Споры, связанные с оспариванием брачных договоров, имеют определенную степень распространенности, но едва ли их можно назвать очень частыми, и уж тем более массовыми. Не настолько в России, по крайней мере, пока распространена практика их заключения как таковых. Одной из причин не столь высокой их популярности является, на наш взгляд, и убеждение в том, что брачный договор выступает своего рода проявлением недоверия ко второй половинке, слишком сильно формализует крепкие семейные отношения, а, возможно, даже является предвестником грядущих страшных семейных споров.
Подобные убеждения, по нашему мнению, противоречат здравому смыслу и статистике. Независимо от не столь широкой распространенности практики заключения брачных договоров, количество разводов достаточно велико, как и семейных споров, связанных с разделом имущества и взысканием алиментов.
Напротив, брачный договор, как мы считаем, является взрослым и взвешенным решением, справедливые условия которого, согласованные, безусловно на берегу, выступают гарантией для обеих сторон и, своего рода, настоящей искренностью и проявлением доверия.
К тому же, он обеспечивает интересы обоих супругов, если у кого-то из них (или даже у обоих) имеется бизнес, защищает от потенциальных требований кредиторов в банкротстве и служит решением ряда других очень важных практических задач.
Тем не менее, случаи, когда брачный договор становится камнем преткновения, да и вообще сопряжены с кабальностью их условий для какой-либо из сторон, либо имеют под собой крайне обременительные обстоятельства заключения, недопустимы, и без судебного разбирательства не обойтись.
При этом, рассмотрение таких споров судами должно быть всесторонним и глубоким, а не поверхностным и интуитивным. В этом аспекте мы и хотели бы разобрать одну из недавних позиций Верховного Суда РФ, достаточно полезную, на наш взгляд, для практики признания брачных договоров недействительными.
Заранее обозначим, что дело вели не мы, а значит всей полнотой сведений, в частности, о поведении и устных доводах сторон, не располагаем.
Итак, дело было в Омской области. Спор состоялся между супругами Анастасией и Михаилом (имена изменены) с тремя детьми, состоявшими в браке чуть больше трёх лет, с 2019 по начало 2022 года.
В конце 2021 года супругами был заключен брачный договор. Как это обычно водится, этим договором они установили раздельный режим собственности на всё имущество, нажитое в период брака.
И тут Анастасия обратилась с иском в суд о признании брачного договора недействительным.
Чем руководствовалась бывшая супруга?
Во-первых, как утверждала Анастасия, заключению договора предшествовало применение со стороны Михаила в отношении нее физическое население, в результате чего, за месяц до его заключения, она получила травму шеи.
Во-вторых, оспариваемый договор, по ее мнению, поставил ее в крайне неблагоприятное положение по сравнению с супругом, который являлся:
- индивидуальным предпринимателем
- директором, учредителем и фактическим владельцем двух компаний;
- фактическим выгодоприобретателем (владельцем) ещё одной компании.
В силу своих возможностей супруг приобретал имущество и регистрировал его на своих родителей и принадлежащие ему организации.
Из самого же брачного договора следовало, что:
- всё имущество, включая движимое и недвижимое, любые ценные бумаги, доли и иные корпоративные права, интеллектуальные права, и любое вообще возможное совместно нажитое имущество – исключительно собственность того супруга, на имя которого оно приобретено (оформлено или зарегистрировано). Это же касалось и получаемых доходов;
- имущество, приобретенное до брака, также относится к личной собственности супругов;
- аналогичным статусом обладают и банковские вклады, а также проценты по ним.
Действительно, фундаментальным основанием для признания судом брачного договора недействительным полностью или в части, является поставление одного из супругов в крайне неблагоприятное положение (п. 2 ст. 44 Семейного кодекса РФ).
Суд первой инстанции с Анастасией не согласился, отметив, что никакого имущества в период брака сторонами не приобреталось, доказательств того, что условия договора ставят ее в неблагоприятное положение, по сравнению с Михаилом, также не представлено. Кроме того, не представлено и доказательств применения в отношении супруги насилия. Итак, в первой инстанции Анастасия потерпела поражение.
Суды апелляционной и кассационной инстанций напротив поддержали Анастасию. Они же отметили, что Михаил является фактическим учредителем компании, а значит обладает имущественным правом на долю в ее уставном капитале, в связи с чем, условия брачного договора ставят Анастасию в крайне неблагоприятное положение, поскольку она лишилась права на данное имущество.
По кассационной жалобе Михаила дело таки попало в Верховный Суд РФ, у которого сложилось несколько иное мнение.
Высшая инстанция сочла, что судом апелляционной инстанции, который поддержал Анастасию, не приведено никаких доказательств того, что третья компания, выгодприобретателем которой явялется Михаил, собственно, принадлежит вообще ему. Формально Михаил участником данной компании не значится. Среди доказательств принадлежности – заявление третьего лица о недостоверности записи в ЕГРЮЛ, а также протокол допроса. Верховный Суд РФ счёл, что судами нижестоящих инстанций не проведена оценка достаточности данных доказательств.
Судами также не установлено, распространяются ли условия брачного договора на эту компанию, имеются ли вообще какие-либо имущественные права в ее отношении у супруга.
Не принято также во внимание и отсутствие иска о признании доли уставного капитала этой компании совместно нажитым имуществом, а также, как следствие, требования о ее разделе как совместно нажитого имущества.
Апелляционное определение, по мнению, высшей инстанции, не содержит и мотивов, по которым суд признал условия брачного договора ставящими Анастасию в крайне неблагоприятное положение.
В итоге дело было отправлено на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.
Итак, по существу мы имеем следующее.
Первое. В данном споре мы имеем типичную проблему недостаточного объёма представленных доказательств, опираясь на которые суды сделали весьма поверхностные выводы, повлекшие вполне себе значимые и ощутимые последствия.
Мы не можем оценивать вероятность реальной принадлежности компании Михаилу интуитивно, но, судя по всему, доказательств такой принадлежности было приведено явно недостаточно.
В то же время, мы надеемся, что судами позиция высшей инстанции будет воспринята не как зелёный свет к автоматическому отказу в удовлетворении требований Анастасии, а послужит поводом для аккумуляции большего количества доказательств: более тщательному исследованию вопроса фактической принадлежности доли данной компании Михаилу.
Аналогичным образом практически не исследованы и взаимоотношения между сторонами. Физическое насилие в отношении супруги, возможный элемент принуждения – достаточно важные аспекты в процессе оспаривания сделок и последующем признании их недействительными.
Настораживает и факт заключения договора за несколько месяцев до развода. Почему этот довод как-то канул в лету, и вообще остался без должного внимания – остаётся загадкой. Разве это не повод провести достаточно тщательную работу, как минимум, со свидетельскими показаниями?
В противном случае, получается, что мы имеем достаточное количество рычагов воздействия на исход спора в тех же самых делах о банкротстве, где установлен повышенный стандарт доказывания, а в семейных спорах важные нюансы остаются как будто бы на периферии, всё ложится в банальную плоскость судебного усмотрения из-за обширных формулировок.
Подобные кейсы служат стимулом для судов более тщательно вникать в семейные споры, не занимая слепо позицию одной стороны.
Второе. Верховный Суд РФ также дал достаточное важное указание в аспекте оценки судами крайне неблагоприятных последствий.
Опять же, речь идёт и об анализе доказательств, и о фактически сложившихся взаимоотношениях и, собственно, фактах.
Законодателем намеренно установлена достаточно широкая формулировка, позволяющая судам оценивать в каждом конкретном случае, что такое «крайне неблагоприятное положение», что неудивительно, ведь закон все случае семейных распри предусмотреть не может, люди вообще существа довольно изобретательные на разные козни друг для друга.
Данный пример иллюстрирует целесообразность проведения детального разбора полётов для установления таких обстоятельств.
Ссылка на Определение Верховного Суда РФ, нажмите для ознакомления.
Мы оказываем юридические услуги бизнесу и гражданам на профессиональной основе, как на основании отдельных поручений и выполнения разовых задач, так и в формате комплексной работы над проектами "под ключ".
Наш телефон: +7 (925) 515 54-19
Наш сайт: https://covenantlaw.ru/
Подписывайтесь на наш telegram-канал: https://t.me/covenantlaw
Ковенант | Юридическое бюро
