Часть 5
Ваня открыл дверь, постояв некоторое время на пороге, словно не решаясь войти. Он обернулся, возможно ожидая увидеть хозяина данного владения, но не обнаружив никого позади себя, сделал первый шаг, перенося правую ногу за порог.
- Да тут один аромат алтайского кедра вылечить может, - вслух произнёс молодой человек, вдыхая воздух, пропитанный кедром и озираясь по сторонам.
Массив брёвен показывал некое величие его хозяина. Если Ваня был всегда скромным и довольно простым сибирским парнем, то отца он видел таким человеком, которому важна была и слава, и призвание.
- Как же вы сюда эти брёвна поднимали? – Иван с восхищением разглядывал кедровые брёвна, из которых был сложен дом.
Внутри тоже было всё из дерева, видно любил его отец окружить себя природой и внутри жилища. В центре комнаты находился большой стол, на ножках которого водрузилась мощная столешница, справа была лестница, ведущая в мансарду. Два дивана в одной стороне дома говорили о том, что хозяину нравилось принимать гостей у себя.
Кухня располагалась слева, она не была выделена отдельной комнатой, а просто обозначалась определённой зоной в одной части дома. Комнат совсем не было, весь дом составлял единое пространство, ничем не преграждаемое.
Кровать скорее всего находилась в мансарде, куда вела лестница. По всему убранству дома, да и по тому, как массивно он выглядел сам, его хозяин скорее всего любил комфорт и ни о каком ограничении речи быть не могло.
Прикрыв двери, Иван положил свою котомку с едой на кухонный стол и отправился на второй этаж, дабы посмотреть, что там такое. Он был удивлён, когда увидел абсолютно иную картину, нежели на первом этаже.
Тут не было ничего лишнего совсем, лишь единственная кровать, совсем простая, без изыска, сбитая из досок, с уложенным матрасом поверх, да ковёр на полу.
Ощущения подсказывали, что хозяин словно раздваивался на две личности, одна из которых любила комфорт и изыски, другая же не терпела ничего мирского, желая просто наслаждаться тем, что есть жизнь.
Иван спокойно бродил в полумраке по помещению. Никаких приведений или призраков он никогда не боялся, ещё с детства мог войти в дом, где был покойник, чего страшились его ровесники.
Был один странный момент в его жизни, когда он отправился к одной из жительниц своей деревни, которая намедни померла, да только вот родственников у неё не было, некому было побыть в доме рядом с гробом.
Сам не понимая отчего его туда тянет, Ваня вошёл в незапертую хату уже ближе к полуночи. Он присел рядом с мирно лежащей старушкой и спокойно смотрел на неё, ничего не страшась, а затем услышал: «Хорошо, что ты пришёл, спасибо».
Ваня не видел ничего страшного в смерти и мог спокойно прохаживаться по кладбищу и ночью, так как не считал это время каким-то отличным от дневного, а мёртвые могли приходить к нему не обязательно ночью, их приходы происходили в разное время суток.
- Интересно, а где могила шамана? – вдруг вслух спросил Иван, разговаривая сам с собой, - ладно, позже посмотрю.
Он будто бы не чувствовал его где-то близко, словно это захоронение не было рядом.
- А не посещает хозяин дом этот после смерти, нет его здесь, будто бы зря сюда паломники идут, никакой силы они тут не обретут. Разве что свежий воздух, да мощь гор, - Иван продолжал разговаривать сам с собой.
Была у него такая особенность. Находясь один, он мог спокойно разговаривать вслух, нередко и ответы получал на свои вопросы, словно слыша их откуда-то извне. Обойдя дом и поняв что-то для себя, Иван присел на кухне, чтобы отужинать.
- Странно, - молодой колдун опять говорил кому-то, не имея никого рядом, - нет его ни тут, ни на земле вообще, словно вверх куда-то ушёл, - он поднял голову, всматриваясь в потолок, не совсем понимая свои ощущения.
Спать он решил на втором этаже, на той самой деревянной кровати, на которой когда-то почивал его отец. Перед сном он помолился, поблагодарив дом, за то, что гостеприимно его он принял на ночлег.
Ему снился сон. Это была его мать, но намного моложе, чем сейчас. Она идёт, ступая босыми ногами по пыльной дороге. Глаза её и правда безумны, как она сама рассказывала сыну чуть раньше.
