В конце марта в Японии вышла первая часть дилогии «Мертвые-мертвые демоны» — пока единственная экранизация манги Инио Асано, «голоса поколения» и автора «Спокойной ночи, Пунпун». Он известен как бескомпромиссный мангака, работающий вне рамок и точно отражающий глубокие эмоции, нередко — темные: эгоизм, нарциссизм, депрессию и так далее. Одновременно Асано создает реалистичных персонажей, в которых многие узнают себя — и это эффект обычно не из приятных. В честь премьеры «Покебол с предсказанием» перевел интервью с Асано, взятое ANN в 2018 году: в нем автор рассказывает о поколенческих особенностях, откровенном контенте, противоречивом финале «Пунпуна» и как родились «Мертвые-мертвые демоны».
— Прежде чем «Спокойной ночи, Пунпун» стал серией, вы сказали, что покончили с «добрыми историями» (feel good stories). Не могли бы вы немного пояснить? Была ли у вас серия, которую вы могли бы назвать «доброй»?
— Думаю, серии, которые я создавал перед «Пунпуном», особенно «Этот прекрасный мир» и «Соланин», были сосредоточены на представлении молодежи о собственной исключительности. Центральный сюжет обеих историй сводится к тому, что персонажи со временем принимают нормы общества и адаптируются к ним.
Создавая их, я специально описывал самоосознание юных героев как часть молодости и неопытности, чтобы эти истории смогли достичь большей аудитории, по этой же причине я избегал темных и тревожных сторон человеческого характера.
Такие истории кажутся мне скучными и очень ограничивающими. Поэтому, начиная со «Спокойной ночи, Пунпун», я принял решение писать так, чтобы это вызывало в читателях противоречие, особенно с этической точки зрения.
— Чего вы как мангака хотели добиться историей Пунпуна? В финале вы оставили его в живых, чтобы показать, что в жизни нет простых решений?
— Пунпун слишком серьезен, поэтому ему трудно общаться с людьми. А еще он неловкий и несколько надоедливый.
В «Спокойной ночи…» Пунпун встречает различных людей и через это учится понимать «истинного себя». У него есть индивидуальность, поэтому читателю не нужно всегда понимать мысли и мотивы персонажа. Я сам не считаю Пунпуна хорошим человеком в том смысле, в каком это принято в обществе, но, создав героя, который в логике развлечения никогда не стал бы главным, я хотел показать читателям, что такие люди тоже существуют.
Еще в «Спокойной ночи, Пунпун» множество персонажей, у которых есть персональные ценности и многослойные предыстории. Трудно свести всё к какой-то одной конкретной идее, но, если мне что и хотелось донести до читателя, так это мысль, что в мире множество ценностей — и ни одна из них не является «правильной».
Я долго сомневался, оставлять ли его в живых, но для меня путь героя более ценный, чем финал истории. Пунпун — персонаж, которого одни полюбили, а другие — возненавидели, так что легкой концовке с прощением через смерть я предпочел финал, в котором читатели почувствовали бы себя неуютно от одной мысли, что где-то всё еще живет Пунпун.
— Как люди отреагировали на ваше решение оставить открытый финал?
— Когда выпуск серии закончился, мнения читателей разделились. Были те, кто понял авторскую задумку, другие же расстроились, что история завершилась не так, как им хотелось. Мне кажется, обе реакции вполне естественны. Я не предлагаю ответы или конкретные истины в своих работах. Я просто поднимаю вопросы и даю какие-то намеки. У каждого своя интерпретация, так что, надеюсь, читая мангу, каждый сможет прийти к собственным истинам и совершить открытия.
— Как вы относитесь к жанровому делению? Большинство ваших работ не вписывается в привычную классификацию: они словно созданы для читателей, которые тоже не вписываются ни в одни рамки и возрастные группы. Вы ориентируетесь на определенную аудитории или вам кажется, что привязываться к какому-то жанру ограничивает и мангу, и её автора?
— С точки зрения продаж жанровая классификация — очень важная вещь. Но мне кажется, что авторы не должен терять свободу и креативность, прибегая к ней. Когда манга не выходит за рамки ожиданий, на рынке тут же появляется множество подобных историй. Я знаю, что многим читателям это не нравится, — мне в том числе. Я никогда не привязываюсь к какому-то конкретному жанру, когда пишу. Есть авторы, которые работают в четких рамках, но есть и те, кто использует её как инструмент самовыражения. Я чаще читаю последних. Меня привлекает их оригинальность, да и сам я работаю подобным образом. Путь даже моя манга очень нишевая, мне хотелось бы охватить более широкую аудиторию, поэтому я очень чувствителен к происходящему в мире.
— Среди читателей на Западе есть те, кто находит неприличными истории в духе «Девушки у моря», где дети занимаются сексом. Подобные книги в Американской ассоциации библиотек, чаще всего, запрещаются или включаются в особые списки. Как вы относитесь к тому, что секс в литературе воспринимается как маркер ширпотреба или причина убрать книгу с полок? Ваши работы запрещали из-за откровенного содержания?
— Не думаю, что это нужно запрещать, но, как мне кажется, для подобных произведений нужно создать специальные зоны — особенно для работ, где секс занимает главное место. В публичном пространстве они должны быть полностью изолированы. Однако сексуальность настолько плотно переплелась с повседневностью, что, создавая мангу о реальной жизни, трудно полностью исключить откровенный контент. Не думаю, что его наличие как-то обесценивает работу, особенно если это развивает историю. Мои работы никогда не получали возрастной рейтинг в Японии, и я не сталкивался с проблемами из-за сексуальных сцен.
