Не успели мы с ребёнком выдохнуть после выписки из хирургии, как на следующий день малыш покрылся огромными красными блямбами. Так или иначе, в больнице он успел проконтактировать с каждой стеной, со всеми окнами и пожарными проводками, ползал туда-сюда на больничных каталках, а я отчаянно надеялась, что все заразы, если они тут есть, уже были кем-то выявлены. Эту тягу к познанию просто невозможно сдерживать только моими силами.
Сразу после прибытия в больницу Саша стал покрываться красными точками. Один раз перед сном я слышала характерный писк над ухом, поэтому виновником сыпи была назначена матушка-природа и твари её кровососущие. На врачебных обходах я пыталась вынудить хоть кого-нибудь осмотреть укусы: мало ли, вдруг это реакция на антибиотики или корь-краснуха. Все думали поначалу на ветрянку. Крутили-вертели ребёнка, светили точки фонариками, пожимали плечами и уходили. Потом, говорили, посмотрим.
Пролежали мы в больничном санатории 8 дней. На улице стояла аномальная жара, поэтому окно в палате не закрывалось ни на минуту. Из-за этого мне пришлось подвязывать поясом от халата дверь, чтобы она не распахивалась от сквозняка. Закроешь окно - погибнешь от удушья, но с закрытой дверью, а с привязанной - получишь нагоняй от медсестёр. Очень им не нравится дергать ручку, а дверь не распахивается вовсю. При этом я её "закрывала" только на время сна ребёнка. Ну и когда переодевалась, никто же там предварительно не стучит. Всякие личные пространства - непозволительная роскошь в таких условиях.
У комаров, в отличие от медперсонала, никаких проблем с доступом в палату не было. Я привыкла к тому, что их обычно видно и слышно, а здесь о наличии комаров я судила только постфактум: когда расчесывала себе ноги и пересчитывала укусы на ребёнке. Я даже пробовала сидеть и смотреть на малыша, пока он спит, но так и не увидела ни одного насекомого.
На второй день муж привез "Раптор" из дома. Поначалу я включала его с осторожностью: помещение у нас не проветривается, так вместо комаров можно потравить что-нибудь не то. Но даже когда я осмелела и втыкала устройство в розетку на всю ночь, лучше не становилось. Это были особые резистентные больничные комары.
Больше всего я боялась, что это не комариные укусы. И вместо выписки домой мы переедем в соседний инфекционный корпус. Это было бы ту мач в череде наших сомнительных приключений.
Наш лечащий врач увидела эти пятна впервые, когда осматривала уже перед выпиской, в последний раз. При этом выписной лист уже лежал готовый на столе. "Комары, комары",- говорю, а то вдруг она сейчас как передумает выписывать. У меня даже время стало идти медленнее в этот момент. На долю секунды врач напряглась, но по хирургической части нас уже пора было выгонять. Похихикали, что Саша вот такой вот вкусный, и распрощались.
Оказавшись дома, я скинула ребёнка на мужа и пошла порхать от ванны до кухни, радуясь, что такая привычная квартира может казаться такой незнакомой. Саша тоже ошалел от внезапной свободы. Несмотря на то, что в тот день он почти не спал, проползал за кошкой до самого вечера, вставая на ноги при любой удобной и неудобной опоре. В больничной кроватке он успел прокачать только этот физический навык, ползать-то было негде. Только и делал, что стоял. Теперь у него утрачена мотивация корячиться на четвереньках, если есть занятия поинтереснее.
Я ожидала, что в домашних стенах пятен на его теле станет хотя бы не больше - комаров у нас почти нет, стоят москитные сетки, и вообще 17-й этаж. Даже купила зеленочный маркер, будь он проклят. Хотела сделать аккуратные пометки, как при ветрянке, но карандаш проливался зелёнкой насквозь. Поэтому после пары зелёных луж на ребёнке я своей зелёной ладонью выкинула маркер в ближайшую мусорку. Это было лишнее: наутро у Саши вылезли настолько большие пятна, что они стали сливаться друг с другом в агломерации побольше.
В панике я потащила дитя к дежурному врачу поликлиники, в тот самый вход, который не для здоровых людей. По моим впечатлениям, он гораздо безопаснее обычного входа. С порога видно и чувствуется запах, что там все обрабатывается, а людей совсем нет. Сидят две скучающие женщины при полной защитной экипировке от бацилл. Этакий спецназ медицинского мира.
"Ой, какой милый малыш, да как же ты натерпелся", - приговаривала врач, читая больничную выписку. Саша уже привык к врачам как к родным, улыбался во все свои невылезшие зубы. Может, это такой эволюционный механизм, что дети должны быть милыми и вызывать сочувствие. Если так, то Саша точно знает, как это использовать на всю катушку. Он довольно контактный и сразу располагает к себе врачей. Это ещё один навык, который он вынес из больничных стен. Может, станет постарше - будет не таким всепрощающим.
"Это аллергическая реакция, да, на комариные укусы", - заключила врач, а я мысленно разобрала сумку, собранную для инфекционки. Какое счастье можно ощутить, когда минуту назад ты гуглил симптомы краснухи, а это оказалась банальная аллергия, изгоняемая обычным антигистаминным. Прописали мазать гелем снаружи и капать капли внутри. Вынесла оттуда листок назначений на 2010 рублей. Радость от того, что все так просто - бесценна.
Я - человек совсем неаллергичный, даже и не знала, что это так выглядит. Муж мне рассказывал когда-то в Таиланде, что если его укусит местный комар, он опухнет наполовину, но вживую я такого не видела даже на нём. Теперь понятно, что он передал по наследству потомкам.
Теперь все, кто видит Сашу или фото, сразу в один голос говорят ДА ЭТО ЖЕ КОМАРЫ! Так очевидно. И так много людей, оказывается, сталкивались с такой реакцией. Кроме больничных врачей, которые неделю не могли подсказать давать ребёнку антигистаминные.
