Заметки о фильме «На Западном фронте без перемен» (реж. Эдвард Бергер, 2022) и одноимённом романе Ремарка
Надо начать с того, что у меня в принципе к антивоенному искусству есть ряд вопросов. И самому роману Ремарка, и вслед за ним фильму Бергера дают в первую очередь именно такое определение. Но что это значит – «антивоенный»? Это, очевидно, говорит о некой идеологии фильма, подобно тому, как мы можем назвать какое-нибудь кино «антирасистским» или «антиколониалистским». Идеология в искусстве – отдельная интересная тема, но допустим пока, что – да, мы можем ощутить, увидеть в произведении определённые идеи. В конце концов, нас этому в школе учили.
Писатель Александр Генис едко высмеивает такой школьный подход в своей «Камасутре книжника»:
«Литература считалась главной – наряду с математикой. И ту, и другую мы учили каждый день по одинаковой методике. Каждое художественное произведение тоже считалось задачей, решение которой содержалось в разделе “Ответы” и называлось “идеей”. Школьная учёность искала растворённый в тексте тезис, очищенный от сюжетных частностей. Это и была идея, ради которой автор писал книгу, а мы её читали. Уроки литературы заключались в дистилляции таких “идей”. Поскольку набор их был небольшим и стандартным, школа шла от обратного, находя в книге заранее известное».
Понятно, однако, что любое произведение, если это не агитка, рекламная листовка или пропагандистская передача, то есть если оно имеет отношение к искусству, не может исчерпываться этими идеями, тем более в такой, совсем уж лозунговой форме: «за» или «против» чего-то. Значит, должно быть что-то ещё в «антивоенном» кино, кроме его «антивоенности»? Вот, к примеру, в заголовке одной из статей о фильме Бергера сообщается, что это «кровавое месиво, которое ещё раз напоминает о том, как ужасна война». Но предположим, зритель и так пацифист, ему не нужно напоминать о том, что война – это зло и ужас. Тогда что ему смотреть в этом фильме? Это второй вопрос.
Есть ещё третий, он довольно болезненный, и тут мы снова возвращаемся к «идеям». Что значит эта обобщённая «антивоенность»? Если она объявляет злом любую войну, без оговорок, то не уравнивает ли она агрессора и жертву, не устраняет ли различия между войнами «захватническими» и «оборонительными», «справедливыми» и «несправедливыми»? И наоборот, можно вспомнить слова Трюффо о том, что любой антивоенный фильм оказывается в конечном итоге провоенным, и поразмыслить над ними.
Это пока просто вопросы, без готовых ответов, но можно попробовать примерить их к фильму «На Западном фронте без перемен» и к его литературному источнику.
Первая мировая осталась в культурной памяти таким предельным выражением бессмысленной войны, в том числе благодаря роману Ремарка. Здесь поставим себе метку, что так происходит не со всеми войнами. Некоторые из них оставляют по себе образ, исполненный справедливой борьбы, освобождения, героизма, победы добра над злом. И здесь важно, конечно, сравнение двух мировых войн XX века. Но вернёмся пока к Первой.
Четыре года миллионы людей убивали друг друга без какого-либо значимого территориального продвижения. Линия фронта двигается на несколько сотен метров сначала в одну сторону, а затем в другую, и так снова и снова, по кругу, дурным маятником, просто уносящим жизни. И фильм эту нехитрую мысль доносит предельно доходчиво. В самом начале показан круговорот военной формы, которая от убитых солдат переходит к воодушевлённым новобранцам, а последняя атака в фильме приводит главного героя в тот окоп, который они сами, отступая, оставили какое-то время назад. Для тех, кто вдруг этого не понял, в финальных титрах повторят то же самое уже прямым текстом.
Или вот цитата о войне из фильма:
Это как лихорадка. Она никому не нужна, но иногда случается. Мы этого не хотели. Другие не хотели. И всё же мы здесь. И ещё полмира здесь. А Бог наблюдает, как мы мочим друг друга.
Кстати, два самых известных романа о Первой мировой – «На Западном фронте без перемен» и «Прощай, оружие!» – написаны её участниками, немцем и американцем, то есть противниками на той войне, но у обоих звучит одна и та же тема бессмысленности и ужаса войны, отвращения к ней.
Новая экранизация романа Ремарка говорит всеми средствами о том же. А ещё о том, что когда ты уже там, на фронте, когда бежишь в атаку или отстреливаешься из окопа, там уже нет этического выбора, там или ты – или тебя. Выбор можно делать до или после атаки. Главный герой, юный Пауль Боймер, вроде бы делает такой выбор, когда сам идёт записываться в армию вопреки желанию родителей, но и здесь мы вправе спросить: действительно ли он делает этот выбор или выбор делается сам собой? В фильме этот момент решения показан несколькими краткими и яркими штрихами. Вот друзья идут записываться на фронт и увлекают за собой Пауля, посмеиваясь, мол, что же ты, останешься «под маминой юбкой»? Нет, конечно, не останется, он же не трус. И вот он тут же, на улице, подделывает подпись отца и вместе с друзьями поступает в армию. Минутное дело, но что здесь произошло? Похоже ли это на осознанный выбор как личностный акт?
Далее мы слышим патриотические речи, которыми напутствуют и вдохновляют новобранцев (и, между прочим, понимаем, что сами эти вдохновляющие речи звучат похоже во все времена и у всех противоборствующих сторон). Кстати, у Ремарка эти речи принадлежат очень колоритному персонажу, школьному учителю по фамилии Канторек, фигура которого проходит через весь роман. Герои то и дело вспоминают его слова, видя их несоответствие тому, что происходит на самой войне, в том самом окопе. А в последующем и сам Канторек окажется в армии вместе со своими бывшими учениками, где сможет сравнить свои слова с фронтовой действительностью. И это несоответствие действительности всему тому, что говорится и печатается о войне, – крайне важный, узловой момент для Ремарка.
Вот как об этом сказано в романе:
Первый же артиллерийский обстрел раскрыл перед нами наше заблуждение, и под этим огнем рухнуло то мировоззрение, которое они нам прививали. Они все еще писали статьи и произносили речи, а мы уже видели лазареты и умирающих; они все еще твердили, что нет ничего выше, чем служение государству, а мы уже знали, что страх смерти сильнее. От этого никто из нас не стал ни бунтовщиком, ни дезертиром, ни трусом (они ведь так легко бросались этими словами): мы любили родину не меньше, чем они, и ни разу не дрогнули, идя в атаку; но теперь мы кое-что поняли, мы словно вдруг прозрели. И мы увидели, что от их мира ничего не осталось. Мы неожиданно очутились в ужасающем одиночестве, и выход из этого одиночества нам предстояло найти самим.
О чём тут речь? «Мы увидели, что от их мира ничего не осталось». «Их мир» – то есть мир громких слов, понятий и лозунгов. Кажется, что эти слова (подвиг, слава, патриотизм, героизм, защита отечества, долг родине, великая страна, враги, угрозы, предатели, трусы и т. д.) описывают реальность войны, её причины, её цели, её суть. А на деле война для героев романа оказывается чем-то совсем другим. И прошедший войну автор пытается описать её другим языком, описать её такой, какой он её видит, ощущает. И тогда выходит, что она состоит из муштры, издевательств со стороны унтер-офицера, кражи гуся на ферме, оторванных ног, отравляющего газа, вшей, дружеских шуток, мечтаний о мирном времени и о «бабах», голода, окопной грязи, крови и страха. И не очень-то видно, где тут «героизм», где «великое будущее страны» и почему вот этот французский парень, такой же грязный, такой же испуганный и такой же отчаянный, как ты, – почему он твой враг.
Вот ещё цитата из романа (в ней речь идёт о пленных русских):
Чей-то приказ превратил эти безмолвные фигуры в наших врагов; другой приказ мог бы превратить их в наших друзей. Какие-то люди, которых никто из нас не знает, сели где-то за стол и подписали документ, и вот в течение нескольких лет мы видим нашу высшую цель в том, что род человеческий обычно клеймит презрением и за что он карает самой тяжкой карой. Кто же из нас сумел бы теперь увидеть врагов в этих смирных людях с их детскими лицами и с бородами апостолов? Каждый унтер по отношению к своим новобранцам, каждый классный наставник по отношению к своим ученикам является гораздо более худшим врагом, чем они по отношению к нам. И все же, если бы они были сейчас на свободе, мы снова стали бы стрелять в них, а они — в нас.
