Наталья заканчивала уборку в квартире, когда услышала грохот в ванной, куда только что зашел ее сын. Она подошла к двери, прислушалась. «Марат, что случилось?» Не дождавшись ответа, открыла дверь. Сын лежал на полу без сознания, его тело судорожно дергалось. Наталья вызвала скорую.
— Сколько парню? 15? Он, наверное, употребил что-то… запрещенное, — предположил фельдшер и повез Марата в психоневрологическое отделение ростовской больницы. Там Наталья сразу побежала искать главврача: «Сыну в пять лет поставили диагноз “нейрофиброматоз”, но болезнь никак себя не проявляла. Только пятна кофейного цвета были на шее в районе лимфоузлов и на ногах». «Срочно делайте МРТ!» — отреагировал врач.
У Марата нашли объемное новообразование в стволе головного мозга. Операция очень рискованная, поэтому подростка решили отправить в Москву в клинику Бурденко. На консультации оперирующий нейрохирург посоветовал пока не трогать опухоль: «Неврологическое состояние удовлетворительное. Новообразование никак ни влияет на походку, когнитивные функции. Нужно ждать и наблюдать».
Наблюдать за Маратом взялась одна из лучших российских детских онкологов. Каждые полгода Наталья с сыном летали к ней на консультацию в Москву и привозили свежие снимки МРТ. Ни медикаментозного, ни хирургического лечения им не назначали. Опухоль не увеличивалась… Марат чувствовал себя нормально. Окончил 9-й класс, поступил, как и мечтал, в кулинарный колледж.
Прошел практику в двух ресторанах в качестве заготовщика и помощника повара, планировал после получения диплома поступить еще и на кондитерские курсы. Но окончить колледж Марат не успел… Ему оставалось учиться год, когда он стал замечать, что не контролирует ноги: не может правильно поставить стопу, спотыкается. Походка стала шаткой, речь неразборчивой.
В ростовском онкоцентре Марату назначили ПЭТ-КТ — ее провели в Санкт-Петербурге. Марат уже с трудом передвигался, причем его состояние ухудшалось с каждым днем. Начался такой сильный тремор, что он не мог удержать в руках ложку или стакан.
Чтобы помочь Марату, перейдите по ссылке.
В начале этого года Марата прооперировали. Удалили 90 процентов опухоли, но нейрохирург предупредил: «Ситуация сложная, восстановление будет долгим». После операции Марат не мог ни двигаться, ни говорить. Речь пропала. Отвечал глазами, а когда зашевелилась рука — пальцами.
Первые две недели Марата кормили через зонд, к счастью глотательный и жевательный рефлексы сохранились и перед выпиской подросток уже мог есть любимые пельмени, научился держать голову.
Благодаря фонду Хабенского Марат прямо из больницы попал на первую реабилитацию. Деньги на второй и третий курс помогли собрать коллеги и работодатель мамы.
— Мы приложим максимум усилий, но при таких повреждениях мозга, которые видны на МРТ, правая часть тела вряд ли восстановится. Мальчик не сможет встать на ноги, — сказал невролог. Но Марат всех удивил. Через три месяца реабилитации он уже мог пройти небольшое расстояние с ходунками со страховкой. Над координацией движений еще нужно работать, как и над укреплением мышц, разработкой рук и ног, уменьшением тремора.
Марат продолжает заниматься с инструкторами ЛФК, научился садиться и вставать у шведской стенки. Может со страховкой спуститься по лестнице. Пока мама работает, помогает на кухне бабушке: подает посуду, пробует чистить овощи.
Марат постоянно занимается с логопедом, но речь восстанавливается медленно. Звуки получаются не четко, приходится переспрашивать. С друзьями из-за этого парень общается крайне редко и сильно переживает.
Впереди у Марата новый этап лечения — лучевая или химиотерапия. Это необходимо, чтобы удалить остатки опухоли. Но прежде молодому человеку нужно восстановиться. Реабилитация дорогая, и маме, которая воспитывает сына одна, одной не справиться. Пожалуйста, помогите!
Чтобы помочь Марату, перейдите по ссылке.
