Однако нельзя отрицать и положительного эффекта от проведенных реформ. Благодаря отмене крепостного права в России были заложены условия для развития капиталистического строя и полноценного гражданского общества. Если говорить о всех реформах, проведенных Александром II в целом, то они дали заметный толчок в развитии страны (особенно земская и судебная реформы). Через волостные управы и съезды сельские общины стали больше влиять на местные органы самоуправления – земские и губернские управы. Значительная часть крестьян смогла воспользоваться и реформой 1861 года, получив личную свободу и улучшив свое положение. Именно личная свобода меняла всю психологию человека, стимулировала к действию, развитию и росту.
Согласно исследованиям историка А. Маркевича и Е. Журавской, реформа резко увеличила производительность сельского хозяйства, улучшилась агрономическая практика, наступил переход от экстенсивного типа хозяйствования к интенсивному. Кроме того, возросла товарность сельского хозяйства, производители стали более гибко реагировать на конъюнктуру цен. Одновременно улучшилось питание крестьян, о чём косвенно свидетельствует прирост среднего роста новобранцев примерно на 1 см в течение нескольких лет после реформы. [243]. Разберем экономический эффект подробнее.
Основным владельцем земли оставалось государство. В целом по Империи ему принадлежало больше половины всех земель. По губерниям частновладельческие земли составляли от трети до половины от всей территории. Так, в Костромской и Ярославской губернии – 40%, во Владимирской – 35%. В частновладельческую землю входила личная собственность (крестьянская и помещичья) и общинная (надельная). Соотношение этих видов собственности по губерниям была довольно пестрой. В некоторых губерниях личная собственность к концу 19 века явно преобладала (например, 80-90% для всего Верхнего Поволжья), в некоторых, особенно центральных губерниях преобладала общинная собственность. [244]
По данным А.А. Риттиха, на начало 20 века в 49 губерниях Европейской России состояло во владении частных лиц 224,8 млн. десятин, из коих 130,5 млн. надельная земля, а 94,3 млн. – собственность дворян, купцов, мещан и крестьян (купленную последними помимо надела). Из 130,5 млн. надельной земли 22,2 млн. состояло в подворном владении. [245]
Постепенно менялась и структура помещичьего землевладения. Выкупные платежи и государственная поддержка помогли ненадолго и не всем. Неэффективные хозяйственники продолжали разоряться и продавать свои имения. На их место становились ловкие «посессоры» - арендаторы, полностью управляющие имением, которые со временем выкупали всю собственность у бывшего владельца. Посессорами часто были разбогатевшие крестьяне, купцы, мещане, разночинцы, мелкие дворяне. Привилегированное сословное землевладение сменилось бессословным, буржуазным. Вообще переход из одного класса в другой происходил теперь гораздо активнее. На этом фоне, например, типичной смотрится история семьи Владимира Ленина. Его отец был сыном крепостного крестьянина и мещанки, окончил гимназию и Казанский университет еще до манифеста 1861 года, дослужился за 20 лет до директора народных училищ Симбирской губернии, а в 1877 году получил чин действительного статского советника, дающего право на потомственное дворянство, тогда же он приобрел загородное имение.
В обратном направлении шло богатое прежде дворянство – его представители разорялись, сокращалось число дворян, владеющих землей, они становились чиновниками, врачами, учителями, представителями городской интеллигенции и буржуазии, смешивались с другими классами (особенно с мещанами, купцами и духовенством). Так, с 1877 года, за 28 лет дворянское землевладение сократилось в Ярославской губернии в 1,97 раз, в Костромской – в 2,06 раз, во Владимирской – в 1,38 раза [246]. Подобным образом сокращалась площадь помещичьих земель и в Черноземье, где вообще их доля была невелика. Так в Воронежской губернии в 1842 году они занимали лишь 16,4%, а к 1916 году уже 7,9% [247]. По приблизительным расчетам с 1861 года за 45 лет дворяне продали 24,6 млн. десятин [248]. Одновременно мещанское землевладение (многие крепостные перешли при освобождении именно в это сословие) в целом по России выросло в 1,97 раз [246]. В итоге, к концу 19 века число крестьянских хозяйств в Европейской части России возросло до 10,5 млн., занимая при этом 75 млн. десятин земли, а число помещичьих хозяйств снизилось до 30 тысяч и занимало 70 млн. десятин [223]. После революции 1905 года эта тенденция не только сохранилась, но и ускорилась. Так, к 1917 году крестьянам принадлежало уже 76% от всей обрабатываемой земли [249].
