Глава 22
Борис
Вместе мы повторили весь распорядок дня Эллы перед сном: почистили ей зубы и принесли из кухни стакан кипячёной воды. Затем, во главе с Алиной, последовали за нашей дочерью по коридору в её спальню. Мягкий свет ночника в виде божьей коровки указывал нам путь, проливаясь тёплой волной из-за приоткрытой двери.
Комната Эллы оказалась очень уютной и симпатичной, наполненной мягкими игрушками и красочными рисунками насекомых всех форм, размеров и цветов, украшавшими стены. Притом всё выглядело очень гармонично и… совершенно разрушительно для моего маленького слабого сердца. Я даже представить себе не мог прежде, что стану умиляться, глядя на то, как выглядит обыкновенная детская.
Боже, если бы мои братья могли сегодня вечером услышать то, что происходит в моей голове, они оказались бы совершенно ошарашены. Ещё бы! В их представлении я был кем-то вроде Айболита, готового ради лечения несчастных зверюшек (в моём случае людей, разумеется) отправиться в одну из самых горячих точек земного шара. Торчать там несколько лет в пыли и страшной жаре, рискуя погибнуть от пули или осколка, а может даже попасть в плен и быть убитым какими-нибудь террористами. Но теперь я думал такое, что никак не согласовывалось с представлением братьев обо мне.
Да, ребята. Вы не знали? А вот такой я разноплановый человек.
И всё-таки поймал себя на мысли, что это очень непросто – вот так запросто взять и начать заботиться о маленькой девочке, участвуя в её повседневной жизни. Это даже будет покруче, чем вернуться из разрушенной страны, где много лет идёт война, в спокойный мирный город.
Элла всё время болтала о своём дне, даже несмотря на попытки собственного тела отправить её в страну грёз. Зевки регулярно прорывались через её точное изложение каждой детали просмотренного фильма. Девочка не только комментировала увиденное. Она умудрялась задавать миллион вопросов о динозаврах и доисторических временах, на которые я пытался ответить всякий раз, когда Алина осознавала свою беспомощность. Ну да, мы с её мамой далеко не палеонтологи. Возможно, ещё отличим птеродактиля от тираннозавра, поскольку они самые распиаренные в мировом искусстве. Но есть же ещё стегозавр, аллозавр, мегалозавр, апатозавр и прочие «завры». Я одного не мог понять: как все эти многочисленные названия умещаются в голове пятилетней девочки?!
– Может быть, у тебя всё-таки есть начинающий палеонтолог, – пробормотал я Алине с улыбкой. – Как ты думаешь, это лучше или хуже, чем энтомолог?
Девушка рассмеялась, закатив глаза.
– У палеонтологии ни малейших шансов. Она увлекается жуками с двух лет. Я готова поспорить на любую сумму, что она преодолеет это увлечение за неделю.
Моё сердце сжалось при мысли, что мне не удалось познакомиться с Эллой в более раннем возрасте. Что я пропустил первые пять лет её жизни. Не менял подгузники, не кормил из бутылочки, не пытался заснуть в коротких перерывах между её плачем по ночам из-за вздутия животика. Что, и это тоже очень обидно, не был свидетелем момента, когда девочка увлеклась насекомыми. Не присутствовал при зарождении этой её одержимости и при многом другом, что сделало её той, кем она теперь стала.
Но у нас был такой прекрасный вечер. Я отогнал эти мрачные мысли и сосредоточился на красоте настоящего.
Когда я уложил Эллу в постель и натянул ей одеяло до подбородка, Алина сделала шаг назад, метафорически и физически. Она оставила меня сидеть на краю кровати дочери и вместо этого решила наблюдать за мной из дверного проёма, пытаясь подарить мне этот момент единения со своим ребёнком. Хотел сказать ей спасибо, но она отмахнулась, давая понять, что нужна тишина.
Я снова повернулся к Элле, которая сонно зевнула, её веки опустились от усталости. Тем не менее, в ней ещё оставалась некоторая борьба, и она спросила:
– Можешь мне рассказать историю, доктор дядя Боря?
