Тусклый свет уличного фонаря уныло скользил по синей стене. Невесёлые думы беспорядочным роем кружились в голове, не давая уснуть.
Тишину ночи нарушил непонятный шорох, я отчётливо ощутила, что в больничной палате с дочкой мы не одни.
Взглянув на освещенную стену, удивилась — коричневый, а не синий, каким был полчаса назад, оттенок блестел непонятным глянцем. Пытаясь найти разгадку изменения цвета стены, я включила свет и... попала в ад!
Тараканы! Никогда ни до, ни после я не видела столько усатых страшилищ! Они покрывали все стены, не было ни свободного сантиметра, не оккупированного ими!
А дальше началось ещё страшнее, от света глянцевые монстры кинулись разбегаться по щелям в потолке и полу, у меня от страха побежали мурашки и казалось, что тараканы ползают по спине, рукам, ногам.
Встряхивая конечностями, пытаясь отогнать неприятные ощущения, я кинулась отодвигать дочкину кроватку и свою кушетку от стены.
Не надо объяснять, почему остаток ночи и все следующие мы спали со светом.
Про кушетку хочется вспомнить отдельно. При поступлении мне было сказано, что пользоваться ей я могу только ночью, в 6 утра простынь с одеялом обязаны были отправиться в шкаф, откуда в 10 вечера разрешено их достать.
Подушки не дали, объяснив, что нехватка.
Мне сразу вспомнилась Тося Кислицына и её: "Что мне теперь, на тумбочке спать?"
С тумбочками здесь тоже было не всё хорошо, потому недели 2, пока не нашлась свободная подушка, ей мне служила кофта.
На следующий день пришла разгадка, почему кушетка есть, но её вроде как нет. С утра палата оживилась. Положили двух мамочек с детьми из нашей области. Но это было только начало, вскоре 4 местные мамочки с грудничками заполнили всё пространство. Они заняли кушетки и пытались присвоить детские кроватки, выселяя наших детей. Жаль, что днём свет на оккупантов не действует...
К счастью, эта чехарда рассыпалась часа в 4, когда заканчивались процедуры, и они спешно уезжали домой. До завтрашнего утра...
Недели через 2 с утра прибежала встревоженная главная медсестра с большими глазами. Выпучив их, она прошептала, (видимо, все силы ушли на глаза, на голос сил не осталось), что к нам едет, нет, не ревизор, но похоже. СЭС. И ядом гремучей змеи прыснула, что если мы хоть взглядом поделимся про таракашек, то будем сегодня же выписаны восвояси, и никто наших детей лечить не будет.
Спасибо тому рыжему усатому, который в соседней палате выполз навстречу грозным проверяющим, видимо, хотел засвидетельствовать своё почтение.
Тех этот жест доброй воли почему-то не впечатлил.
Со следующего дня началась охота на коричневых соседей. Вскоре свет ночью включать не пришлось.
А нам с дочкой предстояло провести в этой палате областной детской больницы ещё 2 месяца.
