Зачем всё это:
Предыдущая серия:
24 июня 1504 года. Замок Виттенберг, Виттенберг, Курфюршество Саксония.
Курфюрст Фридрих III Мудрый, невысокий мужчина 41 года с окладистой бородой, в окружении свиты наслаждается натюрмортами на стенах дворца. Входит камергер.
Камергер: Ваша светлость, к вам гонец из Дании.
Фридрих: Проси. Я приму его прямо здесь. Пусть и он приобщается к прекрасному.
Входит посол.
Посол: Моё почтение, ваша светлость! Королева Кристина передаёт вам свои искренние заверения в неизменности её сестринских чувств к вам! (протягивает курфюрсту письмо)
Фридрих (берёт письмо): Потом прочту. Всё равно половину умолчит. Скажи мне, любезный, как она себя чувствует после освобождения из шведского плена?
Посол: Их величество вполне восстановилась. Уверяет, что шведы отдали должное её королевскому титулу и окружили её максимально возможным комфортом и почтением.
Фридрих: Она вернулась к мужу?
Посол: Их величество проживает сейчас отдельно. У неё свой двор в её личных владениях в Дании.
Фридрих: И нечего делать рядом с этим безмозглым коб...лём. Один раз он уже бросил её на произвол судьбы ради шл...хи. Сестра что-то просила передать на словах?
Посол: Она обеспокоена поиском хорошей партии для сына. Просила замолвить слово за принца у императора.
Фридрих: Внучки императора ещё слишком молоды. Но я при случае замолвлю словечко. Вас же приглашаю разделить со мной трапезу. (обращается к свите, указывая на картины) Но ведь гений же! Посмотрите, как натуралистично написано! Как, напомните, зовут мастера?
Один из придворных: Лукас Кранах, ваша светлость! Приехал из Вены и открыл мастерскую здесь в Виттенберге.
Фридрих: Оформите его моим придворным художником с правом выполнять частные заказы и выплатите 50 гульденов в качестве полугодового жалованья. А теперь к столу, господа!
2 июля 1504 года. Тронная крепость, Сучава, Молдавское княжество.
Ночь. Стефан III Великий спит в своей постели. В спальне слышится шум. Стефан открывает глаза. Перед ним снова стоит Дракула. Стефан смотрит на него удивлённо.
Дракула: Я исполнил своё обещание, друг. Проклятие твоей дочери пало на головы её обидчиков.
Дракула распахивает плащ, но под ним уже нет ран. Стефан дрожащей рукой показывает на камзол Дракулы.
Дракула: Удивлён? Да ты на себя посмотри.
Стефан встаёт с кровати и смотрит на себя, но никакой кровати уже нет. Он стоит одетым, а главное, молодым и сильным. Стефан поворачивается к Дракуле. Стена спальни за его спиной исчезла и через неё бьёт яркий свет. Дракула машет рукой, зовёт за собой. Стефан идёт за ним и видит двух пасущихся коней.
Дракула: Ну что, в путь? Как в старые добрые времена?
Стефан (утверждающе): В путь!
Он легко вскакивает в седло. Дракула тоже вскакивает, и они трогаются в сторону восходящего солнца.
В следующем кадре старый Стефан лежит в своей постели. Уже день, ярко светит солнце. Входит слуга, трогает его за плечо. Стефан не шевелится. Слуга начинает суетиться, появляются другие слуги.
Голос за кадром: Вот и ушёл из жизни второй титан. Никогда до него Молдова не была столь могущественной и развитой державой, грозой для своих соседей. Никогда она больше не станет такой и после него.
В кадре гордая фигура едущего на коне ещё молодого Стефана, которая плавно «превращается» в памятник Стефану в Яссах.
Август 1504 года. Флоренция, Флорентийская Республика.
Слуга стучит в дверь небольшого дома. Дверь открывает Леонардо да Винчи.
Леонардо (крайне любезно): О! Синьора дель Джокондо! Очень рад вас видеть! Проходите, проходите!
В мастерскую в сопровождении слуги входит Лиза дель Джокондо, красивая девушка 25 лет.
Мона Лиза (вежливо): Мы договаривались с вами продолжить работу над моим портретом, синьор да Винчи.
Леонардо (предупредительно): Конечно, конечно! Прошу меня извинить за то, что наши встречи стали такими редкими и нерегулярными. Содерини заказал мне роспись стен в зале Большого совета. Не мог же я отказать самому гонфалоньеру республики!
Мона Лиза (лукаво улыбаясь): Особенно если учесть, что роспись противоположной стены Содерини заказал Микеланджело. Вы увидели конкурента в этом молодом даровании, синьор да Винчи? А ведь именно вы рекомендовали его когда-то Содерини. (садится напротив мольберта) Учтите, супруг грозиться не заплатить вам за работу, если портрет не будем закончен...