— Согласно многим исследованиям, поколение миллениалов в Японии — одно из самых мрачных и наименее мотивированных. Вы умышленно касаетесь этой темы в «Мертвых-мертвых демонах», где большинство людей даже не обращает внимания на вторжение пришельцев? Или вы не согласны с мнением о миллениалах?
— Впервые слышу термин «поколение миллениалов». Я почитал о нем, и оказалось, что им описывают людей, родившихся с 1980-го по 2000-й. Я едва попадаю в эту категорию. Даже среди людей в этом 20-летнем промежутке я вижу сильные поколенческие различия. Например, у людей на десять лет младше меня определенно иные ценности. Можно сказать, что японские миллениалы вымотаны и менее мотивированы, но, если углубиться в вопрос, станет понятно, что они просто ничего не ждут от будущего и иначе воспринимают счастье, чем предыдущие поколения.
Сегодняшняя японская молодежь попросту не видела ничего, кроме рецессии и безнадежного экономического будущего. Поэтому, как многие замечают, поколение решило сосредоточиться на частной жизни, а не работе. Я и сам такой.
Предыдущие поколения могут считать, что миллениалы несчастны, но, мне кажется, они вообще не думают подобным образом и по большей части довольны жизнью. Возможно, они говорят себе, что несчастны, но со стороны большинство выглядит вполне благополучно. Внешние проявления счастья, наряду с добровольным отказом от недостижимых целей и слишком серьезного отношения к вещам в целом, мне кажется разумным способом жить в сегодняшнем мире.
Эти детали определенно нашли отражение в «Мертвых-мертвых демонах» как один из важнейших элементов истории. Это не ирония или сарказм. Мне кажется спасительной мысль, что каждый может выбирать уровень счастья. У нее большой потенциал.
— Ваша манга переведена на множество языков, в том числе французский, английский, немецкий и итальянский. Как вы относитесь к переводам и тому, что ваши работы читают во всем мире? Не боитесь ли, что некоторые идеи могут потеряться при переводе?
— В моей манге диалоги особенно важны, поэтому мне очень интересно, как это передают при переводе. Но я не могу этого проверить, поэтому полностью полагаюсь на переводчиков. Посещая ивенты в других странах и общаясь с читателями, я вижу по их реакции, что большая часть задуманного всё же до них дошла.
— Некоторые мангаки не любят диджитал-версии своих работ. Как вы относитесь к этому? Считаете ли, что легальные цифровые копии положительно влияют на индустрию?
— Мне кажется, что цифровая манга — потрясающе удобный формат «потребления». У меня нет никаких проблем с диджитал-версией.
Тем не менее печатные книги могут быть не только «употреблены», но и имеют реальную ценность, так как они были напечатаны и распространены. Поэтому владеть физическими и цифровыми копиями — очень разные вещи. Думаю, читатели должны сами решать, какой формат им ближе.
Очевидно, что издателям важно публиковать цифровые копии и для борьбы с пиратством, но пока они не придумают, как превзойти нелегальный контент по ценам и доступности, думаю, проблема будет оставаться актуальной.
— В продолжении темы, как вы относитесь к социальным сетям? Оказывают ли они влияние на ваши истории или пути взаимодействия с читателями?
— Для многих сегодня социальные сети настолько плотно вписаны в повседневность, что это нельзя игнорировать. Даже в манге я всё чаще рисую различные приложения и интерфейсы. Раньше меня интересовали неписаные правила и этикет ведения соцсетей как новое направление культуры. Однако в его основе лежит ощущение, что всегда можно начать с нуля, и связанный с этим уход от ответственности вызвал у меня чувство, что это немного поверхностно.
Мне нравится, что манга — одностороннее средство коммуникации, поэтому я использую соцсети в основном для промоутирования и новостей о своих проектах.
— Вас называют «голосом поколения». Как вы относитесь к этому? Очевидно, это оказывает немалое давление, но влияет ли это на истории, которые вы рассказываете?
— Мне кажется, что многие хотели видеть меня «голосом поколения» где-то лет десять назад. Сейчас вроде уже нет. Сегодня многие используют соцсети, в которых всё больше людей, которые действительно стали голосами поколения. Так что мне больше не нужно удерживать эту позицию как мангаке.
— Есть ли какая-то черта характера, которой чаще обычного обладают ваши главные герои? Вы сначала создаете персонажей, а потом историю вокруг них или, наоборот, начинаете с сюжета?
— В «Спокойной ночи, Пунпун» я взял перемены, через которые прошел во время взросления, и использовал их при создании Пунпуна.
Раньше я сначала придумывал основной сюжет, а потом добавлял персонажей, которые бы ему подходили. Но с «Мертвыми-мертвыми демонами» я сначала придумал облик героинь и их характеры, а уже потом пришел к истории. Думаю, сдвиг произошел с опытом долгоиграющей серии: персонажи важнее истории.
— Хотели бы вы сказать что-нибудь иностранным читателям?
— Когда я только начинал, то и представить не мог, что мою мангу будут читать за пределами Японии. Теперь же я прекрасно осознаю, что многие читатели по всему миру придерживаются взглядов, похожих на мои. Благодаря социальным сетям я могу наблюдать реакцию читателей из других стран. Казалось бы, при изобилии контента, доступного сегодня в интернете, мангу можно считать олдскульным медиа, однако она отражает талант и стиль конкретного автора. И такие люди гордятся, что не являются частью одноразовой веб-культуры. По-крайней мере, я в это верю. Пусть даже мои работы незначительны, я не собираюсь идти на компромиссы в вопросах качества и надеюсь создавать мангу в будущем.
- Все переведенные интервью можно прочитать тут
- Поддержите канал, если уже читаете и любите, что там творится
- Подпишитесь на бусти — там дополнительные обзоры, интервью и стримы