Что же получается? Вот то, как описывает Ремарк, как показывает Бергер, – это и есть война? Такая, какая она есть «на самом деле»? Это ведь вечная проблема – несоответствие, зазор между реальностью (что бы мы ни понимали под этим словом) и её описанием в языке, тексте, в том числе визуальном. Реальность всегда оказывается шире и многомернее, всегда ускользает от описания. Описание всегда неполно, фрагментарно, противоречиво.
Война же оказывается таким явлением, в котором названная проблема выступает с особой отчётливостью, ведь именно столкновение разных взглядов, разного видения реальности приводит к войнам, и, в свою очередь, начавшаяся война как уже случившееся столкновение разных групп порождает различия во взглядах даже там, где раньше их или не было, или они были не так заметны.
Напрашивается горький вывод, что едва ли возможно единое, «объективное» описание реальности войны. Ведь чтобы увидеть эту реальность, нам пришлось бы переключаться между разными взглядами: посмотреть её глазами солдата одной и другой стороны, глазами жителя города, который подвергся бомбардировке, глазами эмигранта, дезертира, журналиста, генерала, политика… Причём понятно, что и взгляды двух солдат, идущих рядом в одном строю, могут отличаться. К тому же, нам нужно было бы делать поправку на искажения взглядов, ведь взгляд – это не просто фотография с определённого ракурса, это и то, как мы понимаем то, что мы видим, как мы отделяем в том, что мы видим, значимое от несущественного.
А что роман Ремарка? Это же и есть такая вроде бы очень односторонняя попытка описания войны, увиденной глазами отдельно взятого, обычного, ничем не примечательного (рядового во всех смыслах) солдата одной из воюющих армий, на одном участке фронта. Правда, этот взгляд честный и подробный, не добавляющий героического там, где его не было, не скрывающий ничего, что можно было бы счесть отталкивающим или недостойным.
Есть, например, подробное описание того, как солдаты справляют большую нужду, сидя кружком на лугу в кабинках без дверей и ещё играя в карты при этом. Есть искреннее описание радости выживших на передовой солдат, но не от того, что они выжили, а от того, что когда они вернулись в тыл, на обед им достались порции и тех, кто не вернулся, и наконец можно было наесться до отвала. И у нас отнюдь не возникает чувства, что они какие-то чёрствые эгоисты, которые думают не о погибших товарищах, а о набитом желудке, и вообще могут шутить и смеяться, когда вокруг такое. Нет, мы видим, что для них в том положении это нормально и по-человечески и позволяет им сохранить рассудок, в конце концов.
Вот этим, конечно, ценен роман. Не идеями, а как раз тем, что «идеи» обнаруживают свою пустоту, не выдерживают проверки жизнью и той самой реальностью.
— А что пишет Канторек?
— Он пишет, что мы железная молодежь, — смеется Кропп.
Мы смеемся все трое горьким смехом. <…> Да, вот как рассуждают они, эти сто тысяч Кантореков! Железная молодежь! Молодежь! Каждому из нас не больше двадцати лет. Но разве мы молоды? Разве мы молодежь? Это было давно. Сейчас мы старики.
Выходит, что очень частный, казалось бы, взгляд, один крохотный фрагмент из той огромной мозаики, которая показала бы нам полную картину войны как она есть (и которую мы вряд ли увидим), вдруг имеет огромную ценность, вдруг несёт какую-то правду. Вот так парадоксально работает искусство: в одном фрагменте, осколке большого целого мы видим не фрагмент, а всё целое. Мы что-то понимаем про войну в целом, и не получается отмахнуться и сказать: «Всей правды мы не узнаем».
Продолжение следует...
* * *
Все обзоры и отдельные посты о кино собраны здесь.
Если вам понравился текст, вы можете помочь в развитии канала, поставив лайк и подписавшись. Это, правда, ценно и мотивирует автора. Особая благодарность тем, кто найдёт возможность поддержать канал донатом, это поможет вести его регулярнее.
Можно подписаться также на телеграм-канал автора.
Комментарии приветствуются, как и доброжелательный тон общения.
Что ещё интересного в этом блоге:
