Первую часть трилогии, посвященной гибели Сергея Тимофеева читайте по ссылке
В первой части мы проанализировали информацию Алексея Шерстобитова о том, что в окружении Сергея Тимофеева в 1994 году находились люди, выполнявшие рискованные поручения и недовольные тем финансовым вознаграждением, той долей от доходов, которую они получали.
Во второй части трилогии мы приводим рассказ о гибели Сергея Тимофеева, который содержится в книге Сергея Буторина, а также комментируем его с учетом той информации, которую мы получили из других источник.
Cергей Буторин (Ося) известен как один из лидеров коллектива "Ореховских" после гибели Сергея Тимофеева - Сильвестра. Буторин был арестован в Испании в 2001 году, в 2011 году приговорен в России к пожизненному лишению свободы. Неожиданно для всех в марте 2024 года в свет вышла книга воспоминаний Сергея, которая называется "Славные парни по-русски. Нерасказанная история". Одна из глав этой книги так и называется "Смерть Сергея Ивановича". Мы публикуем текст этой главы, после чего анализируем ее на предмет достоверности изложенного Осей с учетом имеющейся у нас информации, полученной из других источников.
Смерть Сергея Ивановича
Как я уже говорил, к 1994 году “борцы” отошли от дел группировки, в том смысле, что не участвовали во всяких “стрелках-разборках”, оставив это нам, и занимались легальным бизнесом, но они по-прежнему оставались ближайшими Сергею Ивановичу людьми. Юра и Миша вели свои дела в Москве. Дима же Надеев состоял при Сергее Ивановиче, выполняя роль его экономического советника, и контролировал деятельность Григория Лернера, являвшегося основным (или одним из основных) финансистов Сильвестра.
Григорий Лернер еще в 1992 или 1993 году, после того как провернул крупную аферу с “МостСтройБанком”, получил израильское гражданство и перебрался туда на постоянное место жительства. Звался он теперь Григорий Цви бен Ари, что значит “сын льва”.
В Израиле Гриша основал финансовую компанию, чей роскошный офис находился в претижном районе Тель-Авива, и которая имела филиал в Москве. Занималась компания инвестициями, действуя в рамках закона. То бишь легально.
Через эту компанию Гриша управлял всеми деньгами Сергея Ивановича, которые стекались на ее счета из различных источников.
Тут же на счетах Гришиной компании хранились деньги и ближайших соратников Сергея Ивановича, в том числе и мои, Культика, Дракона, Грини.
В конце 1993 года Сергей Иванович через фиктивный брак с Ольгой Жлобинской – помощницей Григория Лернера – получил израильское гражданство.
Cледом за Сергеем Ивановичем получил израильское гражданство Дима Надеев, и с 1994 года практически постоянно проживал в Тель-Авиве.
Cергей Иванович всегда очень беспечно относился к собственной безопасности. Он даже не имел при себе оружия и предпочитал обходиться без охраны. Гоняя по Москве за рулем роскошного Мерседес Бенц CL600-купе, часто в одиночку приезжал не только на встречи, но и мотался по увеселительным заведениям.
В сложившейся обстановке многогранного конфликта, когда ответный удар мог последовать не только от “бауманских”, но и от многих других, желающих поквитаться за своих близких и вернуть утраченные позиции, такое поведение было совершенно неприемлемым, и мы с Культиком и Драконом настояли на том, чтобы при Сергее Ивановиче постоянно находились люди вооруженные и способные защитить в случае необходимости.
Теперь Сергея Ивановича повсюду сопровождал Шуруп со своими парнями. Причем передвигались они на двух скромных “Вольво-960”, поставив примелькавшийся “мерседес” Сильвестра в гараж.
Правда продолжалось это нововведение недолго…
13 сентября 1994 года, следуя по своим делами, я увидел Сергея Ивановича, выходящего из “Метрополя” вместе с Андреем Колеговым, Олегом Нелюбиным и Виталием Игнатовым. Подъехал к ним, поздоровался.
Тут же находился Павел Зелянин и его люди.
Cергей Иванович вновь был за рулем своего “мерседеса”, а сопровождал его лишь водитель Юра, парень из “новгородской” бригады земляков Иваныча. Никого из “ореховских” рядом не было.
Я поинтересовался у Сергея Ивановича, где же Рыжий.
- А, отстал где-то, - бесшабашно ответил Сильвестр.
Cергей Иванович вместе с “курганскими” направился к Академику – Игорю Богданову (или, как мы его называли, Мефистотелю), одному из своих банкиров. Академик помимо финансов, проявил интерес к заправочным станциям, которые то ли приобрел, то ли собирался приобрести. Заниматься этими заправками Сергей Иванович намеревался поручить “курганским”.
Шуруп не появился и я, отложив свои дела, поехал с Иванычем – не оставлять же его одного. Со мой были двое молодых ребят, Игорь и Андрей, из недавно сформировавшейся бригады, которую я называл “Сундуки”.
Офис АКБ “Барн” располагался в небольшом особняке на 3-й Тверской-Ямской улице.
Мы расселись в просторном кабинете. Сергей Иванович представил Академику его новых партнеров.
Я особо не вникал в их разговор и, пока они обсуждали детали сотрудничества, смотрел в окно и с удивлением наблюдал как парни из зелянинской бригады плотно облепили “мерседес” Сильвестра, с любопытством и восторгом разглядывая его. Кто-то из них даже забрался в салон и уселся за руль, восхищаясь наворотами чуда немецкого автопрома. “Словно дети малые играют в бибику”, - подумал я тогда.
Переговоры закончились. Мы вышли на улицу, и перед тем, как расстаться, договорились с Сергеем Ивановичем вечером встретиться в казино у “солнцевских”, на Тверской.
На моих глазах Иваныч сел за руль (свой “мерседес” он обычно водил сам), Юра – на пассажирском сиденье. Машина тронулась и … Прогремел мощный взрыв, от которого “мерседес” сначала раздулся изнутри, а потом, когда ударной волной вышибло стекла и распахнуло двери, он вспыхнул.
На какое-то мгновение мы застыли в растерянности, не понимая, что происходит. Неужели нападение? Укрылись за припаркованными у входа в банк машинами, достали оружие, приготовившись к отражению атаки, высматривая противника.
Поняв, что нас никто не атакует, я бросился к пылающему как факел “мерседесу”. Тут же суетились и мои молодые, но помочь Сергею Ивановичу было уже нельзя.
Как выяснилось позже, мина направленного действия с кумулятивным зарядом, была установлена под водительским сидением. Сергей Иванович погиб мгновенно. Шансов выжить у него не было.
Юру, сидевшего на переднем пассажирском сидении, взрывом выкинуло наружу, лишь слегка контузив его. “Курганские” спешно покинули место происшествия.
У меня в машине лежало оружие. Я отдал молодым свой ствол и отправил их оттуда.
Юра, качаясь словно пьяный, добрел до пожарного щита и взял один огнетушитель. Я, глядя на него, взял второй, но ни один из них не сработал – оба были пустые. Мы пытались что-то сделать, но все было бесполезно…
Cтали слышны завывания стремительно приближавшихся милицейских сирен. Пора уходить.
На перекрестке разделились. Я дал Юре деньги на такси (его барсетка осталась в сгоревшем “мерседесе”), мы направились в разные стороны, чтобы не устряпаться вдвоем в случае милицейской облавы.
Переулком я вышел на 1-ю Тверскую-Ямскую улицу и увидел, что в правом ряду медленно плывет в пробке “мерседес” курганских. Я кинулся к нему, распахнул заднюю дверь и вдруг увидел радостные лица что-то живо обсуждавших Колегова, Нелюбина и Игнатова. Мое неожиданное вторжение застало их врасплох, и на миг, словно в стоп-кадре, это довольное выражение застыло на их лицах, через секунду сменившееся скорбью.