Неожиданно женщина падает, оставаясь лежать на краю дороги. А вокруг и правда горы, она шла долгое время. Где-то её подкармливали, принимая за бродяжку, другие давали пить, пытались помочь, но она будто бы имела цель своего безумного хождения по дорогам.
Дальше Иван увидел мужчину, управляющего лошадью. Телега остановилась как раз возле бездыханного тела, он подошёл, прикладывая два пальца к шее лежащей дамы, затем приподнял её на руки и уложил в телегу.
- Женщину нашёл я, не знаю, что с ней делать. Лежала прям у дороги, - мужчина уже рассказывал другому человеку, остановившись возле какого-то строения, - Ян, может ты её посмотришь, да в чувство приведёшь. Мало ли, может чья-то мать, кто-то ждёт несчастную.
- Никто не ждёт, - черноволосый мужчина подошёл к телеге, кладя руку на голову женщине, - заберу, помощь ей нужна. Не бродяжка она, дом у неё есть вижу.
Ещё через мгновение Ваня видит следующий сон. Опять-таки его мать, она держит в руках котомку, улыбается уже совсем человеческой улыбкой, смотрит на того самого мужчину и что-то ему говорит. Провожающий человек в дорогу ей наставления даёт.
- Мальчик у тебя родится, как назовёшь? – он с улыбкой смотрит в её глаза.
- Иваном, в честь деда.
Пелагея ушла и на этом отрывок сна закончился, переходя уже совсем в другое место. Он в лесу, видит себя маленького, но будто бы со стороны. Вот Ваня ест малину, совершенно спокойно, не переживая ни о чём и восхищаясь приятным вкусом ягоды.
Вдруг встаёт медведь перед ним. Скорее всего это ещё не взрослый медведь, может быть подросток. Он испугался от крика Вани, который звал своего брата Макара. Животное заносит лапу над ним, затем цепляет его лицо когтями, бороздя по виску и щеке. Кровь брызнула, и медведь рассвирепел, собираясь набросится на свою жертву.
Вот на этом моменте позади мальчика становится мужской образ. Мужчина высокий, статный, с широкими плечами и смуглой кожей. Он положил руку на плечо мальчику, смотря при этом в глаза медведю. Тот зарычал ещё громче, будто что-то почуял, а затем ушёл прочь.
Следующий сон перенёс его сюда, он теперь находился рядом с домом, где спал. Шаман Ян сначала ходил с бубном вокруг какого-то человека, сидящего на земле. Рядом горел костёр, языки пламени которого будто бы танцевали вместе с песней шамана.
Затем Ян присел с другой стороны костра, укладывая перед собой ноги в позе йоги и кладя руки на колени. Он закрывает глаза и будто исчезает где-то в пространстве. Замедляется его дыхание, а сам Ян становится недвижим. Через несколько минут он падает на землю и больше не дышит вовсе.
Сон опять переносит Ивана в пространстве, возвращая на некоторое время ранее. Теперь он в мансарде, видит Яна. Тот отодвигает кровать, на которой спал, убирает две доски прям возле стены и кладёт туда тетрадь, просовывая руку как можно дальше.
На этом Иван просыпается, будто бы последний сон являлся самым важным во всей веренице показанных ему картинок.
- Значит ты всё же мне отец, - Ваня уже сидел на кровати, понимая, что сон его окончен.
За окном уже вовсю занимался рассвет, поблёскивая солнечными лучами сквозь оконную раму. Ваня огляделся. В комнате он был по-прежнему один, но будто кто-то тут ещё присутствовал, он это чувствовал.
Ему показалось всё это странным, так как до этого момента все мёртвые, что являлись к деревенскому колдуну, всегда с ним разговаривали, выходя на связь первыми. Здесь же было просто похоже на наблюдение за ним со стороны.
Он встал и начал отодвигать кровать, на которой спал. Это оказалось не таким и простым заданием, как он думал сначала. Тяжёлые доски на давали себя просто так сдвинуть, поэтому Ване пришлось разбирать кровать, чтобы её отодвинуть.
Справившись с этим Ваня уже рассматривал две крайние к стене доски, собираясь их поднять. Он размышлял несколько секунд, будут ли они сопротивляться также, как и то, что он только что поднимал.
Доски поддались гораздо проще, чем кровать. Они были просто не прикреплены, поэтому Ваня их легко убрал в сторону. Перед ним было небольшое пространство в полу. Он присмотрелся, ничего не замечая внутри, там было пусто.
