Вот что меня беспокоило: мой сын готовил ужин, убирался, забирал мою внучку из детского сада и укладывал её спать. А Настя? Вечно на бегу, с телефоном у уха, бросает «спасибо» через плечо, даже не взглянув в его сторону. Может, я отстала от жизни или чего-то не понимаю?
Большую часть своей жизни я проработала учителем — профессия трудная, но она дала мне умение анализировать и понимать других людей. Однако, выйдя на пенсию, я все чаще ловлю себя на ощущении, что мир как будто ускорился, а я осталась на месте. Я вырастила своего сына Михаила практически одна — мой муж умер, когда мальчику было девять лет.
Миша был моей гордостью: умный, чувствительный, амбициозный. Мне никогда не приходилось краснеть за него. При этом у нас с ним всегда были душевные, близкие отношения. Он делился со мной своими мечтами и планами. Я была в курсе его увлечений и всячески поддерживала его амбиции. Я всегда считала, что мне повезло вырастить сына, на которого могу положиться .
А потом появилась Настя.
Эта девушка была словно из другого мира — уверенная, конкретная, решительная. Прирождённый лидер. Михаил работал в её компании — они быстро сошлись, нашлись общие темы и взаимное притяжение.
Сначала я тоже была полна восхищения: оба молоды, красивы, у обоих отличная работа, брак, общая квартира в центре города, появился ребёнок. Все отлично. Настя недолго была в декрете, когда девочке был год, невестка вернулась на работу, до садика с ребёнком сидела няня. Денег молодым хватало, у обоих была хорошая зарплата.
Но со временем я начала замечать нечто странное в их семье, какое-то непривычное распределение обязанностей, которое меня беспокоило . Мой сын готовил ужин, убирался, забирал мою внучку из детского сада, читал ей сказки на ночь и, кажется, был всем доволен.
А что Настя? Она всегда была на бегу, с прижатым к уху телефоном. Она бросала небрежное «спасибо», когда Михаил ставил перед ней тарелку с ужином, даже не глядя в его сторону, просматривая параллельно какие-то счета в ноутбуке.
Я не сразу заметила, как распределились роли в семье сына, а может, это произошло не сразу. Но однажды я заметила, что мой амбициозный мальчик, который в юности был таким способным и мечтал о карьере, сегодня полностью сосредоточен на семье, ведёт хозяйство, воспитывает дочь, подчас заменяя ей и маму, и папу. Она работает, он занимается домом.
***
Мы сидели за столом. Я пришла к ним на ужин в пятницу, Михаил в фартуке, как заправский повар, готовил плов с курицей, а маленькая Майя строила башню из кубиков. Мы все ждали Настю с работы.
Наконец, она пришла, бросила сумочку в прихожей и сразу же села за стол, даже не взглянув на Михаила.
— Извините, что так поздно. Куча проблем в офисе. Но, по крайней мере, новое кресло для меня наконец-то прибыло, — она кивнула мужу, поставившему перед ней тарелку с пловом.
— Это то, которое «запоминает» форму? — спросил Миша, наливая ей воды.
— Оно самое. Спасение для моей спины. Кстати, завтра я улетаю в Питер на три дня, мне сегодня нужно ещё собраться, — она задумчиво ела с усталым видом, не глядя ни на меня, ни на свою дочь.
Михаил подал плов нам всем, поставил на стол салат и хлеб, пару раз он говорил Майе, что надо держать вилку в правой руке, а косточки от курицы класть на блюдечко. Когда все поели, он собрал тарелки и вытер ручки малышке. Как официант, как нянька какая-то!
Я не могла на это смотреть!
— Миша, — наконец не выдержала я. — Сядь поешь спокойно, Настя поухаживает за ребёнком. Разве ты не устал? Целый вечер летаешь по кухне.
Он посмотрел на меня с удивлением. Но прежде чем он успел ответить, Настя заявила:
— Всё нормально, мы так и договаривались. Я работаю, он занимается домом. Каждый старается как может. И все счастливы. В чём проблемы?
— Я просто хотела, чтобы он поел спокойно, — пробормотала я.
Миша пожал плечами, словно тема была исчерпана, и встал, чтобы отнести посуду в раковину. Настя в это время сидела за столом в расслабленной позе с уставшим видом.
— Ну что, будем есть пирог с чаем? — спросил сын, как будто ничего не произошло.
— Я буду пирог, папочка! — воскликнула Майя. — Мой любимый пирог с яблоками, самый вкусный пирог готовит папа!
Слова возмущения застряли у меня в горле, и я ничего не сказала. Семья сына вела себя так, как будто папа-хозяйка — это самая естественная на свете вещь.
***
В тот вечер я долго не могла заснуть. Я лежала и смотрела в потолок. Перед моими глазами стоял мой сын с тряпкой в руке и его жена, говорящая: «Всё нормально, все счастливы. Мы так договорились».
— Может быть, я безнадёжно отстала от жизни и больше не понимаю, что происходит в этом мире… — прошептала я себе в темноте.
На следующий день я позвонила своей подруге.
— Галя, скажи мне... Я что, сошла с ума, потому что мне больно, когда я вижу, как мой сын готовит, стирает, обслуживает семью, как будто у него нет жены. А Настя сидит за столом, потому что она устала после работы. Но ведь Мишка тоже работает!
— Надя… — ответила моя подруга. — Может, он поступает так, как сам хочет? Сейчас молодые люди живут именно так. У них — партнерство, а не разделение ролей.
— Партнерство? Он — в фартуке готовит пирог, она — с ноутбуком на диване. Собирается на три дня в командировку и не переживает, с кем будет её ребёнок! И это называется партнерство?!
— А Мишка когда-нибудь говорил о том, что его это не устраивает?
Я замолчала. Потому что он не говорил. Но ведь когда-то он мечтал о карьере, о повышении в агентстве. А сейчас? Настя получила повышение. Настя подписывает контракты. А мой сын спешит домой, потому что ему надо забрать Майку из садика и приготовить ужин!
— Может быть, он находит удовлетворение в отцовстве? — сказала Галя.
— Может быть... — пробормотала я и выключила телефон. Я прошлась по квартире. Открыла старую коробку с вещами сына. Школьный дневник, старая камера, которую я подарила ему на день рождения в последнем классе. Он говорил тогда: «Я буду снимать фильмы».
— Мишка, Мишка, что с тобой случилось? — прошептала я. — Куда подевались твои мечты?
И вдруг я почувствовала, что дело не только в нем. Что я и сама запуталась. Потому что я уже не понимаю, чего хочет мой сын, счастлив ли он или он просто научился не думать об этом.
***
Я позвонила Михаилу.
— Сынок, давай встретимся. Без никого, сами. Я хотела бы увидеть тебя и поговорить.
— Конечно, мам. Может быть завтра? Кафе у парка?
Он прибыл вовремя. Уставший, но улыбающийся. Он сел напротив меня и заказал мне чай.
— Что-то случилось? — спросил он.
— Я не знаю, Мишенька. Вот почему я хотела поговорить. — Я посмотрела ему в глаза. — Скажи мне, у тебя всё хорошо? Ты счастлив?
Он помолчал, задумчиво помешивая содержимое чашки.
— Мама... Я понимаю, о чем ты... Я — не жертва, если ты это имеешь в виду. Настя меня не заставляет. Просто… между нами так сложилось. Она делает карьеру, я забочусь о доме и ребёнке. И нет, я не чувствую себя плохо из-за этого.
— Но тебе всегда хотелось большего. Ты помнишь? Кинокамера, блог, планы…
— Я помню. Планы... Они у меня до сих пор есть, — ответил он, улыбаясь как всегда. — Но сейчас… у меня в жизни такой период, когда семья для меня важнее.
— И ты... Всем доволен?
Он пожал плечами. И тут, впервые за долгое время, он произнёс без улыбки:
— Иногда мне хочется, чтобы кто-нибудь спросил: «Мишка, как дела?», а не: «Ты купил молоко?» Но... возможно, это моя задача — доносить свои желания.
Некоторое время мы сидели молча. Я чувствовала, что с ним что-то не так, но не понимала что.
***
Я хотела разобраться в этом. Может, это не моё дело, и я лезу туда, куда не следует? Но я не могла остановиться. Мысль о том, что мой сын может быть несчастен, не давала мне покоя.
Я решила поговорить с невесткой. «Настя, можем ли мы встретиться только вдвоем? Я бы хотела поговорить», — написала я ей сообщение. Она согласилась. Мы встретились в том же кафе, где сидели с Михаилом накануне.
Она прибыла вовремя, элегантная, с телефоном в руке.
— Доброе утро. Слушаю вас, Надежда Николаевна. О чем вы хотите поговорить?
— О Михаиле, — начала я спокойно. — Я знаю, что вы ладите, что у вас всё хорошо. Но... Не кажется ли тебе, что он чем-то обделён в своей жизни?
Она подняла бровь.
— Михаил сам решает, как ему жить. Он взял на себя большинство домашних забот, и я благодарна ему за это. Но я не требовала от него этого, — она отпила кофе. — Поначалу у нас была няня, так могло быть и дальше, если бы у Миши не было времени, как его нет у меня. Но он сам решил, что ребёнку будет лучше с папой, чем с чужим человеком.
— Я не говорю, что ты его заставила. Но, может быть… у него нет выбора, раз ты занята карьерой? Не может же ребёнок расти с чужими людьми постоянно. У него должен быть хотя бы один родитель...
— Надежда Николаевна, вы намекаете, что у Майки нет мамы, а только папа? По-вашему, я должна быть мамой, которая печёт пироги и водит ребёнка на художественную гимнастику? Но я не могу успевать и там, и там. Вы видите, что мы не бедствуем, у нас есть квартира, машина, хороший отдых, мебель, техника, дорогая одежда. А ведь нам никто не помогает... Я не жалуюсь. Но кто-то ведь должен думать и о материальной стороне жизни. По-вашему, удел женщины — сидеть и ждать, когда ей принесут мамонта? А если не принесут? Тогда как?
— То есть вы оба чем-то пожертвовали?
— Да. Только его усилия вы видите. Мои — нет.
Я замолчала. Она попала в точку. Я посмотрела на нее, на ее уверенность в себе, и вдруг увидела… женщину, которая тоже боролась за эту жизнь и свою семью. Просто по-другому.
— Извини. Я просто никогда не думала об этом в таком ключе, — тихо сказала я.
— Стоит начать. Потому что мы действительно любим друг друга. Мы просто живём по-своему. Не так традиционно.
***
Через несколько дней я позвонила Михаилу.
— Сынок, ты приедешь ко мне? Я приготовлю твои любимые вареники.
— С капустой и грибами?
— Конечно.
Он пришёл с Майкой. Она играла на ковре, а мы сидели на кухне.
— Я поговорила с Настей, — сказала я.
Михаил поднял глаза.
— Да?
— Я знаю, что твоя жизнь — это твой выбор. Может быть, я не понимаю этого на сто процентов, но я не хочу больше подвергать это сомнению. Я также знаю, что... я — больше не самое главное в твоей жизни. Наверное, это правильно. У тебя есть дочь, она и есть главное на сегодняшний день.
Мой сын тепло улыбнулся.
— Мама… Ты всегда будешь важна для меня. Просто теперь — немного по-другому.
— Я знаю. И я учусь это принимать.
— Тебе не нужно меняться. Ты просто будь рядом.
— Я хочу быть рядом. Потому что я тебя люблю, сынок. Даже если ты живёшь не так, как я себе представляю правильным.
Он обнял меня. Впервые за долгое время. А я посмотрела на Майку.
— Может быть, когда-нибудь я научу её готовить вареники?
— Я думаю, она была бы в восторге, — рассмеялся Михаил.
В тот момент я поняла, что мне не нужно вмешиваться в жизнь сына. Все, что мне нужно — просто поддерживать его выбор. Даже если я его не понимаю.
***
Была снова пятница. Как и каждую неделю в этот день, я пришла к ним на ужин. Михаил жарил блины, Настя разговаривала по телефону на балконе, а Майка что-то рисовала на полу.
— Бабушка, смотри, это ты! — она показала мне рисунок: женщина в больших очках и со скалкой в руке.
— Что я делаю?
— Ты лепишь вареники! — важно сказала она.
Я рассмеялась.
— Только не говори мне, что это ты её научил так рисовать!
— Да нет, она сама. Ты же знаешь, что из меня художник никакой, — ответил Михаил, улыбаясь и наливая мне чаю.
Мы вместе сели за стол. Сын угощал нас своей стряпней, Настя посматривала в телефон, иногда отвлекаясь для общего разговора, а я? Я больше не чувствовала необходимости вмешиваться в их жизнь. Я смотрела на них и видела семью. Может быть, это не такая семья, как я себе представляла. Но это настоящая семья. Их семья.
— Мама, хорошо, что ты пришла. Майка всю неделю говорила о тебе, — сказал Михаил.
— Что я старая бабушка, которая лепит вареники?
— Нет. Что ты — лучшая бабушка, и что она нарисует твой портрет, — он улыбнулся.
Я посмотрела на Настю, которая отложила телефон, сняла туфли на высоких каблуках и села рядом со мной, не сказав ни слова.
— Мама, я нарисовала бабушку! — сказала моя внучка. — Хочешь, я нарисую тебя?
— Конечно, — сказала моя невестка. — А лучше — всю нашу семью: меня, папу, себя и бабушку.
Мы переглянулись и засмеялись.
Читайте ещё истории из жизни: