Автор — Зигфрид Дегнер (Siegfried Degner)
Перевод, комментарии и иллюстрации — Евгений А. Стюарт (Eugene A. Stewart, Esq.)
Если в самые первые дни мы имели дело с весьма податливым чернозёмом, то в дальнейшем нам пришлось сильно несладко.
Вырытые нами зигзагом траншеи пролегали прямо через возделанные поля. Сначала проводилась разметка будущих работ. Полуспелые колосья вдоль этой линии попросту скашивались и отбрасывались в сторону. Лишь после этого в дело вступали мы. Невозможно представить сколько всего там было погублено урожая. Даже не столь прорытыми траншеями, сколь бессмысленным вытаптыванием, ибо каждый носился по полям сколь и как его душе было угодно. Конечно же я тоже обожал бегать по пашням, так как там было удобно играть в прятки. Впрочем для нас, детей, это попахивало своеобразной авантюрой, ибо за каждым колосом, как мы верили, была велика опасность наткнуться на Хлебную тётушку (полевой дух у германских народов — Е.С.). Но когда я столкнулся со столь масштабным уничтожением посевов, меня это сильно зацепило. Ведь это, по сути, был урожай нескольких небольших фермерских хозяйств. Но это было неизбежно. Противнику, вероятно, вообще не будет никакого дела до хлебных полей. И нам пришлось копать позиции, чтобы у наших солдат была возможность остановить и отбросить наступление врага. Мы не могли позволить себе никакой сентиментальности! А потому мы продолжали свою работу, пока полностью не выполнили её.
Несчастных случаев особо не припомню, а если они и случались, то носили, как правило, несерьёзный характер, о чём не стоит даже и упоминать. Однако был ряд других происшествий, которые так или иначе были вызваны неосторожным обращением с оружием.
Как я уже упоминал, некоторое количество оружия и амуниции мы привезли с собой. У кого-то имелась малокалиберная винтовка, кто-то прихватил с собой старенький карабин 98К с патронами, а у кого-то был пистолет или револьвер, начиная с терцероля и заканчивая Люгером P08. Этот скромный арсенал позволял нам нести «караульную службу». Поскольку нам самим приходилось охранять свои покои, то караульные, чьей участи не избежали даже мы, санитары, вооружалась именно этим оружием. И ведь мы действительно чувствовали себя в безопасности, особенно ночью, когда во тьме не было видно ни зги, а вокруг всё время что-то шуршало или скрипело. Не раз мы крались по сараям и садам с винтовками наперевес, стараясь выяснить причину того или иного загадочного шума. Подобные моменты всегда были безумно волнительны. Часто мы находились на волоске от того, чтобы поднять общую тревогу, но затем оказывалось, что индейцев из нас делала какая-нибудь кошка или мышь. Я уж и не припомню, по два или по четыре человека назначалось в караул. Смена постов происходила каждые два часа, доставляя нескрываемое облегчение сдающим дежурство.
Казалось бы, что благодаря проводившемуся в рядах гитлерюгенда обучению по обращению с оружием, все ребята имели соответствующие знания или, по крайней мере, должны были проявлять необходимую осторожность. Но если уж даже я столь безрассудно устроил стрелковый фестиваль в Георгенбурге, на котором, к счастью, пострадала одна лишь дульная заглушка, то чего уж удивляться, что мои друзья были ещё менее осторожны в обращении с этими чертовски опасными предметами. Поэтому не обошлось и без некоторых происшествий. Благо к серьёзным травмам они не привели. Однажды один наш товарищ был легко ранен в руку терцеролем. Ещё один как-то получил ранение в ногу, и именно в тот раз со мной приключился показательный случай. Произошло это поздним вечером. Поскольку пострадавший, естественно, не мог передвигаться самостоятельно, то я отвёз его на велосипеде в располагавшийся в соседней усадьбе лазарет. Когда же я вернулся обратно уже в полной темноте, то караульные долго отказывались меня впускать, приняв меня за партизана.
Нашим же главным «оружием» являлись тщательно заточенные ножи, которые дополняло прочее холодное оружие всех типов.
Вне всякого сомнения неприятности случались и с ними. Однажды баннфюрер, которого, как мне кажется, звали Яблонски, приказал собрать всё оружие и боеприпасы, кроме ножей. Это вызвало сильный ропот, поскольку никто не хотел расставаться со своей собственностью. Изъятое же оружие выдавалось только тем, кто заступал в караул. Вскоре выяснилось, что некоторые из наших товарищей тайком бегали на окрестные усадьбы за маслом, яйцами, колбасой, ветчиной и прочей снедью, что было строжайше запрещено. Обычно им там отказывали, но некоторые особо «одарённые» при этом вытаскивали свои ножи и даже угрожали крестьянам винтовками и пистолетами, пытаясь заставить их отдать требуемое. Естественно, что крестьяне пожаловались начальству. Однако, что было правдой, а что нет, во всех этих инцидентах, так и осталось тайной.
