Вот такой вот специфичный юмор у истории. И в 1569-73, и в 1581-86 главный ногайский противник русских армий носил именно это имя. Правда в первом случае он еще не был бием.
Ногайская смута, позволившая России присоединить Поволжье, закончилась в начале 1560-х. В 1558 году главный соперник Исмаил-бия и его же племянник Юнус Юсуфович сдался астраханскому воеводе и отправился на поселение в Москву, чтобы тремя годами позднее вернуться в родной Сарайчик в гробу. Неукротимый Гази бен Урак ушел казаковать в ставропольские степи, да и осел в неприступных предгорьях Кавказа. Служить России он отказался, несмотря на долгие уговоры в том числе и сестры, жены царевича Бекбулата и видимо мачехи (я правда не знаю, как корректно назвать вторую жену отца, ну да вы в курсе, родственниковедение – не мое) царя Саин-Булата/Симеона. Основанная им Орда сильно переживет основателя, примет беженцев после разгрома Большой и будет сражаться еще с имперскими войсками. А вот династия не сохранится, сына свергнут.
В нерадостный для России 1564 год бий Исмаил умер и ему наследовал сын Дин-Ахмат (Тинехмат русских летописей). Исмаил считается самым пророссийским бием в истории ногайской Орды и, наверное, справедливо. Дети даже подозревали его в желании перейти в православие, о чем с тревогой писали соседним владыкам. Его отношения с Грозным и правда были примером дружбы и союзничества. Бий (а до этого нуретдин, владыка правого – волжского крыла Орды) деятельно саботировал казанскую войну соплеменников и как минимум не мешал Грозному брать Астрахань. Царь Иван (порой преодолевая сопротивление т.н. «избранной рады») смещал неугодных Исмаилу наместников в Астрахани и слал на подмогу бию стрельцов. В критические моменты ногайской смуты в 1555 и 1557-58 это сыграло значимую роль. Как и в 1561, когда ногайской смутой попытался воспользоваться казахский хан Хак-Назар. Да и просто они много советовались по матримониальным вопросам, беспокоились за детей друг друга, перемывали кости соседям (особенно крымцам). Историки пытаются видеть в этом подчинение Исмаила Ивану, но ханом своим ногайский князь называет загадочного для историков Ибашу. На Ивана и правда похоже, но по логике событий гораздо вероятнее старший среди ордынцев Астрахани Ибрагим бен Ак-Кобек.
Пометки на полях.
Я использую термин «казахский» вслед за большинством историков, но нужно понимать, что на момент XVI века – это не обозначение сложившегося народа, который случился сильно позднее. По сути, это Орда, возглавленная одной из ветвей потомков Урус-хана (соперник Тохтамыша, дед Темир-Кутлуга, один из последних владык нераспавшейся Белой Орды). Потерпев поражение в страшной междоусобице Белой Орды конца XV века, они ушли в негостеприимные степи и стали казаками, т.е. улусниками, лишенными Юрта, родового престола и родовых земель. Зато со своим Чингизидом. В моменты союза и сопутствующей ему вежливости ногайские правители называли это образование Урусов царев Юрт по аналогии с Тохтамышевым Юртом (Крым) и Темир-Кутлуевым Юртом (Астрахань), но в русские летописи, понятное дело, попадали ситуации, к вежливости не взывающие, поэтому и название «казацкий царь», «казацкая орда». Буквы «к» и «х» придумали разделять, насколько я понимаю, уже в XX веке.
