Глава 41
Полина
Возвращаюсь в свой маленький кабинетик. Валюсь на диван без сил. Закрываю глаза, но моё беспокойное чувство долга отдохнуть как следует не даёт. Потому что рядом на журнальном столике книжка. Здоровенный справочник по нейрохирургии. Только вот совсем не его содержимое меня волнует сейчас. А маленький листочек бумажки с написанным на нём телефонным номером.
Это номер карточки моей бабушки, Серафимы Сергеевны. Смотрю на него и думаю о том, что когда-нибудь всё равно узнаю, как проходила её операция. 13 лет во мне сидит уверенность: её гибель была вызвана хирургическим вмешательством, а не ходом болезни. Оперировал её доктор Новосельцев, нынешний главный врач. Вот почему карточка под замком. Наверняка он ошибся, допустил халатность.
Я обязательно это узнаю!
***
Виктор Кириллович
Есть лишь одно занятие, достойное состоятельных солидных людей. Нет, это не игра в большой теннис, поскольку те времена, когда все чиновники и даже олигархи старались тянуться за «главным», давно прошли. И уж тем более не дзюдо, поскольку это вообще требует больших физических затрат. Нет, уже много десятилетий настоящее хобби для аристократов – гольф.
Новосельцевы, отец с сыном, сегодня играют на свежем воздухе. Но не ходят по полю, а тренируются бить по мячам. Это ещё проще – не надо мотаться туда-сюда.
– Помочь тебе на встрече с сенатором Пантюховым? – спрашивает сына Кирилл Максимович.
– Было бы хорошо, если есть возможность. Это всё-таки твои связи, – звучит в ответ.
– А какая разница? Мои связи – твои связи. Как там дела с Макаровым-старшим?
– Мы пытаемся выгадать наилучший момент.
– Клинику нужно полностью перевести на коммерческую основу.
– Законопроект внесён, – рассуждает сын. – Некоторые пытались помешать, но он всё равно прошёл.
– Больница имени Лёвушкиной должна стать полностью коммерческим учреждением. Первым в Петербурге по мощности и охвату пациентов, – задумчиво произносит Кирилл Максимович.
– Уже скоро, – улыбается сын.
– Закон так быстро не примут. Я, может, уже не увижу, но Катя от этого выигрывает больше всего. Она будущее нашей фамилии.
– Не говори так, отец.
– Когда Макаров уйдёт, я помогу Кате укрепиться и сам уйду в отставку.
– Отец, ты просто лучший, – смеётся Виктор Кириллович.
– Ну естественно, это даже не обсуждается.
Новосельцевы довольно хохочут, предвидя новые перспективы семейного бизнеса.
Спустя пару часов Виктор Кириллович возвращается домой. На пороге его встречает жена, Евгения Романовна.
– Заходи. С утра пораньше играли с отцом в гольф? Мы живём рядом, и он постоянно тебя зовёт. Опять игнорируешь? Знаю, ты теперь у нас важный человек, но дома ты просто мой муж.
– Говори поуважительнее. Ты жена, не абы кто. Держись достойно.
– С каких пор мы такая элита? – удивляется Евгения Романовна. Видя проходящую мимо дочь, кричит ей. – Эй! Быстрее выходи замуж. Как только женишься, я немедленно разведусь с твоим отцом!
– Разводись сейчас, если захочется, – парирует Катя. – Зачем я тебе как предлог?
– Даже единственная дочь играет на моих нервах! – психует мать. – Ты вся в отца! Никогда со мной ласково себя не ведёшь!
– Хватит уже ныть, как ребёнок. Нам с папой на работе стресса хватает.
– И что? Я одна должна всё понимать? – продолжает трепать нервы Евгения Романовна.
– Да, это было бы замечательно, – язвительно отвечает Катя. – Вы с папой друг к другу не подходите. Но и разводиться не станете. Просто наслаждайся деньгами.
– Если бы ты не была моей дочерью... – фырчит мать и резко уходит.
– Разозлилась? Ну, мам! – хихикает Катя, довольная произведённым эффектом и устремляется за ней, чтобы успокоить.
Евгения Романовна идёт в столовую, где прислуга уже накрыла на стол.
– Приведи Диму Жильцова, обсудим детали вашей свадьбы, – говорить мать.
– Свадьбы? – удивляется Катя. – Мы ещё даже не встречаемся.
– Ты ведёшь себя, как будто такая умная! Так почему не можешь завоевать его сердце? – спрашивает Евгения Романовна.
– Мне не нравится, когда всё просто. Сложность подогревает интерес, – отвечает Катя.
– Женщина счастлива, когда выходит замуж за мужчину, которому нравится.
– Мам, ты счастлива? Ты говорила, что вышла за папу замуж, потому что он рьяно за тобой ухаживал.
Неизвестно, что ответила бы Евгения Романовна, если бы в этот момент к ним не присоединился глава семейства. Потому матери пришлось сменить тон.
– Твоя правда, – сказала она, украдкой поглядывая на мужа. – Я вышла за него, потому что он добивался, как безумный. Но сейчас он думает, что слишком для меня хорош! Как говорят, не пили сук, на котором сидишь.
– Я что ли пилю? – удивляется Виктор Кириллович. – Вот поэтому я не люблю говорить с твоей матерью, – обращается он к дочери с кислым видом.
– Прости, я не то имела в виду, – замечает Евгения Романовна, сменив гнев на милость.
– Разговаривайте, дату свадьбы уже выбрала? – спрашивает отец.
– Так далеко она ещё не зашла, – комментирует мать.
– Назначь, – замечает отец.
– Я не стану выходить замуж не по любви, – говорит Катя.
– Ты же его любишь! – восклицает Евгения Романовна.
– Сколько раз повторять? Дима меня не любит.
– Нельзя на неё рассчитывать. Сама займись, – советует Виктор Кириллович.
– Пап!
– Любовь? В жизни она не так важна. Зачем позволять таким эфемерным понятиям управлять жизнью? В мужчинах ничего особенного. Дима? Если он нужен, делай всё, чтобы его заполучить. Он тебе надоест, как только станет твоим. Вот и вся любовь, – говорит отец.
– Какой замечательный урок, – саркастически замечает Евгения Романовна. – Она может выйти замуж по любви и стать отличной матерью. Брак может сделать женщину такой счастливой!
– Женщины вроде твоей матери созданы для такого, – обращается глава семьи к дочери. – Но ты смотри шире. Не забудь, что я тебе сказал.
Катя задумчиво смотрит в тарелку. Вот уж дилемма. С одной стороны, отец прав. Ну, заполучит она Жильцова, выйдет за него замуж. А дальше что? Всю жизнь пытаться распалить его холодное сердце? С другой стороны, можно парня просто игнорировать. Но как, если он и в самом деле запал в душу?
***
Алексей Петрович
Мы выходим вместе из больницы, я и Веня.
– А можно я завтра к тебе перееду? Ненадолго, пока другую квартиру не сниму, – просит он.
– Двое мужчин за 30, живущие вместе, это неправильно, – отвечаю ему.
Веня замечает неподалёку Жильцова.
– Дима, привет! – кричит ему.
Коллега оборачивается, приветственно машет рукой в ответ.
– Привет, дядь! – произносит, но, заметив меня, делает кислое лицо и спешит прочь.
– Что это с ним? – удивляется Веня.
– Племянник? Настоящий племянник? – спрашиваю его удивлённо. – Как это получается?
– Ну, мы с семейством Новосельцевых состоим в родстве. Ты разве не знал?
– Нет.
– Он, наверно, обиделся, что я всё время с тобой. Он слегка простодушный.
– Да грубиян он, а не простодушный, – замечаю резко.
– Ну зачем ты так сразу? – говорит Веня. Он бежит вперёд, к парковке. Бросается сзади на Жильцова, повисает у него на плечах, крепко обняв.
– Димон! – кричит ему шутливо. – Ты же любишь дядю?
– Ай, да блин! Ну и запах. Сколько ты выпил? Несёт за километр, – недовольно отталкивает Жильцов родственника.
– Эх, ты ворчун. Да что с тобой? Лёха, давай он нас подвезёт? – спрашивает Веня.
