Предыдущая глава: https://dzen.ru/a/ZrYwLoPvQF9QaQF9
Под стук колёс
Молоденькая проводница испуганно наблюдала за шумным процессом посадки беспокойных пассажиров. Командир команды предъявил проездные документы и, видя её замешательство, посоветовал:
«Милая девушка, вряд ли Вы получите удовольствие от нашего путешествия. Поэтому советую устроиться на весь рейс где-нибудь у своих коллег, и время от времени заглядывайте к нам с бригадиром, чтобы проконтролировать обстановку. А на подъезде к Львову ребята, насколько возможно, приберут за собой мусор. Вам останется только вымыть вагон».
Девушка нерешительно сослалась на бригадира поезда. Тогда они вдвоём ушли в штабной вагон, чтобы узаконить предложение офицера.
Брякнул перронный колокол, давая отправку. В ответ протяжно прогудел локомотив и состав, медленно набирая скорость, тронулся в путь.
В купе великовозрастных призывников заглянул ефрейтор и заговорщически спросил:
«Водка есть?» – Встретив в глазах непонимание, пояснил, – «Сейчас начнётся шмон, и весь запас водки отберёт Старлей. А мы сохраним».
Недавние преподаватели переглянулись. Водки не оказалось, и ефрейтор пошёл со своим мешком в соседнее купе. Через некоторое время сержанты и ефрейторы принесли специфически брякающие и булькающие мешки в первое купе и «спрятали» в ящик ручной клади под первое место, на котором лежал матрас и ворох одеял.
Уладив дела с бригадиром поезда в вагон вернулся старший лейтенант. Сержант доложил, что весь личный состав размещён по местам и водка благополучно изъята.
Оказалось, это и был шмон! Весть об этом мгновенно прошуршала по всему вагону.
Старший лейтенант прошёл в середину вагона и приказал разместиться так, чтобы всем было слышно и началось первое политзанятие:
«Товарищи призывники! – как на митинге вещал офицер хорошо поставленным голосом, – Вам выпало служить в рядах прославленной, 1-й гвардейской, Варшавской, ордена Кутузова железнодорожной бригады!»...
Далее последовала часовая лекция об истории легендарной части. О боевом пути славного соединения до Берлина, её героях и их подвигах. Яркие эпизоды боевых операций в войну и не менее значимых событий послевоенного, мирного времени…
Призывники сидели, сосредоточив внимание и, под стук колес, безмолвно внимали лектору. В заключение повествования он спросил:
«У кого будут вопросы?»
Взметнулся лес рук! Поразившись такому всплеску интереса, офицер дал слово наиболее нетерпеливому слушателю, который аж привстал на своём месте:
«Товарищ лейтенант, а что вы будете делать с водкой?»
После короткой паузы взрыв смеха! Оказалось, этот главный вопрос волновал всех, кто тянул руку.
Лектор, усмехнувшись, обстоятельно ответил:
«Во-первых, не товарищ лейтенант, а «Товарищ гвардии старший лейтенант!»
Во-вторых, водкой я тщательно продезинфицирую унитаз!»
Послышался недовольный гомон, переходящий в ропот. Офицер продолжил, повысив голос:
«И, в-третьих! Моя задача доставить вас в пункт назначения здоровых, целых и невредимых! А снять напряжение вы можете, по-братски поделившись водкой, которую утаили!»
Из гудящей толпы послышался выкрик:
«Вы не имеете права! Это наши продукты…» и мгновенный ответ:
«О правах забудьте на два года! Ты солдат и будешь делать то, что тебе приказывают! Вот сейчас ты и будешь делать это необходимое дело - под моим присмотром мыть водкой отхожее место».
«Та-та, та-та! Та-та, та-та!» стучали на стыках вагонные колёса. Два новобранца со скорбными лицами под неусыпным оком командира откупоривали белые алюминиевые пробки зелёных бутылок и поили прорву вагонного унитаза…
На Львов и далее!
Без малого сотня восемнадцатилетних парней, всего месяц назад не знавших друг друга, живших разрозненно индивидуальной жизнью, в городах, деревнях и сёлах на территории области, пройдя серию призывных комиссий разного уровня, по непонятным критериям прошли отбор и были укомплектованы в одну условную команду.
Назвать таким громким словом – «команда!», этот сброд единоличников, каждый из которых имел разный интеллект, образование, привычки, культуру общения и жизненный опыт было нельзя. Тем не менее, назвали и отдали под начало тридцатилетнему офицеру с пятью двадцатилетними помощниками, чтобы доставить их живыми и здоровыми в пункт назначения за несколько тысяч километров от точки отправки.