При этом цели покупки земли не всегда были исключительно сельскохозяйственные. Купечество, например, скупало землю в Нечерноземье в основном для размещения фабрик, «желая пользоваться запрудами и ветряными двигателями» [цитата по 114], большим спросом пользовались и земли с лесом, который купцы вырубали и сдавали затем в аренду под пастбища.
Теперь все зависело не от наследственных прав, а от собственного трудолюбия, находчивости и активности. Земля стала предметом товарно-денежных отношений. В таких условиях интенсификация хозяйства была выгодна, от урожая зависел доход землевладельца. Конечно, многие прежние помещики-дворяне (особенно крупные, которые имели большие капиталы) смогли сохранить свои имения за собой и переквалифицироваться в эффективных хозяйственников. Это и понятно, т.к. они изначально находились в более выгодных условиях. И все же активнее всех землю у помещиков стали скупать именно предприимчивые крестьяне и мещане.
Помимо социального стимула развитию сельского хозяйства способствовала быстро растущая промышленность. Россия, как и весь мир вступала в эпоху научно-технической революции. Проведенные реформы подстегнули этот процесс, что отразилось не только на промышленности и инфраструктуре, но и на сельском хозяйстве. В стране открывались заводы по производству сельскохозяйственной техники. Первый из них открылся еще в 1802 году. К 1862 году их было уже 60. Правительством поощрялось развитие отечественного машиностроения путем субсидий, закупкой и рассылкой наиболее современных на то время образцов машин и оборудования. По данным, собранным В.В. Черняевым, общее производство всех механических заводов и мастерских, занимавшихся постройкой сельскохозяйственных машин, достигало в 1882 г. приблизительно 6 млн. руб., тогда как в 1876 оно равнялось приблизительно 2,203 млн. руб. [250]
Показателем развития агарной отрасли стали Всероссийские сельскохозяйственные выставки. Если в 1852 году на них были представлены изделия только четырех заводов, то в 1864 году - уже 61 изделие, в 1896 году – 300-320 изделий. При этом орудия труда и машины постоянно совершенствовались, усложнялись и, одновременно, удешевлялись. [250]. К концу 19 века в России особую популярность приобрели сельскохозяйственные машины с керосиновым двигателем внутреннего сгорания. На выставке на Бутырском хуторе, проведенной в 1895 году было представлено уже 14 различных машин такого типа. [251]. А первые тракторы стали выпускаться в 1913 году. [252]
Таким образом, во второй половине 19 века появились первые доступные населению сельскохозяйственные машины, на которые был огромный спрос. Так, только в Тверской губернии (а это Нечерноземье, где интенсификация происходила медленно) за 4 года с 1896 по 1900 гг., количество заводских плугов выросло более чем в 2 раза (с 50 730 до 104 766 шт.) [253], за 6 лет с 1892 по 1898 гг. «потребление усовершенствованных орудий и машин выросло по меньшей мере в 4 раза» [цитата по 254].