Вы, уважаемые читатели, возможно, скажете, что подобное вряд ли могло произойти, а если что-то и случалось, то упоминать об этом, особенно если речь заходит об искажённых или чрезмерно раздутых слухах, является дурным тоном. Однако мне бы не хотелось упустить или умолчать в своём отчёте ничего из того, что ещё сохранилось в моей памяти. В конце концов, всегда находятся люди, выходящие за рамки нормальности и плюющие на нормы человеческой морали. Мы, жители Восточной Пруссии, не являемся исключением, но если я умолчу о подобных злоупотреблениях, то погрешу против истины, и мы все станем похожи на ангелов, которыми никогда не являлись. К счастью среди нас было мало подобных товарищей, что позволяли себе подобные выходки. Но и в дальнейшем я буду говорить не только о том, что достойно одной лишь похвалы, хотя большая часть из нас вела себя прилично. Тут хотелось бы добавить, что налёты на соседние усадьбы были бессмысленной затеей, поскольку еды у нас было в достатке.
Разумеется некоторые из нас всячески старались отлынивать от махания лопатой. Все, кто намеревался это сделать, жаловались на какое-либо заболевание. Будучи больными, они были обязаны в установленное время являться в лазарет для осмотра. В остальной же период они оставались (за исключением тяжёлых форм заболеваний) в усадьбе. Естественно, чем дольше длилась «болезнь», тем скучнее она становилась. Все книги, которые можно было прочитать, уже были прочитаны, а писать по несколько писем ежедневно явно было не каждому под силу. Гуляние же на свежем воздухе протекало всегда под зорким командирским надзором. Таким образом вскоре было найдено достойное «занятие» - «17 и 4» (разновидность карточной игры в Блэкджек или Очко — Е.С.).
Откуда-то быстро появились игральные карты, и к тому же практически у всех нас было достаточно денег... так что с этого момента с утра и до вечера все резались в «17 и 4». Вначале этим занимались только «больные», но спустя некоторое время эта азартная игра, хотя и запрещённая, приняла поистине угрожающие масштабы. Со скоростью распространения чумы она заразила весь наш гефольксшафт, и продолжала дальше завоёвывать новых последователей. В любую свободную минутку, даже в краткие обеденные перерывы, мы играли в «17 и 4», и больше ни во что другое! Сначала ставка равнялась всего одному пфеннигу, что было вполне допустимо. Но затем ставки росли, и многие товарищи, если не успевали вовремя остановиться, вернулись домой с совершено пустыми карманами. Чтобы заполучить достаточно наличных средств для продолжения игры, некоторые не останавливались даже перед тем, чтобы обшаривать багаж и воровать вещи своих товарищей, покуда те копали траншеи. Таким образом один из ребят лишился почти сотни рейхсмарок, которые он, вероятно, выиграл во время игры. Вскоре после этого был найден и виновник этого преступления. Им оказался один из самых заядлых бездельников и симулянтов. К слову сказать, он же был и одним из наиболее заядлых игроков. Поскольку он был родом откуда-то из района, то я быстро забыл его имя, хотя не стал бы разглашать, даже если бы и вспомнил. В результате все азартные игры были запрещены, а все найденные карты конфискованы.
Однако важно отметить, что симулянты являлись исключением из правил. Подавляющее количество составляли честные больные, заявлявшие о своём недомогании только тогда, когда уже были неспособны справляться со своими обязанностями, но едва выздоровев возвращались в траншеи. Это было делом чести!
За всеми этими событиями наша трудовая повинность почти подошла к концу. Запланированные позиции и траншеи были готовы, а значит наша задача была выполнена. Не хватало лишь противотанковых препятствий, на возведение которых мы потратили оставшиеся у нас два дня.
До этой стройплощадки идти было совсем недалеко. В первый день было пасмурно и моросил дождь, и мы снова во время работы порядком испачкались. В районе нашей дислокации мужчины и женщины из числа местного населения, а также остарбайтеры, уже приступили к выкапыванию противотанкового рва. Его глубина не превышала одного метра, но с обеих сторон он имел крутые глинистые откосы. Работа здесь была особенно тяжёлой. Мокрая глина прилипала к ботинкам и лопатам. Мы трудились в плотной шеренге так, что нам недоставало свободы для наших локтей. Ширина рва (более 5 метров) вынуждала работать бок о бок. По прошествии этих двух дней, занимаясь упаковкой своих ранцев, мы были просто счастливы, что всё это, наконец, закончилось.
