Начало здесь.
Часть 2 здесь.
Часть 3 здесь.
Часть 4 здесь.
Часть 5 здесь.
Часть 6 здесь.
Часть 7 здесь.
Часть 8 здесь.
Часть 9 здесь.
Часть 10 здесь.
Теперь уже Катерине было не до чая. Махнув рукой в сторону накрытого к чаю стола, она повернулась и пошла в ванную. Там, на стене висело большое круглое зеркало в черном обрамлении из неизвестного Кате материала. Она, еще когда уборку делала, задавала себе два вопроса. Первый – зачем в ванной такое большое зеркало, чуть не во всю стену? И второй – что это за траурная рамка вокруг зеркала, из чего сделана?
На вид рамка была сделана из сплетенного прута. Но при ее ощупывании не чувствовались тепло и структура дерева. Металлической рамку тоже назвать нельзя. Если по ней постучать, звук будет глухой и тихий. А уж что это не пластик, Катерина поняла сразу.
Сейчас, скинув с себя одежду, Катерина даже обрадовалась, что зеркало такое большое. Хорошо было видно шею, плечи и часть спины. Вот как раз там, на шее, плечах и на левой стороне спины были видны глубокие царапины. Из некоторых уже выступила кровь.
Катерина ясно увидела картинку событий, которые только что произошли с ней. Она видела себя как бы со стороны, поэтому поняла, что ворона заметила кошку гораздо раньше. Она и танцевала свой вороний танец у двери, чтобы защитить вход в дом, не впустить туда кошку.
Увидела Катерина и кошачью мордочку, перекошенную от ярости. Как все кошки, она шипела на ворону, изогнув спину дугой, и вытянув шею по направлению к двери. Вот кошка насторожилась, увидела ее, Катю, повернулась в ее сторону и приготовилась к прыжку. Глаза у кошки горели ярким голубым огнем. И только где-то там, в глубине зрачка, сверкали маленькие золотые искорки.
Катерина так ярко увидела картинку, что даже зажмурилась. Ей показалось, что кошка сейчас выскочит прямо из зеркала и вновь вцепится ей в спину.
Само мгновение прыжка Катерина не увидела. Она скорее почувствовала свои ощущения, когда что-то большое и мягкое вдруг плюхнулось на нее сверху и в ту же секунду в шею, плечи и спину вонзились сразу тысячи мелких иголок.
Катерина передернулась от боли и открыла глаза. Достала из своей косметички ватные диски и Перекись водорода. Она никогда не расставалась с этим простым и дешевым средством. Как будто знала, что когда-нибудь оно пригодится. Вот это время и пришло.
Обрабатывая раны, Катерина вновь и вновь мысленно возвращалась к своей виртуальной картине. Она увидела, как кошка несколько раз за день подходила к двери дома. Просто появлялась ниоткуда и исчезала в никуда. Пройдя по крыльцу, кошка точно так же выгибала спину, шипела на невидимого врага и отпрыгивала от дверей сразу на несколько метров.
«Получается, она в дом хотела зайти. Я ей совсем не нужна была», - думала Катерины, обезвреживая раны. Раны были достаточно глубоки. Словно Кошка хотела вырвать ее плоть и кровь вместе со всеми органами.
«Ворона ей в дом зайти не давала, значит, кошка шла не просто в гости, а с какими-то помыслами. А я обрадовалась, двери открытые оставила. Впредь буду всегда двери закрывать. Хорошо хоть книгу убрала подальше в шкаф".
Картинка перед глазами Кати давно исчезла, раны были обработаны и смазаны, а Катя все стояла и смотрела в зеркало. Оно завораживало ее, хотелось вот так взять и оказаться по ту сторону зеркальной глади. Может быть там откроются какие-то секреты.
- Катерина, у тебя все в порядке? Помощь нужна, - услышала Катя голос Павла.
Она вздрогнула, потом снова бросила взгляд в зеркало, накинула халатик и вышла из ванной.
- Ничего, я просто ранки обработала, - ответила Катерина. И, пытаясь разрядить обстановку, проговорила быстро и непринужденно, - давай лучше будем чай пить. Я даже варенье открыла. Абрикосовое.
- Здесь что ли, у бабки нашла? Не хочу я варенье, - Павел осторожно покосился на баночку с вареньем.
- Ничего я здесь не находила. А если бы и нашла, то есть это точно бы не стала, столько лет прошло. Это я в магазине купила. Специально к чаю. Пей, не бойся.
- А я и не боюсь ничего, скажешь тоже, - Павел помолчал, - но есть в доме Ольги точно ничего бы не стал. И не зашел бы никогда. Из-за тебя вернулся.
- Она тебе что-то плохое сделала? Я сразу почувствовала, что ты чего-то не договариваешь, еще тогда, когда мы по деревне гуляли.
Павел молчал. Но чашку с чаем придвинул к себе. Катерина молчала тоже. Она медленно пила горячий чай, поглядывая на Павла, и ждала.
Наконец, он посмотрел на Катерину. Посмотрел как-то по-другому, более пристально что ли.