Немалую роль в продвижении усовершенствованных способов ведения хозяйства сыграли земства, хотя их заметное финансирование по обеспечению сельхозорудиями и семенами началось только после революции 1905 года. Например, усилиями Тверского земства было открыто несколько специализированных складов-магазинов, где можно было купить различные сельскохозяйственные орудия, причем новейшей конструкции и практически по ценам завода-изготовителя. В этих магазинах также можно было получить квалифицированную помощь при наладке и починке оборудования. [255]
Хотя приобретение сельскохозяйственных машин не всегда приносило ожидаемого эффекта. Иногда крестьяне специально ломали машины, т.к. они удешевляли их труд, но чаще просто не хватало агрономических знаний, отсутствовало умение пользоваться машинами и чинить их. Неудачливые хозяйственники в таком случае переходили на привычный, хотя и мало доходный способ отработок. [256]
Интенсификация сельского хозяйства окончательно определила специализацию регионов: черноземный юг стал выращивать пшеницу и другие прихотливые культуры, нечерноземный север и центр – технические культуры (лен, конопля), рожь, овес. Свои различия были в животноводстве и огородничестве.
Издержки интенсивного земледелия гораздо выше, чем при более примитивной системе сельского хозяйства. Следовательно, интенсификация проявлялась там, где был недостаток земли и почва более плодородна. Поэтому интенсификация в 19 веке затронула прежде всего черноземные губернии, где издержки производства были ниже, а самоокупаемость их происходила быстрее. А в нечерноземных и малозаселенных губерниях, на Русском Севере, экстенсивные методы ведения хозяйства преобладали до самой революции. Например, в Костромской губернии, введение четырехпольной системы вместо традиционной трехпольной, начатое в 1903 году приживалось очень медленно, за 10 лет поля, обрабатывающиеся таким образом, составили лишь 2% от всех имеющихся. [257]
Зачастую интенсификации мешала и нерешительность крестьян, которые больше доверяли традиционным способам обработки земли, несмотря на все усилия земств по агрономическому просвещению. На общинных землях упорно использовали трехпольную систему севооборота. Заявки в одном только Калязинском уезде подавались десятками, но за 1910–1913 годы, здесь удалось ввести травосеяние лишь в 5 селениях. [255]
И все же, даже на севере агрономическая практика стала улучшаться, особенно в конце 19 века, как в Тверской губернии, где количество плугов за 4 года выросло в 2 раза, как уже было сказано выше. Большой популярностью в Нечерноземье стали пользоваться специальные механизмы, которые помогали облегчить выращивание и обработку льна (один из самых трудоемких процессов на селе). Например, в той же Тверской губернии с 1904 года почти все хозяева, сеявшие лен, перешли на его машинное мятье. Это произошло несмотря на достаточно высокую стоимость льномялок – чугунные машины стоили 45–50 руб. [253]
В итоге средняя урожайность зерновых за 48 лет (с 1867 по 1915 гг.) выросла на 0,7%, что не мало. В 1795 году урожайность составляла 4,2 ц/га (2,7 сам-столько), в 1861 году 5,3 ц/га (3,51 сам-столько), в 1904 году уже 8,1 ц/га (6,13 сам-столько). [258]
Пахотные земли, а с ними и валовые сборы зерна также ежегодно росли: в 1870-х средний сбор зерновых в европейской части России составил 243,4 млн. четвертей, в 1880-х – 284,2, в 1890-х – 335,2, 1900-х – 381,2, 1909-1913 – 395,5. Высокие урожаи хлеба позволили нарастить его экспорт. Вывоз хлеба в 1880 году вырос в три раза, по сравнению с 1860 годом. К концу 19 века Россия стала крупнейшим экспортёром зерна. [223, 247]
Однако на урожайность все еще серьезно влияли природные факторы: в засушливые и холодные годы она резко падала. В Черноземных регионах явно не хватало мелиорации, особенно орошения, которое впервые стал применять ученый-практик А.М. Жеребцов только в конце 19 века. В 1879—1905 годах он создал каскад прудов, на территории Области Войска Донского. В период максимального развития системы общая площадь орошаемых земель в экспериментальном хозяйстве составляла 1372 га. Он был первопроходцем в этом деле, подбирал наиболее эффективные способы методом проб и ошибок, совершенно бескорыстно делился своим опытом с заинтересованными людьми, был активным пропагандистом и популяризатором мелиоративного дела. Его учениками и последователями стали известные в последствии советские ученые-мелиораторы А.Н. Костяков и Б.А. Шумаков. [259]