– С чего это? Где твоя машина? – ошеломлённо интересуется Жильцов.
– Не здесь. Я же выпил, – признаётся Веня.
– Не хочу, он мне не нравится, – тихо говорит Дмитрий, но я слышу.
– Лёха! Слышь! – кричит мне друг. – Ты ему не нравишься! – и хохочет.
– Да блин! – смущается Жильцов.
– Может такси поймаем? – предлагает Веня.
– Зачем такси, если вот машина? Побереги природу, – иронично указываю на автомобиль Жильцова.
– У вас своей машины нет? – удивляется он.
– Надо будет её забрать из автосервиса. Ты против?
– И почему вы перешли на ты? – спрашивает Жильцов.
– Ты же его племянник. А я его друг. Раз ты его племянник, значит и мой тоже. Верно, друг? – спрашиваю Веню с сарказмом.
– Конечно, ты чертовски прав! Погнали! – смеётся он.
Мы прыгаем в машину.
– Дядя… Алексей Петрович… – Дима явно пытается нам что-то сказать, но мы, включив ироничных подростков, плюхнулись на заднее сиденье и развалились там с широченными улыбками. Жильцову ничего не остаётся, как с кислой миной сесть за руль.
– Что за старомодные приёмчики? – бурчит он и залезает в машину.
Вскоре едем по Питеру.
– Господи! Сколько же он выпил? – снова начинает ворчать Дмитрий, когда Веня засыпает на моём плече и похрапывает. – Почему у дяди похмелье, а вы в полном порядке? – спрашивает меня.
– Ты чем-то недоволен?
– Я не согласен с вашей логикой. Вы дядин друг, но это не значит, что я ваш племянник.
– Не значит.
– Согласны? Тогда вернём всё, как было до того, как вы с дядей оказались друзьями.
– Мне бы нужно поспать. Веди аккуратнее. Я вчера немного перегнул палку.
– А что тогда сказать про меня?
– Узколобый лопух, – говорю это просто, не вкладывая во фразу никаких эмоций. Жильцов аж поворачивается, чтобы посмотреть мне в глаза, хотя мог бы просто посмотреть в зеркало заднего вида.
– Машину веди, – говорю ему и закрываю глаза.
***
Костя
Утром вместе с другими ординаторами обходим пациентов. Профессор Артамонов, как всегда, очень тщательно всё проверяет. Подходит к мальчику Мише, которого привезли пару дней назад. Олег Павлович наклоняется к нему.
– Как отёк?
– На снимке уже поменьше, но всё ещё есть припухлость. Мы даём ему лекарства, назначенные вами. По сто миллилитров шесть доз в день, – отвечаю профессору.
– Обезболивающее?
Называю препарат.
– Если он на него не отзовётся, поменяйте на нестероидный или более сильный и сообщите. И сократите дозу осмотического диуретика.
– Да, конечно.
– Где мама ребёнка?
– Думаю, она вышла.
– У пациента ступор. Посмотрите, чтобы не волновалась.
– Да, хорошо.
***
Полина
Стою возле кабинета Алексея Петровича, жду, когда придёт. У меня для него маленький сюрприз. Пока стою, подходит Жильцов. Киваем друг другу, коллега открывает свой кабинет напротив. Но замирает, затем поворачивается.
– Олег Павлович будет здесь, когда закончит обход, – вдруг говорит Дима.
– Откуда вы знаете?
– Просто знаю, – усмехается он. – Вы его поджидаете без предупреждения?
– Да.
– А-а-а… Ждёте, значит. Откуда взяли цветок? – он показывает взглядом на мой маленький сюрприз – цветок в горшке. Алексей Петрович их любит, наслышана, даже разводит специально.
– Из цветочного на первом этаже, – отвечаю.
– Ясно. Не знал, что там есть цветочный. Кстати, вам что, совсем не любопытно узнать обо мне?
– А должно быть?
– Ну, обычно люди так общаются. Если я задаю вопрос, вы должны ответить тем же, – поучает Жильцов.
– Почему? – удивляюсь.
– Ваша правда, почему? – задаётся он странным вопросом. Резко разворачивается и скрывается в кабинете.
Странный какой-то.