Я втиснулся на заднее сидение. После пустых слов сожаления о гибели Сергея Ивановича, Олег Нелюбин безапелляционно заявил: “Это сделали “бауманские”.
Я позвонил Культику и сообщил о случившемся. Договорились встретиться в банке Александра Ивановича Иншакова “Андреевский”.
У меня под окнами стояла картина, которую я наблюдал из окна офиса Академика: люди Паши Зелянина плотно облепили “сильвестровский” “мерседес”, садятся в салон, на водительское сидение… А потом застывшие довольные лица старших “курганских”.
Подъехали Культик и Дракон. Я подробно рассказал и о том, что произошло и, конечно же, поделился с ними своими наблюдениями и впечатлениями. Но оба Сергея стали убеждать меня, что я ошибся, показалось, мол, “курганские” наши друзья, близкие и все такое, да и зачем и это?
Честно говоря, у меня и сейчас нет прямых доказательств того, что это сделали “курганские”, лишь интуиция. Осуществили ли они свой замысел или выполнили чей-то заказ, не знаю, но уверен, что убили Сергея Ивановичу они. И последующие поступки этих амбициозных, лишенных нравственных и моральных принципов людей, скорее подтверждают мою правоту, нежели правоту моих погибших друзей.
Постепенно в “Андреевский” съезжались люди. “Ореховские”, “медведковские”, “курганские”, “одинцовские”. Было много слов, много эмоций.
"Курганские" выдвинули свою версию случившегося, убедив всех, кроме меня, что за смертью Сергея Ивановича стоят "бауманские" и необходимо всем объедениться для борьбы с ними. Причем сами же эту борьбу и готовы возглавить (не в этом ли кроется ответ на вопрос "зачем им нужно было убивать Сергея Ивановича?").
И хотя Культик, Дракон и Андрей Пылев, с которым я тоже поделился своими сомнениями, полностью доверяли и поддерживали "курганских", сам я стал отновиться к ним весьма настороженно.
Cмерть Сильвестра потрясла нас. И не только нас. Она всколыхнула весь преступный и околопреступный мир столицы. Да и многие сотрудники правоохранительных органов, думаю, были ошеломлены случившимся.
Казалось невероятным, что кто-то отважился поднять руку, посягнуть, убить этого титана.
Хотя почему бы и нет? Ведь были же убиты Калина, Глобус, Борода, Отарик и другие "большие" люди. Но Иваныч... Он казался особенным, некрикосновенным, а может быть и вовсе бессмертным.
Взрыв на 3-й Тверской-Ямской означал, во всяком случае для нас, "сильвестровских", конец относительно спокойного времени, и, я бы сказал, само собой разумеющемся доминированию на московских просторах, и ставил перед выбором либо принять вызов и ввязаться в войну (хоть и не ясном с кем), либо признать себя побежденными и уйти "поджав хвост".
Удар был сильным, а потеря - невосполнимой. Однако мы не впали в ступор. Никто из нас, ни я, ни Культик, ни Дракон, ни "ореховские", ни "медведковские" ни на миг не усомнились в необходимости нанести ответный - симметричный, а то и более жесткий - удар.
Нам и в голову не приходило прятаться. Нас душил гнев. В нас кипела ярость. Мы жаждали мести. Хотели найти тех, кто стоял за убийством Сергея Ивановича, и покарать их, кем бы они ни были.
Не прошло и трех часов после взрыва, а мы уже обсуждали план действий. И не важно, что моя точка зрения на случившееся отличалась от навязываемой нам версии курганских - я сейчас говорю не об этом - важно то, что мы не слились, на замерли в растерянности и готовы были к войне, готовы противостоять всему миру.
Правда, Дима Надеев, который по своему положению, статусу, должен был стать преемником Сергея Ивановича, возглавить структуру и все это движение с ответкой, особого энтузиазма в этом отношении не проявил, как впрочем и лидерских амбиций.
