Глава шестая.
На рыбалке с дедушкой Толей.
Моя бабушка (по маме) Горбачёва – Юрченко Галина Исаевна, сколько себя помню, жила в городе Симферополе. Но, оказывается, она родилась совсем в другом месте, в деревне Покровка Покровского района Орловской области. И вот, летом 1975 года мы всей семьёй, прихватив с собой бабушку и дедушку, на папиной новой машине «Жигули ВАЗ 21011» отправились к ней на родину. Из всей поездки в моей детской памяти хорошо сохранились два момента. Первое - это земляные полы в соседней от нас хате. Домик выглядел крепеньким, ухоженным, но когда я впервые переступил порог – пришёл в ужас. Мне, городскому мальчишке, такое казалось невозможным. Пола не было вообще! За порогом была всё та же земля, что и на улице, только утоптанная. Хорошо, мой папа помог! Он на машине съездил куда-то на рынок и привёз оттуда линолеум, который взрослые почему-то называли «релин», и «постелил», ко всеобщему восторгу и удовольствию, прямо на земельный пол.
Хочу оговориться. Родного своего дедушку Максима - родного папу моей мамы я не знал. Он без вести пропал во время Великой Отечественной войны. Бабушка рассказала мне об этом много позже. Сгинул где-то под Севастополем в 1942 году в общей «мясорубке». А она через несколько лет после войны вышла замуж во второй раз, за Юрченко Анатолия. Время было очень голодное, а ей с тремя малолетними детьми одной – хоть пропадай. Но, красивая была. Вот и согласилась на ухаживания. (А деда Толя стал для меня самым лучшим и единственным дедушкой на всём белом свете).
Второе событие связано именно с ним, дедушкой Толей, который работал в Симферополе на стекольном заводе – слесарем и, наверное, как все дедушки – очень любил рыбалку. А надо сказать, что рыбалка в Покровке была знатная! Так нам, во всяком случае, говорили. Несколько озёр окружали деревню. На одном водилась плотва и крупная (с ладонь) краснопёрка, на другом, поговаривали, судак и щука, да и остальные славились своими карасями, карпами, пескарями и окунями. Вот мы с дедушкой и отправились «подёргать карасей», как он любил говорить. Взяли мы кизиловые удилища, садок для рыбы, свежеприготовленное тесто и вот, мы уже сидим – удим. Но, либо день попался такой, либо с наживкой не угадали, но ничего у нас с ним не клюёт. Я знаю - на рыбалке главное терпение, но когда целый час поплавок даже не дёрнется, согласитесь, это утомительно. Вот я и начал потихонечку «скулить». Давай мол, перейдём на другое место… Давай наживку поменяем… Давай… давай… давай… Деда Толя долго терпел. Молча сидел, не реагируя на мои стоны. Лишь неотрывно смотрел на поплавок. Потом, наконец, промолвил: «Эх, сейчас бы червячка, какого-никакого… Сразу бы дело пошло…»
Откровение деда я воспринял, как команду к действию. Найти! Обязательно найти! Я тут же вскочил и принялся переворачивать камни, что были разбросаны у бережка. К моему удивления – червей не было. Тогда я отошел подальше и стал копать землю палкой, которую подобрал тут же. Но земля поддавалась плохо. Во-первых, она была сухая-пресухая, а во-вторых, да кто же в чистом поле червей копает? И тут меня осенило! Когда мы с дедушкой подходили к озеру, нам по пути встретилась огромная «выгребная яма», в которую местные жители сбрасывали «отходы производства» (одним словом – навоз после поросят да коров). И находилась она недалеко, всего-то, метров сто-сто пятьдесят. А где, скажите мне люди добрые, водиться червякам, как не в навозе? Счастливый от своей смекалистости, я крикнул дедушке, что я, мол, скоро, и рванул к злополучной яме. Вот она, передо мной, метров пять в диаметре, да только края обрывистые… Целых полтора метра – вниз! Никак не дотянуться! И видит око, да зуб – неймёт! И кажется мне, что червяки внизу так и шевелятся. Да жирные такие. И вот я решил аккуратненько спрыгнуть. Ну и спрыгнул. И увяз. По пояс. Сразу стало не до червей. Надо выбираться. Начинаю шевелиться – вязну глубже. Как прямо зыбучий песок какой-то. Только воняет здорово! Сначала было даже забавно. Надо же, угодил в навоз по собственной глупости, но потом, когда я оказался в мутной жиже по грудь – стало страшно. Ведь если я здесь умру, то найдут меня не скоро. За это время я успею завоняться. И потом на памятнике напишут: «Геройски захлебнулся в коровьих какашках». От такой перспективы у меня напрочь пропал весь мой героизм. И я закричал. Я звал своего дедушку, но мой голос (видимо от испуга) куда-то делся. Он просто отказал, как бы издеваясь надо мной. Наверное, в панике я начал копать руками рыхлый откос. И, о чудо, наткнулся на старые корни то ли куста, то ли стоявшего когда-то здесь дерева. Это существенно задержало моё погружение, ведь я увяз практически по плечи! Минуты через три, собравшись с духом, я, наконец, что есть силы, звонко крикнул: «Де-ду-шка»! Он появился сразу и даже как то неожиданно. Оказывается, он, конечно, меня не слышал, но, видимо, почувствовал, что с внуком беда и, уже минут пятнадцать бегал, меня искал. Дед снимал ремень. «Ну вот… - подумал я,- не успел спасти, а уже сразу… по заднице…» Но дедушка лег на край выгребной ямы, протянул мне один конец ремня и сказал очень спокойно: «Ну-ка внучек, намотай-ка на руку».
Вытаскивал меня дедушка Толя долго. Трясина не отпускала. Потом я мылся в озере. Потом сушили мою одежду. А потом… Потом вдруг начался клёв и мы наловили десятка два крупных карасиков… С дедушкину ладонь.
О происшествии мы договорились не рассказывать никому. Но, как только мы пришли весёлые и счастливые с нашими карасями домой, все сразу стали морщиться от вони, которая исходила от меня. Пришлось сдаваться. Но я упрямо молчал. Рассказывал дедушка.
Бабушка, кстати, до последних своих дней всё пилила и пилила дедушку, что чуть-чуть внука не угробил. А за что? Ведь всё было совсем наоборот! Он меня спас!
Кстати, если бы не он и не старые корни, на которые я наткнулся в панике, некому было бы сейчас излагать эту достоверную историю...
(Продолжение следует...)
