- Я ненавижу тебя! Ненавижу! – вопила Инна на всю квартиру, в слезах, избивая мужа кулаками, тростью по плечам, по спине. Сердце её разорвалось от услышанного, она не могла себя сдерживать себя. Николай стойко сносил удары жены, не сгибаясь, не закрывая лицо руками, стоял и безвольно молчал. – Ты предал его! Ты последняя мразь, родного сына сдал. Ты… ты… Я проклинаю тот день и твой убогий мотоцикл! Ты… - выдохнула она и поплыла по стеночке. Николай подхватил её. Поднял на руки и отнёс в спальню.
Она лежала на кровати, уставившись в одну точку на потолке. Слёзы одна за другой катились по лицу, скатываясь на волосы, на подушку. Муж сидел на противоположной стороне, спиной к ней, широкой, мускулистой, этот деревенский мужлан и не собирается стареть, но что это? Густое серебро на затылке, нервно дрожащие руки, не знающие покоя и отдыха, тяжёлая голова. Он сидел, уткнувшись локтями в колени, рассматривал соринки на полу. Убийственная тишина царила во всём доме, слышно было, как тикают часы на стене на кухне.
- Как же ты мог с ним так поступить? – повернула к нему голову жена.
- Не знаю. Я не знаю, чтобы я ним сделал, окажись он передо мной, - сжал он кулаки Николай, спина его тряслась от напряжения.
- Неужели ты во всё поверил? Чужим людям? Тем, кто использовал его...
- Инна, - взревел Николай и схватился за голову.
- Он мой сын, - ответила она скорбно, - я буду защищать его до последнего! Я буду за него всегда! Будь он самым ужасным маньяком на земле – я не откажусь от своих детей никогда.
Николая молчал, спина его вздрагивала.
- Я найму лучших адвокатов, подниму все свои знакомства, на коленях проползу перед этой бизнесменкой, твоей возлюбленной. Квартиру продам, если понадобится! Но мой сын не сядет. Никогда!
- У нас больше нет сына, - тихо сказал Николай.
- У тебя нет, а у меня есть. Я выстрадала его.
- Мы упустили его. Мы виноваты.
- Я и буду исправлять это, а ты жалкий предатель.
- Прекрати.
- Никогда тебя не прощу.
- Простишь, - усмехнулся он, - столько раз прощала и тут простишь. Однажды ты поймёшь: нашего сына уже не вернуть. Только бы он не…
- Что? – расплакалась ещё сильнее Инна.
- Ай, - махнул он рукой, - ничего. – Встал и вышел.
Стыдно было на улицу показаться, смотреть в глаза людям, будто в них написано: ваш сын — преступник и грабитель. Телефон периодически звенел на всю квартиру, никто не поднимал трубку. Никто не желал знать, что там с Матвеем – его больше нет для отца.
На следующий день Инна поднялась с постели, начала отвечать на звонки. Отказала родителям своих воспитанников, сославшись на здоровье. Послала соседку далеко и надолго, услышав, что милиция рыскала здесь, спрашивала о них, про Матвея. Николай лежал на диване в зале с открытыми глазами, уткнувшись в спинку дивана. Под вечер дозвонилась до них Надя.
- Мам, что у вас случилось? Я звонила вчера два раза, никто не брал трубку, сегодня утром трижды. Вы уезжали? Мы у тёть Вали были с Машей, у Марины с Алиной. Мам, мы знаем, что случилось.
- Вы посмели к ней пойти? К этой… она же уничтожила вашего брата.
- Мам, ты чего? Я не знаю, что точно случилось, но на Маринку страшно смотреть, Алина людей боится. Сомневаюсь, что она скоро заговорит. Мам, там всё село на ушах, все знают, чем Матвей промышлял. Мам, это правда?
- Ославили? Когда жила на него денежки, хорошо было, а теперь «промышлял». Га-ди-на.
Николай подскочил с дивана, вылетел из зала, схватил телефон, ударил его о стену, вырвав провод.
- Ещё хоть слово… и… - дыша пламенем, смотрел он на жену.
- Ударишь меня?
Он отступил, понимая, что не лучше своего сына сейчас.
Телефон он купил новый, и на улицу выходить стал. Жену на следующий день отвёз в больницу. Инна успокоилась: пока Матвея не поймали, есть надежда. Когда он вернётся, он всё объяснит, и они вдвоём решат проблему. Но он не вернётся. И пока он был в бегах, жизнь потихоньку восстанавливалась после потрясений.
****
Марину развели с Матвеем, Алина пошла в садик, впрочем, Маргаритка тоже. Их мамы вышли на работу. Маша немного жалела, что сестра переехала в другой город. В своё время она мечтала, чтобы Рита попала к тёте в группу, но всё к лучшему: пошли в садик около дома, воспитательница попалась просто чудесная, про таких говорят: «от бога».
Инна некоторое время не работала, очередной стресс не прошёл для её здоровья бесследно, она пролежала в больнице больше двух недель, потом вернулась к своей привычной деятельности.
Занимаясь детьми дома, могла забыться, остановиться у окна и смотреть несколько минут на белый магазинчик во дворе, на садики, школу, вспоминая, как девочки водили брата в сад, потом в школу. Однажды увидела Алексея с Юрой. Значит, всё хорошо у Юльки, - подумала Инна, загадочно улыбаясь. Алексей с тростью, сын помогал ему выбраться и забраться в большой внедорожник. Инна так давно никого из них не видела, решила, Юля продала это имущество, возможно, даже уехала куда-то, но, как видно они здесь.
- Интересно, Алексей до сих пор не знает? – произнесла она вслух неожиданно для себя и испуганно посмотрела на ребят в комнате. Поморщилась и закрыла шторы, пытаясь выбросить из головы идеальную картинку отца и сына у магазина, не получалось на фоне отношений Николая и Матвея. От последнего ни одной весточки, несколько месяцев уже.
Телефонный звонок, средь бела дня, Инна аж подлетела к телефону в надежде услышать в трубке родной голос сына, но это всего лишь старшая дочь.
Присоединяйтесь, рада видеть Вас в Телеграм
- Мам, привет.
- Здравствуй. Как у вас дела?
- Всё замечательно. Мам, мы хотели вас пригласить…
- Что за праздник?! – возмутилась мама. – С братом неизвестно что, а вы пирушки устраиваете?
- Мам, но же мы тут ни при чём? Он сам. Мы давно хотели, всё откладывали: то у нас проблемы, то у вас.
- Какие у вас могут быть проблемы? Детей нет, собаки тоже, хоть бы кошку завели…
- Мам, откуда тебе знать, что у нас есть? Ты никогда не приезжала к нам, - обижалась Надя. Обычно резкая в ответах, дерзкая, а тут слова подбирала, она не ожидала такой реакции: маме просто неинтересно.
- Так что за праздник? У кого юбилей?
- Не юбилей, мы решили вечер в кафе сделать. Мы расписались вчера, - не сдерживая эмоций, радостно выкрикнула Надя.
- И что?
- Мам, я замужняя женщина, понимаешь?
- Поздравляю, - сухо ответила Инна. – А праздновать-то зачем?
- Да, действительно! Это же не Матвей женится, - не выдержала, наконец, Надя и положила трубку.
Одно упоминание о сыне и у мамы сердце начинало биться быстрее: где он? Что с ним? Живой ли?
Николай отреагировал на свадьбу дочери живее, денег подарил приличную сумму. С тех пор как он отстранил жену бюджета, деньги стали собираться. Неплохие суммы получались. Они помогли Маше с Валерой, вот теперь Наде с Женей, и не важно на что они их потратят – это их личное дело. Главное, быть полезным своим детям, любить их.
Вечер Евгений с Надеждой сделали несмотря на траурное настроение мамы. Спасибо папе, он радовался за двоих. Инну прибило к своему месту за столом, когда она увидела на свадьбе дочери Марину с Алиной.
- А этих зачем пригласили? – прижимаясь к мужу, шептала ему на ухо Инна.
- Захотели и позвали, тебе какая разница? Они нам не чужие.
- Они нам никто!
Николай отвёл глаза от красавицы-дочери в прекрасном, но скромном белом платье в пол, с открытыми плечами и рукавами-фонариками, глянул сурово на жену.
- Что ты смотришь на меня? Эта девка подвела под статью нашего сына?
- Если ты не закроешь свой рот, то меня подведёшь под статью! Я не посмотрю, что тут полно чужих людей. Сколько можно?
Инна надулась и отодвинулась от супруга. Весь вечер она просидела недовольная. Дали им слово, мама молчала – говорил папа, а она косилась в сторону Марины и Алины. С новой сватьей Инна общалась сквозь зубы. Она видела, как дочери носятся с этой девкой, любезничают, тискают на ручках Алину, и Николай туда же. Разошёлся! После танцев с дочерями, танцевал с обеими внучками на руках.
Как же похожа Алина на папу: тот же взгляд, лоб, уши, веснушки у переносицы, у Матвея тоже были такие в детстве. Но Инна не могла принять этого ребёнка, она воспринимала её с такой же ненавистью, как и бывшую сноху. В конце вечера дочерям высказала, не испугавшись Николая, который уже выходил к ним на улицу:
- От вас я такой подлости не ждала.
- Мам, ты чего? – спросила её раскрасневшаяся от танцев Маша.
- Ничего. Устроили хоровод на горе родного брата, ещё и эту позвали.
- А разве он знал когда-нибудь горе? Чувствовал хоть раз, как другими плохо? Или это только нам передавалось? Матвея ты оберегала от всего, он не видел, как тебе больно, не слышал твоих упрёков, что мы не помогаем, бессовестные, – высказывала ей Надя со слезами на глазах. Женя пытался её увести в зал ресторана, успокоить. Он видел: обстановка накаляется.
- Воспитывали вас одинаково.
Маша усмехнулась, опустив голову.
- Пап, уведи её, пожалуйста, пока мы не поругались, - вытирала вырвавшиеся слёзы старшая дочь. – Даже порадоваться за нас не можешь. Тебе всегда было на нас с Машкой плевать.
- Я жила ради вас! Боли терпела. Всю жизнь работала, ничего, кроме задниц чужих детей не видела, только бы вас обеспечить и дать вам самое лучшее.
- Дала мам, спасибо, - поклонилась ей в ноги широкая, в белом платье, просто необъятная русская баба Надя.
- Надя, - просила её Маша.
- Да что?! Сколько можно? Все тебе не такие: она, я, Маринка с Алиной, - повышала она голос на маму, указывая на сестру. - Уверена, если у меня будет ребёнок, он тоже будет не такой…
- Надя, прекрати, - уводил её муж поскорее.
- Ты забыла? – посмотрела на неё мать холодно, безразлично. – У тебя никогда не будет детей.
Надя разрыдалась, склонив голову на грудь мужу.
- Инна Сергеевна, - качал головой Евгений, обнимая жену. Ему больно видеть Надю в таком состоянии. - Как же вы могли, в такой день?
Но Инну Сергеевну тоже уводил муж к машине. На крыльце ресторана, у дверей стали потихоньку собираться гости из зала, наблюдая за семейной сценой и невестой в слезах. Никто не понимал, в чём дело, но было очень интересно. Надя быстро пришла в норму, родители уехали, но тётя Валя подъехала. Опоздала на три часа, зато приехала. Она эту пышку - Надьку едва на руки не подхватила от радости. Фотографировалась с нею и с женихом столько, сколько за всю жизнь не снималась. Вот и начался настоящий праздник, без скорбных лиц и ненавистных взглядов.
****
- Я больше так не могу! – сказа Николай, подъезжая к своему городу. За всю дорогу они не сказали друг другу ни слова. – Я ухожу.
- Я никогда тебя не держала и в жалости твоей не нуждалась, - ответила ему жена отвернувшись.
- Я не из жалости, - пытался доказать он.
- Вся наша жизнь была состряпана из моих переломанных костей. Если бы со мной тогда ничего не случилось, ты бы переступил через меня и забыл. Ты никогда меня не любил, - прикусила она кулак в темноте.
- А ты? Давно разлюбила?
Опять тишина.
- Неужели столько лет? Больше 30! Ты всё время думала… что я жалею тебя?
- Я знала.
- Ты так и не поняла. Замкнулась на своём, как сейчас, как тогда, после аварии. Я устал. У меня больше нет сил. Я ещё пожить хочу, внучек понянчить, раз уж детей не всегда удавалось, вырастить их. Мы стареем, Инна. Однажды я просто не смогу подняться на работу. И Надежда права: им с Машкой нелегко далось всё в этой жизни. Нам ведь некогда было им помогать.
Инна молчала. Николай тоже не говорил до самого дома. Заехав в свой двор, остановился у подъезда, вышел, помог Инне выбраться с заднего сидения, машина у него всё-таки высокая, неудобная для неё. Сколько раз хотел пониже взять для неё, чтобы ей легче было, но не получалось. Постоянно выходило как с тем телевизором, всегда на что-то уходили деньги. Телевизор он потом купил, но осадок долго оставался.
Инна, опираясь на трость, захромала в подъезд. За спиной раздался хлопок двери в машине, громче обычного. На секунду она задержалась. Мотор, булькая и треща, зарычал, Нива рванула со двора, оставив после себя след белого дыма в холодных сумерках. Инна поправила куртку: зябко, и не оборачиваясь, пошла домой.
продолжение _______________
канал с аудиорассказами и подкастами Наталья Кор приглашаю всех ☕📚🎧 там громко, но так же уютно и хорошо.