– Я… не уверен, что знаю какую-нибудь, – признался я, чувствуя, как мой пульс учащается от важности этой просьбы.
– А ты постарайся, – подбодрила меня Алина от двери. – Прояви, на что способен. Конечно, Элла жёсткий критик, но она будет мила, поскольку ты в этом деле новичок. Верно, Элла?
– Верно, – сонно согласилась девочка.
Я понял, что ничего иного мне не остаётся, как смириться. Ну нельзя же ударить в грязь лицом в такой ответственный момент. Тем более детки растут очень быстро. Через десять лет Элла, если я по-прежнему буду рядом, в моих сказках на ночь нуждаться не станет. Ей будет интересно общение с подружками, а может даже с мальчиком.
Я откашлялась, собираясь с мыслями и готовясь рассказать историю, достойную маленькой принцессы.
– Однажды в далёком-далёком королевстве жила прекрасная королева по имени… Алина Первая.
Глаза Эллы расширились от волнения при упоминании имени матери, с губ сорвался радостный смешок:
– Эй, это похоже на мамино имя!
Я кивнул с улыбкой и посмотрел на Алину. Та стояла смущённая, но не пыталась меня остановить или поправить. Ей, видимо, и самой было очень интересно, что такого придёт мне в голову.
– Наша королева была самым добрым и сострадательным правителем, которого когда-либо знало королевство. Её любили все, кто знал, и сердце у неё было таким же большим, как небо.
Я поднял глаза и увидел, что щеки Алины покраснели от похвалы ещё сильнее, но она снова не перебила, и глаза загорелись весельем, пока слушала.
– Королева Алина Первая жила в великолепном замке на вершине высокого живописного…
– Доктор дядя Боря, что такое живописный? – с трудом подавив зевок, выговорила Элла.
– Ну такой… очень красивый, что даже нарисовать хочется.
– А… понятно.
– Так вот, королева Алина Первая жила в замке и проводила свои дни счастливо, занимаясь изобразительным искусством в свободное время и заботясь о своём народе, – продолжил я с колотящимся сердцем. – Но королева жаждала чего-то большего. Она мечтала найти настоящую любовь и создать собственную семью.
Взгляд Эллы метался между мной и матерью, на её лице читалось пристальное внимание, пока она ловила каждое моё слово.
– Что было дальше?
– Что ж, – сказал я драматическим тоном, – однажды вмешалась судьба и привела в жизнь королевы Алины Первой благородного короля из далёких земель.
Брови девушки удивлённо взлетели вверх, с её губ сорвался тихий смешок.
– Благородный король, да? – спросила хозяйка дома.
Я ухмыльнулся.
– Конечно. И этим королём был не кто иной, как король Борис… Третий.
Глаза Эллы расширились от волнения, её смех наполнил комнату, когда она хлопнула в ладоши.
– Вы король, доктор дядя Боря?
Я пожал плечами, подыгрывая истории. Напустил на себя загадочный вид, чтобы не разочаровывать девочку.
– Возможно. Так вот, слушай дальше. Король Борис Третий…
– А почему королева первая, а он третий? – задала Элла новый вопрос.
– Потому что у её мамы она была единственным ребёнком, а у отца короля Бориса он родился третьим, ещё были два брата.
– Угу.
– Борис Третий был храбрым и добрым. И когда он встретил королеву Алину Первую, он понял, что она была той, кого он искал всю свою жизнь. Ради кого он объехал множество чужих земель. Побывал в разных битвах, прошёл сквозь снега и морозы, пески и жару.
Щеки Алина покраснели ещё ярче, её взгляд встретился с моим со смесью веселья и нежности. Было ясно, что эта история ей понравилась так же, как и Элле.
– Когда они встретились, то королева Алина Первая тоже поняла, что это её судьба. Они… – я хотел было сказать «поженились и жили долго и счастливо», но не решился. – …вместе отправились в грандиозное приключение, оба своих королевства и создавая связь, которую невозможно разорвать.
