Я забрала Ромку с тренировки. Никогда не могут быть уверена, какой сын окажется в моём внедорожнике. Будет ли это яркий, оживлённый мальчик, который любит рассказывать о школьных событиях, или угрюмый молодой человек, который отвечает только ворчанием на вопросы о том, как прошёл его день? Я знала, что это нормально для подростка, который заканчивает девятый класс и готовится сдавать ОГЭ, будь он неладен. Экзамен, естественно, а не сын.
Я вздохнула с облегчением, когда счастливый Ромка плюхнулся на переднее сиденье. Горячий и потный после тренировки, он всю дорогу домой рассказывал о том, как «всех порвал»: это, насколько я поняла, касалось его школьных приятелей – Сашки и Славки. Мне во время этого словесного потока даже не нужно было ничего говорить, разве что высказать несколько слов одобрения и поддержки. Ромка был так увлечён своей болтовнёй, что даже не спросил о моем дне, что было кстати, так что мне не потребовалось избегать неприятных тем. Я, таким образом, ещё немного могла сохранить свой секрет.
Это было очень кстати. Тем более понимаю, как трудно объяснить подростку, что это такое, когда тебя сократили с работы, где ты провела 15 лет своей трудовой биографии, начиная с выпуска из университета. Ну что может посоветовать в этом случае подросток? Я буквально предвидела, как Ромка скажет с лёгкостью: «Найди другую работу». Ах, мальчик мой, если бы ты знал, что это очень непросто! Надеюсь, и не придётся когда-нибудь испить самому из этой горькой чаши.
Я въехала на наш мокрый от дождя двор и поморщилась от шлёпанья под колёсами; мне совершенно не улыбалось снова ехать на автомойку и приводить машину в порядок. Не хотелось ни тряпкой махать, ни прерывать поток разговоров Ромки. Позже я попрошу его попозже протереть машину, когда дождь закончится, и не буду его критиковать, если он сделает это всё тяп-ляп, как обычно, поскольку первейшее занятие мальчишки в его возрасте – компьютер и онлайн-игра с друзьями.
Годы привычки позволили нам без труда ориентироваться в тёмном гараже, Ромка продолжал рассказывать о своих подвигах. Когда я открыла дверь кухни, нас одновременно встретили два запаха: тёплый, домашний аромат жаркого и шумный, лающий взахлёб комочек энергии, который сразу же запрыгнул на нас обоих.
– Я выведу Мотьку, – предложил Ромка. – Мне нужно позвонить Сашке и узнать, хочет ли он пойти в кино в пятницу, – и с этими словами мальчик и кокер-спаниель снова вышли через гараж, хлопнув за собой дверью.
Я уже слышала, как Ромка разговаривает по телефону с Сашей. По крайней мере, он действительно болтал с другом, а не отправлял сообщения. Переписка в мессенджере, я заметила, стала основным способом общения моих детей в последнее время. «Может быть, мама думает то же самое обо мне, – рассудила я, – внезапно вспомнив текст, который получила от неё ранее».
С облегчением от того, что я дома, сбросила туфли. Швырнула деловой портфель и сумочку на тумбочку и направилась прямо в свою комнату переодеваться. Детям было всё равно, что я ношу дома, а сегодня вечером мне требовались удобство и уют. Я разберусь с коробками из офиса позже – и мне по-прежнему нужно было сказать детям, что произошло.
В такие моменты я жалею, что не замужем.
Было слишком рано, чтобы понять, какое влияние, – если вообще оно случится, – моё увольнение окажет на Юлю и Ромку. Надеюсь, смогу защитить их от неприятностей, насколько это возможно. Я боялась предстоящего разговора. Они были в таком возрасте, когда требовалось много денег на университет, школу и прочие расходы для молодёжи. У меня были сбережения, но я собиралась постепенно брать кредиты на более дорогие вещи и погашать их из своей зарплаты. Плохой план. А теперь что? Покачав головой, я вернулась на кухню.
Ромка все ещё был снаружи с собакой. Я слышала, как он говорил Мотьке поторопиться.
Юли пока не было видно. В нехарактерном для себя движении я достала бокал для вина с верхней полки шкафа и сдула с него пыль. Бокалы были свадебным подарком; ценники все ещё упорно держались на нескольких, что свидетельствовало о том, как редко их использовали. Я сняла с верхней полки шкафа такую же запылённую винную бутылку. Нет лучшего времени, чтобы использовать её по назначению, чем сегодня – мне требовалось что-то, чтобы успокоить нервы, и алкоголь был так же хорош, как и любое другое средство. Я нашла штопор в ящике с кухонными принадлежностями и вытащила пробку.
Сделала глубокий глоток тёплого красного вина. Поморщилась; мне всегда больше нравилось прохладное белое вино, чем тяжёлое красное. Поставив бутылку на столешницу, я включила маленький телевизор и начала чистить картошку. Пюре было обязательным гарниром к жаркому, особенно в первый вечер, когда Юля возвращалась домой из университета.
Когда я закончила чистить картошку, выключила телевизор – в новостях не было упоминаний о сокращениях.
Я включила наружные огни, а затем щёлкнула выключателем на стене гостиной, чтобы осветить комнату. Поскольку больше ничего перед ужином сделать не требовалось, я устроилась на диване с бокалом вина и стала смотреть на мерцающие огоньки – мы решили однажды не снимать растянутую на окне новогоднюю гирлянду, которая тянулась на проводе, укреплённом вдоль карниза, и свисала вниз длинными, чуть ниже подоконника, сосульками. Глядя на то, как они переливаются, я позволила мерцающим огонькам заворожить меня.
Мои мысли вернулись к предыдущим новогодним праздникам в этом доме. Много лет назад мы все вместе забирались в машину моего мужа и ехали в сторону Семёнова, чтобы отыскать там красивую молоденькую ёлочку. Мы ездили по трассе, иногда съезжая в сторону какой-нибудь деревеньки, попивая горячий чай из термоса. Если находили что-то привлекательное, то останавливались и шли к ёлке, которую заметили дети, только чтобы понять, что она не просто высокая, а двухэтажная и никак не поместится в гостиной. Потом возвращались в машину и продолжали поиски. Это был долгий, но запоминающийся день, финалом которого становилась небольшая, аккуратная, очень пушистая ёлочка, занимавшая угол нашей гостиной.
С годами семейные традиции изменились, и поездки за ёлками стали прошлым. Теперь нашу ёлку можно было собрать за полчаса, и она никогда не нуждалась в воде. Хотя я и ценила практическую сторону этого, мне не хватало приключения.
Я перевела взгляд на стеклянный шкаф – часть стенки. Несколько полок в нём были занятые крошечными игрушечными домиками. Зная мою любовь к таким, мне дарили их многие годы, с самого детства. Все они вызывали воспоминания. На нижней части каждого домика была записка с именем дарителя. Одна, особенная, приклеенная к уютному маленькому книжному магазинчику, была отмечена контуром маленьких пальчиков Юли и Ромки. Мой муж подарил это мне в качестве раннего новогоднего подарка в последний праздничный сезон, который мы провели все вместе.
Глядя на миниатюрное сообщество, которое я создала, мои мысли возвращались ещё дальше, в детство. Последний день старого года всегда проходил по одному и тому же сценарию. После обеда я, мой брат, две сестры и родители забирались в машину с подарками и нашей собакой. Мы отправлялись в путешествие по заснеженным трассам к дому моей тёти. Моя бабушка и тётя Тая выходили на крыльцо, чтобы встретить нас. Если нам удавалось прибыть первыми, у нас был выбор из всех печенек, прежде чем мои кузены съедали мои любимые, с шоколадными звёздами сверху.
