Когда Артур вернулся домой, Рейнер уже стоял на ногах и помогал с готовкой, хотя лицо его оставалось белее полотна. Но при виде брата на щеках его заиграл лихорадочный румянец, и он кинулся ему на шею. Даже Георг рассмеялся, но тут же сделался серьёзным, когда увидел его шею и пальто без пуговиц.
— М-да, ты ещё легко отделался, гадёныш!
Артур улыбался. Он при виде радостных лиц братьев тут же позабыл о Венни.
— Из полиции звонили? Я им давал домашний номер.
Рейнер и Георг переглянулись.
— Нет, — сказал первый.
— А Лабби, он дома?
— Пока нет.
Георг тут же вернулся к кипящей плите, а Рейнер, повизгивая, ещё раз обнял брата.
— Боже, напугал! Смотри, как бы тебя потом по судам не затаскали! Если не сегодня позвонят, то завтра точно...
— Почему ты такой бледный? Опять?
— Угу.
Рейнер замолчал. Он понимал, что не стоит говорить ему о лишней половинке. «Да и ладно, чёрт с ней, — подумал он. — Один раз — и всё!»
Трое братьев убирались в гостиной, когда Лабби пришёл почти через час, и все устремили на него вопросительные взгляды. Тот напрягся; он чувствовал себя загнанным зверем, хотя на него смотрели даже без намёка на обиду или злость. Он выпрямился, ожидая того, о чём думал всю дорогу.
Наконец молчание прервал Георг:
— Как Лили? Она уже знает?
Та спокойная и непринуждённая нотка в голосе застала его врасплох.
— О чём ты?
Артур, который пытался говорить как можно мягче, рассказал ему о ночном происшествии. Лабби слушал его, не перебивая, а затем сухо сказал:
— Во-первых, про смягчающие обстоятельства Гомерик наврал, и она не беременна. Во-вторых, что же вы от меня хотите? Не встречаться с ней? Да её мужа скоро посадят!
— Мы тебе про это даже и словом не упомянули, — сказал Георг. — Встречайся с ней сколько душе угодно!
Лабби не нашёл, что на это ответить, дёрнул плечами и ушёл наверх, к себе. «Они слишком равнодушны к ней! — думал он. — Никому до неё и дела нет!»
Потом он всё-таки вышел, чтобы помочь им с уборкой, но мысли о ней всё крутились в голове, а когда пришёл Матиас, ему стало почему-то так гадостно на душе, что он едва сдерживался, чтобы не уйти.
***
Матушка приехала на трамвае. Несмотря на свой возраст, хрупкое телосложение, сморщенное лицо и практически беззубый рот, она двигалась так же быстро и ловко, как двадцать лет назад. Она приехала раньше договорённого времени на полчаса, и сыновья её были застигнуты врасплох, за сервировкой стола. При виде её они бросились ей на шею, а Матиас, опустив глаза в пол, с добродушной улыбкой на устах стоял в стороне, едва сдерживая смех. Братья Бёргер, которым было уже далеко за двадцать, вели себя как юноши, которые в глубине души оставались маленькими мальчиками: они со смехом и радостным воплем прыгали вокруг старухи, обнимали её за шею, за талию, со спины и сбоку, пытаясь поцеловать то в щёку, то в лоб. Старушка же целовала их, оставляя на лицах след от алой помады. Как будто в этих весёлых криках не было бремени пережитого за последние несколько дней, как будто не прошли годы в тюрьме и у скамьи подсудимых, как будто время повернулось вспять, в дореволюционный период, когда по миру шла война, а в Арбайтенграунде всё было мирно и спокойно...
Первый всплеск эмоций прошёл, и пришло время дарить подарки. Матиас несколько смущённо, осторожно обнял старуху и подарил ей коньяк. Зачем старушке коньяк? У неё была привычка: каждый день выпивать по одному стакану виски или коньяка. «Мать моя прожила до ста лет, — отвечала она. — А секрет её заключался в стакане крепкого напитка с утра, после плотного завтрака. Главное — не пить потом. Держать пост». Вот и Матиас подарил ей такой подарок, завёрнутый в янтарную коробку с изображением мустанга. Рейнер подарил духи, Артур — новый сервис, Георг — деньги, а Лабби после ужина в качестве подарка сыграл на гитаре, спев народную песню «Всем немецким матерям...». После ужина они перешли в гостиную и расселись; Георг рассказывал анекдоты. Так говорили полчаса, пока Рейнер не сказал:
— Ох, вспомнил! На днях я купил гармонику.
Он направился в прихожую, и за его спиной не умолкали голос Георга и смех. Гармоника лежала на тумбочке перед маленьким зеркалом, рядом со щётками и помадкой для обуви.