- А, чего уж теперь, все равно узнаешь, - и он стал рассказывать.
Оказалось, что несколько лет назад Павел влюбился в хорошую девушку, свою бывшую одноклассницу. Он и в школе ее приметил, да подойти не решился. А когда после армии приехал, она уже в родную деревню работать приехала, выучилась в городе на учительницу начальных классов и приехала. Жила с мамой. Отца к тому времени они схоронили, болел долго.
Стали Павел и Даша, так звали девушку, встречаться. Свадьбу назначили. Матери уже готовились. Только приглянулась Даша заезжему агроному. Приехал после института практические навыки наработать. На деле же он не практику осваивал, а проходу Даше не давал.
Когда узнал, что Ольга помочь может, так к ней пошел. Той самой помощи просить.
- А что Ольга? Помогла?
- Там вообще все втемную было. Сначала он к Ольге вроде переметнулся. Стал ночами к ней похаживать. Люди говорили, что хоть Ольга и ведьма, но и она своего счастья хочет. Даже посетителей принимать перестала, все его ждала. Только он, почему то совсем жить к ней не перебирался. Так ходил. Днем вроде работает, ее знать не знает, а ночью к ней. Но нам с Дашей это было без разницы. У нас своя любовь, настоящая. Мы за Ольгой не следили.
- И что потом? Поженились они? Где этот парень сейчас, здесь в деревне или уехал? – Катерине не терпелось узнать результат
- Уехал… Откуда не возвращаются, - Павел опустил на стол глаза и замолчал.
- Неужели… ты … его?
- Ты что? О чем подумала? Я же не совсем дурак. Да и не смотрел я на него, говорю, любовь у нас с Дашей была.
- Только он к Ольге по ночам шастал, - помолчав, продолжил Павел, а Даше днем проходу не давал. Все в любви признавался, уехать звал. Даша мне не говорила ничего, чтобы не расстраивать. Но я сам узнал. Вернее Ольга и сказала.
- Как Ольга?
- А так, встретились как-то раз на тропинке нашей, я с работы шел, она из магазина. Остановила меня, пригрозила, что если не уйму Дашку свою…, так и сказала, Дашку свою, то она ни мне, ни Дашке жизни не даст. Я еще посмеялся тогда, сказал, что я не переживаю за Дашку, вот она пусть за своего агронома переживает. А она глянула на меня своими кошачьими глазами и дальше пошла.
- Почему кошачьими?
- Так они у нее хоть и были голубые, но зрачки были черные и точно, как и у кошки, по форме были вроде как не круглые, а овальные, словно их сдавил кто с двух сторон. Иногда посмотрит, а у нее в зрачках золотые огонечки сверкают.
- Вот этого я не знала. А глаза, говоришь, голубые были?
- Ну да. Только чего ты к глазам прицепилась. Ты дальше слушай.
- Да, да, продолжая, пожалуйста, - спохватилась Катерина, думая о чем-то своем.
- Через некоторое время Даша моя заболела. Сначала вроде простыла, потом кашляла сильно, потом кровью кашлять стала. Мать ее в больницу отправила. Там вроде легче стало, домой выписали. Но в тот же вечер поднялась температура. Высокая температура. Выше человеческих возможностей. Мы ее и уксусом обтирали, и лекарство давали. А она вся горела и таяла на глазах. Скорая пробиться к нам не могла. Дело зимой было, замело дороги, как раз накануне снегопад сильный прошел. Чистить не успевали. Мать Даши про бабушку твою вспомнила. Говорила, что вот Матвеевна бы обязательно помогла. Только не было ее уже к тому времени. Решили послать за Ольгой.
- Отказалась?
- Да нет, пришла. Посмотрела на Дашу, руками поводила. И сказала, что это у нее внутренности огнем горят, не надо чужих мужиков уводить было. А Даша и сказать ничего не могла, в бреду была. Все только повторяла: «Жарко мне, горит все».
Павел опять замолчал. Тяжело ему давался этот рассказ.
- Ольга сказала, что ничем помочь не может, хоть мать Даши и плакала, и просила ее, даже на колени вставала. Я ее насилу поднял. А потом Ольга подошла ко мне, взяла так за подбородок и сказала: «И ты ответ держать будешь, только по-другому». Повернулась и пошла из дома.
Ночью Даши не стало. Дорогу к утру расчистили, только поздно уже было. Так и похоронили.
Через несколько дней мать рассказывала, что агроном этот новенький у магазина под машину попал. И как-то так нелепо попал. Вроде машина задом сдавать начала, а он на пути стоял, его и припечатало к забору. Получается и агроном не выжил, и водитель пострадал.
Я тогда на это внимания не очень обратил, переживал очень за Дашу, весь свет был не мил.
Павел замолчал, вспоминая события тех далеких дней. Видно было, что разговор для него трудный, но нужный. Он должен был выговориться. Особенно тому, кто поймет. А что Катерина поймет его, Павел почему-то не сомневался.
- Как сорок дней исполнилось, мы с Ольгой опять встретились, все на той же тропиночке. Дело уже к весне шло, я к дому шел, она навстречу. Прямо передо мной поскользнулась и упала ко мне на руки. Я на автомате подхватил ее, чтобы она в грязь то не упала. А она смотрит на меня, улыбается и говорит: «Вот так и по жизни держать будешь, да на руках носить», потом встала, отряхнулась и пошла.
Я не понял ничего. А скоро стал замечать, что тянет меня к Ольге. Другой раз встану к окну и смотрю на ее дом. Она как раз к ремонту готовилась. Ей то материалы какие-то завозили, то меряли в доме что-то, то стучали и мастерили. А мне хотелось все бросить и бежать к ней.
Так и играл в гляделки месяца три. А на четвертый она сама пришла. Дождалась, когда мать в магазин ушла и пришла. Хотела меня позвать проводку в доме посмотреть. Я пошел, обрадовался, что она меня позвала, собрал инструменты быстренько и пошел.
Только с проводкой у нее все в порядке было, новенькая она у нее. Другое ей надо было. В доме, вот на этом самом месте стол был накрыт, бутылочка стояла. Я огляделся, ремонт уже был сделан, по другому тут все стало. Я раньше, когда мальцом был, забегал часто. То мать пошлет, то баба Катя позовет. Знал здесь все. А в тот раз пришел, не узнал. Все по другому.
Стала она меня угощать. А я и рад стараться. Расположился, рюмочку выпил, закусил. Да может и не одну, не помню уже. Только помню, что прижалась она ко мне, горячая такая, совсем как Даша перед смертью. Я смотрю, а в дверях маленькой комнаты баба Катя стоит и мне так пальцем грозит, вроде ругает. Я от страху еще рюмочку выпил, и Ольгу от себя отстранил. А баба Катя не уходит.
Павел опять замолчал. Катерина его в этот раз не торопила. Ждала, когда сам продолжит рассказ.
- Ольга ко мне целоваться тянется, а я словно заледенел весь, - продолжал Павел, - она и спрашивает, чего это я такой холодный. Я ей на дверь показываю и говорю, что стоит там баба Катя и меня ругает.
Ольга как подхватится и давай руками махать, да заклинания какие-то говорить. Слышу, через эти заклинания она мать свою ругает, что та ей меня увести не дает.
- Я тебя в могилу свела, я Дашку его в могилу свела, я и его сведу, если не дашь мне то сделать, что я задумала, - кричала Ольга, уже не оглядываясь на меня.
- Я посмотрел, а никакой бабы Кати и нет. Ольга стоит перед дверью в маленькую комнату и ругается с кем-то невидимым. Если честно, испугался я, отошел от оцепенения, вскочил из-за стола, жилетку свою накинул на плечи и ходу.
Только сразу не дамой побежал, а к речке. Снег уже к тому времени стаял весь, травка зеленая появилась, но вода студеная была. Прибежал к речке, ополоснул водой лицо, да и сел на то самое бревно, на котором мы с тобой сидели. Так до утра и просидел. Мать потом говорила, что Ольга и к ней прибегала, меня искала. Только мать сердцем почувствовала что-то неладно. Сказала Ольге, что я уехал, сел на велосипед и уехал куда-то. Ольга матери пригрозила. Сказала, что это ничего, что я по годам моложе, все равно ее буду и чтобы никто на пути не вставал, а то всем плохо будет.
Пришел я утром. Мать мне все и рассказывает. Я прямо с утра в администрацию сельскую, заявление написал, вещички свои побросал в армейскую сумку и на вокзал.
Вот так и уехал. Пять лет дома не был. Даже, когда мать написала, что Ольги не стало, приезжать не хотел. Вернулся только потому, что тяжело стало матери, заболела. Один я у нее, она мне всю жизнь помогала, теперь я ей помочь должен.
- А где же ты был все пять лет?
- Это длинная история, я тебе ее в другой раз расскажу. Только ты себя береги. И от помыслов всяких, и от кошки этой черной. Чувствую я, что придется тебе несладко в борьбе с ней.
- Значит ты мне веришь, что это кошка была, что я не просто так кричала?
- Верю, конечно. Я и сам изредка эту кошку вижу. Только она подойти ко мне не может, оберег у меня хороший. А ты поберегись.
Павел отодвинул так и не тронутый чай в сторону, встал и направился к двери.
- Так без чая и пойдешь?
- Поздно уже, завтра с утра на работу. Закрой за мной дверь хорошо, да окна проверь.
- Спасибо тебе.
- За что же? Я и не сделал ничего, - повернулся к ней парень.
- За помощь спасибо и за рассказ твой. Я теперь по другому на все это смотреть буду.
- Ладно. Спокойной ночи. Я завтра зайду. Сено соберем.
Катерина закрыла за Павлом дверь, проверила все окна. И хоть дома было по летнему жарко, открывать и проветривать не стала.
«Ничего, целее буду. Надо маме позвонить. Поговорю и спокойно сяду изучать книгу. Там наверняка что-то и о кошке есть», - подумала она, настраивая ноутбук на связь с мамой.
