Очень емким и образным словом «приход» наши предки называли вторжение/нашествие неприятеля, осаду и штурм им города. Существовало выражение «приходные люди». В 1638 году по приказу царя Михаила Федоровича в Москве провели перепись: сколько человек и «с каким хто оружием в приходное время будет». То есть: как гражданское население будет защищать город в случае «прихода». Возможно, необходимость в такой ревизии возникла в ожидании военного конфликта с Османской империей: дело в том, что в 1637 году запорожские и донские казаки захватили турецкую крепость Азов и были готовы передать ее русскому правительству.
Перепись (в оригинале это «росписной список», но я для краткости буду говорить «перепись») охватывает не всю Москву: в ней нет густонаселенного центра Москвы – Кремля, почти всего Замоскворечья, за исключением «Садовниковской» и «Кузнецкой» слобод, части местности за Крымским бродом. Почему так? Листы начала и конца книги переписи не сохранились, какие-то местности, скорее всего, и не описывались – как, например, слободы солдат и стрельцов в Замоскворечье, проходившие «по другому ведомству». Но от этого документ не становится менее интересным, каждая его строка – как стоп-кадр жизни москвичей 1638 года. Приготовьтесь к большому тексту, который для удобства разбит на главы.
КАКОЕ РУЖЬЕ СКАЗЫВАЛИ
Словом «ружье» тогда называли оружие вообще: «быти в ружье». То есть быть вооруженным. Одновременно с этим значением бытовали «огненное ружье» – огнестрельное оружие вообще, «большое ружье» – пушки, «мелкое ружье» – ручное огнестрельное. Слово «ружье» родилось от древнерусского оружь – кол, палка («рог», кстати, того же древнего корня). В переписи 1638 года иногда фигурирует церковнославянская, «книжная» форма – оружие.
Итак, в документе переписаны 7672 двора и 10787 взрослых мужчин. Больше половины из них были вооружены пищалями, а 2070 (20 процентов) – рогатинами. Рогатина, известная из источников еще с XII века, представляла собой тяжелое копье с широким и большим обоюдоострым наконечником. Такое «ружье» обладало большой пробивной силой, которая могла остановить и боевого коня, и ратника в доспехах. Из вооружения рогатины ушли в XVIII веке, а как охотничье оружие функционировали до рубежа XIX-XX веков.
Сто три москвича на случай приходного времени имели бы при себе и пищаль и рогатину; 306 – одновременно и пищаль, и саблю; 99 человек – копья; 49 – бердыш. А 30 человек обладали «импортными» мушкетами. Кто они? Дворовые люди двух государственных деятелей – очень богатого и влиятельного князя Никиты Романовича Одоевского, и не менее влиятельного князя Алексея Юрьевича Сицкого (был, кстати, женат на дочери национального нашего героя – князя Дмитрия Михайловича Пожарского), которому царь и поручил провести перепись «приходного времени». Еще два человека заявили о наличии карабинов, два – пистолей, один – сабли, один – саадака. А 2616 (25 процентов) «у себя никакова ружья не сказали».
ЗАЩИТНИКИ И НЕ ТОЛЬКО
В документе есть выражение «вставать на стену» – то есть защищать стены Китай-города и Белого города.
Очень интересны и люди, имеющие отношение к церкви, которые тоже бы встали в ряды защитников. Приведу примеры:
– «двор (перепись шла по дворам – то есть усадьбам, где жили как и владельцы – представители одной семьи, так и арендаторы жилья, и наемные работники) попа Григорья Патрекеева, послан в Грузи, а живет попадья, у ней зять со рву от Василья Блаженного поп Григорей Тимофеев, быть ему с рогатиною». «Со рву от Василья Блаженного» – знаменитый Покровский собор на Красной площади, именуемый также собором Василия Блаженного. В связи с ним еще упомянут сын просвирницы (выпекающей просфоры) Иван Матвеев – церковный дьячок, вооруженный пищалью;
– «двор дьякона Якова Степанова, быть ему с рогатиною»;
– «двор попа церкви Зачатия Богородицы, что на рву Петра Кононова, у него сын церковный дьячок (низший церковный служитель, не имеющий степени священства, мог быть причетником или псаломщиков) Ондрей Петров с пищалью»;
– пономарь Ивашка Петров выступил бы с рогатиной, а сторож церкви Пречистыя Богородицы Казанские Пронка Иванов – с пищалью;
– «двор подьячего Орефы Башмакова, сам послан на Устюг, а у него на дворе тесть певчей диак Авдей да человек Ивашка Григорьев, оба с пищальми». Государевы певчие дьяки Роман Левонтьев и Микита Романов также имели пищали. Певчие дьяки – церковные певцы в хорах государя и патриарха.
На дворах некоторых «звонарей и сторожей церковных и сторожей розных соборов» переписчикам сказали: «мы де всегда живем в городе у звону». То есть отказались участвовать в переписи.
Известны и причины, по которым человек не попадал в списки защитников. Прежде всего, это были возраст («сам стар» или «сам мал») и нездоровье:
– гостиной сотни тяглец Борис Семенов сын Невзоров «сам болен». Гостиная сотня – вторая по значимости (после гостей) привилегированная сословная купеческая корпорация. Сами купцы тягла (денежные и натуральные государственные повинности) не несли, но для выполнения тягловых обязательств могли выбрать кого-либо из своей среды;
– государев мельник Кирилка Екимов «болен без ног» – либо отнялись ноги, либо слаб так, что не может самостоятельно передвигаться;
– нищие Илюшка да Левка оба увечны;
– «слеп»;
– «Гришка свешник (свечник – делающий свечи) болен в рослабленье» – то есть парализован;
– «торговый человек гостиные сотни (купец Гостиной сотни) Харлам Обросимов стар и болен».
Были и иные причины:
– «сидит в тюрьме» (а жена, меж тем, «питается Христовым именем»); «сидит за приставом» – помещен под стражу; «сидит на Хлебном дворе в долгу в железах»;
– «сослан в опале», как, например, «серебреник» (серебряных дел мастер) Иван Тимофеев, у которого в Москве на дворе осталась «жена бездетна».
ЖИТЬЕ-БЫТЬЕ
Что же, все фрагменты или стоп-кадры московской жизни 1638 года привести в статье невозможно. Но вот некоторые из них, рассказывающие и о боярах, и о иностранцах, и о простых москвичах.
«Двор боярина Ивана Петровича Шереметева, а сказал боярин, что быть ему на государевой службе, а люди ево будут с ним же на службе, а что за службою останетца людей, и тех людей с пищальми и им имена пришлет». Иван Петрович Шереметев в последние годы своей жизни (умер в 1647 году) пользовался большим почетом при дворе. В связи с ним интересен еще один двор. «Двор Богдана Михайловича Ногово, а сказал их человек Степанка Яковлев: Богданова-де жена Михайловича Ногово вышла замуж за боярина за Ивана Петровича Шереметева, а которые люди были, и те пошли за нею к боярину к Ивану Петровичу Шереметеву». Стольник и воевода Богдан (Степан) Михайлович Нагой (двоюродный брат царицы Марии Федоровны Нагой – последней жены царя Ивана IV Грозного и матери трагически погибшего царевича Дмитрия) в июле 1633 года погиб под Смоленском в бою с поляками. Его вдова и стала женой (второй) Шереметева.
«Двор князя Ивана Васильевича Голицына княгини Ульяны Ивановны, с нево люди Офонька Казанов, Тишка Федоров с пищальми». Князь Иван Васильевич Голицын в силу знатности рода и своих заслуг при дворе царя Михаила Федоровича был в почете. Однако родовая спесь его и сгубила. В сентябре 1624 года царь должен был жениться на княжне Марии Владимировне Долгорукой. Был издан указ: на свадьбе всем «чинам быть без места и вперед тем никому не считаться и в случаи не принимать». Князь Голицын и его жена были записаны в «сидячих боярах и боярынях с государевой стороны» – тех, кто на свадьбе сидел за столом на особенных местах. Однако князь Голицын остался недоволен: его с женой поместили на местах «ниже» других бояр и боярынь, то есть не первыми от государя и его невесты. Он писал челобитные царю и патриарху, те пытались его увещевать – бесполезно, боярин уперся: «хотя вели, государь, казнить, а ему, Голицыну, по той росписи меньше Шуйского и Трубецкого быть никак нельзя». В итоге в Боярской думе постановили приравнять непослушание царскому указу к государственной измене, а царь по этому боярскому приговору издал указ: «Князь Ивана Голицына за его непослушанье и измену поместья и вотчины отписать на государя, и поместья в роздачу отдать, а вотчины ведать во Дворец, а за ним оставить в Арзамасе из вотчины его одно село, которое поменши; а его и с женою сослать с приставом в Пермь, а двора и животов (имущества) отнимать у него не велели». Так вместо царской свадьбы князь Голицын оказался в Перми, где ему дали двор в две-три избы, с «людьми 12 человек» да с попом. Здесь в 1627 году он и умер. Когда точно его жена вернулась в Москву – неизвестно, но как видим из переписи 1638 года, двор был. Княгиня Ульяна Ивановна Голицына не только намного пережила мужа, но и вернула себе статус при дворе. В 1672 году она, будучи уже в весьма почтенном возрасте, в качестве «мамы» выносила к крещению царевича Петра Алексеевича, будущего Петра I.
«Место боярина князя Дмитрия Михайловича Пожарского, на нем живут в избах его крепостные: Тимошка серебреник (серебряных дел мастер), Петрушка да Павлик бронники (мастера по доспехам), Пронька портной, Матюшка алмазник (шлифовальщик/огранщик драгоценных камней), Аношка седельник (мастер, делающий седла)». Переписчикам сказали: на случай прихода «будут все на службе с боярином».
«Двор карла Петра Семенова сына Хомякова». Известно, что в 1632 году придворного царя Михаила Федоровича «карлу» женили.
«Двор Казанского дворца подьячево Федора Грибоедова, послан для золотой руды («на прииски) и люди с ним, а дворника (в данном контексте – человека, снимающего на дворе жилье) на дворе нет». Казанский дворец или Казанский приказ – центральный государственный орган управления территориями на юге-востоке России. Федор Акимович Грибоедов в дальнейшем сделает неплохую карьеру. При царе Алексее Михайловиче он напишет «Историю о царях и князьях», за что получит «жалованья 40 соболей, да в приказе 50 рублев денег, отлас, камку, да придачи к поместному окладу 50 четей, денег 10 рублев». Также Федор Акимович Грибоедов – предок автора писателя и драматурга Александра Сергеевича Грибоедова.
«Двор Тимофея Васильева сына Измайлова, сказал что он разорен, а которые люди были, и те разбрелись рознь, а ныне он отпущает сына своего Льва на государеву службу и люди с ним будут, а которые люди останутся с ним, и где велит Государь быть на своей государеве службе и достальные (остальные) люди с ним будут». Лев Тимофеевич Измайлов будет потом воеводой в Верхтурье, Юрьеве-Ливонском ( Дерпт, а сейчас Тарту), стольником.
«Двор торговых немец Галанские земли (двор голландских купцов) Марка Маркова сына да Юрья Иванова сына Клинкина, а людей у них по одному человеку – Сенка Тимофеев да Михалка Иванов, и те-де люди идут с ними к Орхангельскому городу (к Архангельску) вскоре для торговли, а з двора их будет дворник Гарасимка Фомин с пищалью». В данном контексте дворник – охранник двора. Марк Марков– это Мариус/Мариуш (де) Фогелар, Юрий Иванов сын Клинкин – Георг Эверхард (ван) Кленк. Кленк пользовался расположением сначала царя Василия Ивановича Шуйского, потом патриарха Филарета, отца царя Михаила Федоровича. Разбогател на экспорте рыбы и черной икры в Европу; в Архангельске имел собственный причал.
«Двор Оптекарской полаты (Аптекарского приказа) немчина (немчинами были все выходцы из Западной Европы) Романа Ульянова, у него человек Болдвинко (Болдуин?) Павлов, оба с пищалями». Аптекарь Роман Ульянов (сложно сейчас сказать, как его звали в оригинале) прибыл вместе с женой из Англии в 1631 году. Домой же он возвратился только в 1655 году, уже при царе Алексее Михайловиче, снискав в России славу «аптекаря доброго и аптекарского дела навычного».
«Двор гостя Надеи Светешникова, живет человек его Ермолка Федоров с пищалью». Надея (Епифаний) Андреевич Светешников – привилегированный купец и промышленник, «государев гость», один из лидеров Ярославского посада, во времена Смуты финансировавшего ополчения Минина и Пожарского.
«Во дворе немчин Ермис, что по конатам ходит». Иван Ермис – крещенный в православие, но плохо говорящий по-русски иностранец. Он назван немчином, то есть выходцем из Западной Европы, однако форма имени «Ермис» не позволяет заподозрить в нем европейца. Ермис был одним из потешников при дворе царя Михаила Федоровича – канатоходцем.
«Двор вдовы немки Варвары золотова дела мастера Яковлевы жены Гастова, сказала: к службе будет у ней людей два человека Ивашко да Федка, оба с пищалями. Ювелир Яков Гаст работал при дворе, так в группе с другими иностранными мастерами, он создал для царя Михаила Федоровича шапку «Большого наряда» (парадного набора царских регалий) и саадак «Большого наряда». А 18 июля 1633 года Яков Гаст вместе с поручиком Анцем Зандерсоном «тешили государя на дворце долгою пикою да прапором и шпагами поединком», за что были награждены: поручику дали 10 аршин камки и 40 соболей, ювелиру – 40 соболей.
«Двор Юрия цымбальника (музыкант; цымбалой называли клавесин), у него живет его теща Анна фонарщица, у нея лавочных сидельцов (продаввцов в лавке) Софонка, да Куземка татарин, да Осипка, с пищальми».
«Двор вдовы Орины блинницы (выпекающей блины), а у нея сын певчий диак».
«Двор безрукого попа Гавриила, питается Христовым именем».
«Двор красильницы (красила ткани, пряжу, кожи) Василисы, два сына подьячие»; оба с пищалями.
«Двор Ивашки Васильева сына, колпашника (колпачники делали распространенный вид шапок – остроконечные колпаки), сказался с Углича Олексеевского монастыря крестьянин, живет у него в соседех гулящий человек Федька Фролов сын шапошник (шапочники делали шапки вообще); «к службе будут с пищалями». Гулящий человек – не носивший государственного тягла, не причисленный ник одному из «чинов»; пользовался свободой передвижения, занимался ремеслом, работал по найму. «Быть в соседех» – жить на дворе у кого-либо, часто работая на этого человека.
«Двор Лучки да Бориски Ивановых детей Щукина, один пушник (в словарях – торговец пушным товаром, я думаю, что это еще и ремесленник, выделывающий меха), другой москотильник (имеющий отношение к москательным товарам), оба с пищальми и саблями».
Слобода Чудова монастыря, «а в нем двор огородной монастырской, а на нем живут монастырские детеныши Петрушка да Левка Ивановы с рогатины». Монастырским детенышем мог быть: крестьянский или бобыльский (бобыль – крестьянин, не имеющий земельного надела) сирота, ставший монастырским крепостным; обедневший взрослый крестьянин или бобыль, ставший монастырским крепостным; наемный работник в монастыре.
«Боярина князя Дмитрия Мамстрюковича Черкасского во дворе двороваго человека жена вдова Анница, торгует в жемчужном ряду». Князь Дмитрий Мамстрюкович Черкасский – племянник царицы Марии Темрюковны, второй жены Ивана IV Грозного; занимал видное положение при государевом дворе.
«Двор стольника Олександра Данилова сына Леонтьева, сам на государевой службе, а люди с ним». Александр Данилович Леонтьев был сыном дворецкого патриарха Филарета. В мае 1860 года, когда царь Алексей Михайлович принимал в Грановитой палате грузинского царевича Николая Давыдовича, Леонтьев был среди тех, кто согласно парадному церемониалу, «царю есть подавал».
«Изба повивальной бабки Анницы».
«Двор тюремного дворского Василья Рыкунова, у него на дворе соседи и подсоседники живут из найму – костромичи, сапожные мастеры Федка Сидоров да Мишка Ондреев, у Федки племянник Ондронко Гарасимов; да ярославец иконник (иконописец) Иван Лукин сын Тюшаков, сказался, что он стар солдат; да тут же на дворе в другой избе тюремной сторож Нестерко Сергеев»; «пять человек у себя ружья не сказали».
«Двор государева бронного мастера Микиты Степанова сына Стрельникова. У него на дворе соседи зять Борис Петров да ево, Микитки, сын Бориско, да немцы Аглинской земли (англичане) Юрья Юрьев да брата ево Томос Юрьев»; «все с пищальми».
«Двор Гришки Сухарева пуст, сказали, что сгорел, как в Китае ряды горели».
«Вдовы Дарьи Омельяновы дочери калашницы (делала калачи), у нее сын Гришка Федотов, у нее на дворе живут из найму своими избами Конюшенной слободы тяглец бобровник (либо охотник на бобров, либо, что вероятнее – скорняк, выделывающий бобровый мех) Куземка Перфильев да Покровские сотни банщик (в то время так называли не только служителя бани, но и ее содержателя/владельца) Васка Филипьев; у Васки два сына – Овлюшка да Терешка»; «Куземка бобровник да банщик Васка с пищальми, Гришка да Овдюшка, да Терешка ружья у себя никакова не сказали».
«Двор вдовой попадьи Федоры Борисовой, у нее на дворе живет зять – Казенного двора сторож». Казенный двор или Казенный приказ – дворцовое учреждение, ведавшее производством и хранением ценностей царской казны, торговыми операциями для царских нужд, финансирование государственно важных проектов. Находился в Кремле.
«Двор посольского ж Приказу сторожа Васки Кузмина, у него на дворе соседи: казенной слободы тяглец серебреной мастер Ивашко Орефьев, да боярина Ивана Никитича Романова крестьянин – сапожной мастер Стенка Кузмин, да колуженин, посадской человек, сапожник Ивашко Богданов»; «Ивашко серебреник с пищаль, Васка и сапожникъ с рогатины». Казенная слобода, относившаяся к Казенному приказу, на момент переписи имела 164 двора.
«Двор Спиридонка лесника, сказали, что он от долгу сшел».
А вот густонаселенный двор. «Двор красного сапожного ряду (ряду, где торговали дорогими сапогами из кожи высшего качества) торговаго человека Якова Потапова, у него на дворе соседи – боярина князь Юрьи Ондреевича Ситцкаго крестьянин, сапожнаго краснаго ряду торговой человек Гарасимко Ивановъ, да Василья Блаженнаго сторож Якушко Ивановъ; у него в избе сосед Мишка Тимофеев, сын, холщевник (ткач, изготавливавший холстину); у Мишки сын Филька; тут же в избе вдова ветошного ряду (ветошью называли и сорт ткани с редкой основой, и что-то старое-ветхое) торгового человека Мокеевская жена Митрофанова, у нее сын сапожного красного ряду человек Ивашко Васильев»; «Якушко да Гарасимко холщевник с пищалью, а у Ивашка Васильева пищаль же, сторож Якушко да Мишкин сын холщевника Филька с рогатины».
«Двор казака Микифорка Купреянова, да с ним живет казак Офонька Федоров, сказали, что быть им на государевой службе».
«Двор пуст тяглеца Ортюшки плотника, ушол безвестно».
«Двор пуст тяглеца Ивана холщевника, умер».
«Марк судовщик (изготовитель и/или продавец посуды) збежал от податей безвестно».
«Данило Самарин умер, а двор в закладе».
«Двор Завьялка пирожника пуст, выбили из двора порутчики». Порутчик, поручик – поручитель.
Двор Федки Колчи в «Савинской слободе пуст, сказали, что он выбит из слободы за воровство вон». Саввинская слобода возникла в свое время при Саввинском монастыре, в 1638 году в ней насчитывалось 35 дворов.
«Двор солдата Офонки Иванова, живет на ученье».
ИМЕНА И ПРОЗВИЩА
Отдельно хочется упомянуть о некоторых именах и прозвищах в переписи. Например, мужчины Ромашка, Мартышко или женщина Улитка: уничижительно-уменьшительные формы от Романа, Мартына (в православных святцах есть Мартин) и Улиты (народной формы крестильного имени Иулитта). Куземка – от Кузьма, которое, в свою очередь, является народной формой крестильного Косма. А вот лесники, братья Тренка и Шестачка Семеновы: Тренка – уменьшительное от неканонического, прозвищного, имени Третьяк (третий сын или третий ребенок в семье), Шестачка – (шестой сын или третий ребенок в семье). В слободе Новодевичьего монастыря жил «монастырской слушка (служка) Неустройка Злобин, который при случае вооружился бы рогатиной и саблей.
Прозвища:
–нищий Жданка Ондреев сын, прозвище Кизил;
– Никитка прозвище Мерин, сын вдовы Окулинки жены извозчика;
– ярославец сапожной мастер Микифорко Терентьев сын, прозвище Боров;
– подворья Калязинского монастыря стряпчий Антип Иванов сын Суворов, прозвище Водопол; водопол/водополь – половодье;
– Васька, прозвище Волк;
– Фетька, прозвище Туша;
– Филка Ортемьев, прозвище Мущина; мущина – мужчина;
– Костя Филатов, прозвище Навоз;
– деревщик Ондрей Федоров сын, прозвище Мошенник; «мошенником» и тогда называли плута, но еще и мастера, который делал мошны, а также вора, что эти мошны крал;
– Федор Микитин, прозвище Трегуб; трегуб – человек с раздвоенной верхней губой;
– Спиридон Тимофеев, прозвище Гостюня; не знаю, что тогда означало слово «гостюня», в некоторых диалектах встречается «гостюн» – назойливый гость;
– Микитка Ондреев, прозвище Оболяй; возможно, прозвище восходит к глаголу «оболияти» («слезами оболияти» – горько плакать);
– Ивашка Федоров, прозвище Шишка;
–квасник Иван Григорьев сын, прозвище Скол; возможно, от «скола» – кусок бересты; слова же «скол» в привычном нам понимании тогда не было;
– Ивашка, прозвище Чистяк;
– черкашенин Яков, прозвище Лопата;
– Федька Савельев сын, прозвище Лебедка; «лебедкой» называли не только самку лебедя, но и лебеду, и разновидность душицы или мяты;
– Ивашка, прозвище Корка; «коркой» в те времена называли и кору дерева (первое значение слова), и, верхний затверделый слой печеного хлеба;
– Ивашка, прозвище Бес;
–денежной мастер Васка, прозвище Пестенок; возможно, образовано от глагола «пестовать»;
– Яузских ворот воротник Дорофейка Курака; возможно, здесь, здесь, как и в фамилии князей Куракиных, тюркский корень в значениях «сухой/высохший. либо скупой/жадный, либо задумчивый/меланхоличный человек»;
– Юшка Арало; думаю, что здесь сказался акающая речь и прозвище – Орало; орало – плуг/соха; орати – пахать; слово «оратор» «Словарь русского языка XI-XVII веков» в книжной лексике отмечает, а вот глагола «орать» в привычном нам значении «громко кричать» – нет;
– Дениска Минин, прозвище Лытка; лытка – бедро/голень/ляжка/икра; свиная лопатка, окорок (лытка ветчины).
