Разбушевавшийся ветер ударил в закрытые ставни и Никита вздрогнул. Ругнулся сквозь зубы и отвел глаза от окна, за которым бесилась декабрьская непогода, вернув все внимание экрану старенького смартфона — своего единственного богатства. Парень сидел в размышлениях за столом, покрытом клеенчатой скатертью в аляповатый цветочный рисунок. Бабуля вообще любила все пестрое, яркое, в общем — колхозное, как пренебрежительно отзывался об этот Никита. Впрочем, теперь он уже не отзывался — потому что бабуля этого бы все равно не услышала. А не услышала бы она этого по двум причинам. Во-первых, она была не в доме, а в сарае. Во-вторых, она была там совсем мертвая.
Никита зябко повел плечами — обещанное синоптиками похолодание, рекордное даже для конца года, наглядно доказывало, что последнюю пенсию бабуля должна была потратить на ремонт дома, а не благотворительность. Дура старая! Никита стиснул зубы — его даже сейчас злило то ее решение. Дом как барак, все трухлявое уж, а она все скачет, ерундой занимается, совсем из ума выжила! Ну, какая помощь приюту животных, когда они сами чуть ли не хуже соседских собак живут? !Однажды один из блогеров, которых Никита смотрел, употребил выражение «эмоциональные качели» и вот сейчас парень явно ощутил как сам на них «качается», потому что вслед за раздражением на единственного своего родного человека пришла жалость, он ведь понимал, отчего бабуля такой сделалась — это случилось когда мама и папа умерли .
Еще пять минут назад они шутили, смеялись и говорили, что из города привезут сыну гостинцев, а Зинаиде — ортопедическую подушку, чтобы хоть высыпалась со своих остеохондрозом .Потом они сели в машину, выехали со двора, выехали на поселковую дорогу и… Машина вдруг вильнула круто, будто водитель решил заложить крутой вираж !Но отец никогда лихачом не был .Просто тормоза отказали и он пытался хоть что-то сделать в панике !Нос машины вписался в столб электропередач .Хрустнуло, разлетаясь, лобовое стекло и родители, не успевшие пристегнуться, как потом объяснили врачи, погибли на месте .Вообще, при такой аварии были у них шансы выжить — это тоже врачи говорили .Но… Так вот вышло !
Никита до сих пор ясно помнил, как завыла, упав на колени бабушка, как широко открылся ее рот и сверкнул ее золотой зуб .Он помнил оседавшие после аварии облачка дорожной пыли и горьковатый запах полыни в прогретом солнцем воздухе, он помнил, как мама смотрела на него… Нет, она уже смотреть не могла !Но ему казалось, что она смотрит на него с упреком… Отчего, мол, не остановил, не уберег ?!
Никите тогда было восемь лет и он через две недели должен был пойти в первый класс. Родители затем и поехали в город — к школе закупиться. И он знал, еще не один месяц знал, что это он виноват в их смерти! Об этом ему даже прямо один человек сказал — соседка Глафира, прозванная ребятней Салтычихой за крутой нрав и обычай стегать крапивой каждого, кто рисковал забраться на ее участок.
— Если бы для тебе к школе не поехали покупать, то живы были бы, — сказала Салтычиха.
Бабушка, тихонько плакавшая до этого у комода, где стояли фотоснимки семьи с черными ленточками на каждой теперь, резко замолчала, подскочила к соседке и ругая ее такими грязными словами, каких никогда себе прежде не позволяла, вытолкала Салтычиху прочь.
— Никитушка, не слушай! — заговорила быстро, гладя внука по плечами, спинке дрожащими ладонями. — Ты ни в чем ни виноват! Мама и папа не умерли, улетели, им сейчас хорошо-хорошо, мед будут пить и халву кушать, за тобой с облачков присматривать… Ты не виноват, Никитушка, не плач, больше тебя никому в обиду не дам!
С тех пор прошло десять лет… Бабушка сама несколько раз ездила в город, возвращалась, сидела молча и пила, пила сердечные капли, а потом, надев очки, садилась за стол и перебирала какие-то бумаги, что-то писала, бормотала что-то себе под нос… Уже позже Никита узнал, что бабуле далеко не сразу готовы были доверить роль опекуна и Никиту едва не определили в детдом. А потом, когда все разрешилось в пользу Зинаиды, зажили вдвоем…
Так уж вышло, что другой родни толком и не было — бабуля была детдомовской и как сама иногда рассказывала в воспоминаниях, с родителями своими приемными не особо ладила. А потом, когда ей исполнилось восемнадцать, то ей вообще на дверь входную указали. И она ушла! На деньги, аккуратно скопленные к совершеннолетию, продержалась первое время, а потом поступила в техникум на швею и там же получила общежитие. Потом встретила мужчину — на двадцать лет почти старше он был! Трактористом работал. Сразу замуж позвал. Зинаида согласилась. Бросила город, свое ремесло швеи и осела хозяйкой в деревенском доме, там же работать в магазин пошла. Впрочем, иногда садилась за швейную машинку — пусть немного местные платили, не часто обновки заказывали, а все-таки хорошая портниха могла рассчитывать на солидный приварок в семейный бюджет!
Только вот детей не было… Не до врачей было, не до дорогущих обследований — просто ждали, верили, что однажды все получится! И вот, через семнадцать лет родилась дочка. Ее решили назвать Катенькой. Растили, баловали свое солнышко ненаглядное! Думали, хоть она переломит судьбу, не повторит путь родителей и сумеет устроиться в городе… Но судьба опять по-своему распорядилась и Екатерина познакомилась с мужчиной. Его звали Геннадий и он, как сам признался, издалека приехал и не знал еще, где осядет, что делать будет… Нет, Геннадий не был каким-то оболтусом и бомжом — просто по семейным обстоятельствам ушел из дому. Что это были за обстоятельства — никто сильно ему в душу не лез. Зачем? Он ведь сказал — что с прошлым порвал и доказал, что он не их тех, кто впустую языком чесать горазд! Оказалось, что у Геннадия есть хорошая профессия — столяр. Катя заявила родителям, что в город ей теперь ехать без надобности — она хочет остаться жить тут и замуж хочет! Зинаида и ее супруг пожали плечами… Главное, решили они, чтобы дети были счастливы! И потом… В деревне еще на тот момент не произошло упадка, работа была на еще не закрывшейся лесопилке, в общем, все нормально было…
А потом от инсульта скончался муж Зинаиды. Это был сильный удар для всей семьи… Зинаида обрядилась в черное и сказала, что до смерти своей так ходить будет, потому что вдова и нет больше света в ее жизни… Но и года не минуло, как она решение свое переменила — потому что родился внучек — Никита. Как один день пролетели восемь лет! Казалось, судьба смилостивилась над семейством, позволит им теперь нормальной, просто спокойной жизни вкусить! И новый удар…
— Никита, ты должен хорошо учиться. Твои родители мертвы, понимаешь? !Только я у тебя осталась .И я не позволю тебе… Слышишь ?! А ну, гляди на меня! Не позволю я тебе жизнь свою под откос пустить!
В таком стиле и для пущей убедительности — цепко держа за плечи и легонько встряхивая, бабушка часто стала говорить с мальчиком вскоре после смерти его родителей. Никита первое время сильно проникался этими речами — до пятен в глазах корпел над уроками, метался шустрой мышью по дому, помогая бабулечке во всем!
Только вот Зинаида становилась все строже. Прополет внук огород, вымоет пол в доме, перемоет посуду, принесет пятерку по контрольной — она кивает головой, поджимает губы и говорит, что так и должно быть. Не хвалит, не ласкает, а намекает — мол, ты, внучек, лишь делаешь то, что должен. И мог бы, между прочим, еще лучше стараться!
Когда знакомые пацаны уже подростками были, гуляли допоздна и даже с девчонками романы пробовали крутить, Никита вне школы сидел практически буквально под замком и про все, за все отчитывался перед Зинаидой. Нужно за хлебом в магазин? Будь добр, уложись в пятнадцать минут и не смей врать, что там была очередь, потому что Зинаида может узнать у соседок, была там очередь или кому-то лживый рот пора с мылом вымыть!
— Бабуль, я есть хочу, — однажды сказал Никита. — Дома мяса нет… Там это, грузчик ногу сломал… В магазине зовут, чтоб помогал с разгрузкой… Зарплата будет! Тушенки куплю…
Зинаида замерла. Отложила ложку, которой до этого вермишелевый суп ела. Да, с некоторых пор она решила, что они с внуком — вегетарианцы. Вычитала в газете одной, что от мяса все болезни! И что мясо мешает человеку находиться на нужных вибрациях его энергетического тела. Что ведет к несчастьям в жизни. Зинаида прочла это и решила, что если она и Никита не перестанут есть плоть животных, то вскоре оба умрут, как ее дочка и зять! Вот так из дома и пропало мясо. А также яйца. Молочное бабуля кое-как признавала — потому что утра не могла представить без крепкого черного сладкого чаю и кусочка хлеба со сливочным маслом.
— Мяса убиенных невинно захотел? — глухо спросила она.
Никита втянул голову в плечи. Стыдно бояться бабки, когда тебе уже шестнадцать! Стыдно… Но боишься! Потому что Зинаида была скора на расправу. Она поднялась из-за стола, ушла в сени, зашуршала там чем-то… Никита корил себя за длинный язык! Потом бабушка вернулась. Пошла к столу… И как шлепнула, кинула в тарелку внука какой-то серый комок! Никита вскрикнул и чуть с табуретки не упал, но удержали впившиеся в плечо и загривок бабушкины цепкие пальцы.
— Жри, — выдохнула она на ухо, обдав горячим, несвежим дыханием.
Никита выпучив глаза смотрел на дохлую мышь в своей тарелке… И это не кошка постаралась! Мурка сбежала из дому. Вообще, это он бабушке сказал, что сбежала и пропала совсем, а на деле Мурка в одном дворе на другом краю деревни поселилась — там ее приютили. Не выдержала кошачья личность вегетарианской диеты и сменила место жительства. Так что это мышеловка сработала… К горлу подступило то, что Никита успел съесть.
— Жри! — повторила бабуля и попыталась склонить его голову вниз.
С ума сошла старуха! Мелькнула паническая мыль в голове у Никиты… Упершись ладонями в столешницу, он вывернулся из захвата. Опрокинулась, упав, табуретка.
— Дура старая! Совсем чокнулась? !— Никиту колотило, как в ознобе .— Ненавижу тебя !
Он выбежал из дома .Ему было все равно, какой скандал его потом ждет… Задами, за дворами, он бродил в сгущавшихся сумерках и проклинал свой юный возраст — в шестнадцать лет далеко не убежишь, мигом изловят и вернут !Разве что… Может, лучше уж в детский дом ?! Хотя, нет… Знал он одного пацана, который там сидел, пока отец на вахте был, а мать — а запое… И тот пацан рассказывал, что в детдоме может быть очень, очень плохо! Никита остановился, запрокинул голову… Небо то какое чистое! Звезды россыпью ближней, кажется, в ладонь этих серебристо-голубых светлячков зачерпнуть можно…
