В который раз приходится повторять то, что, впрочем, просто написано в законодательстве.
Истец заявляет иск о расторжении договора, ну да, всё то же:
При этом в суде встаёт вопрос:
если истец говорит, что он желает вернуть то, что получил ответчица по расторгаемому договору, то откуда, собственно, видно, что она вообще хоть что-то получила?
Ну, позиция истца была сначала такой:
«Я приложил доказательства к исковому заявлению».
Тут этот ответ уже удивление даже у судьи вызвал:
«Да нет, в деле таких доказательств нет»
А их и в самом деле нет и быть не могло: в числе приложений к исковому заявлению ничего подобного не значится, можете убедиться сами, а в процессе никто ничего не приобщал.
И тут представитель истца заявлет:
«Ну, я буду исходить из того, что раз в договоре написано, что обязана уплатить, то значит уплатила».
Лично я даже комментировать подобное ... даже слов нет. Представляете, приходите Вы в магазин, берёте товар и... прямиком мимо кассы, а когда Вас останавливают, спрашиваете: «А я должен был уплатить?», получив же утвердительный ответ заявляете: «Ну вот, будем исходить из того, что если должен уплатить, значит уплатил». Кстати, готов назанимать на таких условиях кучу денег на любой срок и под любые проценты, причём ещё это и письменно обусловить. А затем заявить: «Ну, вот тут же написано, что я должен вернуть сумму займа и проценты уплатить, так что будем исходить из того, что я сумму вернул и проценты уплатил, ну, раз должен был, значит, и исполнил». А что?! по-моему очень даже оригинально.
В общем, представитель истца отправился искать доказательство уплаты денег. Но вот какой вопрос: а зачем?
Ну, с точки зрения чисто процессуальной как раз понятно: раз он ссылается на такое обстоятельство, то следовательно, должен его доказать, тем более, что до вынесения решения по существу, суд, например, просто обязан исследовать любой, даже самый нелепый довод. А с практической точки зрения — что, в сущности-то, поменяют такие доказательства.
И тут выясняется буквально следующее. Отвечая на вопрос представителя третьего лица о том, какие, собственно, кредиторские требования из расторгаемого договора есть на момент подачи иска у истца и у ответчика, представитель истца реально подвис. Он сказал, что не понимает — к чему клонит представитель третьего лица, а затем и вообще отказался отвечать на этот вопрос, добавив, что он требует расторжения договора. «Но что такое расторжение-то договора? порвать листы бумаги?».
Так и вспоминаешь эпическое полотно неизвестного художника «Директор камвольно-суконного комбината разрывает договор с чулочно-носочной фабрикой»...
Словом, выяснилось, что в качестве последствий такого расторжения представитель истца мыслит... вот не поверите — двустороннюю реституцию. Он всерьёз считает, что если договор расторгнуть, то надо привести стороны в то положение, которое было до заключения договора. Ну, отсюда и требование к ответчику вернуть истцу уплаченные деньги.
Здорово!
Но... вдруг обнаружилось, что не один только именно этот представитель истца такой. Я услышал по крайней мере от трёх юристов примерно то же самое. И вот тут я уже в недоумении.
Во-первых, в данном случае налицо явная путаница двух совершенно разных динамик в отношении договора:
признание договора недействительным
и
расторжение договора.
Во-вторых, если признание договора недействительным всегда ретроактивно, то есть действует из настоящего в прошлое, то вот как раз расторжение договора — проактивно за исключением случаев, которые были внесены в ГК РФ относительно недавно и связаны были с распадом единой мировой экономической системы (что, как представляется, является ситуативной адаптацией текста нормы, не вполне, кстати, разумной, а, значит, и действительной; в силу этого и появилась запись, расширяющая чистое судебное усмотрение (абз. 2 ч. 3 ст. 453 ГК РФ): «Такая дата определяется судом исходя из существа договора и (или) характера правовых последствий его изменения, но не может быть ранее даты наступления обстоятельств, послуживших основанием для изменения или расторжения договора», сами-то законодатели думать давно разучились, пусть судьи думают, да-да!). Иными словами,
договор в норме признаётся недействительным с момента его заключения, а расторгается — с момента вынесения соответствующего решения.
Что же общего между этими двумя исходами? Только то, что в результате и того и другого уничтожаются существовавшие и вытекающие из этого договора обязательства. Если они вообще существуют, разумеется. И вот тут-то всё и дело. Если в норме заключение договора как такового всегда влечёт установление хотя бы одной пары «кредиторское требование-долговое обязательство», а потому признание договора недействительным непременно уничтожает какие-то обязательства (вот как раз эти пары), то вот в случае расторжения договора, может быть так, что к моменту такого расторжения все пары «кредиторское требование-долговое обязательство» уже прекратились по тем или иным основаниям, при чём все эти основания перечислены в гл. 26 ГК РФ. И первое же из оснований прекращения обязательств (это, повторю, как раз и есть пара «кредиторское требование-долговое обязательство») — исполнение обязательства. Исполнением обязательства, оно непременно прекращается.
А теперь сопоставьте это с тем, что правовым последствием именно расторжения договора является прекращение всех существующих обязательств, которые вытекают из него. Просто — прекращение и всё. Если договор расторгнут, то с момента расторжения просто никто никому не должен и никто не вправе предъявлять другому какие-то кредиторские требования. А что, простите, и кто может вознамериться прекращать то, чего уже нет, так как оно уже прекратилось и без всякого суда, например, исполнением или зачётом встречных однородных требований или по каким-то иным из установленных законодательством основаниям?
Иными словами, расторжение полностью исполненного договора (то есть договора, в котором все до одного обязательства уже прекращены исполнением)... есть юридическая бессмыслица, такое расторжение никак не меняет правового положения
ни истца,
ни ответчика,
следовательно, не удовлетворяет ничьего интереса,
но только и исключительно вводит всех участников дела в расходы, порою, кстати говоря, даже без учёта гонорара представителей, неслабые, ибо страна у нас большая, а, например, полёт из Магадана, скажем, в Калининград на заседание суда влетает в копеечку в любом случае, а заседаний-то может быть много. Повторяю: это вообще без учёта вознаграждения и компенсаций для юристов-представителей, а каждый из этих представителей, вообще-то — человек, ему надо не только доехать, но и где-то жить и что-то есть.
«... Народ-то больно прожорлив, от праздности завёл привычку трескать...» Н.В. Гоголь. «Мёртвые души». Глава VI.
То есть заявление подобного иска есть осуществление права на обращение в суд исключительно с целью принести вред без удовлетворения интереса даже истца, если только интересом не считать проведение семинара по гражданскому праву прямо в судебном процессе.
Да, право на иск есть действительное право, а как называется осуществление действительного права, если такое осуществление не удовлетворяет ничьим интересам, но обязательно, необходимо, приносит вред? Да-да, это — классический случай как раз злоупотребления правом.
А теперь давайте себе представим что сумма не была уплачена. Ну, в этом случае ещё можно говорить о том, что сохраняется к моменту заявления иска кредиторское требование получить сумму. Тогда дело понятное: истец желает расторгнуть договор, чтобы прекратить именно это кредиторское требование (обязательство). И тогда в интересах как раз истца сказать, что ничего он не платил, и уж совершенно точно не следует напрягаться поисками каких-то доказательств уплаты. Только в этом случае такой иск вообще не будет злоупотреблением правом на иск, так как, действительно, в интересах истца не исполнять обязательства уплатить сумму. Если она не была уплачена!
А теперь давайте представим себе, что сумма-таки уплачена была, а потому вообще на момент заявления иска все обязательства, вытекающие из расторгаемого договора, уже прекращены исполнением. Причём, заметим, именно истец предпринимает героические усилия, чтобы доказать именно такое. Предположим, что он даже это доказал. Но это означает, что, осуществляя своё право на иск о расторжении договора, все обязательства по которому к этому моменту исполнены, истец действует именно со злоупотреблением правом на обращение в суд с иском. Причём доказывает это злоупотребление именно сам.
Знаете, когда люди, которые далеки от цивилистики, путают незаключённость договора и его недействительность, недействительность и расторжение договора, я готов что-то объяснять. В конце концов, я знаю немало людей, которые прожили весьма насыщенную жизнь, не только не посещая судебные заседания, но и даже не особо задумываясь на эту тему. Мы все имеем пищеварительный тракт, однако только специалисты задумываются на тему биохимических процессов переваривания и усвоения пищи, остальные просто едят, например. И вообще... в мире полно занятий, существенно отличающихся от цивилистики и только из того, что мы постоянно находимся в гражданско-правовых отношениях, не следует, что мы должны детально в них разбираться. Но когда речь идёт о профессиональном цивилисте... вот уж тут — извините. Указанные три исхода договора (и сделок вообще) различать необходимо.
И тут всё просто:
- при незаключённости договора его никогда не было и никакие обязательства вовсе из него не возникали; поэтому никак нельзя признать недействительным незаключённый договор (хотя есть судьи, например, в Крыму или Севастополе, которое такое вполне даже могут, ну, грамотные, чё!);
- при признании недействительным, договор был заключён, порождал обязательства, но после вступления в законную силу соответствующего судебного акта полагается, что все обязательства, порождённые заключением договора, исчезли с момента его заключения, поэтому как раз стороны и приводятся в то положение, которое было на момент заключения договора (двусторонняя реституция);
- при расторжении договора, все обязательства, которые возникли из него, прекращаются. И всё. Правда, могут возникнуть иные на иных основаниях, например, из неосновательного обогащения.
Все исключения из этих правил прямо указаны в законодательстве и представляют собою совершенно особые случаи, как правило связанные с недобросовестным поведением одной из сторон либо прямо оговоренные в соответствующем договоре.