Неизвестно, действовал старший лейтенант по собственному разумению, или следовал некой официальной инструкции, однако его тактика была действенной и мудрой. Трудно предположить результат поездки, если бы командир не уничтожил более сотни единиц водки. Как он и предполагал, немалая часть запасов алкоголя осталась в заначках. Но унижать человеческое достоинство призывников доскональным обыском не стал, понимая, что остатки спиртного будут уничтожены естественным путём, но уже с меньшим уроном здоровью и порядку.
Нет смысла подробно описывать разгульное торжество Бахуса длившееся в вагоне весь путь от Луги до Львова которое зорко контролировалось сопровождающими. Сержанты и ефрейторы, равномерно распределившись по всему вагону, мгновенно реагировали на вспышки агрессии неминуемые в подобных, подогретых водкой компаниях. Они умело гасили очаги начинающихся разборок, иногда простым своевременным присутствием или убеждением. А иной раз приходилось наводить порядок вручную.
Время от времени, и сам офицер молча проходил из конца в конец вагона.
Всё шло, казалось бы гладко, но приближаясь к Львову на перекличке вдруг выяснилось, что пропал один солдат! Тщательный обыск вагона ничего не дал. Опять перекличка, результат такой же – нет его!
В личном деле, находившемся у офицера, нашли фотографию исчезнувшего призывника. И никто из присутствующих вообще не мог припомнить, что он хоть когда-нибудь видел этого человека. Увы! Так мы выглядим на документальных фото.
Вдруг два новобранца с тяжёлого бодуна вспомнили, что они положили какого-то парня в подпольный ящик в середине вагона…
Старший лейтенант, с белым как мел лицом откинул крышку подпола и нашёл продрогшего бедолагу, который лежал скрючившись на ворохе рюкзаков, укутываясь в какое-то тряпьё и плакал. Первое что он сказал:
«Товарищ Гвардии старший лейтенант, разрешите в туалет…» – и, не дождавшись разрешения, под всеобщий гогот стремглав бросился к желанной кабинке.
Офицер стал выяснять мотив столь бесчеловечного поступка призывников.
Оказалось, жестокости не было. Этот новобранец обладал двухметровым, а может и более ростом, допился до неодушевлённого состояния и просто докучал своим пассивным присутствием соседям, которые тоже не были трезвыми. Его неоднократно по-доброму, заботливо пытались уложить на лавки, но каждый раз его ноги перевешивали, и он вновь оказывался на полу, мешая ходить, а слонялись от безделья постоянно. Ребята и сочли, что всем будет удобно, если он пока полежит в ящике.
Старший лейтенант полюбопытствовал у вернувшегося новобранца, почему он не вылез из ящика, когда проснулся? Ведь ящик не был заперт. Ответ:
«Я думал, что меня посадили на «губу»!»
Инцидент завершился благополучно и весело.
Пережив «заключение», горе арестант рассмотрел себя в зеркале и остался недоволен. На лице вперемешку со ссадинами и синяками просматривались следы обуви. В жажде мести он отправился по вагону с одним и тем же вопросом:
«Ты не видел, кто меня бил?»
Не видел никто! Все были искренне правы. Никто его не бил. Несмотря на гигантский рост, его даже не видели. Просто по нему все ходили пешком, как по коврику, пока не убрали в ящик!
К позднему вечеру следующего дня, хмурая от усталости, но более-менее протрезвевшая толпа выгрузилась на львовском вокзале. Командир опять компактно разместил свою разношёрстную компанию в одном из уголков зала ожидания и пошёл докладывать по телефону о благополучном прибытии команды на промежуточный пункт следования. Случайные транзитные пассажиры с некоторой опаской косились на экзотических соседей.
Среди призывников кто-то мучимый жаждой безучастно дремал. Некто с интересом рассматривал необычные архитектурные детали огромного красивого помещения.
Вдруг под потолком щёлкнул динамик, и нежным женским голосом прозвучало распевное объявление:
«Швыдкый поизд Прагха – Москва запиз"ниваэться на двадцять пъять хвылын!»
Грохнул многоголосный смех. Это была беззлобная реакция на местную речь. Проснулись все, и именно сейчас пришло осознание – насколько далеко они находятся от дома!
Энергично пришёл старший лейтенант и объявил:
«Через двадцать пять минут отправится наш поезд «Львов – Стрый – Чоп». Выходи строиться!»
Новобранцы не заставили себя долго ждать, подхватили свою поклажу и быстро выполнили команду. Утомлённые дорожной пьянкой все хотели только одного – быстрее добраться до места. Шутить и кочевряжиться ни у кого не было желания. Тем более сержанты в дороге узнали, кто что значит. И стоило какому-то баламуту только задумать некую хрень, взгляд сержанта или ефрейтора мигом возвращал ему разум. Крепкие ребята попались!
Подали состав. Новобранцы почти бесшумно погрузились в первый вагон. Там было тепло и сумрачно. Работал только дежурный свет, но все за двое суток пути так насмотрелись друг на друга, что полумрак был благом.
Проводником был круглолицый, словоохотливый хохол который тараторил без умолку:
«А-а-а! Москалики! Проходьтэ, будь ласка!» новое слово заинтересовало:
«А что такое – москалики?»
«Чи, з Москвы?» – вопросом на вопрос ответил проводник.
«Не! Из Новгорода!»
«А дэ такэ?»
«Севернее - около Ленинграда».
«А знаю, знаю! Це друхе дило! Ласкаво просымо! – Опять засуетился мужичок. И неожиданно откровенно добавил. – Дуже нэ люблю москалив!»
«А чего ж так?»
«Усэ люды, як люды! А це …
Казав бы прямо: «Пыво!» Так вин изхаляэться: «Пи-и-иво-о-о!»
У-у-у!!! Поубывав бы!!!»
«Пыво!» конечно веский мотив!
Не успел поезд тронуться, вся команда притихла, только кое-где, раздавался храп!
Ранним утром затемно поезд прибыл на конечную станцию, и прозвучала команда:
«Подъёо-о-м!!! Приехали! Выходи строиться!!!»
Теперь вагон оказался последним. Вдали слегка светилось здание вокзала, на котором красовалось короткое слово «Чоп». Моросил мелкий дождик, кое-где виднелись фонари с огромными ореолами.
Последняя перекличка на гражданке показала – все на месте!
Офицер развернул колонну от вокзала и повёл вдоль путей в темноту. Нашёлся остряк и сообщил:
«Чоп не вставили! Теперь по шпалам б…, по шпалам б… по шпалам – домой!»
Народ развеселился, но сержант оборвал веселье:
«Разговорчики в строю! Сейчас придём, вставят всё что нужно!»
Пройдя сотню метров вышли на переезд пересекавший множество путей и, повернув направо пошли дальше в темноту.
В конце переезда новобранцы опять нашли смешинку. В голове колонны раздался сардонический хохот, который постепенно охватил всех. На белом перекрестии знака по-украински было написано «Бережись поiзда!» Но нашлись остряки и удалили одну букву, понятно какую…
Отсмеявшись, ходко прошли на самую окраину населённого пункта, и упёрлись в зелёные ворота с огромными красными звёздами.
Это уже был конечный пункт нашего путешествия - Армия!!!
Первый день службы
Ворота контрольно-пропускного пункта открыл заспанный солдат. До подъёма было около часа, и они с напарником сквозь дрёму несли службу на КПП.
Притихшая толпа не торопясь, прошла на территорию части. Как ни странно, сотня людей действительно напоминала стадо баранов безропотно заполняющих загон. Видимо отсюда и пошли гулять в народной молве расхожие термины: «нас пригнали», «в армию забрали»…
Ворота с глухим металлическим гулом захлопнулись, на два года отделив прошлую бесшабашную жизнь от грядущих, неведомых армейских порядков.
Офицер, пройдя привычными лабиринтами аллей, вывел команду к приземистому зданию. Почти сразу прибежал расхлыстанный* солдатик, открыл замок входной двери и тут же убежал обратно досматривать сны.
Строение оказалась батальонной баней-прачечной. Здесь старший лейтенант устроил первую армейскую перекличку. Теперь перед каждой фамилией громко зачитывалась приставка:
«Гвардии рядовой, такой-то!» и далее следовало уже привычное:
«Я!»
Потом отпустил на три часа сержантов и ефрейторов в подразделения, оставив для присмотра за командой одного ефрейтора, и сам тоже удалился домой. Призывники быстро расположились на лавках и погрузились в здоровый сон.
Пробудились от сильного шума и гвалта. В предбанник громко разговаривая со смехом ввалились несколько сверхсрочников. Незнакомый старшина построил всех новобранцев и объявил:
«Гвардейцы! Приготовить личные вещи к контролю!
Все предметы, не относящиеся к службе, будут изъяты!
Оставшиеся на руках документы: права, партийные, комсомольские билеты и прочее – запечатать в конверт, надписать и сдать мне!
Всю гражданскую одежду свалить в тот угол!
Кто не стригся, вот вам парикмахер – старшина махнул рукой в сторону весёлого, ухмыляющегося солдата с ручной машинкой.
Потом, в чём мать родила, пройдёте в моечное помещение. После помывки выйдете в то крыло и получите там комплект обмундирования и документы!
Вопросы есть?»
Бывший преподаватель поинтересовался, каким образом отправить гражданскую одежду домой? Старшина критически оглядев его добротное драповое пальто, модную меховую шапку пирожком, называемую «москвичка», новую обувь и изрёк:
«Чего это ты вырядился, как в гости? Надо было нацепить какую-нибудь рвань, чтобы не жалко выбросить».
«Нету у меня рвани. Да и в армию я попал случайно…»
Эту фразу старшина воспринял, как высокомерие и резко бросил:
«Случайно в роддом попадают, а здесь армия! Некому здесь твоей шапкой заниматься, и у тебя свободного времени не будет! Гарантирую!
Разойдись!»
Все пошли выполнять предписание. К парикмахеру выстроилась небольшая очередь.
Предвкушая тёплую баньку с парной, наш новобранец разделся и, поёживаясь от холода, вошёл в мойку и оторопел. Там оказалось холоднее, чем в предбаннике и из трёх десятков душевых раструбов текла ледяная вода. Конструкция водопровода не предполагала индивидуальной регулировки температуры. Он вернулся и спросил у служивых, как быть? Ответ прозвучал бесхитростно:
«Подожди, пройдёт холодная, потом будет и горячая…»
Новобранец отказался от банной мечты. Не научился пока мыться по-отдельности в холодной и горячей воде,чтобы, как в сказке стать «добрым молодцем». Прикинул, много ли грязи соберётся на его шкуре за два года? Решил:
«Ладно! Дома отмоюсь! А будет слишком много, сама отпадёт!»
И, лавируя между потоками ледяного дождя, выскочил в следующее помещение. Он оказался не один такой умный. Там полтора десятка земляков выбивая дробь зубами, уже примеряли обнову.
Голый, ещё не солдат, но уже и не призывник, сдерживая дрожь, озирался по сторонам соображая, что делать дальше? В обширном пустом помещении находились только новобранцы. Спросить было не у кого. Они надели белые кальсоны и нательные рубахи, с любопытством разбираясь с остальным комплектом одежды. Повседневную х/б форму освоили без сложностей. Никто в комплекте не мог отыскать носков. Особый интерес вызвали два фланелевых полотенца длиной больше метра. Что такое портянки знали единицы.
Наш новобранец краем уха услышал, как кто-то окликнул:
«Эй, воин!» через несколько мгновений уже громче:
«Боец!» и почти сразу громогласно:
«С… очкастая! Оглох что ли? Тебе говорят!»
Повернувшись на голос, увидел в окне раздачи солдата, с удивлением понял, что зовут именно его.
Ну, раз приглашает?...
«Параметры!» рявкнул солдат.
«Чего?» не понял новобранец.
«Рост! Размер плеч, головы и обуви!» отрывисто пролаял солдат.
«Сто восемьдесят два! Пятьдесят два! Пятьдесят восемь! Сорок пять! Семьдесят девять!» также громко прогавкал новобранец.
«Семьдесят девять – чего это?» в свою очередь не понял кладовщик.
«Вес!»
«На х.. надо? Что мне тебя носить что ли?» пробурчал солдат и исчез из окна в глубину помещения.
Новобранец покрылся гусиной кожей и откровенно дрожал, стуча зубами. Стали собираться в очередь остальные земляки. Наконец солдат выворотил на прилавок окна ворох белья, обмундирования, шапку, бушлат и сапоги со словами:
«Сорок пятого нет! Есть сорок четыре и сорок шесть, что лучше?»
Исходя из жизненного деревенского опыта, был выбран сорок шестой. Быстро облачившись, новобранец выскочил на улицу и пробежался вокруг бани, чтобы согреться.
Появившись опять в раздевалке, сразу огрёб кучу мата. Оказалось, пришли старлей с сержантами и забеспокоились, когда не услышали его на очередной перекличке. Здесь же всем внятно объяснили, что до присяги без спросу никому никуда не отлучаться, даже на территории части!
Вот так постепенно новобранцы адаптировались и теряли былую свободу.
Прозвучала команда: «Выходи строиться!»
Разномастная безликая толпа теперь превратилась в одномастную цвета хаки, но такую же безликую. Узнавать друг друга стало ещё трудней. Но армией ещё и не пахло. Все эти мальчишки в топорщившихся гимнастёрках, галифе и бушлатах были похожи на стайку сеголетних воробьев, бестолково копошащихся на травяном газоне и шумно чирикающих. Среди них Александр узнал по очкам своего коллегу из Валдая. Сразу вспомнил больного ёжика и драного петуха, о которых говорил новгородский дембель-таксист. Нет! Со своей зеркально блестящей лысиной, ранее прикрытой пластом волос на ёжика новобранец не тянул, а оставшиеся на голове кустики причёски с обилием ссадин скорее напоминали больную курицу, нежели петуха…
Ну, ничего! До дембеля поправится!
А пока начинался первый день.
* – Расхлыстанный – не по уставу нараспашку одетый или неряшливо застёгнутый.
Продолжение: https://dzen.ru/a/ZrY4uZai0mq51Vvc