В последние дни нашего пребывания в Вилковишкене среди нас всё ещё царило волнение. Однажды нас построили в каре с лопатами на лугу в ожидании дальнейших приказов. Мы были в чёрной зимней форме, но без головных уборов. Начинало припекать солнце. Мы вспотели и ощущали себя яблоками в духовке, но шевелиться нам не дозволяли. В результате дошло до того, что наши товарищи прямо один за другим стали падать вперёд как подкошенные вместе со своими лопатами. К счастью, все находились на некотором расстоянии друг от друга, благодаря чему те, кто стоял во втором ряду имели достаточно места, чтобы спокойно упасть не потянув при этом за собой впередистоящих товарищей. Сначала мы просто тупо наблюдали за всей этой сценой. Но затем все зашевелились. Те, кто был поближе, подбирали «павших» и относили их в тень, где они приходили в себя столь же быстро, как перед этими теряли сознание. Наконец нам разрешили начать движение. Самое удивительное, так это то, что сознание теряли именно те товарищи, которые, как нам казалось, были самыми крепкими из нас.
Тут следует упомянуть и о событиях 20 июня 1944 года. О покушении на Адольфа Гитлера в его командном пункте «Волчье логово», в Восточной Пруссии, мы узнали только на следующий день. В штабе фюрера, должно быть, произошли великие события.
Нас тогда собрали вместе и повели в усадьбу, где баннфюрер или кто-то ещё из руководителей сообщил нам дурные вести. Все мы были до глубины души потрясены и не могли поверить в это. Было ли это покушение на нашего фюрера делом одной лишь парочки беспринципных и злонамеренных офицеров вермахта? Однако, несмотря на то, что зданию был нанесён значительный ущерб, сам фюрер (почти всем из нас это показалось настоящим чудом) почти не пострадал. Мы едва ли могли поверить, что нечто подобное произошло на самом деле. Мне кажется, что если бы мы тогда поймали графа Штауффенберга, то линчевали бы его на месте. Вот как мы были разгневаны его преступлением, ибо не знали тогда того, что знаем сегодня. Тогда мы воспринимали данное событие так, как нам его преподносили — как неслыханное и гнусное преступление против всего немецкого народа. Мы не знали всей подноготной, не видели, куда нас ведут, да и были слишком молоды, и воспринимали всё что нам говорят за чистую монету. Да и наши руководители, тоже, вероятно, не знали настоящей правды.
Постепенно всё устаканилось и вскоре мы отправились домой, обратно в Инстербург. На прощание наш хозяин-фермер пожертвовал для нас целую корову. Один из наших товарищей, бывший по профессии мясником или, по крайней мере, подмастерьем мясника, взял на себя забой этой скотинки, которую без лишних церемоний застрелил из Люгера. Мясо было сварено в больших котлах, и каждый из нас получил довольно солидный и весьма жирный кусок.
О да, то был славный пир! Мы поглощали мясо как настоящие мясорубки, едва успевая его прожёвывать. Каждый мог съесть столько, сколько мог. Тем не менее, осталось очень много мяса, на которое на следующий день уже никто не мог смотреть. Из-за чрезмерно жирной пищи вскоре началась всеобщая гонка, чьей целью являлась «Громовая балка» (Donnerbalken - сортир в виде горизонтально уложенного бревна — Е.С.). Вскоре на ней не осталось даже дюйма свободного места. Но несмотря ни на что, то была чудесная трапеза, сделавшая для нас очень грустным прощание с Литвой, и которая надолго сохранилась в нашей памяти. Всё конфискованное оружие и игральные карты были возвращены их владельцам. Марш и поездка на поезде до границы прошли совершенно спокойно и без происшествий, так что и нечего даже вспомнить.
Автор — Зигфрид Дегнер (Siegfried Degner)
Перевод, комментарии и иллюстрации — Евгений А. Стюарт (Eugene A. Stewart, Esq.)
Часть Первая, Часть Вторая, Часть Четвёртая, Часть Пятая, Часть Шестая, Часть Седьмая, Часть Восьмая, Часть Девятая, Часть Десятая
При перепечатке или копировании материала ссылка на данную страницу обязательна. С уважением, Е. А. Стюарт