В небольшой, но уютной квартире на окраине города жила семья: Костя, его жена Татьяна, их четырнадцатилетний сын Максим и, конечно же, глава семьи – Егор Семёнович, отец Кости, уже разменявший восьмой десяток. Егор Семёнович был человеком старой закалки, привыкшим жить скромно и по средствам. Война и послевоенные годы научили его ценить каждую копейку, каждый кусочек хлеба и, как ни странно, каждый ватт электроэнергии.
Именно эта привычка дедушки стала настоящим камнем преткновения в семье. Егор Семёнович повсюду выключал свет. Входил ли Максим в комнату – щёлк! – комната погружалась во мрак. Выходил ли Костя в коридор покурить на балкон – щёлк! – коридор оставался без освещения. Татьяна, пытаясь навести порядок в квартире, спотыкалась о разбросанные Максимом игрушки, проклинала скупость электроснабжения и ворчала:
- Папа, ну сколько можно экономить?! У нас же не свечки, а лампочки!
На что Егор Семёнович, невозмутимо поправляя очки на носу, отвечал:
- Копеечка рубль бережет. Вот ты, Танюша, смеёшься, а я помню времена, когда и свечки-то были роскошью.
Костя, разрываясь между женой и отцом, пытался сохранять нейтралитет. Он, конечно, понимал, что привычки – вторая натура, и переделать отца в его-то годы невозможно. Но и терпеть постоянный полумрак в квартире, да ещё и выслушивать упреки Татьяны, тоже было невыносимо.
Однажды, после очередного отключения света, терпение Татьяны лопнуло.
- Всё! – заявила она за ужином. – Так больше продолжаться не может! Либо мы начинаем жить как нормальные люди, либо…
- Либо что? – нахмурился Егор Семёнович, грозно сдвигая брови.
- Либо я уеду к маме! – выпалила Татьяна, вскакивая из-за стола.
В квартире повисла тяжелая тишина. Даже Максим, до этого увлеченно игравший с телефон, затих, чувствуя напряжение. Костя посмотрел на отца, потом на жену. Он понимал, что надо что-то делать, иначе дело может закончиться серьезной ссорой.
Костя, подавив вздох, отложил вилку. Ситуация требовала решительных действий, дипломатии и, возможно, изрядной доли хитрости.
- Танюша, ну что ты сразу сгоряча, - начал он, стараясь говорить спокойно и примирительно. - Папа у нас привык экономить, это же не со зла. Давай попробуем найти компромисс?
Татьяна, всё ещё разгоряченная, с вызовом посмотрела на мужа.
- Какой, интересно, компромисс? – спросила она, скрестив руки на груди. – Будем ходить по квартире с керосинками, как в прошлом веке?
- Ну что ты преувеличиваешь, – попробовал улыбнуться Костя. – Но мы могли бы… Ну, например, установить светодиодные лампочки. Они же практически ничего не тратят, а света дают много. И папе приятно будет, что мы экономим, и нам не придется в темноте сидеть.
Егор Семёнович, до этого молча наблюдавший за разговором, оживился.
- Светодиодные? – переспросил он. – А они и правда экономные?
- Ещё какие! – убедительно сказал Костя, бросив на жену многозначительный взгляд. – В десять раз меньше обычных лампочек расходуют.
- Хм, в десять раз… – Егор Семёнович задумчиво потер подбородок. – Это надо же… А дорогие они?
- Да мы сами купим, папа, – поспешно сказала Татьяна, понимая, что лёд тронулся. – Лишь бы ты не волновался и свет не выключал постоянно.
Егор Семёнович, поразмыслив ещё пару минут, согласился. В конце концов, он не хотел, чтобы невестка уезжала к матери, да и внук ему был очень дорог. А светодиодные лампочки… Что ж, если они и правда такие экономные, то почему бы и не попробовать?
Вечером того же дня Костя с Максимом отправились в магазин за новыми лампами. Татьяна, довольная тем, что конфликт разрешился мирно, накрывала на стол. А Егор Семёнович, сидя в своем любимом кресле, листал газету, изредка поглядывая на входную дверь. Он, конечно, не признался бы в этом даже под пытками, но ему безумно хотелось соскочить и выключить свет снова. Привычка вырабатывается прилично, а вот убрать её удастся не сразу. И уже не терпелось увидеть, как будут светить эти самые чудо-лампочки. Ведь прогресс – это, конечно, хорошо, но и об экономии забывать не стоит.
