Суд вынес максимально возможное наказание за его кровавое злодеяние, но сегодня подобный приговор наверняка удивит и разочарует.
Вместо вполне логичного расстрельного приговора за два трупа, покушение на жизнь должностного лица и кучу напуганных людей, преступник отделался далеко не самым длительным сроком лишением свободы.
Это реальное уголовное дело слушалось в областном суде Вотской автономной области СССР в июне 1927 года.
Наверняка, многие никогда не слышали о таком территориальном образовании на территории нашей страны. А между тем, это и сегодня часть Российской Федерации.
В старые времена на Руси и в царской России терминами «воть» или «вотяки» называли удмуртов – народ из группы финно-угров, проживающий в Прикамье. После революции, в 1920 году, в рамках советской национальной политики была создана Вотская автономная область.
Сегодня это территория Удмуртской Республики со столицей в Ижевске. Именно в Ижевске и разыгралась жуткая драма на почве безумной ревности.
В июле 1926 года Петр Кольцов - коренной житель Москвы, инвалид и герой Гражданской войны, по решению суда был выслан для постоянного проживания в административный центр Вотской автономной республики. Мучившийся постоянными головными болями (последствия контузии), хромой и лишившийся части левой руке мужчина вел асоциальный образ жизни. Нигде не работал, пьянствовал, дебоширил, изводил соседей по коммуналке.
Другого бы давно посадили, но героического красноармейца трогать не решались. В 1918 году молодой рабочий добровольно, по зову партии, вступил в Красную Армию, воевал с Деникиным и Врангелем, а на завершающем этапе Гражданской войны получил тяжелое ранение во время артиллерийского обстрела.
Заниматься физическим трудом он не мог. В конторские служащие также не годился, ибо освоил лишь азы грамоты. Выживал на крошечную пенсию в 18 рублей, назначенную государством.
Чтобы было понятно, средняя заработная плата в 1927 году составляла 63 руб. А вот уровень цен из романа Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев», действие которого также происходит в 1927 году:
Ипполит Матвеевич, скромный клерк в районном загсе, за двухнедельный отпуск получил 41 руб. отпускных.
В крупном областном городе Старгород Остап и Киса поселились в самом дешевом номере-клоповнике местной гостиницы «Сорбонна» по цене 1 руб. 80 коп. за ночь, хотя там были номера по 3, 5 и 7 руб.
«Бывший член Государственной Думы» Ипполит Матвеевич за день насобирал милостыни на 7 руб. 29 коп.
Меню в «лучшем месте Москвы» - в образцовой столовой «Прага», куда Воробьянинов повел Лизу:
– Однако, – пробормотал он, – телячьи котлеты два двадцать пять, филе – два двадцать пять, водка – пять рублей.
– За пять рублей большой графин-с, – сообщил официант, нетерпеливо оглядываясь.
Цитата по: Ильф И. Петров Е. Двенадцать стульев
Так что бывший красноармеец Петр Кольцов прожить на 18 рублей в месяц банально не мог. В Москве ему еще помогали друзья и родственника, а в Ижевске он реально оказался на грани голодной смерти.
Как и Остап Бендер, он начал обивать пороги различных государственных учреждений. Но если великий комбинатор шельмовал, то товарищу Кольцову не нужно было называться «сыном лейтенанта Шмидта», он сам был героем.
Потом в уголовном деле появится следующее заключение следователя:
«Путем угрозы и вымогательства Кольцову удавалось незаконно систематически получать из Вотского Облсобеса незначительные суммы – от 3 до 15 рублей зараз».
Обивая пороги собеса, Кольцов познакомился с машинисткой Александрой Стояновой, которой стал оказывать знаки внимания. Даме почти тридцать, но замужем не была, детей не имела. По тогдашним меркам – никому не нужная «старая дева». Покалеченный кавалер стал ее последней надеждой.
Уже потом, прямо на свадьбе, которая состоялась через месяц знакомства, новоявленному мужу «доброжелатели» раскроют глаза на его супругу. Оказывается, милая Сашенька слыла дамой легкодоступной, мужчин меняла с завидным постоянством и просто в какой-то момент сама не заметила, как оказалась никому из богатых и холостых кавалеров не нужной.
Ревность, подпитываемая алкоголем, сводила мужчину с ума. В «первую брачную ночь» он орал на супругу за то, что та флиртовала (как ему показалось) с некоторыми гостями и угрожал расправиться за измену. А на третий день брака, Кольцов так избил свою жену, что ее пришлось везти на телеге в больницу.
И с каждым днем семейной жизни становилось все страшнее. Александра Стоянова приходила на работу не спавшей, изрядно потрепанной, с замазанными синяками. Впрочем, во все еще патриархальной России вид побитых мужьями жен никого не возмущал и не отталкивал. В редкой семье мужчина не воспитывал кулаками свою вторую половину.
Походы в собес и другие конторы приносили Кольцову вполне себе неплохой доход. Он реально «не просыхал». Пропадал на несколько дней в компаниях собутыльников, а когда выданные пособия заканчивались, возвращался домой и устраивал сцены ревности с мордобитием. Кроме жены, доставалось мужчинам-соседям, коллегам Александры и просто случайным прохожим, бросившим хищный взгляд на чужую даму.
Однажды пьяный муж заявился в собес, но не за очередным пособием. Оттолкнув секретаршу, он ворвался в кабинет заведующего по фамилии Коренев и набросился на начальника своей жены с кулаками. Обвинял его в том, что тот слишком часто после работы подвозит на служебном автомобиле домой его жену. Причем возвращается благоверная спустя несколько часов по окончании рабочего дня.
Дебошира быстро скрутили, хотели было передать милиции, но супруга упросила не губить несчастного инвалида.
Кольцов отправился домой отсыпаться, а Стоянова в суд, где подала заявление на развод. Через месяц, в феврале 1927 года, их брак был признан недействительным.
Но отвергнутый супруг не остановился. Он продолжал пить и не давал прохода бывшей жене. Когда умолял, а когда и угрожал, требуя вернуться. Иначе наложит на себя руки, но перед этим и ее заберет в могилу.
А вот бить не решался, Александра грозила, что сразу напишет заявление и тогда изверга не спасет от тюрьмы даже его правильная биография.
Утром 24 марта 1927 года Кольцов, как обычно, в состоянии тяжелого похмелья, пришел в собес. В коридоре «выцепил» заведующего Коренева и стал требовать у него денег для «героя, положившего здоровье на фронтах Гражданской». Чиновник не стал связываться и выписал инвалиду очередное разовое пособие – 3 рубля.
Получив деньги в кассе, Кольцов отправился «поправлять здоровье» в ближайшую столовую. Через два часа он вновь оказался в собесе в состоянии сильного алкогольного опьянения и с ножом в единственной руке.
В таком виде он завалился в кабинет, где сидели машинистки, напугал всех барышень и, схватив за руку Стоянову, требовал, чтобы она «возвратилась к мужу». Перепуганная женщина пыталась образумить ревнивца и на свою беду ляпнула, что у нее теперь есть другой мужчина.
- Я понял, это он! – завопил Кольцов и выскочил в коридор. Через мгновение он уже был у кабинета Коренева. В очередной раз оттолкнув секретаршу, разъяренный хулиган вломился в директорский кабинет.
Вместе с заведующим в тот момент находился его заместитель, товарищ Пантюшкин. Он попытался остановить безумца, но получил несколько ударов ножом. Вечером того же дня, случайно вставший на пути душегуба, мужчина скончается в больнице.
А заведующий Коренев успел сбежать, пока Кольцов разбирался с Пантюшкиным. Преступник погнался за соперником, но хромая нога не оставляла никаких шансов. Зато в коридоре он натолкнулся на виновницу всех своих бед. По показаниям коллег-машинисток, Александра Стоянова не стала дожидаться развязки и решила сбежать домой. До выхода не дошла всего несколько шагов.
Кольцов нанес два удара. Целился прямо в сердце. Приехавшие врачи Александре уже ничем не помогли.
А душегуб-ревнивец, расправившись с бывшей женой, к которой, наверное, испытывал одному ему ведомые чувства, неожиданно обмяк. Сжимая нож, он уселся на пол, рядом с телом Стояновой, и, находясь в полной прострации, дождался милиции.
Кольцов рассчитывал избежать наказания. Убеждал следователя, что находился в невменяемом состоянии. Якобы это последствия контузии, которую он получил, защищая трудовой народ.
Проведенный медицинский консилиум отверг утверждения преступника. Тот осознавал свои действия.
Советское правосудие не стало делать скидку на пролетарское происхождение преступника и его героическое прошлое в год 10-летнего юбилея Великой Октябрьской революции. А также проигнорировало инвалидность и явку с повинной.
Областной суд вынес максимально возможный приговор, смешной по современным меркам:
всего 10 лет лишения свободы.
Как сложилась дальнейшая судьба Кольцова, мы не знаем. Инвалиду за решеткой выжить еще труднее, чем здоровому.
