Глава 14
«КамАЗ» стремительно несется по зимнику, пробивая молочно-белый туман. Окружающий мир кажется маленьким, ограниченным небольшой сферой, пределами видимости в тумане. Даже не верится, что земля — это огромный шар с теплыми, незамерзающими морями и океанами, с вечнозелеными джунглями, с множеством городов и деревень, что где-то там, за туманом, жизнь многолика, не монотонна, как здесь, где только мороз и работа. Работа до отупения.
Фануза незаметно следит за тем, как рулит Раис, перенимает у него опыт, учится, как водить тяжелую машину. Держит он руль легко и небрежно. Руки ласковы, умелы и ловки, руль в них кажется птичкой. Сильно сожмет — раздавит, слабо — улетит. Но Раис никогда не сожмет их так сильно, чтобы раздавить птичку, и никогда не ослабит так, чтобы могла вырваться. Фануза с удовольствием смотрит, как мягко перемещаются его пальцы по рулю. И вообще, кажется, что Раис не работает, а отдыхает, положив руки на руль.
Вдруг замкнутая сфера, которой, казалось, не будет конца, широко распахнулась, будто с небес сдернули штору и осветили землю ярким светом. Туман кончился. Справа засверкали голубые огни электросварки. Неужели из каменного века вырвались в двадцать первый?
— Живем! — обрадовался Раис, и глаза его тоже засверкали. — Я вижу кран на пневматическом ходу. Причем шестнадцатитонный. То, что нам надо! Да еще не простой, а с удлиненной стрелой. Такой кран достанет с зимника до «ЗИЛа». Честное слово, все как по заказу. Костьми ляжем, но кран выпросим!
Недалеко от зимника виднелся поселок мостостроителей — небольшая улочка из зеленых вагончиков, поставленных в один ряд. Протекал рядом с поселком и небольшой ёган, через который, собственно, и строился мост. На нем-то и были видны вспышки электросварки. На берегу стоял кран — на колесах, что было весьма существенно. Если бы кран был гусеничным, то он не доехал бы до места аварии, а вот колесный — доедет.
«Милый мой кран! — мысленно запричитала Фануза, считая его самым прекрасным существом на свете. — Будь только на ходу. Приподними мою машину над полыньей».
Подъехали к занесенному снегом крыльцу крайнего вагончика. Вышли из машины. Фануза, разминая отекшее тело, впервые ощутила усталость.
Когда поднялись на тщательно подметенное крыльцо с высокими сугробами вместо перил, в ноздри властно вторгся парной, молочный запах свежеиспеченного хлеба. Как ни велико было желание раздобыть скорее кран и поехать на место аварии, от искушения выпить горяченького чаю со свежим хлебом не смогли отказаться.
Она почувствовала, как засосало под ложечкой, и вспомнила, что утром в заботах об Ирике не успела даже позавтракать.
Просторный без перегородок вагон, расширенный за счет дощатого пристроя, оказался не пекарней, как подумала сначала Фануза, а рабочей столовой. Через маленькое окошко в боковой стене в вагон пробивался скудный дневной свет. В противоположном конце «зала», за никелированный стойкой стояла хозяйка столовой — полная женщина с налитыми малиновыми щеками, в большой пуховой шали и белом полухалате, надетом поверх ватной фуфайки, в которую она с трудом влезла. Женщина несказанно обрадовалась гостям, и лицо ее расплылось в широкой гостеприимной улыбке.
— Добрый день, хозяюшка! — Раис на ходу снял с себя камуфляжную куртку и бросил на один из стульев у крайнего стола. Тщательно вымыв руки, еще сохранявшие болотную грязь, он расчесал волосы перед осколком зеркала, висящим над умывальником. Фануза тоже сняла полушубок, осталась в кофте с толстым начесом, которая плотно облегала ее гибкое тело.
— Добрый день, дорогие проезжие! Добро пожаловать в нашу столовую! — хлебосольно приветствовала их хозяйка, она же, по-видимому, и повар, и официантка, и уборщица, и посудомойка в одном лице, живо поворачиваясь к бакам с обедом и помешивая большим половником ярко-красный борщ.
Женщина как-то по-особому, всласть, ласково и мягко выговаривала русские слова, — они выкатывались из ее рта необыкновенно легко.
— Кушайте на здоровьичко! Я для проезжих завсегда держу горячий борщ. Наваристый — просто смак! Котлеты с гарниром тоже имеются. Не впервой, поди, на Севере-то я. Вот и зимник открыли, пойдут таперича гости!
— Честное слово, расчудесная ашхана, да еще не где-нибудь в Ташкенте, а прямо на зимнике, — благодарил Раис, вытирая руки и лицо вафельным полотенцем.
— Ашхана не ашхана, а рабочая столовая — это уж точно! — весело суетится толстая хозяйка, гремя тарелками и ложками. Щеки ее от похвалы еще больше покраснели. — Вот утром свежий хлебушек испекла. Квашню-то я с вечера ставлю. За ночь тесто поднимается. Моим хлебом рабочие очень довольны. Если куда переезжают строить новый мост, меня завсегда берут с собой. Другого пекаря и повара, говорят, нам не надо. С тобой, мол, мы точно построим мост, а с другой еще неизвестно — построим ли?
— Спасибо, мамаша. Дайте нам по полной тарелке горячего борща. Двойные котлеты. По полному стакану сметаны и по два чая. Пирожки есть?
— С капустой…
Фануза хотела возразить, что столько она не съест, но почему-то промолчала.
— Мы злые… С аварии. Голодны как волки, — добавил Раис.
— Кушайте, кушайте, родненькие вы мои, — от души смеется хозяйка, ловко управляясь с глубокими алюминиевыми тарелками.
— А борщ-то горячий? — спрашивает Раис просто для куража, показывая, что доволен хозяйкой.
— Нешто буду держать холодный борщ?! На улице, чать, мороз, не лето. Кто ко мне из проезжих заходит? Да одни шофера-бедолаги. И экспедиторы с ними. Замерзнут, руки-ноги не гнутся, чуть ли не двумя руками подносят ложку ко рту. Поедят горяченького — ну прямо на глазах растают. Такими добрыми и приветливыми становятся. А уж меня как благодарят! — тараторит хозяйка, щедро наполняя алюминиевые тарелки горячим борщом, а к котлетам подавая пюре из сухой картошки.
Плотно поев, согревшись, отмякнув душой и телом, Раис и Фануза сердечно поблагодарили хозяйку и, расспросив, как найти начальство мостоотряда, покинули гостеприимную столовую.
— Мастер-то наш того… Не знаю, как вы к нему подход найдете, — с сомнением говорила хозяйка, выходя провожать их на крыльцо с высокими сугробами вместо перил.
Автор: Фердинанд Бигашев
Журнал "Бельские просторы" приглашает посетить наш сайт, где Вы найдете много интересного и нового, а также хорошо забытого старого.