И про Ибашу-хана. Его, как и хана Бекбулата, потеряли и, видимо, сознательно, просто чтобы представить картину подчинения ногайцев Грозному (чего не было). О нем остались очень отрывочные упоминания. В 1570 он владел Сурожиком, в 1550-х как Ибак/Бака (не ругайтесь, у нас тоже Алексей-Лёша, Николай-Коля и т.п.) водил в поход русские рати. Это еще одна попытка найти компромиссного хана из астраханской династии в продолжение Дервиш-Али Астраханского / Звенигородского и Симеона Касаевича (Едигер-Магомета Казанского / Звенигородского). Связать Ибака с Ибрагимом бен Ак-Кобеком, братом служивого царевича Абдуллы (Кайбуллы) Аккобекова и дядей руководителя Земской думы Михаилом Кайбулловича, на самом деле несложно. Они с предшественником Бекбулатом – дальние родственники (троюродные братья, если не обсчитался), но по лествичному праву близки. Его же племянники сменят Саин-Булата/Симеона на Касимовском престоле.
Конец пометок на полях.
По идее все эти добрые отношения должны были передаться сыновьям и наследникам Исмаила – Тинехмату и Урусу, но не передались. В 1564 ногайцы поделили власть легко и без Смуты (что еще раз наводит на мысль о твердой руке дееспособного хана). Дин-Ахмет как бий непосредственно контролировал центр страны, приволжские территории отошли наследнику нуретдину Урусу, восточные земли передали кековату из рода Шейх-Мамая (двоюродный брат их отца Исмаила). Урус и Тинехмат полтора десятка лет решали свои разногласия путем переговоров, а кековату не давали заскучать гости с востока (в основном уже упоминавшийся Хак-Назар, но ближе к 1580-м уже и ойраты/калмыки).
Цели, стоявшие перед новыми правителями, были понятны и одновременно трудновыполнимы. Сила в степи определяется количеством всадников в Орде. Чуть не треть военного потенциала Ногайской Орды ушла с Гази-мирзой в ставропольские степи, многочисленные эмигранты отправились на запад в Крым и видимо на восток (а с чего иначе так осмелел тихий до этого Хак-Назар?). Их нужно было по возможности вернуть, накормить-напоить, обеспечить конями. Отчасти в этом помогли и сами крымцы, в 1559 году учинившие расправу над частью эмигрантов и тем подтолкнувшие многих вернуться к Волге.
С прокормить было тоже непросто. Российское правительство совершенно не стремилось делиться доходами с Казани и Астрахани, прикочевавших туда ногайцев и вовсе ничтоже сумняшеся объясачивало. Судить его строго не получается, лишних денег в тяжело воюющей стране не было. Бухара порой платила союзнику, но тоже немного и неохотно.
На западе ногайцам нужно было выбирать между союзом с Россией и Крымом. Малые Ногаи выбор сделали еще в начале 1560-х, Гази-мирза стал Гази-бием с благословения Девлет-Гирея. Тинехмат с Урусом немного колебались. С одной стороны, союз с Россией был жизненной необходимостью, крупнейший торговый партнер как-никак. С другой.. Поминки не заменяли доходов с Казани и Астрахани, к которым в Орде привыкли. Вспомогательные отряды уходили на войны белого царя и возвращались сильно не всегда. Литовцы и шведы тоже воевать умели, да и в России была немаленькая ордынская диаспора, сманивавшая улусников из родных степей. Сам царь не стеснялся вербовать их в Опричнину.
Пометки на полях
Вы думаете у Лермонтова случайно опричник Кирибеевич, а не Васильевич? Отнюдь. Это очень характерная деталь.
Эта же гипотеза очень хорошо ложится в вечные разногласия опричников и княжат, их подчинение Черкасскому (родственнику бия) и предательство в 1571-72 после отстранения «своего» царя.
А еще в России остались и прижились потомки ее врага бия Юсуфа, точнее его старшего сына Юнуса. Фамилию, наверняка, угадаете. Их судьбу повторят потомки бия Уруса. И Урусовы, и Юсуповы остались среди российской аристократии до самого падения империи.
Конец пометок на полях.
Ногайские бии очень тяжело делили власть с астраханскими воеводами. Историки обычно ищут в этом тяжелую руку Москвы, но мне кажется, что проблема проще. С точки зрения экономики воевода и бий делили (склочно) небогатые земледельческие и людские ресурсы Нижней Волги. С точки зрения эмоций – значительная часть гарнизона и просто жителей воеводства были потомками астраханских татар, которые от ногайцев за предшествовавшие сотню лет так натерпелись, что охотно сводили счеты под прикрытием русских пушек.
Программ у ногайцев могло быть ровно две. Первая – это союз с Россией и попытка занять максимально выгодные позиции в ее внутреннем политикуме. Вторая – подчинение далекому могущественному Стамбулу с захватом Астрахани и войной на севере.
Обе гуляли по Орде, обсуждались на съездах и находили свое воплощение. В жизни получалось нечто среднее, еще и тесно переплетенное с внутренней политикой России и Османской империи. А еще была позиция крымцев, которые, с одной стороны сманивали ногайских биев и улусы на свою сторону, с другой стороны очень стремились их разделять и ссорить, прекрасно понимая, что как только суммарная военная сила крымских ногайцев начнет превосходить собственно крымскую, многим влиятельным людям в Крыму придется потерять если не всё, то многое.
Россия в конце 1560-х ощутимо слабела. Опричнина скатывалась к реальной гражданской, ордынская партия проигрывала, и ногайцы стали всё чаще переведываться с крымскими и казыевскими родственниками, предлагая свои услуги даже не столько Бахчисараю, сколько Стамбулу. И если первый блин стамбульской дипломатии очевидно вышел комом – в 1569 армия Касима-паши сходила к Астрахани, посмотрела на нее и ушла несолоно хлебавши, то продолжение задалось.
Неочевидным результатом османской экспедиции к Астрахани стал разрыв с присягой царю как минимум нуретдина Уруса, во владениях которого и происходили события, а может и всей Орды во главе с Тинехматом. Потом, оправдываясь, бии валили друг на друга, но тогда в 1569 Урус как минимум кормил армию вторжения и шел с ней параллельным курсом. Ни крымцы, ни ногайцы не решались идти рядом и ставить общий лагерь, а в отдельных больше говорили не о степном братстве или общей религии, а о трагической смерти Мехмет-Гирея в 1523 или расправе с ногайцами в Крыму в 1559. Тинехмат опасался убийства и переворота в пользу Гази-бия куда искреннее, чем рвался на штурм Астрахани. Урус может и рвался, но был в меньшинстве. Российское правительство, несмотря на все проблемы, не забыло укрепить Астрахань и послать к ней армию Петра Серебряного. Первый раунд остался за Россией, но вызвал расправы над опричниками, связанными с предавшими ногайцами. На фоне этого внутреннего кризиса случился пожар Москвы 1571, в котором заслуг Девлет-Гирея явно меньше, чем у некоторых российских бояр из высшего эшелона.
На фоне этого пожара Ногайская Орда окончательно переметнулась на сторону крымского хана, отправившегося в 1572 году садиться на московский трон за стамбульские инвестиции. Если в походе 1571 года от нее участвовали только добровольцы, то в 1572 вся армия нуретдина Уруса сражалась на берегах реки Рожайки и не на стороне России. Именно поэтому битва при Молодях, ставшая одной из важнейших побед нашей истории, крымского владыку (судя по тону писем Грозному) тоже несильно расстроила. В духе брата Ярослава Мудрого он вполне мог сказать: «Вот лежит ногаец, а вот москвич, а дружина моя цела», и с мыслью об этом отправится наводить порядки в куда более близких Молдавии и Литве.
А вот Урус в письмах Девлет Гирею не стеснялся. Сохранился пересказ такого письма русским послом Мясоедовым. В нем утверждалось, что ногайцы поверили, будто Москва взята ханом и поддались на его уговоры принять участие в походе на Русь (т.е. во втором нашествии Девлет-Гирея, состоявшемся в 1572 г.). За это «у нас... у самих жены и дети московскои царь поимал в полон и юрты наши пожег». И действительно не позднее 1573 года астраханские казаки совершили разорительный набег на Сарайчик, чуть не сравняв едва оклемавшийся город с землей. Прямая речь Уруса московскому послу тоже однозначна: «Приходили... государевы козаки сего лета и Сарачик воевали и сожгли. Не токмо что людей живых секли — и мертвых из земли выимали и гробы их розоряли. И нам то стало за великую досаду». Налицо повторение опыта 1480, когда русская армия сожгла Сарай параллельно стоянию на Угре.
Впрочем, и о полном поражении ногайцев говорить не приходится. Поволжье полыхало неприкрытым бунтом, сходившая на его подавление армия Одоевского вернулась без побед и в неполном комплекте. Уже в 1573 воеводу Одоевского казнили (его смерть обычно не замечают за более громкой отставкой и смертью Михаила Воротынского), а во главе Земской Думы стал астраханский царевич Михаил Кайбуллович, правда не зажившийся и уступивший место царю Симеону. Случившийся в России триумф ордынской партии разом свёл на нет прокрымскую ориентацию ногайцев и их желание воевать с Россией. В 1576 г. ногайские послы утверждали в Москве, будто «государи их, Тинехмат князь и Урус мирза, ото всех царей отстали, а пристали ко государю». Выплаты существенно подросли.
В 1578 году Урус после смерти брата Дин-Ахмата стал бием. Смена бия была усугублена размолвкой братьев, до того живших вполне дружно. Пару лет Урус прожил с Россией мирно (к чему очень мотивировали проблемы на востоке, появились калмыки), продолжая политику брата. Но в 1581 всё-всё изменилось.
Вот вам факты.
1580- в приговоре церковного собора ногайцы причислены к врагам православия наряду со шведами, поляками и татарами.
1581 – заходят в тупик переговоры о шарт-наме (присяге) в Сарайчике. Русское посольство арестовано. Смерть царевича Ивана. Наследником провозглашен Фёдор.
1581-84 – третья черемисская война. По факту восстание значительной части бывшего Казанского ханства, поддержанное вторжением из Сибири и Ногайской Орды. Среди убитых – казанский архиепископ. На начальной стадии восставшие доходят до Костромы и Нижнего Новгорода, но после подхода подкреплений царство громит непримиримых и договаривается с остальными, снижая налоги. Итогом войны стали новые русские крепости на казанской земле. Это Козьмодемьянск (1583), Малмыж, Уржум, Царевококшайск/Йошкар-Ола, Царевосанчурск (1584)
1582-85 – поход Ермака на Сибирь. Уход ногайцев из Сибирского юрта, ушедших возглавляет тайбуга Ураз-Мухаммед (будущий бий и самый пророссийский из ногайской высшей знати). Ермак и его наследник Сейдяк – пророссийские, последний находит убежище в России, хотя изначально прибыл из Бухары.
1584 – большой поход крымских ногайцев на Россию. 50-тысячная армия Арслан-мирзы (сын сгинувшего в русском плену Дивея) прорывается за Оку и почти прорывается к Москве, в которой – восстание. 7 мая происходит битва при Высе (окрестности Калуги), в которой русская армия побеждает ногайцев. Параллельно ногайцы осаждают Белев. Разорено все ближнее Подмосковье (козельские, можайские, дорогобужские и вяземские волости).
Пометки на полях.
Победитель при Высе и фактический глава обороны Москвы в тот неспокойный год – бывший опричник Михаил Безднин-Нащокин, член боярской думы и один из воспитателей царя Федора. Один из лучших русских военачальников той поры, правда уже очень пожилой человек. Он - пример карьеры с самых низов, начинал под Полоцком в 1563 чуть ли не есаулом, сидел в осаде в Москве в 1572, много и успешно воевал в Прибалтике. Это его последний подвиг, в 1586 он уже постригся в монахи и скоро умер.
