Случайное не случается. Чем дольше ты живешь, тем более в этом убеждаешься. Более пятидесяти лет тому назад меня, тогда еще подростка, реставратор А.Б. Васильева провела по залам волшебного Китайского дворца в городе Ломоносове, в том числе по недоступным для обычных посетителей комнатам, и я впервые услышал это загадочное слово – «шинуазри» - «китайщина». С 1949 года Анастасия Борисовна трудилась почти во всех ленинградских художественных исторических дворцах-музеях. Но наиболее известны ее знаменитые работы с лаковыми росписями дворца Петра III в Ораниенбауме, восстановление китайских расписных тканей в Диванной и Коронной опочивальне Большого Петергофского дворца, в «китайских» комнатах Меншиковского дворца на Васильевском острове (Государственный Эрмитаж). Мы дружили с Анастасией Борисовной долгие годы и, безусловно, я могу считать ее одним из моих главных жизненных учителей. 29 апреля 2025 года ей бы исполнилось 95 лет.
После столь знаменательного первого знакомства с ориенталистикой в архитектуре и в декоративно-прикладном искусстве впереди у меня было почти шестнадцать лет работы внештатным экскурсоводом в Ораниенбаумском дворцово-парковом музее-заповеднике, а затем, почти за двадцать пять с лишним лет, мне удалось посмотреть и, где это было возможно, изучить и сфотографировать в деталях практически все памятники стиля «шинуазри» в мире, познакомиться с огромным количеством ориентальных архитектурных шедевров.
Начиная с XVI века, стараниями сначала португальских и испанских мореходов, а уже с семнадцатого столетия, благодаря Британской и Голландской Ост-Индским компаниям, у европейских монархов и богатых влиятельных людей скапливаются колоссальные коллекции восточных редкостей – фарфора, лаковых изделий, эмалей и китайских шелков. С воцарением стиля барокко, с его пристрастием ко всему причудливому и яркому, все эти артефакты, вытащенные из сундуков средневековых замков, выставляются в залах дворцов и особняков. Возникает мода на все восточное не прекращающаяся и поныне.
Справедливо это или нет, но отсчет появления «chinoiserie» принято вести со строительства архитектором Луи Лево Фарфорового дворца в Трианоне и с ориентального декорирования грандиозных празднеств 1686 года, приуроченных к знаменитому сиамскому посольству при дворе Людовика XIV. По давно сложившейся традиции это направление чаще всего связывают с эпохой барокко и рококо, считая, что наиболее яркие примеры «шинуазри» представлены именно в рамках этих художественных стилей.
Лаковые, а затем фарфоровые кабинеты, выступают вначале лишь как барочные «витрины» экзотических коллекций. Тут необходимо вспомнить залы знаменитых европейских дворцов (например, Китайский кабинет - творение Филиппо Юварра в Королевском дворце Турина или Фарфоровый кабинет Замка Шарлоттенбург в Берлине, созданный в 1706 году бароном фон Гёте), и хоть и небольшие, но не менее интересные интерьеры петергофского Монплезира и Летнего дворца Петра I в Санкт-Петербурге.
Целая группа интерьеров в китайском вкусе – Старый лаковый зал, Круглый и Овальный китайские кабинеты, Голубой китайский салон и, отчасти, Фарфоровую и Миллионную комнаты создаются в 1740-1743 годах для императрицы Марии Терезии в Шёнбруннском замке в Вене.
В начале XVIII века появляются первые помещения, декорированные китайскими тканями для заказчиков побогаче, как это было в Меншиковском дворце на Васильевском острове в Санкт-Петербурге, в Большом Меншиковском дворце в Ораниенбауме.
Или их более дешевыми репликами, в том числе выполненными на рисовой бумаге, производство которых было быстро налажено в Англии (например, в Портсмуте). Такие интерьеры можно увидеть в охотничьей резиденции Ступиниджи и замке Раккониджи Савойской династии близ Турина. Практически сразу с развитием моды «на все китайское» европейские художники и зодчие начинают интерпретировать «китайские» сюжеты с той или иной степенью мастерства.
Иногда встречаются блестящие импровизации на восточные сюжеты, как например один из самых ранних архитектурных шедевров Маттеуса Пёппельмана – ансамбль Пильниц близ Дрездена, созданный для Августа Сильного в 1720-1730-х годах.
Но чаще мы видим работы в китайском стиле лишь в интерьерах. Здесь надо отметить известные Купальню и Пагоду в парке дворца Нимфенбург в Мюнхене начала XVIII века.
Очаровательны «китайские» фрески в небольшой пристройке к вилле Вальморана (Вилла с карликами) в Виченце в регионе Венето в Италии, выполненные сыном великого Джованни Баттиста Тьепполо, Джандоменико.
Стоит упомянуть также знаменитый Обезьяний кабинет в замке Шантийи в Пикардии недалеко от Парижа, являющийся образцом уникального французского чувства юмора.
