Я был глубоко шокирован смертью еще одного молодого человека. Я не знал причин его смерти, не знал мотивов по котором выпадал такой жребий, я понимал только одно, что я никогда не смогу свыкнуться с этой данность и фактом умирания в самом рассвете сил. Меня нельзя было этим удивить: не так давно я потерял всех своих друзей, которые погибли совсем молодыми и не познавшими силу жизни. Но, каждый раз, провожая в последний путь еще одну жизнь, я копил в себе злость и не желание мириться с этой жертвой.
Я и сам был одной ногой в могиле, и это я хорошо осознавал, поэтому все происходящее давалось еще тяжелее.
В новой палате было неуютно. В нос бил сильный запах мочи, и через какое-то время я понял, что источник вони матрас на котором я лежал. «Блин, не уже ли нельзя было положить чистый? Почему в больнице такое отношение к личности? — думал я».
Запах был нестерпим, поэтому я снял матрас с другой кровати и поменял их местами. И, как оказалось вовремя… Открылась дверь и ко мне подселили нового соседа. В палате было три койки, поэтому, я не чувствовал угрызения совести, у нового пациента был выбор, а я мягко намекнул.
Познакомились, разговорились и я попросил про себя: «Только не вздумай помереть. Хватит мне уже стресса…»
Мужчине было около пятидесяти, выглядел он опрятно, был подтянут, как говорится «в хорошей форме». На груди висела толстая золотая цепь с таким же золотым крестом. Он завалился на койку, достал ноутбук и положил рядом. Впереди было много времени, поэтому доверие выстроилось постепенно. Он мне рассказал, что он ведет крупный бизнес, у него есть семья: жена и двое детей. У ворот больницы припаркован его Ленд Круйзер, потому что сюда он приехал самостоятельно. Оказалось, что его мучает высокая температура, и до того, как попасть ко мне в палату, он пролежал два месяца в туберкулезной больнице, где ему лечили туберкулез. Но, затем оказалось, что это не туберкулез, а та самая МАК инфекция, диагностировать которую не умели. Теперь оставалось надеяться на чудо и на врачей Соколинки, идти ва-банк и ставить на зеро. Его история лишь подчеркивала тот факт, что и мое выздоровление находиться под вопросом. Успокаивало лишь то, что я не оказался в туберкулезке, как этот бедолага и лечить меня стали сразу по профилю.
Прошло две недели, и моего напарника выписали: его температура нормализовалась, а показатели улучшились. Ему вручили остатки таблеток и отправили домой.
Вот тут меня переклинило:
— Все! Не хочу больше валяться тут! Отпустите меня домой! — терроризировал я врача, — я лучше буду дома пить таблетки, а помру значит судьба такая…
Под давлением, скрепя сердцем, врач все же согласилась. Мне дали подписать бумагу и открыли дверь на свободу. Напоследок врач пробормотала:
— Кстати, ваш сосед вчера вернулся обратно. Лежит в соседней палате… опять высокая температура и снова ухудшение состояния. Так что не прощаемся…