По нему (в отличии от Воротынского) наши историки слез не проливают, хотя масштаб победы сопоставим. Опричник же. Личный выдвиженец ужасного царя Ивана. Жаль.
Конец пометок на полях.
1582-86 – смута в Крыму. Мехмет-Семиз-Гирей отказывается идти в очередной поход на Кавказ, его смещает и казнит брат Ислам-Гирей (1584), всё правление которого (до 1588) занято междоусобицей с наследниками убитого Саадат-Гиреем и Мурад-Гиреем. Последних поддерживают ногайцы. Разбитый Мурад-Гирей бежит в Москву (1585). Окончательно преодолеть смуту Крымская Орда смогла лишь при вхождении на престол Газы-Гирея (1588-89).
1586 – основание Воронежа (прикрывал Ногайскую сакму, дорогу набегов на Россию), Уфы (фактическое присоединение Башкирии), Самары (контроль главного ногайского перевоза), Тюмени (присоединение севера Сибири) и казачьего городка на Яике. Неудачная осада города на Яике силами бия Уруса. В Астрахань прибывает Мурад Гирей и договаривается с ногайцами о прекращении войны. В Астрахани-ногайские заложники (аманаты), впервые в истории.
Пометки на полях.
Историки так не пишут, но я сдерживаться не буду. Мурад-Гирей – ногайский хан 1586-91 и союзник царя Федора. Ему подчиняются как Большая, так и Малая ногайская орда, вышедшая из подчинения Крыму. Его убийство и государственный переворот в 1591 запустил в России очень интересные события. С его смертью Малая Ногайская Орда вновь присягает Крыму. Кому присягает Большая? В 1600 параллельно бию Иштереку в Астрахани возводят на ногайский трон казахского царевича Ондана, но для 1590-х нужно еще отыскать имя. Параллельно аналогичная лакуна и для правителей Касимова. Это ж неспроста.
Конец пометок на полях
Ну и краткий итог.
В 1581-86 году случилась предпоследняя масштабная русско-ногайская (или если угодно русско-ордынская) война, в которой Московское Царство, едва отбившееся на западе, одержало убедительную победу. Коалиция Сибирского, Ногайского и Крымского ханства атаковала воюющую страну, но проиграла. Пятая колонна внутри России также не помогла (отстранен от власти и чуть не казнен глава ордынской партии князь Мстиславский, «ослеп» царь Симеон), хотя очень старалась, чего стоит смерть Ивана Ивановича и отстранение митрополита Антония.
А вот у соперников колонны с аналогичным номером сыграли немалую роль. Помощь от Крыма почти не пришла из-за междоусобицы протурецких и проногайских Гиреев, Сибирь у лояльного ногайцам хана Кучума перехватили природные князья Тайбугины. Сил самих ногайцев банально не хватило, тем более что удары с востока никто не отменял. Да и в самой Орде была пророссийская партия, саботирующая войну с Россией в лучших традициях бия Исмаила 1550-х. Ее возглавляет тайбуга (должность придумали специально под него в 1584) Ураз-Мухаммед, сын бия-предшественника Дин-Ахмата.
В 1586 году у ногайцев сменяется хан и Мурад-Гирей согласовывает мир по всей воле царя Федора. Что и логично, ему нужен надежный тыл для возвращения престола в Крыму, а не Сибирь или Башкирия. Бий Урус сохраняет должность, но не влияние. В 1590 году он гибнет от рук знати Малой Ногайской Орды и его сменяет Ураз-Мухаммед.
Единственное, что не дает мне покоя в этой истории - я так и не нашел имени хана, который прикрыт пресловутым бием Урусом. Кто мог быть старшим партнером Кучуму, имел связи с Симеоном и крымскими ногайцами и начал эту войну. Ибрагим ибн Ак-Кобек вряд ли мог дожить до 1580-х. Кого сместил Мурад-Гирей? Кто правил после его смерти? Докопаюсь – расскажу.