Развитию мелиорации способствовал голод 1891-92 годов, показавший, что без систематического орошения урожайность слишком сильно зависит от атмосферных осадков. Тогда в 1894 году в Отделе земельных улучшений при Министерстве земледелия было создано первое государственное учреждение по мелиорации. Ведущую роль в развитие отечественной мелиорации сыграли первые руководители отдела: генерал И.И. Жилинский и князь В.И. Масальский. [260]
В начале 20 века опытные мелиоративные участки в засушливых районах страны стали ежегодно увеличиваться. В 1913-14 годах на Тингутинском опытно-мелиоративном участке мелиораторами Б.А. Шумаковым и П.А. Витте были заложены научные основы режима орошения сельскохозяйственных культур. [260]
Еще одним важным методом борьбы с засухами и суховеями стала посадка первых защитных лесополос, которые также в конце 19 века разработал Н.К. Генко. Много лет (1884-1904 гг.) он занимался степным защитным лесоразведением. Им были обнаружены защитные свойства лесных массивов, ограничивающих действие суховеев, влияющих на урожайность посевов. В засушливых степях Самарской, Волгоградской, а также Воронежской губерний к 1902 году появилось около 13 тысяч гектаров защитных лесных полос, именуемых «Генковскими». Именно на основе его исследований и первых практических опытов была создана советская программа лесозащиты полей в степных районах. [261]
Помимо сельскохозяйственного машиностроения стала активно развиваться агрохимия. Серьезные сдвиги в этом направлении были предприняты гениальным русским ученым Д.И. Менделеевым, который изучал вопросы питания растений и повышения урожайности сельскохозяйственных культур. Он стал инициатором изучения эффективности костной муки, суперфосфата и извести. Весомый вклад в отечественную агрохимию внес и известный публицист-народник А.Н. Энгельгардт, который в своем имении изучил эффективность минеральных и органических удобрений. В 1890-х по предложению К.А. Тимирязева были построены первые вегетационные домики, в которых ставились опыты по изучению питания растений и их удобрение. Новый толчок развитию агрохимии дало открытие в конце 19-го века крупных залежей фосфоритов. Агрохимиком Д.Н. Прянишниковым была доказана возможность непосредственного применения размолотых фосфоритов как удобрения и использования их для выработки суперфосфата. Благодаря ему в стране было организовано производство аммиачных удобрений. [262]
Однако на практике применение минеральных удобрений в России было крайне низким. Накануне Первой мировой войны Россия использовала 6,9 кг удобрений на 1 га посева, в то время как Франция —57,6 кг, Германия — 166 кг, а Бельгия и вовсе — до 236 кг. [263]. Это серьезно влияло на урожайность. В общем-то вплоть до самой революции большой объем валовой выработки зерна все еще обеспечивался огромными площадями посевных (в 1881 году запахивалось 94 млн. десятин, что соразмерно площади нескольких Европейских государств [223]), но процессы интенсификации постепенно меняли эту картину.
Таким образом, все основные направления интенсификации сельского хозяйства – механизация, агрохимия и мелиорация – были созданы еще во второй половине 19 века. Конечно не стоит сравнивать пореформенные достижения в сельском хозяйстве с эпохой зеленой революции, наступившей в России в середине 20 века, однако все предпосылки для ее наступления были заложены еще до революции, а положительная статистическая динамика говорила об эффективности принимаемых мер и происходящих процессов.
Продолжение следует.
С первой частью главы можно ознакомиться здесь: подготовка реформы и положение крестьян к 1861 году.
Со второй частью главы можно ознакомиться здесь: основные положения манифеста и его недостатки.
С третьей частью главы можно ознакомиться здесь: Реакция крестьян на реформу.
С предыдущими разделами книги можно ознакомиться в подборке.