Как только он взял инструмент, постучали в дверь. Рейнер вздрогнул и открыл её. На пороге, освещённый тусклым светом дальнего фонаря, стоял мужчина в котелке. Он смотрел на Рейнера бесстрастно и даже несколько надменно.
— Это дом Бёргеров?
Рейнер нахмурился.
— Да. Что вам нужно?
— Могли бы позвать Артура? Я Вензель Фишер.
***
Смех не умолкал, когда старший Бёргер вернулся с гармоникой в гостиную. Теперь все играли в карты, не обращая на него внимания. Артур сидел чуть поодаль от всех. Рейнер подошёл к нему со спины и, нагнувшись, прошептал:
— К тебе пришли.
Тот с неохотой отложил карты и встал.
— Куда же ты? — сказала старушка.
Он улыбнулся.
— Мне надо закурить. Ты же не выносишь запах дыма, вот я и забочусь о тебе.
Она поморщилась.
— Бросай эту гадость. Курят только невротики и трудоголики.
Раздался смех. Рейнер повёл Артура к прихожей и сказал:
— Скажи, за каким чёртом ты позвал Фишера?
Он нахмурился.
— Что? Это он?
— Угу.
— Что ему надо?
— Это ты у него спрашивай, — сказал Рейнер и удалился в гостиную.
Артур вышел на улицу. Полы пальто трепетал ледяной ветер; пуговицы он так и не пришил, и холод охватил его. По телу побежали мурашки, но внутри всё кипело, глухо билось сердце, как будто предвещая что-то неладное.
Венни стоял на крыльце и курил. Заметив Артура, он тут же отвернулся и холодно сказал:
— Тебя кое-кто хочет видеть. Пошли к машине.
— Никуда я не пойду. Какая машина? Что тут происходит?
— Тебя хотят видеть...
— Кто?
— Мои знакомые... Так! — Он потушил сигару ногой. — Артур, ты слишком много вопросов задаёшь.
— А чего ты ожидал? Что ты возьмёшь меня за ручку, а я, как собачонка, пойду за тобой следом? Либо говори, либо я иду в дом!
Венни сделал жест рукой, прося подождать, а сам направился вдоль улицы, где возле самого первого фонаря стояла машина. Артур не мог различить ни цвета, ни модели — свет фонаря как будто ослеплял её, превращая в большое тёмное пятно. Венни открыл дверцу и кого-то подозвал. Оттуда вылез невысокий человек с впалым лицом и в очках. Артур стоял, скрестив руки на груди. Человек этот чуть ли не бежал; на его лице читалось равнодушие, однако в глазах играли яростные огоньки. Он подошёл к нему и оскалил зубы.
— Герр Бёргер, я очень рад вас видеть. Жаль, что вы отказываетесь сесть в машину, просто здесь холодно...
— Кто вы?
— Я Эдуард Бенджамин Вишнёвский.
Артур поджал губы и нахмурился.
— Я тебе говорил утром, — сказал Венни, нарушив молчание, — это владелец казино «Райская нажива».
Артур очнулся и посмотрел на владельца.
— Что вам нужно?
Тот улыбнулся.
— Герр Бёргер, я и не думал, что так нас свяжет судьба! И Венни в этом сыграл не последнюю роль. Это же вы направлялись к нему, когда застали прокурора и Гомерика Вайса? В газетах пока об этом не пишут и более не напишут об этом. Никто не раскрывает вашего имени...
— Мне этого и не надо. Но к чему вы ведёте?
— Вот к чему.
Вишнёвский достал из потайного кармана куртки пачку денег и протянул её. В полутьме Бёргер не видел сумму, но, поддержав купюры на весу, понял, что речь идёт не о малых деньгах.
Вишнёвский усмехнулся.
— Там пятнадцать тысяч крупными купюрами. Если хотите, я дам вам больше.
— За что же?
— За молчание. Завтра вас вызовут на опознание, там будет шесть человек, в том числе из «Слуг народа». Венни проинформировал, что вы в курсе дела.
Вишнёвский достал из кармана фонарик с фотографией. Он протянул её Артуру и посветил.
— Вы должны указать на этого человека...
На негативе был изображен широкоплечий мужчина со смуглой кожей и квадратным лицом. Артур внимательно осмотрел его и сказал:
— Кто это?
— Это вас не касается, герр Бёргер. Ваша задача — указать на этого человека и рассказать всё то, что было. В дальнейшем мы с вами свяжемся, когда будет суд...
— За то, чтобы я указал на другого человека, полагается пятнадцать тысяч?
— Ну да.
Артур нахмурился.
— Простите за столь дерзкий вопрос, но зачем? Это Кулаков, я так понимаю?..
— Герр Бёргер, прошу вас...
— Прокурор молчать не будет, герр Вишнёвский. Что я, по-вашему, должен ответить перед судом? Вайса и так посадят, а меня за соучастие в сговоре.
Вишнёвский неожиданно расхохотался.
— Знаете, если копать глубже, то тогда напрашивается вопрос: зачем вы шли к Вензелю Фишеру? Чаи распивать? Я в этом почему-то не уверен. Если раскопают, вас посадят на два года. Вас же в деревне чуть не посадили за это, но фортуна крайне редко встаёт на сторону одного и того же человека дважды. В данном случае я уверяю вас: она на вашу сторону не встанет.
Артур побелел, но лицо его оставалось непроницаемым.
— Фишера тоже посадят.
Он пожал плечами.
— А это уж как суд решит. Во всяком случае, на вас повесят клеймо, и после тюрьмы куда же вы пойдёте? Санитаром? Боже упаси! Только на завод, если повезёт. Будете только и делать, что ставить уколы вашему больному брату, а потом идти пахать на станке.
Артур переглянулся с Венни. Они смотрели друг на друга на протяжении двух минут, а когда Вишнёвский замолчал, Артур сделал шаг вперёд. Он хотел что-то сказать, но дрожащая челюсть карикатурно сдвинулась в сторону, и он с кулаками кинулся на него и прокричал что-то наподобие «мразь!». Венни нахмурился, достал что-то из пояса, и холодное дуло уткнулось в живот. Артур вздрогнул и подскочил, как ошпаренный кот. Слова, вся земная брань, все разновидности литературных и нелитературных ругательств — этот поток так и застрял в глотке, из-за чего он едва не поперхнулся.
Вишнёвский сказал:
— Герр Бёргер, прошу вас держать себя в руках. Вы человек нервный, да и к тому же такая ситуация. Я предлагаю вам так: вы следуете моим указаниям и берёте деньги, а потом живите себе спокойно да счастливо.
Артур стучал зубами. Он пошатнулся и прислонился к стенке, зажав рот рукой, в безмолвной ярости покусывая пальцы. Перед глазами всё плыло. «Вот он... Это тот самый якобы кузен, которому Венни отправил письмо! Кузен, хм, смешно!»
Вишнёвский подошёл к Артуру и положил руку на плечо. Его голос звучал ласково и тихо:
— Я понимаю, что тебе непросто. Сейчас там все сидят, отмечают день рождения матушки...
— Венни и про это рассказал? — едва слышно сказать Артур, чтобы не сорваться на крик.
— Ну да. А что тут такого? Я о тебе всё знаю. Ты не думай, не воспринимай это как шантаж, а как... сделку, дружескую взаимопомощь. Я тебе деньги, а ты выполняешь просьбу. Далее будет суд, там посмотрим. Если что, доплачу ещё, и тогда на каждого брата можно отдельный дом покупать!
Артур покачал головой, смотря в одну точку. Вишнёвский нахмурился и приблизился чуть ли не вплотную. Тот услышал запах дорогих французских духов, и его чуть не вырвало.
— Неужели нет, Артур?
— Дайте подумать до завтра.
Вишнёвский кивнул, подал ему бумажку и отошёл.
— Хорошо. Тебя на допрос позовут где-то в обед. До двенадцати дня я жду звонка. Затем Фишер подъедет к тебе, отвезёт до участка и отдаст деньги. Может и обратно довести.
Артур не ответил. Вишнёвский помахал рукой.
— Ты только хорошенько подумай, слышишь? О прокуроре не беспокойся. Ты скажи только, что слышал от него запах джина, или коньяка, или виски... Знаешь, этот толстяк Франк любит выпить по пятницам, а тогда он возвращался с бара «Подземелье»; там его все знают. Они подтвердят это. Ну-с, спокойной ночи!
Он направился к машине. Венни убрал пистолет и помялся на месте. Артура трясло, но он не мог подойти к нему и со всего размаха врезать в челюсть. Подняв глаза на Венни, он внезапно выпрямился. Силы появились, и слабая струйка слов, словно шипение змеи, полилась из его уст:
— Кузен, значит? Боже, как смешно!
— А что ты хотел?
— Это всё из-за тебя! Скотина!
Он оставался невозмутим.
— Не ори, услышат.
Артур сжал кулаки.
— Что ты сказал?..
— Тебя никто не заставлял ко мне ходить, понятно? Господи, как познакомились в кафе, так и прицепился ко мне! Вот и получи.
Артур открыл было рот, но сдержался и вошёл в дом, хлопнув дверью.
Продолжение следует... (Ежедневно в 15:00)
Автор: Кристина Устинова
Источник: https://litclubbs.ru/articles/47960-sdelka-10.html
Содержание:
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: