Пресловутый «квартирный вопрос» в Петербурге в начале прошлого века стоял действительно остро. Население столицы росло стремительно и спрос на недвижимость заметно опережал предложение. Проблема возникла не за один день, но к этому времени плотная застройка практически любого куска свободного пространства достигла своего апогея. Даже далеко не в самых удобных местах жилые строения подчас активно теснили привычные хозяйственные постройки. При этом, в подавляющем большинстве случаев дворовый флигель рассматривался исключительно с утилитарной точки зрения. Его предназначение – максимальное использование имеющейся площади для получения дополнительных доходов. Вопрос о какой-то особенно удобной планировке, а уж тем более о декоре «спрятанного строения» в то время чаще всего даже не ставился. Но исключения из этого правила конечно были. И порою весьма оригинальные…
В 1903-м большое домовладение на углу Коломенской и Разъезжей улиц приобрел успешный столичный юрист, помощник присяжного поверенного и присяжный стряпчий Эдуард Павлович Дубрович. Он и его супруга Екатерина Марковна обустроили в приобретенном доме собственную квартиру, но главной целью этой покупки, судя по всему, было всё-таки получение источника стабильного дохода. Именно в этом качестве столичная недвижимость ценилась очень высоко и считалась самым надежным и выгодным способом вложения капиталов. Хотя, предполагаю, что изначально Дубрович использовал для этой покупки заемные средства и необходимость выплаты этого займа не позволяла владельцу некоторое время каким либо образом «улучшить» довольно старое трех этажное здание. Такая возможность (да и необходимость, поскольку в семействе Дубрович уже были дети) появилась только через шесть лет. В 1909-м.
С выбором архитектора для реализации проекта перестройки семейной недвижимости Эдуард Павлович особых сложностей не испытывал. Дело в том, что Дубрович (уже ставший к тому времени присяжным поверенным) работал в правлении акционерного общества Ржевской писчебумажной фабрики «Г.И.Паллизен». Администратором этого общества был столичный купец и финансист Михаил Григорьевич Гингер, а несколько промышленных объектов для него проектировал родной брат Михаила Григорьевича и уже довольно известный в Петербурге архитектор – Сергей Григорьевич Гингер. Одним словом обращение Эдуарда Павловича к Гингеру было вполне логичным. Впрочем, именно в те годы у Сергея Григорьевича было время настоящего расцвета его архитектурного таланта. Он был одновременно загружен реализацией почти десятка проектов разного масштаба и стоимости включая знаменитый «Колобовский дом», проект которого в последствии будет отмечен различными профессиональными наградами. Тем не менее Дубровичу Гингер отказывать не стал, да еще параллельно спроектировал и дачу Дубровича в Сестрорецке. Причины для этого наверняка были основательные…
Надо сказать, что задача по перестройке дома Дубровича не предусматривала каких-то сложных решений и была достаточно тривиальной. Старое здание надстраивалось на два этажа, менялась планировка части квартир, а их общее число увеличивалось до 52-х. Чистый бизнес-проект без особенных изысков. В общем объеме работ была предусмотрена и полная перестройка старых дворовых флигелей с учетом затейливой конфигурации имевшегося участка. И вот тут оказалось скрытым самое интересное. Сергей Григорьевич сделал проект банального поперечного флигеля в виде очень интересного и даже вполне достойного самостоятельно украсить «красную линию» здания. Как раз в ту пору Гингер активно экспериментировал с различными архитектурными стилями и их сочетаниями. Флигелю Дубровича «достался» (несмотря на время постройки) авторский вариант раннего модерна, тяготевшего к европейским образцам.
Встреча с этаким при выходе из мрачноватой въездной арки производит весьма неожиданное впечатление... Более того, с первого взгляда вообще кажется очень странной идея размещать украшенный лепниной трехгранный «стеклянный» эркер на узком фасаде да еще и во дворе, хотя, на самом деле, расчет на имевшееся пространство и естественный свет оказался удивительно точным… Лицевая парадная, весьма тесная по понятным причинам и рассчитанная на размещение двух квартир на каждом этаже, была декорирована в стилистике, аккуратно сочетавшей модерн с элементами входившей в моду неоклассики.
Самым любопытным вариантом такого сочетания стали лестничные ограждения явно сделанные по индивидуальным эскизам.
В целом, из-за особенностей участка, флигель был «составлен» из трех разных по объемам и планировке частей вполне функционально, при этом, плавными «изгибами» своими и отдельными деталями стилистическое единство общего замысла вполне сохранил…
Трудно сказать, что именно стало причиной создания такого необычного проекта «перегруженным» заказами архитектором. Хотя вполне возможно Сергей Григорьевич просто решил опробовать свою очередную нестандартную идею, коих у талантливого мастера действительно было не мало, а Эдуард Павлович не стал возражать…
Перестройка домовладения на Коломенской завершилась в 1910-м и с той поры вплоть до самой революции Дубрович с супругой и детьми своего адреса не меняли, а дом оставался вполне себе доходной семейной собственностью. После 1917-го судьбы присяжного поверенного и архитектора сложились очень по разному. Эдуард Павлович с семейством оказался в эмиграции и скончался в Париже в 1930-м. Сергей Григорьевич остался в России и был расстрелян 9 ноября 1937 года...
Такая вот история.