Редчайшим примером отделки деревом в технике маркетри русскими мастерами является Большой Китайский кабинет Китайского дворца в Ораниенбауме, созданный Антонио Ринальди в 1762-1768 годах. В известной степени развитие «китайского» стиля в изобразительном искусстве и архитектуре было связано с многочисленными экспериментами архитекторов-декораторов с различными новыми для них материалами. Здесь стоит упомянуть Стеклярусный кабинет Китайского дворца в Ораниенбауме, который хоть и не принято напрямую связывать с «шинуазри», однако сюжетно отделка кабинета очень близка «китайщине».
Выдающимся примером ювелирного искусства XVIII века, с использованием серебра, золота и огромного количества драгоценных и полудрагоценных камней является поистине главный экспонат знаменитого музея «Зеленые своды» в Дрездене (сейчас в экспозиции «Новые Зеленые своды»). Это серебряное настольное украшение, «Дворцовый приём в Дели в день рождения Великого могола Ауренг Зеба», выполненное Щ. М. Динглингером и его братьями в Дрездене в 1701—1708 годах. И хотя здесь изображается двор Великого Могола в Дели, а не китайского императора в Пекине, это произведение несомненно ярчайший пример использования стиля в ювелирном искусстве.
Особое внимание стоит уделить многочисленным фарфоровым кабинетам, появление которых напрямую связано с «шинуазри». Изначально, как уже упоминавшиеся Фарфоровый дворец в Трианоне и Фарфоровый кабинет в замке Шарлоттенбург, такие кабинеты или целые павильоны создавались для коллекций раритетного китайского и японского фарфора. С развитием керамического искусства и тем более изобретением европейского фарфора этот новый для материка материал становится приоритетом у архитекторов и декораторов XVIII века.
Фарфоровые кабинеты, использующие как китайские мотивы, так и на типично европейские сюжеты буквально захватывают Европу и Россию. Достаточно вспомнить знаменитый, выполненный из фаянса на китайские темы Фарфоровый кабинет дворца Портичи близ Неаполя, сейчас он экспонируется в Музее Каподимонте.
Король Карл III, сменивший в 1759 году неаполитанскую корону на Испанию, не смог отказаться от такого вожделенного кабинета и практически воссоздал его в античных формах в Королевском дворце в Мадриде и китайских - в своей пригородной резиденции в Аранхуэсе.
С развитием фарфорового производства в Мейсене, уже превосходившего китайские образцы, Екатерина II заказывает там специальную серию фарфоровых скульптур, посвященных победам русского оружия в Чесменском сражении и славе России, как морской державы. Антонио Ринальди создает уникальный Фарфоровый кабинет в Павильоне Катальной горки в Ораниенбауме, где игривые обезьянки, украшающие консоли под фарфором, лишь слегка отсылают нас к стилистике «шинаузри».
Тут нельзя не вспомнить и Японский дворец в Дрездене, значительную часть внутреннего и внешнего убранства которого при Августе Сильном, составляли большие фарфоровые скульптуры, часть из которых ныне выставлена в Цвингере. Декорированный по проекту Пёппельмана почти одновременно со строительством пригородного ансамбля в Пильнице (близ Дрездена), Японский дворец - также, как и Пильниц - один из первых примеров использования восточных мотивов в европейской наружной архитектуре, ибо даже название дворцу подарили пологие «японские кровли» боковых крыльев этого здания.
Со второй половины XVIII века архитектурные пристрастия европейцев существенно меняются. Две почти одновременные тенденции определяют новый художественный язык этого времени. С одной стороны, это обращение к античным корням и палладианству, которое в европейском искусствоведении определяется как неоклассицизм (в России – его называют ранним классицизмом). С другой стороны, популярными становятся романтические изыски в духе европейской готики, черты которой присутствуют в творчестве русских архитекторов - В.И. Баженова, М.Ф.Казакова, В.И.Неелова, Н.А.Львова. Удивительным образом эти столь противоречивые направления в архитектуре находят живейшую подпитку в обращении к ориентальным формам. Глубинное родство европейской готики и ориентального искусства будет понято и осмыслено много позже уже в XIXвеке, но то, что архитекторы этой школы в большинстве своем создали свои «готические» шедевры в Москве и частично в российской провинции, а не в Петербурге уже говорит о многом - московская «кирпичная» архитектура, впрямую связанная с северной итальянской и с византийской традицией была абсолютно органична для Царицыно, Петровского дворца, усадьбы Марфино. Не стоит забывать, что для европейца допетровской эпохи Россия (да и Византия в далеком прошлом) были таким же Востоком, как Турция, Индия и Китай. И «готика» этих архитекторов была какой-то особенной «московской готикой с восточным акцентом». При этом надо помнить, что названные архитекторы прежде всего были мастерами эпохи классицизма. Но о «китайщине» в эпоху раннего классицизма мы поговорим в следующей статье.
Жду вас на страницах следующих публикаций. Полный вперед!