Возможно он растерялся, а может быть как человек прагматично-прозорливый, "четко"просчитал ситуацию, и, понимая ее последствия, решил не лезть в пекло и стал готовить себе отход.
Конечно, я могу ошибаться. Но, так или иначе, Дима, оставшийся за границей, переложил решение проблем, связанных с последствиями убийства Сергея Ивановича, на нас с Культиком и Драконом.
Вообще-то решение оставаться за границей, на чем бы оно не основывалось, было вполне разумным. Потому, как появление Надеева в Москве, безусловно сделало бы его мишенью для противников и обеспечение его безопасности отняло бы у нас много времени и ресурсов.
К тому же, в свете случившегося, был необходим плотный контроль за Гришей Лернером, в ведении которого находились немалые денежные средства "сильвестровских".
Что касается нас, то мы - я, Культик и Дракон, а значит и остальные "сильвестровские" - по-прежнему относились как к старшему, но изрядно поднаторев в криминальных войнах, вполне обходились здесь без его присутствия.
Конечно, Надеев не имел того авторитета, которым обладал Сергей Иванович (да и кто имел?). И хотя мы со своей поддержкой могли бы укрепить его влияние и власть в "сильвестровской" структуре, Дима, и это, пожалуй, главное, сам не хотел встревать в конфликты и противостояния с другими группировками и подвергать себя опасности.
Мне кажется, смерть Сергея Ивановича напугала его. Он не пылал жаждой мести и не собирался как поется в песнях "поднять" флаг и повести за собой бойцов, предпочитая оставаться в тени.
Группировку фактически возглавили мы - я, Культик и Дракон. Дима, оставаясь в Израиле, занимался Гришей и контролировал хранящиеся на счетах его компании деньги. Если же у него возникали какие-то вопросы, связанные с Москвой, то он решал их через нас.
НАШИ КОММЕНТАРИИ К РАССКАЗУ СЕРГЕЯ БУТОРИНА
1) Сергей Буторин посвятил отдельную главу гибели Сергея Ивановича Тимофеева и сопроводил рассказ об обстоятельствах гибели сопровождается предисловием и послесловием. Давайте вместе порассуждаем, какой информацией мог бы поделиться автор в предисловии. Например, было бы логично рассказать о том, что "сильвестровские" находились в состоянии конфликта, "войны" с другими группировками. Правильно? Но Буторин, рассказывает в предисловии о расстановке сил в руководстве организации, а также о том, что деньги концентрировались под управлением Григория Лернера (Цви Бен Ари).
В послесловии об обстоятельствах гибели мы могли бы ожидать рассказ о похоронах, поминках, о том, что проводить Тимофеева в последние путь пришли знаменитые на всю страну люди и т.д. Но, Буторин об это не пишет ни слова, рассказав о гибели Сильвестра, он в завершении главы опять рассуждает о расстановке сил внутри руководства группировки, о том,что Дмитрий Надеев отказался претендовать на роль лидера и что власть оказалась сконцентрирована в руках трех человек - Буторина, Ананьевского и Володина. И в завершении главы о гибели Тимофеева он опять упоминает Григория Лернера и деньги под его контролем в Израиле.
2) Сергей Буторин пишет про мотивы Дмитрия Надеева, который отказался возвращаться в Москву и занимать лидерские позиции в коллективе: "четко"просчитал ситуацию, и, понимая ее последствия". Буторин не объясняет, что он имеет в виду. Такая оценка действий Буториным поведения Надеева может проистекать из того, что произошло загадочное для окружающих событие - подрыв автомобиля Тимофеева, но Буторин знает секрет этого события и оценивает решение Надеева через призму знания этого секрета - "правильно парень все понял, молодец, не стоит ему пытаться занять освободившееся место Тимофеева в Москве, а если попробовал бы, отправился бы на Луну".
