Прямо на них, по голому пустырю, раскинув призрачные крылья, ползла, намного опережая орду восставших покойников, гигантская черная тень, поглощающая все яркие краски, тень, поднявшаяся на свет из клокочущих глубин океана преисподней.
- Да их тут больше тысячи! – Издал испуганный возглас Конрад Фалько. Его лицо стремительно покрывала бледность. Рукоятка пистолета под его ладонью стала влажной и скользкой от пота.
- Не затевай панику, сержант. – Откликнулся из кабины бульдозера Тайлер Линдерманн. – Тварей всего лишь семь сотен, плюс-минус дюжина. В таких вещах я никогда не ошибаюсь. Эй, пехота! – Крикнул он Кларенсу. - Ты говорил, что прорвавшая баррикаду на мосту толпа состояла из семи тысяч тварей? Значит, основная часть стада свернула в другую сторону. Надеюсь на это. Теперь всем ждать моего сигнала! Того, кто начнет стрельбу без команды, скормлю жмурам лично, потом не обижайтесь!
Мертвое воинство двигалось на штурм последней крепости живых, подобное грозной приливной волне демонического моря. И не было больше ничего людского в этих неестественных, одеревеневших оболочках, покинутых душами, как будто на приступ Тихого холма шла армия глиняных големов, а не тех, кто еще вчера мог мыслить, чувствовать, мечтать о путешествиях и переживать из-за бытовых неурядиц. Даже в боевых роботах, созданных из металла и прочных полимеров, и то было больше жизни и разума, ведь машины всегда несли на себе отпечатки личностей своих творцов. В наступившей тишине шаги мертвых звучали как удары сотен тяжелых молотов, а их слитное ворчание напоминало шум бурной горной реки на перекатах. Простую толпу невооруженных людей можно было обратить в бегство, начав стрельбу над головами, или уложив прицельными выстрелами нескольких главных смутьянов, толпа всегда труслива и подвержена паническим настроениям. Однако восставшие мертвецы не ведали о том, что такое, страх и сомнения, и равнодушно реагировали на повторную смерть себе подобных, в чем Кларенс уже успел неоднократно убедиться. Для того чтобы отразить эту атаку, требовалось истребить этих существ, всех до последней твари. Скоро он уже мог рассмотреть лица чудовищных созданий, вернее то, что от этих лиц оставалось. Многие лица еще не тронула печать распада, но они все равно напоминали застывшие гипсовые маски. Другие лица больше напоминали морды горгулий, уродливые личины химер из страшного сна любителя гипнозорала. Достигнув заполненных гнилой водой фундаментов на месте снесенных домов, адская толпа распалась на несколько отдельных потоков, однако, общее направление ее движения не изменилось – мертвые целеустремленно наступали на последнюю линию обороны жителей Эль-Каланг-Каланга, и идти им оставалось до нее совсем немного. Кларенс бросил взгляд вверх и вправо, отыскал глазами Линдерманна – ствол тяжелого пулемета опустился вниз, наметив первые мишени. Генерал морской пехоты выглядел невозмутимым, уверенным в себе, и только его квадратная нижняя челюсть едва заметно шевелилась, будто старый воин вспоминал чьи-то забытые имена.
- Спи, мой ангел, ночь пройдет… - Прозвучали рядом знакомые слова. Кларенс не поверил своим ушам – девочка Рада, безжалостный ребенок с сумрачными глазами, негромко повторяла строки древней колыбельной песни. У нее оказался удивительный голос – высокий и, вместе с тем, глубокий, чистый и звучный, словно она с младенчества занималась вокалом под руководством опытного маэстро.
- Сгинут тучи грозовые… - С удивлением услышал он собственный хриплый голос, подхватывающий куплет. Холодная ладошка Рады Тенемар дотронулась до его руки невесомым ободряющим прикосновением. Испытывала ли она страх, или испугать это человеческое существо, одновременно и трепетно нежное, и непередаваемо жестокое, могли только гаснущие, одна за другой, звезды во мраке космоса?
Они не остались одиноки:
- Солнце ясное войдет, - низким голосом прогудел из кабины бульдозера генерал Тайлер Линдерманн. Кларенс решил, что если генералу когда-то и доводилось петь, то это случалось много десятилетий назад.
- В двери неба голубые, - дребезжащим тенором закончил четверостишие хромой Лаваль.
А потом все семь голосов слились в один, и, над оцепенело ждущим Холмом Тишины, зазвучали слова старой колыбельной, напоминавшие сейчас военный марш или гимн.
Когда они замолчали, некоторое время сохранялась тишина, нарушаемая только слитным топотом мертвецкой фаланги, но затем она была нарушена треском статического электричества – угольно черный ствол «Химеры» окутали мрачные синие сполохи энергии. Разные режимы огня. Обо всем, на что был способен этот экспериментальный пулемет, знали, наверное, только его строго засекреченные создатели.
- Всем ждать! – Линдерманн почувствовал, что волнение маленького отряда достигло критического уровня, и решил вовремя остановить опасное оживление среди защитников. – Пускай подойдут ближе!
Мертвые услышали голос генерала, и, почему-то он вызвал у них раздражение больше, чем слова только что отзвучавшей песни, хриплый вой толпы усилился.
Двести шагов. Сто пятьдесят. Сто…
В первых рядах наступающих шли несколько девушек в купальниках, которые вместо призовых мест на конкурсе красоты, получили в подарок смерть. Теперь Кларенс смог прочитать надписи на атласных лентах, перекинутых через их обнаженные плечи: «Госпожа Обаяние», «Госпожа Великолепие», «Госпожа Восхищение». Возможно, днем ранее эти девушки и являли собой образцы обаятельности и великолепия, вызывали у мужчин восхищение, однако, сейчас их сведенные последней судорогой лица и окровавленные, покрытые глубокими ранами тела, внушали только страх и жалость. Рядом с девушками, путаясь в зеленой длиннополой рясе, ковылял мертвый священник Храма. Поруганная красота и поруганная святость шли вместе, рука об руку.
Пятьдесят шагов. Точка «зеро».
- Огонь!!! – Скомандовал Тайлер Линдерманн, и сразу же воздух наполнился свирепым ревом его «Химеры». Из дула пулемета вырвался сплошной столб сине-оранжевого пламени, ударивший прямо в скопление оживших мертвецов. В том месте, куда попала очередь, сразу образовалось свободное пространство - в экстремальном режиме огня «Химера» просто превращала свои жертвы в облако алых брызг.
За несколько коротких мгновений первые ряды атакующих перестали существовать, но это не остановило других мертвецов, продолжавших с тупым упрямством наседать на горстку защитников. «Химера» косила мертвых десятками, выстрелы автомата Кадиги и винтовки Фалько полностью тонули в ее неистовом грохоте. Кларенс, Грубер и Лаваль, ожидавшие своей очереди вступить в битву, закрыли ладонями уши, спасая свои барабанные перепонки, и только Рада Тенемар, как ни в чем не бывало, со сдержанным любопытством наблюдала за тем, как волна неживой плоти накатывает и рассыпается под огнем крупнокалиберного пулемета. Однако отдельные трупы не попали под выстрелы «Химеры», и им удалось пробраться к бульдозеру, где расположился Тайлер Линдерманн. Не в силах проникнуть в кабину, они с бессильной злобой стали бить и царапать ржавый металл, словно хотели заставить его кровоточить. Кларенс отнял ладони от ушей, и произвел два выстрела из «Оцелота» - двое оживших покойников – женщина средних лет, и старик со всклокоченной седой шевелюрой, упали. Старик, впрочем, быстро поднялся – попавшая в грудь пуля, лишь сбила его с ног, но не остановила. Рада Тенемар подняла руку с «Кригером», и, не тратя времени на прицеливание, нажала на курок – между глаз мертвеца возникло круглое отверстие, труп развернуло вокруг своей оси, будто в танце, и он неподвижно скорчился у траков бульдозера.
Очень скоро в бой были вынуждены вступить Лаваль и Грубер. Какой бы эффективной не казалась работа «Химеры», не все восставшие покойники оказывались на линии огня – поодиночке и мелкими группами, они пробирались в мертвую зону, где пулемет не мог их достать, и устремлялись по направлению к входу в бомбоубежище. Здесь проявил себя автомат лейтенанта Кадиги. Хотя это оружие сильно уступало «Химере» по скорострельности, плотности огня и убойной силе, возможности «Кречета» в условиях полевого сражения все-таки были далеко не маленькими – если пуля попадала ходячему покойнику в голову, то эта голова разлеталась на мелкие осколки, если в туловище, то агрессора отбрасывало назад на семь-восемь шагов, и он не сразу возвращался в «строй».
Выстрелы Кларенса из «Оцелота» тоже не пропадали даром. Трупы подошли настолько близко, что по ним было трудно промахнуться. Старый Лаваль расстегнул свой морской бушлат, и стало видно, что он весь обмотан лентами с охотничьими патронами. Огонь из двустволки старик вел дуплетами, и если ему не удавалось попасть в голову, то в телах мертвецов все равно образовывались огромные сквозные дыры – отставник предусмотрительно запасся патронами с медвежьей и волчьей дробью. Рада Тенемар в который уже раз поразила Кларенса. Держа пистолет на вытянутой прямой руке, она только поворачивала корпус, и любой ее выстрел приходился точно в голову нападавшего. Так мог стрелять заслуженный спортсмен, выигравший не один кубок, или запрограммированный аппарат. Зееман Грубер стрелял заметно хуже, но троих-четверых тварей ему удалось свалить. Конрад Фалько, наоборот, заметно нервничал, и часто промахивался из винтовки.
Рада быстро расстреляла все восемь патронов (ни один выстрел не был потрачен впустую) но, вместо того, чтобы спрятаться в укрытие, она нашла для себя новый способ ведения боя. На земле было вдоволь разбросано битых кирпичей и осколков бетонных плит. Девчонка подняла обломок кирпича величиной с кулак Линдерманна и, размахнувшись, бросила его в одного из жутких пришельцев. Пролетев около пяти метров, кусок бетона встретил на своем пути уродливую голову ожившего мертвеца. Сила произведенного броска оказалась такова, что кости черепа не выдержали. Тварь опрокинулась назад, и больше не вставала. Если бы у Кларенса имелось на это время, он встал бы с открытым ртом, но времени удивляться не оставалось. Все больше и больше мертвецов выбирались из-под огненной реки, выплескиваемой «Химерой», и тащилось к людям, движимое нестерпимым желанием добраться до их податливой плоти.
Наступил момент, когда «Химера» замолчала. Когда ее яростный рев стих, другие стрелки тоже инстинктивно прекратили огонь, и на короткие секунды Тихий холм» оправдал свое название, на самом деле став тихим местом.
- Что случилось, господин генерал?! – Закричал лейтенант Кадиги своему командиру, силясь перекричать звуки, издаваемые мертвыми.
- Надо подождать! – Откликнулся Линдерманн. – Эта дрянная штука перегрелась! – Свесившись из кабины, генерал открыл огонь по окружившим бульдозер тварям из своего второго пистолета, такого же «Оцелота», который он вручил Кларенсу перед его неудачным вояжем, обратно к мосту через Сиалу. Мертвецы, завывая от бессильной злобы, тянули к морскому пехотинцу скрюченные пальцы, но не могли его достать.
Толпа чудовищ уменьшилась вдвое, но все равно мертвых оставалось слишком много, три или четыре сотни, чтобы отбиться от них без помощи «Химеры», и генерал это прекрасно понимал:
- Всем отступать за машины! На открытом месте пропадете!
Конрад Фалько выполнил приказ через чур торопливо, было заметно, что патрульный, если бы мог, вообще предпочел бы убраться отсюда как можно дальше. Рада, напротив, отступила последней, и то, после того, как Кларенс, потянул ее за собой. Второй камень полетел по короткой дуге, и впечатался в оскаленную личину «Госпожи Обаяния» (ее подруги к этому времени пали под огнем «Химеры»). Бывшая красавица свалилась навзничь, но твари, идущие сзади, не заметив потери, прошли прямо по ней. Трупы медленно подступали к машинам, за которыми укрылись шестеро людей. «Миротворец» и патрульный автомобиль являлись для них слабой преградой, и если в ближайшие минуты «Химера» не сможет возобновить стрельбу, то огнем автомата, винтовки, ружья и двух пистолетов, эту хищную многоликую массу было не остановить. Им придётся спускаться в бомбоубежище, которое превратится в западню, потому что мёртвые просто так не уйдут из места, где они чувствуют присутствие живых.
Лейтенант Кадиги поставил на капот «Миротворца» картонный ящик, внутри которого позвякивали бледно-зеленые стеклянные бутылки, наполненные мутноватой жидкостью, с вставленными тряпичными фитилями – по совету Рады Тенемар, защитники слили из баков бензин и сделали зажигательные снаряды. Еще несколько рядов наполненных горючей жидкостью снарядов стояли на земле, готовые к применению. Недостатка в свободной стеклотаре и тряпках для фитилей в бомбоубежище, где раньше нередко ночевали бездомные, не наблюдалось. Кадиги щелкнул поднесенной к фитилю зажигалкой, и первая бутылка полетела в близко подобравшихся мертвецов. Поднялось гудящее пламя, охватившее самых «нетерпеливых» тварей. Плотные ряды нечисти дрогнули – какие-то остаточные инстинкты заставляли мертвых опасаться огня. Однако в них оставалось настолько мало человеческого, что вряд ли пламя могло обратить их в бегство. Еще три бутылки с бензином разбились в гуще мертвецкой фаланги, заставив составляющие ее «элементы» слегка попятиться, и остановиться. Мертвые сгрудились на расстоянии десяти-пятнадцати шагов от последнего редута, и глухо ворчали, не решаясь двигаться дальше.
В этот момент снова заговорила «Химера», на этот раз в обычном режиме огня, разнося в пух и прах созданий, еще не успевших миновать бульдозер, и пробраться к бомбоубежищу. Между огневой точкой Линдерманна и укреплением из автомобилей, осталось примерно сотня восставших мертвецов, отрезанных от основной группы.
- Бросай бутылки! – Скомандовал лейтенант Кадиги Конраду Фалько, расстрелявшему все патроны из винтовки. Тот никак не отреагировал, и морскому пехотинцу пришлось повторить, повысив голос. – Ты, что, оглох, сержант?! Поджигай фитили, и кидай бутылки в толпу!
Только после этого Фалько вздрогнул и дрожащей рукой взял первый снаряд. Кадиги пробормотал ругательство, и возобновил огонь из автомата – мертвые валились на землю, будто набитые сеном мешки. Конрад Фалько сумел поджечь фитиль лишь с третьей попытки – так сильно тряслись у него руки. Брошенная им бутылка упала слишком близко, и пролившийся на землю бензин не причинил вреда тварям.
- Делай сильнее замах, растяпа! – Заорал на патрульного Кадиги. – Совсем ослабел?! Бери пример с девчонки!
Старый мичман Лаваль, не смотря на почтенный возраст, ловко забрался на крышу патрульной машины, и сверху в упор расстреливал мертвецов из двуствольного дробовика. Зееман Грубер израсходовал последние патроны в магазине пистолета, и потянулся за бутылкой с тряпичным фитилем. Кларенс, чей боезапас тоже подходил к концу, долго целился, прежде чем нажать на курок, но теперь ни один его выстрел не пропадал впустую, ложась точно в цель.
- Что ты делаешь? – За спиной Кларенс услышал недоуменный голос Зеемана Грубера.
Обернувшись, он моментально похолодел – бутылка с зажигательной смесью выпала из рук бледного как полотно Конрада Фалько. Теперь она лежала перед ним, треснутая, а на фитиле весело играл язычок пламени. Совсем рядом стояли еще три десятка бутылок, приготовленных для метания. Похоже, полицейский находился в шоковом состоянии – ужас происходящих событий парализовал его волю, и он не сделал ни одного движения, чтобы предотвратить скорую катастрофу.
- Берегись!!! – Закричала Рада.
Вот и все. Если ему и не было суждено погибнуть в лапах нежити, то только для того, чтобы заживо сгореть в пламени пожара.
За секунду до того, как треснувшее бутылочное стекло окончательно лопнуло, высвобождая голодный огонь, Кларенса подхватил неведомый могучий вихрь. Его тело, будто по волшебству перенеслось через крышу «Миротворца», и покатилось по земле, уже далеко от опасного места. Сзади раздался громкий хлопок, следом еще несколько, и между двух машин возник костер высотой больше трех метров – почти разом воспламенились и лопнули все бутылки с зажигательной смесью, сначала те, которые находились на земле, а потом и стоявшие в ящике на капоте. Пламя охватило автомобили, и людей, прятавшихся за ними. Бензобаки автомобилей были пустыми, поэтому сами машины уже не могли взорваться. Генерал Линдерманн в своем укрытии издал горестный вопль. Кларенс ошалело помотал головой, пытаясь понять, что с ним произошло, и осознал, что валяется на спине, а его сжимает в объятиях неистовая девчонка Рада Тенемар. Она схватила его, и вместе с ним перепрыгнула военный внедорожник. Тонкий и хрупкий ребенок, способный камнем проломить черепушку живому мертвецу.
Он попробовал убрать с себя девушку и подняться, чтобы прийти на помощь погибающим товарищам, но Рада не пустила его:
- Стой, ты уже ничего не сумеешь для них сделать!
Из огня доносились страшные человеческие крики. Все они, лейтенант Кадиги, полицейские Грубер и Фалько, а также смелый старик Лаваль, пали жертвами разгильдяйства одного испугавшегося человека. Крики не продолжались долго, огонь бесстрастно делал свое дело. Кларенс еще раз попробовал освободиться, но руки Рады были крепче металлических обручей.
- Не наделай глупостей. Ты мне обещаешь? – Она внимательно смотрела ему в лицо, ища намеки на проявление паники.
- Пусти, я не собираюсь приносить себя в жертву! – Крикнул Кларенс. Паники не было, только досада и злость на нелепую случайность, погубившую четырех человек.
Стальные обручи рук разжались, и Кларенс сел на земле. Рада поднялась на ноги, распрямляясь с завораживающей грацией боевого робота. Мертвецы отпрянули, когда взорвался бензин, но пламя быстро спадало, и трупы постепенно стали подбираться к уцелевшим людям, жадно клацая зубами и подвывая. Горящие машины пока удерживали их на расстоянии, но это не могло продлиться бесконечно долго. Тайлер Линдерманн снова закричал, но на этот раз в его вопле был гнев, а не горечь. «Химера» извергла из себя новый поток разящего свинца, и этот свинец ударил в воспрянувших мертвецов, пачками укладывая их на землю. Рада, не меняя тактики, взяла в каждую руку по камню. После двух бросков, один за другим, еще две бестии рухнули на землю. Волосы девушки, черные как вороново крыло, разметались по плечам, она широко расставила ноги для упора, готовясь к новым броскам. Только что стоили эти, пускай точные и сильные броски, если число атакующих исчислялось сотнями?
Кларенс, пошатываясь, встал на ноги. Он не мог оставаться в стороне, когда Рада вела бой. Рядом с горящим «Миротворцем» он разглядел на земле продолговатый черный предмет, и подумал, что им, возможно, удастся пережить этот день. Автомат «Кречет», наверное, был отброшен взрывом, и сейчас сам просился в его руки. Время оплакивать погибших наступит позже, а теперь следовало остановить наступление мертвецкой фаланги, и не погибнуть самим. Перед взрывом он видел, что Кадиги успел заменить опустевший рожок на новый. Автоматная очередь прошлась по раздраженно воющим каннибалам, вырывая из их тел клочья неживой плоти, кроша их отвратительные физиономии. Действуя вместе с Радой, Кларенсу удалось настолько проредить толпу тварей, что он начал верить в то, что они отобьют это наступление. Теперь им противостояло не более сорока мерзких противников, еще свыше сотни мертвецов бесновалась на подступах к бульдозеру, откуда их непрерывно жалила «Химера». Боезапас «Кречета» конечно же был далеко не беспределен но, прежде чем рожок автомата опустел, не менее полутора десятков тварей обрели вечный покой. Отбросив ставший бесполезным автомат, Кларенс решил брать пример с Рады, и начал бросать в мертвецов камни. Однако ему было далеко до умения девушки – корявые броски Кларенса только злили существ, но не причиняли им заметного вреда. Восставших покойников перед ними оставалось не слишком много, но и две дюжины – это опасная толпа, и противостояли этой толпе два человека практически с голыми руками. Выход из ситуации нашла Рада. Девушка взялась рукой за подол своей клетчатой юбки, и одним быстрым движением оторвала от него широкую полосу ткани, при этом, ее правое бедро беззащитно оголилось. Подняв с земли выброшенный Кларенсом автомат, Рада Тенемар обмотала тряпкой его ствол. Она безбоязненно подошла к горящим машинам, и поднесла автомат к постепенно гаснущему пламени, так, что у нее в руках возник импровизированный факел. Не дожидаясь, пока ткань полностью прогорит, девчонка перешла в решительное наступление. Рада по очереди подносила огонь к одежде мертвецов, и та вспыхивала, словно пропитанная лампадным маслом. Охваченные огнем создания принимались бестолково метаться, сталкивались с другими тварями, на которых тоже перекидывались языки пламени. Прошла минута, и половина восставших мертвецов превратились в оранжевые кусты огня. Рада не знала усталости. Когда тряпка на стволе догорела, девушка стала использовать автомат в качестве палицы. Перехватив оружие за раскаленный ствол, совсем не ощущая жара, она начала наносить мертвым короткие мощные удары прикладом, дробя и деформируя черепа, ломая руки и спины. Четырехкилограммовый автомат летал в ее тонких руках, находя все новые и новые цели. Ожившие трупы снопами валились под этими ударами, чтобы больше уже не встать. И настал момент, когда последнее создание, священнослужитель Храма в зеленой рясе, растянулся на земле со сплющенным лицом. Практически одновременно замолчала «Химера», от ее раскаленного ствола поднимались струйки сизого дыма.
Кларенс стал озираться по сторонам. Тишина после грохота стрельбы показалась ему оглушительной. Вокруг на земле лежали целые горы мертвых тел, покинутых неестественной второй жизнью, и только рядом с бульдозером маячили пятеро или шестеро трупов, избежавших всеобщего истребления. Линдерманн вылез из кабины с пистолетом в руке, и несколькими выстрелами в упор добил оставшихся тварей. Они победили мертвецкую фалангу, но цена, заплаченная за эту победу, оказалась страшной. Генерал подошел к Раде и Кларенсу. Сейчас его бледное лицо было не более выразительным, чем лобовая броня танка.
- Лейтенант Кадиги был хорошим солдатом. Мир его душе. – Об остальных погибших Линдерманн не сказал ни слова. Тяжелый взгляд генерал-майора остановился на Раде Тенемар. – А теперь, девочка, говори мне, кто ты такая? Диверсионные части? Спецназ Управления внешней разведки? Я прекрасно видел, как ты билась с этими тварями. Не всякий здоровый мужик сумеет брошенным камнем пробить человеческий череп, и как котят раскидать десяток врагов прикладом автомата!
- Я ничего не стану вам рассказывать, генерал. – Напор Линдерманна нисколько не смутил девушку. Девчонка выглядела такой же, как и до побоища, и только ветер взметал разорванную юбку, бесстыдно оголяя её стройные бёдра. Она словно сошла со страниц героического комикса для подростков, девушка-воин в легкомысленном одеянии.
- Нет, ты мне все скажешь! – Линдерманн подступил вплотную, нависая над Радой как исполинский кедр над молодой березкой. Тон и действия морского пехотинца выглядели угрожающими.
- Я вам не советую делать резких движений, генерал. Ради вашей же безопасности. – Рада мрачно улыбнулась, а ее глаза стремительно теряли свой обычный светло-карий оттенок, превращаясь в два глубоких черных омута, в которых плавали кровавые отблески адских костров.
- Остановитесь немедленно! – Кларенс ворвался между девчонкой и морским пехотинцем, отталкивая их друг от друга руками. – Линдерманн не устоял на месте, и сделал шаг назад, но толкать Раду было все равно, что пытаться стронуть с места базальтовую глыбу – рука Кларенса сразу заныла. Тогда он встал перед Радой, своим телом заслоняя ее от взбешенного офицера.
- Отойди, пехота. Мне надо с ней поговорить. – Сквозь зубы процедил Линдерманн. – Мне не нравится, когда у кого-то есть лишние козыри в рукаве, и я о них ничего не знаю до самого последнего момента!
- Да, да, пожалуйста, отойди, Кларенс. – В голосе Рады прозвучала нескрываемая насмешка. – Господину генералу не терпится узнать, что произойдет, когда я окончательно проснусь!
- Я просто советую вам обоим замолчать, и перестать предъявлять друг другу претензии! И тебе, генерал Линдерманн, и тебе Рада Тенемар! – Кларенс не ожидал от себя такой злости. – Мы только что отбили атаку целого полка ходячих трупов, при этом потеряли больше половины отряда, и сразу кидаемся выяснять между собой отношения! Разве девушка не на нашей стороне, господин Линдерманн? Какое вам дело до ее способностей, когда она использует их для спасения? И ты, Рада, тоже хороша – сразу отвечаешь встречной агрессией!
Генерал покачал головой:
- А ты не такой тихоня, каким показался мне вначале, пехота! Значит, вы сговорились. Вдвоем против меня. Хорошо. Я снимаю свой вопрос к девчонке, но и ты, соплячка, учти, что я буду за тобой следить.
- Как вам будет угодно, генерал. Следите, сколько влезет, пока глаза не устанут, - с ледяной вежливостью отозвалась Рада, глазам которой постепенно возвращался естественный цвет.
Линдерманн сплюнул себе под ноги, повернулся, и зашагал обратно к огневой точке. Пройдя половину расстояния, остановился, и, не оглядываясь, произнес:
- У меня больше нет патронов. Ни одного. «Химера» теперь бесполезный кусок металла. Все, что у нас есть – половина магазина в моем втором пистолете. Ровно на десять выстрелов. Вы остались безоружными, поэтому можете делать, что душе угодно. Хотите – убегайте, спасайте свои шкуры, прячьтесь, а я остаюсь. – И зашагал дальше, походкой человека, на плечи которого легла многотонная ноша.
- И что теперь? – Спросил Кларенс у Рады.
- Мертвые придут сюда снова. Вторая волна будет намного сильнее первой. А нам больше нечем их встретить.
- Все-таки решила уйти?
- Нет, почему же. Я остаюсь. Ты ведь тоже не собираешься бежать, господин Кларенс Эззард?
- Господин Кларенс Эззард бежать не собирается. И прекрати меня так называть.
- Извини, я снова забыла. У меня к тебе будет просьба, Кларенс…
- Какая же, интересно?
Она ответила не сразу, словно никак не могла решиться произнести эти несколько страшных для себя слов. Молчание продолжалось почти целую вечность. Наконец, Рада прикрыла глаза веками, глубоко вздохнула.
- Другого выхода нет. Помоги мне проснуться. Разбуди меня.
Высоко в небе появилось множество черных точек, образовавших большое облако. Черное облако быстро приближалось к Тихому холму, издавая хриплое голодное карканье – это спешило к пиршественному столу воронье
Продолжение следует...
Автор: В. Пылаев
Источник: https://litclubbs.ru/articles/62952-son-furii-glava-12-pervaja-volna.html
Содержание:
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Автор: В. Пылаев
Источник: https://litclubbs.ru/articles/62952-son-furii-glava-12-pervaja-volna.html
Оформите Премиум-подписку и помогите развитию Бумажного Слона.