Леонардо: О, для этого в наших встречах нет необходимости. Я уже давно храню ваш прекрасный образ в своей памяти и смогу закончить ваш портрет свободными вечерами. Передайте синьору дель Джокондо, чтобы не переживал на этот счёт.
Мона Лиза (снова улыбаясь): Смотрите, синьор да Винчи, как бы муж не приревновал меня к вам! Вы – художники народ не надёжный! (весело смеётся)
Леонардо старается запечатлеть улыбку Моны Лизы.
20 августа 1504 года. Неаполь, Неаполитанское королевство.
В порту завершается погрузка галеона. На его корме развевается флаг Арагона в жёлтых и красных полосах. Великий Капитан наблюдает из окна, как во двор Кастель-Нуово выводят Чезаре Борджиа. Его окружают шесть солдат с алебардами. Чезаре с упрёком смотрит на окна крепости, стараясь разглядеть Великого Капитана. Впереди встаёт офицер с обнажённой шпагой в руке. Сзади ещё три солдата с аркебузами. Процессия покидает двор крепости. В следующем кадре Чезаре под дулами аркебуз поднимается на борт галеона. Два солдата с алебардами и офицер заводят его в каюту на корме. Чезаре садится на койку, а офицер за стол, на который кладёт перед собой два пистолета. Солдаты встают у двери изнутри. С пленником никто не разговаривает. Чезаре тоскливо смотрит в иллюминатор каюты, за которым виднеется часть берега. Ещё два солдата встают по бокам двери в каюту снаружи. Второй офицер запирает дверь снаружи массивным деревянным засовом. Матросы отдают швартовые, паруса галеона наполняются ветром, и он медленно отваливает от пирса.
10 сентября 1504 года. Замок Пон-д’Эн, Пон-д’Эн, Савойское герцогство.
В постели мечется от жара герцог савойский Филиберт II. Он шепчет, задыхаясь в полубреду: «Марго, Марго…» Маргарита Австрийская держит его за руку и молча беззвучно рыдает. В комнате лекарь и несколько ближних придворных. У Филиберта начинается агония. Наконец, он затихает. Лекарь щупает пульс больного.
Лекарь (Маргарите): Всё кончено, ваше высочество.
Маргарита выходит из спальни. Камера расплывчато и пошатываясь показывает коридоры и переходы, которыми она идёт. Мимо проплывает окно замка. Камера останавливается, возвращается к окну, надвигается на него. Вот уже окна невидно, только ослепительно яркое голубое небо. Камера вращается, периодически выхватывая в кадр стену замка, потом поросшую травой землю, и замирает. В следующий момент в кадре лежащее на траве лицо Маргариты с неподвижными глазами, в уголке губ стекает кровь. Постепенно как сквозь вату слышатся крики, истошные вопли. Они становятся всё чётче, и картинка возвращается к реальности. Маргариту аккуратно поднимают и несут в замок. Камера вновь разворачивается вверх в бездонное голубое небо.
Сентябрь 1504 года. Дарем-хаус, Лондон, Королевство Англия.
Екатерина Арагонская с унылым видом что-то пишет на бумаге. Входит Мария де Салинас.
Мария: Герцог д’Эстрада просит принять его!
Екатерина: Господи, неужто в этой стране остался кто-то, кто у меня что-то просит кроме денег.
Мария: Вы опять сводите счета? Разве это достойное занятие для инфанты?
Екатерина: Кто-то должен это делать. С тех пор, как я стала вдовой, мне только и приходится, что заботиться о нашем выживании. Я понимаю, что король Генрих заперся в Ричмондском замке один на один со своим горем. Но вряд он будет в восторге, если вдова его сына станет ходить по Лондону голая как леди Годива. С другой стороны, может хотя бы это убедит его выделить мне вдовью долю. Может я зря пытаюсь выкроить денег на новое платье и пора щеголять в обносках, чтобы англичане видели, какой скряга ими правит?
Мария (напоминает): Герцог д’Эстрада, ваше высочество…
Екатерина: Ах да, зови!
Мария уходит и возвращается с герцогом д’Эстрадой.
Екатерина: Рада видеть вас, ваша светлость. Есть ли какие-то подвижки в моём деле?
Д’Эстрада (сама любезность): О, ваше высочество, я просто счастлив застать вас в добром здравии! Только что из дворца и сразу к вам! Их величество король Генрих любезно принял меня…
Екатерина: И назвал вам дату нашей свадьбы с принцем Генрихом?
Д’Эстрада (грустно): Увы, нет. Он сослался на юный возраст их высочества принца и попросил подождать до его совершеннолетия…
Екатерина (с возмущением): То есть их величество предлагает ждать, пока его сын дозреет до женитьбы, а у меня выпадут последние зубы? (грустно) Ну что ж, раз Бог посылает мне такое испытание, мне остаётся только смиренно принять его.