Я сделал паузу, вспоминая ту ночь, когда мы с Алиной впервые встретились, и внутренне посмеялся над собой. «Скорее, они устроили грандиозное свидание на одну ночь. Это была не такая уж сказка, а скорее быль», – мелькнуло в голове. – И вскоре их любовь переросла в нечто поистине волшебное.
Элла глубже зарылась в одеяло, её глаза закрылись.
– А как насчёт принцессы, доктор дядя Боря. У них была принцесса?
– Да, Элла. У них была принцесса по имени… Элеонора. И принцесса Элеонора была самым драгоценным подарком из всех, которые можно только придумать, – пробормотал я, и мой голос стал тише, пока наблюдал, как Элла засыпает. – Своим смехом и любовью она принесла свет и радость в королевства, наполняя сердца всех своих близких.
Закончив сказку, я наклонился, чтобы нежно поцеловать Эллу в лоб, плотно укутав одеяло вокруг её маленького тела. – Сладких снов, принцесса, – прошептал.
Алина подошла и положила руку мне на плечо. Прикосновение было тёплым и успокаивающим.
– Спасибо, Боря, – сказала она тихо, её голос был полон благодарности. – ты придумал замечательную сказку.
Я встретил её взгляд, между нами пронеслось молчаливое понимание. Когда встал, чтобы выйти из комнаты Эллы, Алина последовала за мной в коридор. Мой пульс убыстрялся с молниеносной скоростью; разум мчался со всем, что я хотел сказать и сделать с великолепной матерью моего ребёнка. Но прежде чем успел обдумать хоть одно движение, Алина взглянула на комнату Эллы в поисках уверенности, а затем поднялась на цыпочки, чтобы встретиться своими губами с моими.
Сначала она поцеловала меня нежно. Это было нежное спасибо, такое же тёплое и бархатистое. Такими я помнил её губы ещё в колледже. Словно между той судьбоносной ночью и настоящим моментом не прошло так много времени. Я поцеловал её в ответ, более уверенный в этом выборе, чем в любом другом, который сделал за последнее время, и обнял за талию, чтобы прижать к себе. Другая моя рука зарылась в рыжие ароматно пахнущие волосы.
Несмотря на то, что этот поцелуй казался новым, сладким и невинным, тело моё мощным сердцебиением откликнулось на фигуру Алины, находящуюся так близко. Вспоминая ночь, когда мы были вместе, ночь, когда была зачата Элла, мне очень хотелось снова попробовать и прикоснуться к девушке, – словно вернуться домой спустя пять лет изнурительного путешествия.
Но сейчас нужно было думать об Элле. Мы были больше, чем просто соседи по комнате или родители. Мы были семьёй, связанной любовью и общим путешествием, которое только начиналось. И что ещё больше усложняло ситуацию, – так это факт, что Алина сблизилась с обоими моими приёмными братьями, и ни один из них, похоже, не был особенно заинтересован в том, чтобы отказаться от неё ради того, чтобы мы смогли построить настоящую семью.
Я просто целовал Алину. И меня пугало, как сильно мне хотелось остаться с ней на ночь, несмотря ни на что; как мало меня в этот момент заботило, придётся ли мне делить её с двумя, тремя или десятью другими мужчинами. Я понял, что мне может быть достаточно любого кусочка Алины. Чего бы это ни стоило, чтобы удержать её со мной, сделать счастливой, сделать своей.
Но я не мог сдаться прямо сейчас. Это было не время. Потому отстранился. Алина попыталась следовать за мной губами, но затем её глаза открылись и встретились со мной взглядом.
– Спокойной ночи, Алина, – прошептал, направляясь в спальню. Не был уверен, действительно ли услышал или представил себе её короткое «Спокойной ночи». Но одно было точно. Это был хорошая ночь. Пока лучшая.
Продолжение читайте здесь