Ужин всегда состоял из курицы и картофельной запеканки, а на десерт подавали большущий яблочный пирог. Нужно было установить дополнительные столы, потому что все не помещались за обеденным. Дети не могли перейти к «большому столу», пока не заканчивали школу, ну и если место освобождалось – например, кто-то из взрослых не смог приехать. В более печальные времена стул пустел, потому что кого-то из близких больше не оказывалось с нами.
Нетерпеливые дети не задерживались на десерте, подгоняя взрослых быстрее допивать чай и убирать столы, ведь после этого наступало время подарков. Они всегда начинали открывать по одному, но с таким количеством людей порядок быстро превращался в хаос. Держать кучи подарков отдельными было сложно, и, неизбежно, чьи-то инструкции по сборке игрушек терялись. Всем назначалось место для сна в доме тёти Таи. Открытые подарки убирались обратно в комнаты для сохранности; любимые новые игрушки оставались снаружи и ими играли до тех пор, пока не настало время готовиться ко сну.
Утро первого января начиналось рано, несмотря на позднюю ночь. Дед Мороз всегда оставлял подарки под главной ёлочкой в гостиной, но никто не мог подойти к ней один. Дети нетерпеливо ждали, пока все соберутся в коридоре наверху, и затем сбегали вниз по лестнице. Воздух наполнялся восклицаниями взволнованных ребятишек, насыщенным запахом кофе и ароматом чая и, в один год, даже визгом испуганного щенка, которого Дед Мороз оставил под ёлкой для моего брата. Завтрак состоял из пирожков и огромной кучи яичницы. Все знали, что нужно наесться – следующего приёма пищи не будет до позднего обеда, когда на столе окажется запечённый с яблоками гусь.
Мои размышления прервал хлопок дверцы машины. Мотька тоже услышала это и начала лаять, царапая переднюю дверь.
Юля была дома.
– Ромка! – крикнула я вверх по лестнице, – твоя сестра приехала! Спускайся!
– Сейчас, мам! – закричал он в ответ.
Я поставила бокал с вином и поспешила на переднее крыльцо. С распростёртыми объятиями обняла Юлю, сдерживая слезы. Дочь крепко притянула меня в ответ, радостно смеясь.
– Мама, ты меня раздавишь, – вскрикнула Юля и хихикнула, наконец отступая назад.
Её подруга Зоя пыталась вытащить чемоданы из багажника. Ромка спрыгнул с лестницы, чтобы помочь ей. Я знала, что он считает Зою своей второй старшей сестрой, поэтому сразу же начал дразнить её по поводу слабых рук. Девушка толкнула его бедром и сказала заткнуться, смеясь. Вместе они затащили огромный чемодан, поменьше и то, что выглядело как мешок для тела или огромную корзину с грязной одеждой, на деревянные передние ступеньки и поставили их у наших с Юлей ног.
Я выпустила дочь из объятий, чтобы обнять Зою.
Загоняя всех в дом, я почувствовала, как груз беспокойства спадает с моих плеч. Девочки были дома и могли не возвращаться в университетское общежитие целый месяц. Мотька была безумно рада, прыгая вокруг них. Юля бросила пальто на спинку кресла.
– Хочешь остаться на ужин, Зоя? – пригласила я. – У нас много еды.
– Спасибо, но мама и папа ждут меня дома. Мы встречаемся с друзьями на ужин. Кроме того, вам нужно много о чём поговорить. Счастливо оставаться! – помахала девушка, направляясь к выходу.
Мне показалось, что Юля и Зоя как-то странно переглянулись. Но, возможно, это всего лишь моё воображение. Или вино.
– Юля, отнеси вещи в свою комнату. Ромка, мне нужно, чтобы ты накрыл на стол. Ужин будет готов через десять минут.
– Спасибо, мама, ты не представляешь, как я соскучилась по домашней еде, – сказала дочь, поднимая свои вещи наверх. – Я вернусь через минуту, чтобы помочь.
Я улыбнулась. Домашний ужин с обоими детьми был именно тем, что мне сейчас требовалось больше всего.