме говорят, что деревья и камни обладают голосами. Раньше я думал, что это справедливо только для далекого прошлого, но, побывав в Африке, я понял, что всё дело в умении правильно начать разговор. Деревья и камни действительно говорят. В такие моменты деревья, должно быть, по-настоящему живые. Никогда прежде я не ощущал ничего, что так способствовало бы проявлению кёхай. Это было в таком отдаленном уголке Африки, что туда даже не добралась работорговля. Способность слышать разговоры деревьев и камней, полагаю, зависит от географии. Япония, конечно же, совершенно отличается от Африки в этом плане. Да и плотность населения такая, что генерирует слишком много фонового шума.
Японией управляют бизнесмены и промышленники, которые не понимают кёхай. Это серьезная ошибка
Человек появился на этой земле с врожденной способностью к осознанию, но в то же время ему необходимо работать. Никто не хочет быть бедным, все стремятся к собственному кусочку благополучия. Поэтому мы вкладываем все силы только в эту задачу, невольно закрывая глаза на более глубокие проблемы. В центре современного общества оказались бизнесмены и промышленники. Я думаю, что изначально фундаментальным жизненным процессом было добывание пищи, но в Японии люди батрачат ради денег как рабы. Говорят о «восьмичасовом рабочем дне», но на деле все трудятся по 11 часов, потому что стоит ослабить хватку — и ты останешься ни с чем. Ты обязан работать до полного изнеможения. Раньше жизнь была интересной в первую очередь потому, что у людей хватало времени, чтобы ощущать такие вещи, как кёхай. Если же вы работаете больше восьми часов в день, восприимчивость к подобным вещам исчезает.
Посмотрите на меня: я вроде бы свободен, ведь я работаю на фрилансе, но в действительности оказывается, что ты просто не зарабатываешь денег, если не привязан к вращающимся шестеренкам общества. Так что неизбежно тебя затягивает в систему. С дедлайнами и прочими обязательствами ты вдруг просыпаешься однажды утром и осознаешь, что тебе уже 70. И уже слишком поздно что-либо менять. Времени недостаточно, чтобы ощутить, каково это — быть живым, наслаждаться повседневностью… Тебя засасывает этот бесконечно вращающийся механизм.
Именно потому, что в нашем обществе кажется таким ужасным отсутствие денег, бизнесмены и промышленники нагружают нас таким уровнем занятости. В Новой Гвинее или Африке — местах, где еще есть кёхай, — коренные жители ведут по-настоящему полнокровную жизнь. Для сравнения уровень счастья в Японии крайне низок. Там небо по-настоящему голубое, а воздух свежий. В местах, которые считаются бедными, я ощутил подлинное богатство. Оставлять управление страной промышленникам, как это произошло в Японии, — ошибка.
Политики тоже выживают за счет денег. Все они обожают деньги. Похоже, что промышленники и им подобные — носителями таких идей — продолжат неизбежно контролировать мир. Мне это кажется странным. Думаю, было намного лучше, если бы управление страной передали людям, которые по-настоящему задумываются, как на самом деле должен жить человек. В сегодняшнем мире слишком много людей, чье горло забито собственным дыханием. В таком мире для кёхай просто нет места.
- Все переведенные интервью можно прочитать тут