Глава 35
– Вам снова цветы. Какой у вас заботливый супруг, - с ноткой зависти сказала медсестра, занося в палату букет.
Она вынула из вазы еще свежие мелкие розочки и поставила вместо них белое облако хризантем. Дина, вежливо улыбаясь, следила за ее руками. Костя, как всегда, у всех вызывает восхищение. И никто никогда не поймет, почему она этого не ценит. Она и сама не понимает.
Уже две недели она лежала в отдельной палате на сохранении. Доктора совершили чудо и готовили ее к выписке. Они уверяли, что нужды находиться в больнице, больше нет. Гораздо полезнее, если Дина окажется дома, сможет гулять и заниматься простыми, доставляющими радость, делами. Дина отчаянно боялась. Ей казалось, как только она покинет палату, с малышом сразу же произойдет несчастье. Ей снились кошмары, где маленький мальчик тихо уходил от нее в густой туман, а она металась в полумраке и пыталась его догнать. Ноги становились ватными, и как это бывает во сне, сколько бы она ни старалась, она не могла сдвинуться с места даже на сантиметр. Инопланетянин ее страхов не разделял. Время от времени он постукивал изнутри, словно проверял, есть ли кто в другом мире, и снова успокаивался. Дина измучила докторов вопросами и своими опасениями. Ей даже назначили легкое успокоительное, но принимать его Дина боялась: вдруг это навредит ребенку. В конце концов, ее оставили в отделении еще на несколько дней и пригласили психолога. После третьего сеанса Дина согласилась выписаться, но продолжила приезжать на консультации. Женщина-психолог была неуловимо похожа на Галину и почему-то Дину это расположило. Захотелось ей рассказать о своих страхах. Много говорила о боязни потерять малыша, но вот о себе помалкивала. Спросить, что ей делать дальше, не решалась. Выбор-то невелик. Либо брать всю ответственность на себя и выживать с ребенком одной, либо… Но от второго варианта становилось не по себе.
Будто протрезвевший наутро человек, Дина со стыдом вспоминала, как цеплялась за Костину руку, как смотрела на него беспомощными глазами, как радовалась, что он сумел обо всем договориться и решить все проблемы. Когда на следующее утро его пустили в палату, Дина, находясь в эйфории, улыбалась и смотрела на мужа так, что и он расцвел. Она называла его Костиком, увлеченно рассказывала, как доктора обнаружили причину ее плохого самочувствия, как лекарства помогли, и ребенок не пострадал. Костя внимательно слушал, кивал, а сам все думал, думал.
– Ну, ты даешь, папаша, - сказал ему час назад заведующий отделением, а по совместительству, хороший знакомый Сергей Сергеевич, – срок беременности у тебя должен от зубов отлетать. Иначе жена тебя прибьет, - хохотал он, откинувшись в кресле.
Костя натянуто улыбался и переводил в уме недели в месяцы для того, чтобы понять, когда Дина забеременела. Тогда станет ясно, от кого. И он даже надеялся, что ответ окажется очевидным, но… но выходило, что этот маленький промежуток как раз пришелся на момент, когда ему опять пришлось делить жену с ненавистным Максом. Если бы он точно узнал, что отцом является Макс, то, ограничился бы только помощью здесь и сейчас. Однако в воздухе витала надежда. Разум апеллировал к фактам, а сердце, как безумное, цеплялось за призрачный шанс.
Этот ребенок казался Косте спасательной шлюпкой. Для всех. Косте он даст возможность искупить предательство, а для Дины станет точкой опоры, якорем, который удержит ее на месте. И пусть они будут сидеть по разные стороны шлюпки, но все же будут рядом. Только одно условие - ребенок должен быть его.
Дина собрала вещи. Положила в сумочку листок с рекомендациями. Облако хризантем осталось в пустой палате. Вместе с Костей они шли к машине. Оба молчали. Первой не выдержала Дина:
– Костя… - она остановилась и тронула его за локоть.
Сжимая в руке сумку с вещами, Костя послушно замер. Он напряженно, с прищуром смотрел вперед, как снайпер, сидящий в засаде.
– Спасибо тебе… Ты мне очень помог. Как всегда.
Костя так и не повернул головы. Весело переговариваясь, мимо них прошла группка людей с воздушными шарами и цветами. Дина и Костя проводили их взглядами.
– Но понимаешь, - Дина решилась продолжить, - я не знаю, что делать дальше. И я не знаю, чей это ребенок.
Произнося последнюю фразу, Дина чувствовала, словно ее голую выставили на обозрение толпы.
– Но есть же вероятность, что он мой?
Дина опустила голову. Мизерная вероятность. Но Костя прав, она есть. Только, что это меняет? Она его не любит, и жить с ним не сможет. Костя кивнул, как будто получил ответ на свой вопрос и открыл багажник. По дороге они больше не разговаривали.
– Если что-то нужно, сразу звони,- сказал он, когда уже занес вещи в квартиру. – Продукты я купил. И купил твой любимый йогурт. Черничный.
У Дины запершило в горле. Он помнит про йогурт. Странный человек. Она причинила ему столько боли, а он… Впервые она не злилась на него за эту мягкотелось. Но боялась себе поверить. Вдруг это всего лишь временная благодарность за то, что помог, когда грозила опасность? Сейчас возомнит, что они могут наладить отношения, а потом родится ребенок, и все рухнет снова. И больше всего Дина была не уверена не в Косте, а в себе. Боялась себя. Чувствовала, что не может самой себе доверять на сто процентов. Слишком долго жила в иллюзиях и теперь, как детдомовский ребенок, не в силах отличить, какие ощущения правдивы, а какие всего лишь мираж.
На следующий день поехала к отцу, точнее к Галине. Знала, что отец на кафедре и вернется лишь под вечер. Увидев Дину, Галина посветлела лицом, оно, словно засияло изнутри мягким, лучистым теплом.
– Яша знает? – спросила она, указав глазами на Динин живот.
Дина покачала головой.
– Я скажу. Чуть позже…
Галина налила чай, и Дина без предисловий принялась высказывать свои сомнения и страхи. Она рассказала все, не скрывая, призналась, что не знает, кто отец ребенка. Рассказала и о Косте.
– Я не хочу портить ему жизнь. Давать надежду, - закончила она. – Мне кажется, он не простит. Выждет момент и ударит по больному.
Галина вздохнула.
– Ты знаешь, Диночка, не часто встретишь человека с особым даром. Даром любить. У Кости он есть. Он не ударит, не бойся. А вот ты можешь подарить капельку счастья мужчине, который любит. Может быть, рядом с ним и твое сердце оттает?
– Не оттаяло же до этого, - упрямо сказала Дина.
– Ты изменилась. Так ведь? Ты стала думать о себе, а не о человеке, который ржавыми ножницами кромсал твою жизнь и твою душу. Дай себе шанс. Попробуй. Не получится, всегда можно расстаться. Слушай сердце. Оно подскажет.
Дина нахмурилась. Вчера, вынимая из холодильника йогурт, она заметила, что он был не просто черничный, а домашний, из деревни. И продается он только в одном месте, на частной ферме, куда нужно специально ехать. Она повертела в руках баночку. Костя ей отдал, а не забрал, как Макс.
– В школе за мной с пятого класса бегал мальчишка, - продолжила Галина, - так и бегал до десятого класса. Защищал от хулиганов, портфель носил, летом на даче охапки цветов на крыльце оставлял, стихи мне писал… Однажды я заболела, и он у бабушки выпросил меда, а дефицит был страшенный… принес его мне. А я фыркала, не замечала. У него изъян был – зубы немножко вперед торчали, как у кролика. И шрам на верхней губе от операции. Я стеснялась с ним встречаться. Почти сразу после школы выскочила замуж за красавца. Но через два года брак наш с треском развалился. А паренек встретил ту, что оценила. Внуки уже у них, - улыбнулась Галина. – Просто он умел любить, понимаешь? Это очень важно. Ты доверься Косте, и он тебя научит.
***
Рожала Дина долго и тяжело, но когда на живот положили розового и ладного, как маленький поросеночек мальчика, разревелась в голос. Вся картина ее мира в этот момент рухнула и пересобралась заново. Главное место занял сын, а все остальное стало неважным. Дина с нежностью разглядывала маленький сверток. Она думала, что первым делом начнет искать сходство с Максом или Костей, но, всматриваясь в недовольное личико малыша, ни разу об этом не вспомнила. У него есть мама и это самое главное.
Костя приехал на выписку с огромным букетом. Он отложил цветы и молча забрал из рук Дины голубой конверт. Дина возражать не решилась. В последние месяцы она понемногу училась принимать заботу Кости. Получалось плохо, но она старалась. За две недели до родов вдруг зашла в зоологический магазин и долго стояла перед аквариумами, разглядывая улиток. Омерзения они у нее больше не вызывали.
Опустевшая без Макса душа понемногу заполнялась простыми, но очень значимыми для Дины моментами. Она принимала от Кости все, что он ей мог дать. Принимала осторожно, как ребенок разглядывала, а потом неуверенно размещала внутри. Костя ее не торопил. Приходил, когда звала, и незаметно исчезал, когда понимал, что нужно оставить ее одну. За это Дина была ему благодарна. Теперь внимание Кости она воспринимала по-другому. Не отбрасывала с брезгливой миной, а взвешивала, иногда удивлялась: неужели не жалко. И как много! Максу обычно было жаль для нее даже крохи. Понемногу отучалась любить драму.
Эпилог
Дина открыла глаза и прислушалась. Вокруг было очень тихо. Подозрительно тихо. Скинув плед, зашарила вокруг себя руками. Вспомнила, что положила малыша в кроватку и обернулась к ней. Из-за бортиков ничего не было видно. Она вскочила, запутавшись в пледе, и заглянула внутрь. Ребенка в кроватке не было.
Ничего не понимая, вышла из комнаты. Сразу же бросилось в глаза, что в коридоре нет коляски. Дина вернулась в спальню и нашла телефон. Гудки шли долгой чередой, но трубку никто не взял. Эту неделю Костя жил с ней, помогал, чем мог, но к ребенку особо не приближался. Что же случилось сегодня? С чего вдруг он ушел с ним на улицу? Больно защемило сердце, в панике затряслись руки, и голову сдавил тугой обруч. Дина бросилась к окну, в серости дождя двор был плохо виден, тогда она побежала в другую комнату, чтобы выйти на балкон. Может быть, они здесь, внизу, на скамейке?
Белый конверт на столе она заметила сразу. Логотип известной лаборатории явственно бросался в глаза. Дина с трудом сглотнула огромный ком, который перекрыл горло, и медленно протянула руку. Негнущимися пальцами достала листок. Вероятность отцовства – 99,8771368%. Дина задохнулась от возмущения – как он мог? Не предупредив, фактически за ее спиной! Но тут же сникла. Костя имел право это сделать. Она не может его судить. Дина снова всмотрелась в цифры. Надо же… А ведь она уже смирилась, что отец малыша – Макс. Получается, бывают чудеса?
Щелкнул замок в двери. Костя осторожно завез коляску. На чехле и куртке мелким бисером искрилась влага. Дина стояла, привалившись к косяку. Костя мельком на нее взглянул и, заметив в руке листок, глухо обронил:
– Я все равно бы его не бросил…
Тихо ступая, Дина подошла ближе и ткнулась во влажную ткань лбом. Костя помедлил и обнял ее правой рукой. Левая так и лежала на ручке коляски.
– Он не плакал? – спросила Дина, шмыгая носом.
– Нет. Он такой же спокойный, как я, - усмехнулся Костя.
Словно опровергая его слова, малыш в коляске закряхтел и тут же залился требовательным криком. Дина убрала накидку, расстегнула комбинезон и взяла сына на руки.
– Мы ужинать, - сказала она, уходя в комнату.
– Я люблю тебя, - донеслось ей в спину.
Дина на секунду замерла, потом обернулась:
– Я знаю, Костя… А я вот только этому учусь…
КОНЕЦ