Д’Эстрада (наигранно): Вы разрываете мне сердце!
Екатерина: Ах, оставьте эти политесы. Прошу извинить меня, но я хотела бы побыть одна.
Д’Эстрада: Да, да, конечно, ваше высочество! Я только передам вам письмо вашего отца. Доставлено сегодня дипломатической почтой.
Екатерина берёт письмо, распаковывает и читает. В процессе чтение её лицо становится всё черней и черней.
Екатерина: Значит, денег на приданое моей любимой фрейлине отец не прислал?
Слышаться звон разбиваемой посуды. Екатерина оглядывается на звук. Мария, всё это время находившаяся в комнате, возле чайного столика, стоит с бессильно опущенными руками и слезами на глазах. У её ног осколки разбитой чашки.
Д’Эстрада: Я могу попросить вашу фрейлину оставить нас?
Екатерина (твёрдо): Нет, Мария останется здесь. У меня нет от неё секретов.
Д’Эстрада (теряя былую любезность): Как скажете. Ваш отец недоволен поведением вашего окружения, а особенно синьоры де Салинас. Он ожидает, что его подданные будут в Англии отстаивать интересы своего короля, а не торопиться побыстрее выскочить замуж за англичан и стать частью английской знати, служа королю английскому. Более того, их величество считает, что синьора де Салинас дурно влияет на вас.
Екатерина (глухим отчуждённым голосом): Я люблю и почитаю своих родителей как верная дочь католической церкви, но Мария де Салинас не просто моя фрейлина – она мой самый верный и преданный друг.
Д’Эстрада: Позвольте откланяться, ваше высочество!
Д’Эстрада уходит. Екатерина быстро подходит к Марии и прижимает к себе. Мария от горя и обиды срывается на рыдания.
Екатерина: Не плачь. Клянусь тебе, я стану королевой. И тогда ничто не помешает мне обеспечить твоё счастье, отплатив тебе за твою преданность.
Мария, всхлипывая, успокаивается.
22 сентября 1504. Замок Блуа, Блуа, Королевство Франция.
В большой зале идут переговоры. Послы изучают свитки с текстами, спорят, вносят правки. В кадре в отдельных «окошках» появляются Максимилиан I, Людовик XII и Филипп Красивый, напутствующие послов перед поездкой на эти переговоры.
Максимилиан: Вам предстоят сложные переговоры...
Филипп: Придётся учесть интересы всех сторон. Не забывайте, что я – наследник престола Империи, а герцогиня наследует своей матери в Кастилии.
Людовик: Вы должны закрепить за французской короной наши завоевания в Италии.
Максимилиан: Нам нужен прочный мир. Поэтому договор должен провозглашать дружбу…
Филипп: … нерасторжимую дружбу…
Людовик: … между тремя государями…
Все трое хором: … обладающими, как христианская Троица, одной душой в трех телах.
Филипп: Именно так!
Людовик: Миланское герцогство должно отойти Франции…
Максимилиан: … за двести тысяч фунтов…
Людовик (поворачиваясь к стоящей за его плечом Анне Бретонской): Не многовато?
Анна: Не жадничай, оно того стоит!
Максимилиан: …и право имперским войскам пересекать его по своему усмотрению.
Людовик: А смысл в таком приобретении?
Максимилиан: За это Империя обязуется не вмешиваться в дела Северной Италии, кроме как по требованию своих союзников…
Людовик: Так намного лучше!
Максимилиан: … или для защиты суверенных прав на свои феодальные владения.
Людовик: Согласен! Герцог Миланский может жить во Франции. Он получит имение в качестве компенсации за своё герцогство. Вроде всё?
Анна (протяжно): Дорогоооой!
Людовик: Ах да! Наша дочь Клод вступит в брак с сыном бургундского герцога Карлом.
Филипп: Как и договаривались в Лионе.
Людовик: В качестве приданого Карл получит Милан, Бургундию, Геную…
Анна (из-за плеча): … и Бретань.
Филипп: А если король Франции впоследствии откажется от заключения этого брака?
Людовик: Тогда Карл получит в качестве компенсации Милан и Бургундию.
Филипп: А в качестве гарантии своих намерений Франция уже сейчас передаст графство Артуа.
Неожиданно появляется четвёртое «окно» с папой Юлием II.
Юлий: К союзу трёх государей присоединяется Святой Престол. Пора поставить на место этих зарвавшихся венецианцев!
«Окно» с Юлием пропадает.
Максимилиан: И самое главное!
Все трое хором: Никаких сепаратных переговоров с Фердинандом Арагонским!
В этот момент в новом «окне» появляется ухмыляющееся лицо Фердинанда II и тут же пропадает. В трёх «окнах» показывают, как Максимилиан, Филипп и Людовик с Анной провожают в дорогу послов. «Окна» с монархами исчезают. Послы подписывают договор.
Следующая серия:
