- Вы не знаете, почему все это произошло? Почему они восстали? – За несколько минут знакомства Линдерманн уже привык, что Рада относится к нему с некоторой настороженностью, воздерживаясь от вступления в беседу, поэтому ее вопрос немного застал морского пехотинца врасплох.
Не поворачиваясь, генерал пожал плечами:
- А разве теперь это важно? Я не знаю, почему это началось. Или ты считаешь, девочка, что уж военные-то обязательно должны быть в курсе всего нехорошего, что случается в стране, а?
- Вы - генерал. Вы общаетесь с верхушкой государства. Вы бываете в министерстве обороны, знаете разные секреты. - Тон Рады приобрел некий обличающий оттенок, словно она произносила обвинительную речь перед коллегией присяжных, или критиковала оппонента на заседании съезда какой-нибудь политической партии.
Дорога плавно повернула, и в непроглядной темени стала видна ярко освещенная «радуга» моста через Сиалу. На его праздничную иллюминацию отключения электроэнергии не повлияли.
Линдерманн терпеливо вздохнул:
- Зря ты так думаешь, девочка. Прежде всего, я солдат. Привык быть в расположении своей дивизии, или на позициях. Топтать коридоры власти - не для меня. Я самого министра видел вживую всего несколько раз – в последний два с половиной года назад. И, поверь, даже, если бы он знал, что такого-то числа, такого-то года восстанут мертвецы, он ничего бы не сказал обычному генералу морской пехоты. Меня кратко ввели в курс дела и направили сюда устранять проблему. Сначала мы считали, что нападавшие – живые люди, которых лишила разума какая-нибудь радиация или химия. Но быстро выяснилось, что это не так.
- А что вы слышали об «Армагеддоне»?
Затылок генерала напрягся:
- Какое дело сопливой гимназистке до наших военных разработок?
- Так, для общего развития. Я прилежная ученица, хочу много знать. По радио говорили, что «Армагеддон» - оружие массового поражения, что он стер с лица земли едва ли не половину Менсаргаротской пустыни, и испарил огромный морской залив вместе с целым флотом Кайзелура.
- Это правда. Наших тоже зацепило. Бедный адмирал Хайред, его подчиненные неправильно рассчитали радиус действия! Но не вижу никакой связи между «Армагеддоном» и тем, что происходит сейчас в городе.
Кларенс поднял лицо, посмотрел на приближающуюся дугу моста – ослепительный полумесяц, повисший над черной водой реки, охрипшим голосом произнес:
- Я случайно встретил одного человека в «Королевском Фрегате». Незадолго до атаки нежити. Этот мужчина был одним из тех ученых, которые работали над «Армагеддоном». Он рассказал, что через несколько дней после взрыва в Эль-Каланг-Каланг пришло облако, которое рассеялось над городом и окрестностями. Про это нигде не сообщали, информация была засекречена. Учёный полагал, что во всем виновато это облако, принесшее в Кайзелур яд «Армагеддона».
- Впервые слышу о подобном. - Отрезал Линдерманн. - Похоже, вы оба осведомлены о происходящем намного лучше меня. Это мне надо задавать вам вопросы, что весьма подозрительно, не находите?
«Миротворец» заехал на мост через Сиалу. В этот момент из-за косматых черных туч, наконец, появилась луна, осветившая мертвый город. Если бы они не свернули к мосту, а продолжали двигаться прямо, то через два квартала приехали бы к Историческому музею, за которым располагался жилой микрорайон, построенный двадцать лет назад для семей моряков гражданского флота. Там, в одном из домов, в маленькой двухкомнатной квартире под самой крышей, вполне вероятно, все еще ждала своих дочь и зятя Герда - выглядывала в окно, нервно курила одну за другой крепкие сигареты, набирала с мобильного телефона один и тот же номер, в сотый раз, выслушивая фразу «абонент временно недоступен, или находится вне зоны действия сети», или просто убеждаясь в том, что сеть отсутствует. Именно сейчас Кларенс практически утвердился в мысли, что ему не суждено узнать ни о судьбе своей жены Лианы, ни о том, что произошло с Гердой. Когда большой мир дает трещину, ломаются тысячи маленьких миров, рвутся нити, связанные родством, дружбой, любовью, преданностью. И все рушится в мрачную бездну.
От начала до середины моста на всей протяженности в беспорядке лежали тела повторно упокоенных мертвецов, изрешеченные пулями крупного калибра. Кто-то здесь совсем недавно хорошо повоевал.
Посередине мост был перегорожен стеной в человеческий рост, выложенной из брезентовых мешков с песком. В стене оставили промежуток, достаточный для того, чтобы могла проехать машина. Сейчас проезд был закрыт кольцами колючей проволоки, натянутой на две бетонные стойки. Линдерманн, увидев препятствие, вполголоса выругался и надавил на педаль тормоза. Импровизированный блокпост оказался брошен – над стеной сиротливо маячил пулеметный ствол. «Саламандра - 6», не чета бронебойной «Химере», но против наступающей толпы вполне эффективен. Генерал морской пехоты вылез из машины, и, цепляясь за колючую проволоку, раздраженно шипя, добрался до одной из бетонных стоек - обычной цветочной клумбы на подставке, кем-то перенесенной из парка, обхватил ее руками, и оторвал от земли (весу в конструкции было не меньше центнера). Сжав квадратные челюсти, Линдерманн понес стойку в сторону, освобождая проезд для «Миротворца». Закончив дело, генерал с неудовольствием оглядел порванную в нескольких местах форму (на кровоточащие царапины он не обратил никакого внимания), и решил осмотреть оставленную нерадивыми военными «Саламандру». Кларенс и Рада услышали его громкое проклятие:
- Что за уроды! Разбили казенную часть! Ни себе, ни людям!
Кипя от возмущения, Линдерманн вернулся к джипу, сел за руль, и гневно захлопнул за собой дверцу.
- Попались бы мне эти, так называемые, солдаты! Я бы им показал, как ломать свое оружие! Одной гауптвахтой бы не отделались. Кстати, отступая, эти дурни из местного гарнизона устроили такой «салют», что я не удивлюсь, если вся дохлая орда с нашего берега реки потащится через мост следом. Поэтому мы должны обследовать бомбоубежище как можно скорее. Поехали!
«Миротворец» взял с места такую скорость, что Кларенса вдавило в спинку сиденья. Однако также быстро Линдерманн вновь затормозил машину, и Кларенса бросило вперед.
- Нельзя оставлять дорогу открытой для мертвых. Надо помешать им пройти.
Линдерманн потратил еще минуту, чтобы вернуть бетонную подставку на прежнее место. Закончив восстанавливать преграду, генерал тревожно оглянулся назад на дорогу. Луна немного рассеивала ночную тьму, так что с моста можно было наблюдать довольно большой участок набережной. Заметив, что морской пехотинец внимательно вглядывается в том направлении, откуда они недавно приехали, Кларенс и Рада тоже сосредоточили свое внимание на том, что там сейчас происходило. Рада что-то сказала шепотом, Кларенсу показалось, что это были слова какого-то поэта «у страха есть свое лицо».
Из-за поворота дороги, огибая ограду парка Морской Академии, ползла сплошная движущаяся масса. С большого расстояния и при свете выглядывающей из-за рваных туч луны она напоминала бурный грязевой поток, словно рядом с Сиалой вдруг появилась вторая река. Леденящий душу звук - разноголосый хрип мертвых глоток был слышен и на таком значительном удалении.
- Боже, их тысячи! – Вырвалось у Кларенса.
Линдерманн, точно крупное животное, шумно втянул ноздрями воздух:
- Тварей около трех тысяч. Я бывал на парадах, и знаю, какую площадь пространства занимает определенное количество идущих плечом к плечу людей. Быстро же они расплодились. Когда меня вводили в курс дела больше суток назад, то сообщили, что уроды появлялись небольшими разрозненными группами. Уже после того, как мы сняли оборону президентского дворца и отступали через городские кварталы, я убедился, что каждый убитый существами через пять-семь минут вставал и сам шел убивать. После того, как десяток чудовищ врывался в многоквартирный дом, весьма скоро оттуда появлялась целая сотня голодных существ. Пока разобрались, что к чему, драгоценное время было упущено, они проникли за все выставленные заслоны и кордоны, появились в тылу обороняющихся людей.
- Вас направили сюда больше суток назад? – Удивился Кларенс. – Я-то думал, что все началось только сегодня утром!
- Первые сообщения о странных нападениях появились еще вчера в первой половине дня. Случаи необычных нападений впервые были регистрированы на южных окраинах столицы. Сначала пытались урегулировать ситуацию силами местной полиции, личный состав которой был поднят по тревоге. – Неохотно признался генерал. – Но лишь сегодня утром высшее командование поняло, что быстро взять ситуацию под контроль, сохранив происходящее в тайне от гражданских, не получится. И они до последнего не хотели верить, с кем они имеют дело, твердили как заведенные – «сумасшедшие» или «террористы», хотя те, кто был на линии соприкосновения, неоднократно сообщали об оживших мертвецах.
- Куда они идут? – Рада совершенно не выглядела потрясенной или испуганной. Она, прищурив глаза, смотрела на толпу, и на ее лице было написано выражение пилота бомбардировщика, выбирающего удобное место для сброса своего смертоносного груза.
- Не исключено, что сюда. Как я и предположил, их могли привлечь звуки стрельбы отступающих солдат гарнизона. – И без того жесткое лицо генерала полностью закаменело. – Довольно. Нам надо успеть до рассвета, попасть в бомбоубежище, проверить его, и убираться оттуда подальше. Обратно поедем через другой мост, выше по реке. Никогда не были в районе Ферато? Сейчас побываете – это самое дно Эль-Каланг-Каланга, задница цивилизации, Нижний город…
За мостом потянулись рабочие кварталы столицы - прямоугольные здания барачного типа. Здесь не горело ни единого фонаря, не светилось ни одного окна. Если в этом районе еще оставались живые люди, то они предпочли затаиться в полной темноте, за наглухо закрытыми дверями своих убогих жилищ. Когда луна ненадолго появлялась из-за облаков, мрачные строения проступали на фоне сплошной черноты зыбкими бледными призраками, и снова прятались под занавесом теней. Два луча фар «Миротворца» были единственным источником света в этом царстве ночи и безмолвия. Дорога теперь не была идеально ровной, как на набережной, колеса то и дело, подскакивали на вспученном горбатом асфальте, который клали наверное еще во времена молодости Линдерманна. Кларенс никогда ранее не посещал Ферато, однако этот район был у него на слуху – половина статей криминальной хроники в столичных газетах, так или иначе, относилась к этому «веселому» месту. Раньше здесь располагались два крупных завода, но потом они закрылись по причине полной нерентабельности, и тысячи людей остались без работы. Многие из них потом выбрали для себя скользкий жизненный путь. Кларенс посмотрел над плечом Линдерманна, и заметил, что впереди, на фоне неба виднеются очертания каких-то искореженных металлических конструкций, напоминающих опоры линии электропередач, пострадавших при сильной буре. Морской пехотинец, как будто, прочитал мысли одного из своих спутников и счел нужным пояснить:
- Тридцать лет назад один богач решил построить здесь спортивно-развлекательный комплекс для детей заводских рабочих. Незадолго до открытия случился сильный пожар, и все труды строителей пропали впустую. Следствие установило умышленный поджог. Когда полиция нашла виновников, как думаешь, кто ими оказался?
Вместо Кларенса ответила Рада:
- Дети. Те самые, для которых строился спорткомплекс.
- Верно, девочка. Это сделали местные подростки. Теперь понимаете, что это за место?! Его прокляли задолго до прихода мертвых. Отсюда имелось только три пути – на кладбище, в тюрьму, или…
- На военную службу? Вы выросли в Ферато, да?
Генерал долго не отвечал Раде. И, когда уже казалось, что разговор больше не возобновится до конца поездки, Линдерманн сказал:
- Мой старший брат находился вместе с теми ребятами, которые сожгли комплекс. Ему дали семь лет, а семье присудили такой штраф, что его продолжили бы выплачивать даже наши правнуки. Отец хотел устроить меня на последний работающий в Ферато завод, там делали бытовую химию, но я не согласился. Сказал всем, что хочу поступить в Морскую Академию. Узнав об этой затее, родня стала открыто называть меня придурком. Что ж, им пришлось скоро заткнуться…
- Ваша семья до сих пор здесь живет?
- Пять лет назад – жила. Сейчас – не знаю. Я редко посещаю Каланг, а писать письма – не самое мое любимое занятие. Личного телефона у меня нет - всё, что мне нужно мне сообщают по рации.
- И вы не хотите ничего узнать о родных?
- А ты любишь резать по живому, девочка. Нет. Не хочу. Моя настоящая семья – это те, кого я научил воевать. А здесь – только плохое прошлое. И я не желаю в него возвращаться.
- Простите. Я не собиралась вас задеть. – Извинилась перед генералом Рада, но Кларенсу показалось, что в ее ровном, спокойном голосе не прозвучало ни одной сочувственной нотки.
«Она странная. Может смеяться, притворяясь милой шестнадцати-семнадцатилетней девочкой, может грустить, однако в глазах – кипящий кровавый лед. И это загорелое лицо с нечеловечески правильными чертами! Разве у древней богини зла Меккатари не такое же лицо? Он видел старые фрески в Эвон-Килате, где служил в армии. Лицо свирепой богини было нежным и печальным, и только в глазах тлели уголья неистовой ярости.
- Рада, - шепотом позвал Кларенс.
Она повернула к нему лицо. В этот момент Линдерманн щелкнул зажигалкой, прикуривая сигарету, и язычок пламени отразился в темных глазах девушки двумя адскими кострами, усиливая сходство с виденной Кларенсом фреской.
- Кто ты такая, Рада?
- Не понимаю Вас, господин Эззард, - холодно ответила девушка, снова перейдя на «вы», подчёркивая тем самым свое презрительное отношение к прозвучавшему вопросу.
- Не притворяйся. Ты – не воспитанница пансионата Благочестивой Селены. – Не повышая голос, так, чтобы Линдерманн ничего не услышал, сказал Кларенс. - Я не сообразил сразу, но сейчас вспомнил – около недели назад по телевизору показывали передачу про благотворительную деятельность муниципальных властей. Я, знаешь ли, работаю по ночам, полдня отсыпаюсь, а потом смотрю говорящий ящик, если нет срочных дел по дому. По телевизору обычно гонят чепуху, и я переключаюсь с канала на канал…
- Ну и что? – Голос Рады почему-то дрогнул.
- По местному телеканалу показали красивый белый пароход. На нем было много-много маленьких девочек – воспитанниц пансионата Благочестивой Селены. Сто тридцать шесть учениц, и двенадцать воспитательниц. Столичный магистрат оплатил для них двухнедельное путешествие по Сиале и морскому побережью. Пансионат был пуст, когда город захватывали мертвые. Кто ты, девочка по имени Рада?
Только на миг Кларенсу явилось другое лицо – скулы девушки заострились, а глаза стали почти черными. Но потом она улыбнулась, и наваждение сразу пропало:
- Я на самом деле Рада Тенемар, господин Эззард.
- Рада Тенемар может быть кем угодно. Ты не ответила.
Продолжая улыбаться, она наклонилась к самому его лицу – Кларенс ощутил невесомое прикосновение ее губ к своему левому уху, его обоняние уловило слабый аромат духов. Лаванда? Ландыш? Маргаритка? Нет, не понять, он плохо разбирался в парфюмерии.
- Ты не захочешь узнать мой ответ. Поверь. Не буди меня, Кларенс Эззард.
Он вздрогнул:
- Не будить? Разве ты спишь? – Ничего не понимая, пробормотал сбитый с толку Кларенс.
- Да. Я сплю и вижу сны. – Она отстранилась, ясно показывая, что эта тема закрыта и, хотя генерал Линдерманн давно погасил свою зажигалку, Кларенс продолжал видеть мерцание далеких алых костров в глазах девушки.
Кларенсу стало неуютно. Это хрупкое создание внушало ему противоречивые чувства, и одним из них была тревога.
- Ты тоже странен, господин Эззард. Прости, я забыла, Кларенс. Все те мужчины, которых я раньше знала, напоминали его. – Рада кивнула в сторону сосредоточившегося на дороге Линдерманна. Ты сделан из другого материала. Только прошу, не задавай мне больше вопросов, на которые я пока не могу дать тебе ответов.
- Секретничаете? – Раздался низкий голос Линдерманна слегка повернувшего лицо в их сторону. – Мы проехали указатель Тихого холма. Готовьтесь к высадке.
«Тихий холм». Так в незапамятные времена назывался жилой комплекс для сотрудников администрации крупной текстильной фабрики возведенный на небольшой возвышенности, которая и холмом-то называться не заслуживала. Фабрика давно разорилась, ее имущество было распродано. Дома много лет пустовали, пока их в одночасье не решили снести. Сейчас из всего комплекса зданий сохранилось только созданное для тех же административных работников бомбоубежище, вокруг которого лежал огромный пустырь, где еще оставались фундаменты снесенных домов, и ржавели остовы брошенных бульдозеров и экскаваторов.
Бомбоубежище построили около сорока лет назад, в период очередного обострения отношений с Кайзелуром. Однако Эль-Каланг-Каланг обладал мощными зенитно-ракетными комплексами, так что на город не упала ни одна фугасная бомба. Через десять лет простоя бомбоубежище перепрофилировали под склад фабричной продукции, которым оно и являлось вплоть до закрытия предприятия. Долгое время убежище служило временным приютом для бездомных, пока пятнадцать лет назад бизнесмен из Большого Каланга не выкупил землю у магистрата. Предприимчивый господин, памятуя о собственных бывших проблемах, вознамерился построить на территории жилого комплекса профилакторий для богатых горожан, страдающих от чрезмерного пристрастия к крепким алкогольным напиткам и изделиям подпольных химических лабораторий. Однако бизнесмен попался на финансовой авантюре, и загремел в тюрьму за неуплату налогов, а стройка заглохла, едва начавшись. Сейчас о неудавшемся проекте напоминали только груды мусора и оставленная строителями по какой-то причине техника. «Миротворцу» по пути к бомбоубежищу приходилось изрядно петлять по разбитой дороге, чтобы ненароком не въехать в гору щебенки, или не свалиться в заросший котлован на месте фундамента снесенного здания.
- Посмотрите - у входа горит фонарь. Эти ребята не очень-то заботятся о маскировке. - Проворчал Линдерманн. – С другой стороны, хорошо, что у них есть электричество.
- Вы сами сказали – мертвые чуют живых. Орда все равно придет сюда, если перейдет мост через Сиалу. - Возразила Рада по поводу уместности маскировки.
- Похоже, они уже успели повоевать с местными мертвяками.
Фары машины выхватили из темноты участок земли, где виднелись какие-то беспорядочно сваленные предметы, похожие на тюки с тряпьем. В луч света попала торчащая вверх рука с согнутыми пальцами, потом чье-то искаженное гримасой перекошенное лицо.
- У этих ребят имеется огнестрельное оружие. Это хорошо.
Снаружи бомбоубежище представляло собой бетонную коробку, на пару метров выступающую из земли. Вход – низкая металлическая дверь, был глубоко утоплен в толстой стене фасада.
- А вот часовых не выставили! Три наряда им вне очереди! – Линдерманн выключил зажигание, и надавил на клаксон. – Эй, там, за дверью! Не спать!
- Нечего так шуметь. – Отозвались из темноты. Одновременно раздался щелчок патрона, досылаемого в патронник. – Выключите фары и выйдите из машины, мне надо вас рассмотреть.
- Старею, – Линдерманн сокрушенно покачал головой, – не заметил человека на крыше.
- Господин генерал? – С осторожной радостью в голосе спросил человек, прятавшийся на бетонной крыше бомбоубежища.
- Мне знаком этот голос. – Линдерманн открыл дверцу, соскочил на землю, и вошел в круг света висящего у входа фонаря.
Наверху послышалась возня, и прямо перед генералом приземлился на согнутые ноги еще один морской пехотинец. Этот парень был не старше Кларенса, и на его рукаве тускло мерцали два маленьких латунных черепа – лейтенант.
Пехотинец открыл, было, рот, чтобы отрапортовать по уставу, но Линдерманн не дал ему этого сделать. Он взял лейтенанта за плечи и крепко встряхнул. Как догадался Кларенс, это было своеобразное приветствие.
- Здравствуй, лейтенант Кадиги! Рад тебя видеть.
- Господин генерал, я…
- Ты уцелел. Это главное. Здесь есть еще наши?
Лейтенант Кадиги медленно покачал головой:
- Никак нет, господин генерал!
- Жаль. Я на это надеялся. Но я все равно вернулся не зря.
- Так вы вернулись за нами? – Кадиги даже забыл добавить к фразе «господин генерал».
- Нет, за острыми ощущениями. – Проворчал Линдерманн. – Просто обожаю без толку рисковать своей головой. Я искал отставших. Докладывай обстановку, лейтенант.
Кларенс и Рада оставили машину и присоединились к генералу и его подчиненному. Через пять минут они уже знали историю лейтенанта Кадиги. Вместе с отделением морских пехотинцев он прикрывал отход основной группы, когда на них со всех сторон навалились мертвецы. Лейтенанту удалось отбиться от тварей, и скрыться от них в переулке. Несколько часов он блуждал по городу, отстреливаясь от кадавров, и избегая мест больших скоплений ходячих трупов, пока его не подобрали полицейские на патрульной машине. Наряд из двух человек тоже отстал от основных сил защитников Эль-Каланг-Каланга, и бесцельно кружил по Кольцу Грандов, с ужасом наблюдая апокалиптическую картину нашествия. Со всех сторон бродили толпы нежити, теснимые которыми они были вынуждены пересечь мост через Сиалу. В это же время по мосту эвакуировались части местного гарнизона, стрелявшие из всего, что было под рукой. По рации они слышали о местах, где были организованы укрытия, и решили ехать к Тихому холму. По прибытии на место, они обнаружили, что в бомбоубежище находилось около девяти десятков гражданских лиц, которых защищал один-единственный инвалид-отставник с охотничьим ружьем.
- Не может быть! – Воскликнул Кларенс. – Мы слышали объявление магистрата о том, что все укрытия находятся под защитой!
Лейтенант нехорошо усмехнулся:
- Бомбоубежище действительно охраняли пять бойцов гарнизона, во главе с сержантом. Но по словам отставника, за четверть часа до нашего прибытия, они залезли в пикап и уехали, видимо следом за остальными сослуживцами. Гарнизон передислоцировался куда-то еще дальше Тихого холма, по дороге, начинавшейся за пустырем.
- Как они могли оставить гражданских? – Удивился Кларенс.
- Люди сообщили, что солдаты обещали, что за ними вернутся другие. Кроме того, по словам гражданских, с ними еще находились примерно дюжина взрослых мужчин, чьих-то отцов и мужей, но еще до бегства военных, они отправились искать вместительный транспорт, чтобы на нём вывези людей из убежища за пределы столицы. С тех пор судьба этих мужчин остается неизвестной. К моменту нашего приезда, эту толпу женщин и детей охранял только одноногий ветеран, который из своей двустволки умудрился настрелять полтора десятка жмуров. Я, Конрад и Зееман (это полицейские) зачистили территорию от мертвецов, которых здесь успело собраться до полусотни. В телефонах, у кого они есть, отсутствует сеть. Рация полицейских молчит с вечера. Мы пытались включить приемник, но он передает только помехи.
- Те «бравые вояки» и их сержант пойдут у меня под трибунал. Также, как и командир гарнизона, который позволил им оставить пост! – Яростным шепотом произнес Линдерманн. – Оставить людей на съедение этим… этому… Так поступать нельзя. Позови полицейских, лейтенант.
Кадиги открыл железную дверь и ненадолго скрылся в убежище. Когда он вернулся, с ним были двое сержантов в форме дорожной полиции. Полицейские - Зееман Грубер и Конрад Фалько (оба крепкие парни лет тридцати) удивленно заморгали глазами при виде настоящего армейского генерала. На их лицах явно было написано смятение – они не знали, то ли отдавать Линдерманну воинское приветствие, то ли ограничиться простыми словами, то ли сделать и то и другое сразу.
Генерал разрешил их сомнения, отмахнувшись рукой:
- Меня зовут Тайлер Линдерманн. Сейчас не время и не место для условностей. – Обратившись к Кадиги, он спросил - Сколько здесь гражданских лиц, лейтенант?
- Восемьдесят восемь человек, господин генерал. В основном женщины с детьми, есть подростки и несколько стариков.
- И никого призывного возраста?
- Нет. Как я уже сказал, все пригодные к службе мужчины отправились вглубь района, чтобы найти транспорт для эвакуации. Инвалид – мичман в отставке, потерял ногу во время 3-го Кайзелурского конфликта. Старик – кремень, но ему почти семьдесят. Все подростки младше четырнадцати лет, не боеспособны.
Линдерманн ненадолго задумался. Решения он принимал быстро:
- Никакого иного выбора для нас здесь быть не может. Мы остаемся и защищаем гражданское население, пока сюда не придут регулярные войска. Или пока не вернутся мужчины, которым посчастливится раздобыть какой-нибудь автобус. Только сейчас я никому не хочу отдавать приказы, а просто спрашиваю каждого из вас – вы со мной?
- Да, господин генерал! – Моментально откликнулся лейтенант Кадиги.
- Мы тоже, - согласились полицейские.
- Я с вами. – Рада Тенемар не стала долго раздумывать.
Генерал посмотрел на Кларенса:
- А ты, пехота? Тоже останешься с нами? Или все же отправишься искать свою жену? Я дам тебе машину, топлива в ней достаточно. Я же тебе обещал. «Химеру», увы, дать не могу, но второй пистолет выделю.
Шанс еще оставался. Маленький, малюсенький. Один из тысячи. Шанс на то, что Лиана осталась жива. Внутренне Кларенс постепенно свыкался с мыслью о том, что больше никогда ее не увидит, но ни за что не признался бы себе в этом…
Лиана великолепно готовила вареники с вишневой начинкой. Казалось, что могло быть особенного в этом незамысловатом блюде, однако, у Лиа получался истинный кулинарный шедевр. У каждой хорошей хозяйки должно было быть свое коронное блюдо, пускай без трюфелей и круассанов - у Лиа таковым являлись вареники. Она научилась их готовить сама – Герда здесь была не причем. У него с Лианой даже был особый ритуал - Кларенс спрашивал, как у нее выходит при помощи обычных теста и ягод создать уникальное произведение искусства, а Лиа со смехом начинала объяснять ему о пропорциях соли и сахара, добавках к муке, способах обработки вишен, и все заканчивалось тем, что он в шутку закрывал ей рот ладонью, и как бы сердито целовал в нос. Чаще всего после этого недоеденные вареники оставались на обеденном столе, а они с Лианой «волокли» друг друга в спальню. Впрочем, бывало, что не требовалось и спальни, и тогда изрядно доставалось кухонной мебели. Он должен хотя бы попытаться. Он не имеет права не сделать последнюю попытку.
Но, почему так трудно сказать генералу и остальным «да, я уезжаю»? Что не отпускало его, просило, требовало остаться? Что приковывало стальной цепью к этой маленькой группе людей?
Однако если он не сделает последнюю попытку, то будет винить себя всю оставшуюся жизнь.
Кларенс встретился с Линдерманном взглядом. Генерал, видимо, прочитал в его глазах ответ на свой вопрос, молча отстегнул от пояса кобуру с пистолетом и дополнительным магазином, и протянул ему.
- Это хороший пистолет, парень, не то, что твоя детская игрушка для отпугивания малолетнего хулиганья. В твоих руках сейчас настоящая пушка настоящего морского пехотинца. «Оцелот-207» - одиннадцать миллиметров, двадцать патронов со стальным сердечником в магазине, может стрелять не только одиночными, но и в режиме автоматического огня. Чудовищная останавливающая сила. Любого жмура сшибет с ног, а то и двоих сразу. При этом то, что упадет на землю – упадет на нее отдельными частями.
- Спасибо…
- Не за что. Найди свою жену, пехота. Недавно я говорил, что с ней могло произойти непоправимое, но это я вспылил. Всегда надо надеяться. Останавливайся только на открытых местах, забудь о тупиках и узких улочках. Если они запрут тебя в какой-нибудь кишке, где «Миротворец» не сможет быстро маневрировать – тебе конец. Запомнил?
- Да, конечно. Еще раз огромное вам спасибо. – Мысленно Кларенс уже был в пути. Автоматически пожал протянутую Линдерманном ладонь, широкую как «язык» совковой лопаты, приладил внушительную кобуру с «Оцелотом» к брючному ремню.
Лейтенант Кадиги при помощи полицейских снял с машины турель с «Химерой».
Потом Кларенс повернулся к остальным спиной. Почему-то он решил, что если оглянется хотя бы один раз, то уже никогда не найдет в себе силы уехать.
Они молча стояли и смотрели, как он заводит машину, как выруливает на свободный участок и, огибая ржавую тушу бульдозера, скрывается из вида. В этот момент Кларенс был уверен, что больше никогда не встретит этих людей. Перед самым поворотом зеркало заднего вида, словно издеваясь, отразило Раду Тенемар – ее тонкая фигура выделялась на фоне более мощных фигур мужчин, девушка высоко подняла над головой правую руку с открытой ладонью, не то прощаясь, не то приглашая его вернуться.
Продолжение следует...
Автор: В. Пылаев
Источник: https://litclubbs.ru/articles/62869-son-furii-glava-9-orda.html
Содержание:
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Оформите Премиум-подписку и помогите развитию Бумажного Слона.
Автор:
Источник: \
