Как можно видеть на примере Марса, сила тяжести и энергия, получаемая от звезды, определяют условия на поверхности не в первую очередь. Решающее значение имеет запас энергии внутренней. Пока недра горячи, кора тонка, а железное ядро отчасти расплавлено, мир сможет восполнять утечку атмосферы, а при удаче и копить воду.
Однако, запас энергии планет, в свою очередь, очень зависим от их массы. Чем она ниже, тем меньше будет скорость столкновений с планетоидами, – тем меньше, как в абсолютном измерении, так и относительно к массе, кинетической энергии перейдёт в тепло. Кроме того, с убыванием массы хуже становится отношение поверхности, с которой энергия излучается, к объёму. Причём, хуже – прогрессивно. Давление в недрах лёгких тел меньше, меньше, соответственно, степень сжатия вещества в ядре и его плотность.
Ещё хуже дела с запасом энергии у планетоидов, – а их тоже стоит рассматривать. Ибо опыт Солнечной системы свидетельствует, что планета не обязательно образуется в протопланетном кольце. Если у нас механизм сработал восемь раз и десяти, нет оснований сомневаться, что не сработать он может и в других системах.
При этом, – опять-таки, на опыте Солнечной системы, можно заключить, что судьба не оформившегося в планету кольца бывает разной. Так, если пятое – «кольцо Фаэтона» уничтожено полностью (Церера – планетоид, однако, как теперь считается, мигрировавший из кольца Юпитера), то десятое – пояс Койпера – отчасти уцелело. Там много тел. Пусть мелких и ледяных, но… тут просто не повезло. Когда-то в кольце Протоземли метались объекты размером с Марс, в кольце Юпитера – с Нептун, в кольце же формирующегося Урана – с Землю.
Хотя, конечно же, гигантские планетоиды по свойствам, – в первую очередь по степени разогрева, – близки к планетам. Относительно же мелкие, – даже массой с Меркурий, – не переживали импактов с объектами сравнимого размера, а формировались за счёт осаждения пыли и поглощения планетезималей. Конечно, падение 300-километрового скопления хондр со скоростью 1-1.5 километра в секунду тоже не пустяк, но начальный нагрев планетоидов, всё-таки, не сравним с таковым у планет.
Соответственно, уцелевший планетоид в начале своей истории будет не остывать, а разогреваться за счёт радиогенного и гравитационного тепла. Учитывая же, что лёгких веществ в его составе заведомо больше, чем у планеты сходного размера, первичная атмосфера некоторое время будет лишь уплотняться. Однако, очень недолго. Спустив пар, планетоид утратит активность, – кроме постепенно слабеющего криовулканизма, наблюдаемого ныне не только на Тритоне и Плутоне, но даже на Церере. На примере Титана, впрочем, видно что сохранность атмосферы сильно зависит от её температуры и плотности солнечного ветра в регионе, где вращается объект. Во внутренней части системы остывший планетоид атмосферу скоро утратит.
...То есть, для того, чтобы планета работала долго и стабильно, её нужно подзаряжать. Причём, подведение энергии снаружи, – через поверхность, поглощающую излучение, – непродуктивно. Греть планету, чтобы недра её продолжали кипеть, выделяя газ, требуется по всему объёму. Но фантазии связанные с повышенным выделением радиогенного тепла, выделяющегося при распаде нестабильных изотопов, актуальны лишь для случая родившихся из продуктов взрыва сверхновой звезды на месте «полтергейстов». Прочие же планеты Галактики, – как минимум, это касается планет того же поколения, что и Земля, – состоят из вещества средним возрастом 7 миллиардов лет. Всё, что за этот срок могло распасться, уже распалось.
Решается же проблема пополнения запасов энергии приливными взаимодействиями. Поддержанию температуры недр и бесперебойному выделению газов очень способствует массивный спутник. Такой, как наша Луна. Но это – редкое стечение обстоятельств. Луна, действительно, очень велика для планеты такой, как Земля, массы. Однако, спутник, – вариант не единственный. С таким же успехом приток энергии могут обеспечить взаимодействия со звездой. Хотя, в последнем случае вероятны проблемы.
Приливные взаимодействия с другими телами переводят в тепловую форму кинетическую энергию запасённую во вращении планеты вокруг своей оси и вокруг звезды. Соответственно, эта энергия истощается. В первую очередь замедляется вращение тела вокруг собственной оси, – каждой планете, кстати, положенное по праву рождения. Раскручивание обеспечивается самим механизмом формирования тела в кольце, при котором давление пыли на «внутреннее» (обращённую к звезде) и «внешнее» полушария не одинаково. Как следствие, молодая планета вращается очень быстро, – и тем быстрее, чем ниже его орбита. Например, Земля делала оборот за 7.5 часов. Но с тех пор сутки – из-за воздействий Луны, – увеличились втрое. Сама же Луна, радиус орбиты которой увеличился с 17 до 400 тысяч километров, свой запас израсходовала полностью. Её вращение вокруг собственной оси стало синхронным, – к Земле Луна постоянно повёрнута одной стороной. То же можно сказать и о почти всех прочих спутниках в Солнечной системе. Почти, но не всех. Нерегулярные, – «не родные», – недавно по астрономическим меркам захваченные гравитацией планеты тела могут вращаться не синхронно.
...С другой стороны, кинетическая энергия орбитального движения тела так велика, что практически неистощима. В тепло же она преобразуется через механизм либраций. Орбита планеты никогда не является строго круговой, как и не лежит точно в плоскости эклиптики (в случае лун, в плоскости экватора планеты). Некоторая «неправильность» неизбежно возникает в результате воздействия прочих тел системы. Следствием же этой неправильности является то, что при движении тела по орбите вектор силы тяготения к звезде (или к планете – для лун) постоянно меняет величину и направление. Что буквально приводит недра в движение, при трении же частиц выделяется тепло.
Ранее отмечалось, что луны, – как потенциальная обитель жизни, – имеют ряд преимуществ, сравнительно с планетами. И главное из этих преимуществ заключается в том, что расположенная удачно луна – не «устаёт». Степень её разогрева, активность недр, а значит и вечная «молодость» луны поддерживаются планетой.
Впрочем, в случае нашей Луны, это, как легко видеть, не сработало. Извержения прекратились на ней не менее двух миллиардов лет назад. И никогда их масштабы не были значительными. Видимые ныне в телескопы русла лавовых рек производят некоторое впечатление лишь если не знать, что творилось на Земле во времена, когда Луна получила последние вулканические шрамы. В любом случае, следы тектонической активности на нашем естественном спутнике требуется искать. Поверхность же Земли – и сейчас – состоит из них полностью.
В Солнечной системе только два тела имеют более молодую кору. Это спутники Юпитера: Ио и Европа. Они-то – расположены удачно. Как минимум, с точки зрения вечного поддержания активности. И если на Европе буйство недр не слишком заметно, – вулканы действуют на дне океана, а тот, в свою очередь, скрыт ледяным панцирем, – то Ио это Ад.