3) Информация Сергея Буторина о том, что за охрану Сергея Тимофеева в сентябре 1994 года отвечал Александр Гаришин и его люди, не подтверждается другими источниками. Например, мы точно знаем, что утром 13 сентября 1994 года Сергей Тимофеев сам вышел из подъезда своего дома и пошел к гаражу, в котором находился его Мерседес. Александр Гаришин его в тот день и в предыдущие дни не сопровождал. А значит Тимофеев не мог сообщить Буторину, что "Гаришин где-то отстал" и Буторин не мог отправиться сопровождать Тимофеева и "курганских" в банк вместо Гаришина.
4) Утверждение Буторина о том, что он случайно 13 сентября 1994 года, проезжая мимо отеля Метрополь увидел Тимофеева и "курганских", остановился и направился на встречу с ними, не подтверждается из других источников. Буторин в тот день участвовал во встреча Тимофеева с "курганскими" в Метрополе. Случайно он оказаться там не мог.
5) Утверждение Буторина о том, что он находился в переговорной комнате или кабинете главы "АКБ Барн" и видел как "курганские" окружили Мерседес Тимофеева, открывали двери, садились на место водителя и пассажира, не подтверждается воспоминаниями Юры, который сопровождал Тимофеева в тот день и оставался в автомобиле во время встречи в банке "АКБ Барн". Юра сообщил, что "курганские к автомобилю не приближались и тем более никто из них не садился на место водителя или пассажира".
6) Утверждение Буторина о том, что в тот же день встретился вечером с Сергеем Ананьевским не подтверждается воспоминаниями родственников Григория Гусятинского - именно в те дни 13-15 сентября 1994 года Сергей Ананьевский посетил Швейцарию, чтобы решить вопрос о поступлении своей дочери и сына Григория Гусятинского в школу. Также есть информация о том, что с Сергеем Ананьевским не было телефонной связи и он ему сообщили о гибели Тимофеева только в аэропорту и сделал это никто иной, как сам Сергей Буторин.
7) Cергей Буторин пишет о встрече вечером 13 сентября в банке Андреевский. Но есть информация от источников, заслуживающих доверие, что сразу после после гибели Тимофеева Сергей Буторин поехал в казино, в котором встретился с влиятельными людьми из района Солнцево и сообщил им о произошедшем.
Выводы:
В первой части нашей трилогии, посвященной расследованию обстоятельств гибели Сергея Тимофеева мы рассказали о том, что Алексей Шерстобитов утверждает, что в окружении Сергея Тимофеева на момент его гибели в сентябре 1994 года, сложилась ситуация, при которой люди, выполнявшие поручения, связанные с большим риском, были недовольны величиной получаемой ими доли от доходов организации.
Проанализировав сообщенное Сергем Буториным в его книге "Славные парни по-русски. Нерасказанная история", мы делаем следующие выводы:
1) Буторин скрывает настоящие обстоятельства, связанные с днем 13 сентября 1994 года и касающиеся организации и проведения встреч с участием Сергея Тимофеева и "курганских" в отеле Метрополь и офисе банка "АКБ Барн" по адресу: 3-я Тверская-Ямская д.46.
2) Буторин скрывает обстоятельства отъезда и отсутствия в России Сергея Ананьевского 13 сентября 1994 года.
3) Буторин намекает на то, что второй человек в структуре "сильвестровских" Дмитрий Надеев правильно понял, что ему не стоит претендовать на лидерство и возвращаться в Москву после гибели Тимофеева.
4) В памяти Буторина воспоминания об обстоятельствах гибели Сергея Тимофеева неразрывно связаны с борьбой за власть внутри руководства коллектива "сильвестровских" и контролем на главным финансистом - Григорием Лернером и деньгами, которые находились под его управлением.
Читайте заключительную часть трилогии, посвященной гибели Сергея Тимофеева:
"Тайна гибели Сильвестра. Часть 3. Потерянный пазл".
В 2025 году мы опубликуем новые эксклюзивные материалы! Подпишитесь на наш канал!
Читайте другие авторские материалы на нашем канале:
